Алиса Ковалевская
Ты предназначена мне
1
Ева
– Не говори потом, что я тебя не предупреждала, – выплюнула Стэлла, когда я резко отдёрнула руку.
– Не надо меня предупреждать! – голос мой зазвенел.
Обе мы стояли на крыльце возле театра. Несмотря на то, что ночь принесла с собой влажную прохладу, было достаточно тепло. А, может быть, я просто не чувствовала холода.
– Обойдусь без твоих предупреждений! – выкрикнула ещё более раздражённо. – Живи своей жизнью, а я буду жить своей.
– Хорошо! – она тоже повысила голос, но тут же взяла себя в руки и заговорила тише: – Как скажешь. Только когда будешь скулить в подушку, помни, – во всём виновата только ты сама.
Договорив, она сбежала с крыльца и быстро пошла прочь. Её изумрудное платье постепенно сливалось с темнотой, стук каблуков затихал с каждым шагом.
Судорожно выдохнув, я сглотнула. В этот момент я снова ненавидела её. Ненавидела ещё сильнее, чем когда поняла, почему именно Руслан все эти полгода не напоминал о себе. Сильнее, чем когда-либо и в то же время где-то в глубине души чувствовала, что намертво связана с ней. Янтарные крапинки в радужке глаз, чуть различимые хрипловатые нотки голоса в моменты особенного волнения…
– Вам лучше вернуться внутрь, – стоило мне отойти от театра на несколько шагов, обратился ко мне Дамир.
За тот месяц, что я провела в особняке, разговаривали мы с ним всего несколько раз. Немногословный и сдержанный, он был одним из тех, кто отвечал за безопасность.
– Я хочу немного подышать воздухом, – ответила я так же сдержанно, всё ещё пытаясь унять горечь и гнев после нашей короткой и колючей перепалки со Стэллой. Смотрела ей вслед, чувствуя, как быстро течёт по венам кровь, а горло сжимается из-за подступивших слёз.
– Руслан Каримович не давал распоряжений насчёт этого.
Я перевела взгляд на Дамира.
– А какие он давал распоряжения? – не смогла скрыть раздражения.
– Не выпускать вас из вида.
– Так не выпускайте, – как и сестра немного раньше, я сошла вниз по ступеням. Чувствовала, что Дамир, как и ещё несколько сотрудников безопасности, следуют за мной.
Ещё двое, вынырнув из темноты, окружили меня с двух сторон.
– Всего несколько минут, – обратилась к Дамиру уже сама, понимая, что он ни в чём не виноват. Тем более уж в моём отвратительном настроении и гнетущем чувстве, охватившем сердце. – Несколько минут.
– Несколько минут, – согласился он. – Потом вы вернётесь на бал. Так будет для вас лучше.
Я промолчала. Лучше для меня… Опять эти слова. Лучше. Лучше или нет, сейчас мне хотелось несколько минут подышать пропитанным влажной прохладой воздухом и побыть в тишине.
Высаженные по обеим сторонам аллеи деревья негромко перебирали молодой листвой. Вечер был тихим и спокойным. Но в воздухе уже пахло дождём. Снова дождь…
Пройдя немного вперёд, я подобрала юбки платья и присела на край деревянной скамейки. Посмотрела вдаль, на скрывающуюся в темноте дорожку и поёжилась.
– Возьмите, – на плечи мне лёг пиджак.
Подняв голову, я встретилась взглядом с Дамиром. Лицо его скрывала темень. Свет ближайшего фонаря позволял различить черты ровно настолько, чтобы понять, насколько он сосредоточен.
– Спасибо, – я придержала полы. – А как же вы?
– За меня не беспокойтесь, – проговорил он негромко. – Только прошу вас, Ева. Недолго.
Сказав это, он отошёл в сторону. Не далеко, метра на три, так что теперь я могла рассматривать его спину. От пиджака приятно пахло мужским одеколоном. Я вдохнула запах, но не почувствовала ничего, кроме того, что и должна была: кедр, сандал… До ломоты в пальцах захотелось сжать полы другого пиджака, вдохнуть другой запах.
Опустив голову, я свела вместе колени, плотно сжала ноги и задумчиво уставилась на мыски туфель. Услышала треск рации, приглушённый голос Дамира. Остальные люди из службы безопасности стояли тут же, в радиусе нескольких метров, но я старалась представить, что их нет. Как будто бы я одна этой ночью. Я, шелест листьев… И на плечах моих пиджак, почти так же пахнущий кедром и сандалом. Пиджак, принадлежащий совсем другому мужчине.
– Чёрт подери! – отрывистые, глухие слова, прозвучавшие одновременно с пронзившими ночь хлопками, мгновенно выдернули меня из задумчивости, и в то же мгновение стоявший ближе всех ко мне охранник упал на асфальт. Рядом с ним – ещё один.
– Какого… – выхватив из висящей на поясе кобуры пистолет, самый молодой из охранников несколько раз выстрелил в сторону. В ужасе я отпрянула к другому концу скамьи. Пальцы скользнули по холодному дереву, каблук подвернулся в тот момент, когда я, подскочив, бросилась прочь.
– Сюда, Ева, – Дамир не дал мне упасть. Придержал и, отстреливаясь, быстро посмотрел назад. Грязно выругался. Едва я обернулась – поняла почему. Отступать было некуда. Прямо на нас ехал тёмный седан, аллею перегораживали люди в чёрных масках. Судорожно вцепившись в руку Дамира, я всхлипнула.
– Что бы ни случилось, Руслан не оставит вас, – выстрел в темноту. Мимо просвистела пуля, за ней ещё одна.
– Проклятье! – поморщился Дамир. Пистолет в его руке дрогнул, челюсти сжались. – Снова свист пуль…
– Бегите, – Дамир что есть силы толкнул меня к деревьям. – Бегите к дороге!
Ещё одно проклятье сорвалось у него с языка, по рубашке расплылось алое пятно.
Немедля, я кинулась в неизвестность. Дыхание вырывалось из груди толчками, лёгкий шифон цеплялся за кусты и ветки, каблуки увязали во влажной земле.
Когда-то я уже бежала сквозь лес в никуда… Подхватив подол, бросилась в сторону, слыша за спиной становящиеся всё реже хлопки. Сквозь стучащий в висках пульс и шум собственного дыхания до меня донёсся ещё какой-то звук. Хруст или…
– Она у меня, – крепкие пальцы на плече, рывок. – Можем убираться отсюда.
– Пусти! – я забилась, пытаясь вырваться. Без разбору ударила держащего меня локтём. Липкий, первобытный страх сковал всё моё существо. Бежать…
– Отпусти! – прорычала, изо всех сил толкнула схватившего меня локтём, впилась ногтями в его руку.
– Сука, – развернув к себе, он с размаху ударил меня по лицу. Вскрикнув, я упала на землю, но он тут же поднял меня и толкнул вперёд.
Голова кружилась, из разбитой губы текла кровь. Я чувствовала её привкус на языке: солоноватый, дерзкий и пугающий.
– Давай, – голос принадлежал уже другому.
– Нет, – сквозь зубы, едва меня снова толкнули вперёд. – Я не…
Схватив за волосы, человек в маске дёрнул меня и угрожающе просипел прямо в лицо:
– Если ты не заткнёшься, я отрежу тебе язык. Поняла?!
В зазорах блеснули глаза. Даже в темноте я видела этот угрожающий блеск.
Не выпуская моих волос, он бросил первому, что тот может меня отпустить и поволок к аллее. Дверь машины была распахнута. Это всё, что я смогла различить. Это, и ещё тёмные силуэты на асфальте. Тёмные силуэты сопровождавших меня людей Руслана.
– Пошла, – меня буквально втолкнули на заднее сиденье.
Дверца захлопнулась раньше, чем я успела сделать вдох.
– Едем, – бросил оказавшийся с другой стороны сиденья мужчина.
В следующее мгновение машина, взвизгнув колёсами, сорвалась с места. Я снова повалилась на сиденье. Вкус крови во рту стал сильнее.
– Что вам нужно? – выдавила, приподнимаясь, отползая к противоположному от сидящего рядом со мной мужчины краю.
Стянув маску, он швырнул её между нами. Вынул из кармана пачку сигарет и, не торопясь отвечать мне, поджёг спичку. Прикурил и, приспустив окно, швырнул её на асфальт. Сбоку от нас мелькнул подсвеченный множеством ламп театр. Свет, которым он был окутан, проник сквозь окна, упал на покрытое щетиной лицо курившего. Сделав долгую, глубокую затяжку, он подался ко мне и, схватив за подбородок, подтянул ближе. Едкий, терпкий дым проник в лёгкие вместе с его выдохом, щека заболела сильнее.
– Не трогайте! – я отшвырнула его руку. – Когда Руслан найдёт меня…
– Руслан тебя не найдёт, – выговорил он.
По спине побежал холодок, я опять попробовала оттолкнуть его, но он только сильнее сжал пальцы. Слегка повернул мою голову, затянулся снова и провёл большим пальцем по кровоточащей ссадине на губе.
Я поморщилась, дёрнулась, и на этот раз он отпустил меня, толкнув так, что я налетела на дверцу. Машина свернула на проспект и, набирая скорость, понеслась в неизвестность. В это время дороги были почти свободными. Рядом мелькнули и остались позади фары попутной машины.
– Я предупреждал его, – заговорил мужчина снова. – Не раз предупреждал.
– Кто вы такой?! – выпалила я.
От дыма запершило в горле, и я, прижав ладонь ко рту, кашлянула. Судорожно искала хоть какой-нибудь выход, пыталась понять, что делать. Только что я могла? Наощупь нашла позади себя ручку, попыталась дёрнуть дверцу, прекрасно понимая, что, даже если та окажется открытой, выбраться я всё равно не смогу. Дома, деревья и фонари сливались в размытую скоростью линию – никаких шансов остаться в живых.
– Сиди спокойно, – приказал мужчина. – Иначе продолжишь наше путешествие в багажнике.
– Кто вы?! – охваченная паникой, повторила нервно. Сглотнула. – Чего вы хотите от меня?!
– От тебя, – ещё одна затяжка. Опустив стекло ниже, он кинул в темноту сигарету так же, как до этого спичку и закрыл окно, – ничего. Не люблю, когда мои предупреждения не воспринимают всерьёз.
Именно этот человек был замешан в том, что происходило в Грате. Именно его всё это время искал Руслан, именно он устроил взрыв на яхте.
Без особого интереса он посмотрел на мою руку, мазнул взглядом по ногам и вернул его к лицу. В волосах – коротких, тёмных, поблёскивала седина, бровь пересекал старый шрам. Под его взглядом – пристальным, беспристрастным и в то же время не сулящим ничего хорошего, я чувствовала себя загнанной в угол ланью.
Только охотником он не был. Он был убийцей – именно это читалось в его глазах.
– Всё, как обговаривали, Вик? – сидящий за рулём бросил взгляд в зеркало заднего вида.
– Да.
Вик? Мне показалось, где-то я уже слышала это имя. Только где? Как ни пыталась, вспомнить не могла. Ни с кем из троих, что были в машине, я никогда не встречалась. Я бы точно запомнила это. Потому что забыть я могла всё, что угодно, только не объединяющую их жестокость, которая ясно читалась во взглядах. Жестокость, которую они даже не пытались скрыть.
– Куда вы меня везёте? – обратилась я к Вику, стараясь не показывать, насколько напугана.
Вряд ли их интересовал мой страх, но подкармливать им живущих в них падальщиков не хотелось. Моменты устроенной ими бойни так и мелькали перед глазами. Вряд ли когда-нибудь я смогу забыть ночную аллею, наполненную глухими выстрелами. Шелест листвы и звук упавшего у моих ног тела. Только бы хоть кого-то из людей Руслана удалось спасти… Господи. Если бы не моя настойчивость…
– Это не имеет значения, – в руках Вика появился телефон.
Набрав кому-то, он выговорил:
– Будем через двадцать минут… Да… К этому моменту всё должно быть готово… Хорошо.
– Что должно быть готово?! – едва он закончил не продлившийся и минуты разговор, напряжённо спросила я. Голос звучал истерично, слишком резко. Руки тряслись.
Пиджак, который накинул Дамир мне на плечи, остался где-то в прошлом, на влажной земле. На коже выступили мурашки, живот свело от ужаса. Предчувствие чего-то ещё более недоброго, чем уже случилось, охватило меня, зазвучало внутри воем ветра и тревожными звуками маленьких колокольчиков. Пегас… Под пальцами моими вместо подвески опять оказалась нить жемчуга.
Вик откинулся на спинку сиденья. Слегка повернулся и осмотрел с пренебрежением. Как нечто, не стоящее его внимания, но достаточно дорогое, чтобы всё-таки уделить его.
– Алиеву не стоило выпускать тебя из своей крепости, – вместо того, чтобы ответить, проговорил он. Снова опустил стекло и достал пачку сигарет. Провёл спичкой по боку коробка, и на конце её вспыхнул язычок пламени. В воздухе появился смешанный с так и не выветрившимся дымом запах серы.
Я смотрела за тем, как Вик неспешно, с удовольствием прикуривает. На этот раз закрывать окно он не стал, но дышать было всё так же тяжело. Уже не из-за дыма – из-за зашкаливающего пульса.
– Кстати, тебе понравились цветы? – он вобрал в лёгкие дым. – Лилии? Мне показалось, что лилии тебе подходят.
– Так это были вы… – шёпотом, сильнее сжимая нить жемчуга непослушными пальцами.
Вот почему Руслан тогда так поспешно увёз меня. И открытка… Та открытка предназначалась не мне – ему. И букет тоже был предназначен ему с той лишь разницей, что я значилась получателем. Предупреждение…
– Ты спрашивала, куда мы едем? – он посмотрел сквозь стекло.
Проследив за его взглядом, я поняла, что уже бывала тут. Много раз. Светофор, тёмное сейчас витражное стекло, на котором угадывались очертания парусника…
– Порт? – вырвалось у меня.
– Тебя ждёт ещё одно путешествие, – губы его едва заметно искривились. – На этот раз более долгое, Ева.
– Руслан достанет вас! – вскрикнула я нервно. – Найдёт всех и достанет. Когда я вернусь…
– Ты не вернёшься, – пресёк меня Вик. Резанул вмиг потемневшим беспощадным взглядом и добавил: – Никогда. И Алиев тебе ничем не поможет.
2
Ева
– Всё готово, – перекрикивая шум ветра, обратился к Вику одетый в тёмное мужчина.
Я перевела взгляд с тёмного, почти неразличимого на фоне неба корабля на него. Обхватила себя руками, пытаясь защититься от холода. Небо на горизонте осветилось яркой вспышкой и тут же до нас докатились раскатистые звуки грома.
– Не слишком хорошая ночь для выхода в море, – заметил он, обернувшись к воде. Поморщился. Я различила рыбный скелет – рисунок на повязанной вокруг его головы бандане. Фонарь, освещающий клочок земли, на котором мы стояли, мигнул и снова засветил ровно.
– Другого у нас нет, – сухо отрезал Вик.
– Эту тоже на борт? – мужчина кивнул на меня.
– Да, – Вик крепче сжал моё плечо. Всё это время он не отпускал меня, я чувствовала его голой кожей, чувствовала, что стоит сделать шаг против его воли, церемониться он не станет. Пальцы его впились в тело.
Он толкнул меня вперёд, к кораблю, и я, спотыкаясь, пошла вперёд. Плеск волн о металл корабля доносился до нас предупреждением, угрозой. Поднимаясь по трапу на борт, я всё ещё надеялась, что смогу выбрать момент и метнуться на берег. Мне бы хватило нескольких секунд, чтобы затеряться среди бараков, но этих секунд Вик мне не предоставил. Ни единой.
– Руслан…
– Заткнись и иди вперёд, – стоило мне замедлить шаг, грубо толкнул он меня в плечо.
Ветер рвал юбки платья, трепал мои волосы, безжалостно бил по лицу. Холодный и хлёсткий, он обжигал резкими порывами, влагой и солью врезался в тело. Каблук зацепился за ступеньку трапа, но Вик и не подумал остановиться. Напротив, схватив за локоть, пихнул вперёд.
Вместе с новым порывом ветра я сделала вдох и едва не захлебнулась собственным дыханием. Схватилась за металлический поручень и ощутила, как холод вытесняет остатки надежды. Вслед за нами на палубу поднялось ещё несколько человек, должно быть, из тех, что были этой ночью в сквере рядом с театром.
– Куда вы собираетесь меня отвезти? – спросила я, всё-таки остановившись. Не услышала собственного голоса за плеском воды и прокатившимся над морем раскатом. – Куда вы хотите меня отвезти?! – уже громче, с выкриком.
Платье облепило ноги. Волосы путались, падали на лицо и голую шею.
– Туда, где тебе самое место, – отрезал Вик и бросил одному из до сих пор молчавшим мужчин, поджидавших нас на корабле: – Отведи её к остальным. Проследи, чтобы всё было в порядке. Она у нас уже пользованная, много мы за неё не получим. Но, думаю, я знаю нескольких, кого она могла бы заинтересовать.
Я порывисто вскинула голову. Дёрнулась уже в других руках. Реальность обрушилась на меня быстро – подобно высокой волне, подгоняемой шквалистым ветром.
– Вы в своём уме?! – закричала было, но получилось сипло, сдавленно.
Вик ничего не ответил. Только кивнул в сторону, и его человек, крепко держа, повёл меня по палубе. Несколько раз я попыталась освободиться от его рук, оглядывалась назад в надежде увидеть свет фар въезжающих на пристань машин. Понял ли Руслан, что случилось? Сколько прошло времени с момента, как мы с сестрой вышли из театра? И… что с ней? Я помнила звук её удаляющихся шагов, её изумрудное платье, тускнеющее в ночи…
– Вы же не думаете, что можете так просто взять и…
– Моё дело не думать, – крепкий, мрачный мужчина подвёл меня к лестнице. – Моё дело выполнять приказы.
Словно пушинку он проволок меня по ступенькам. Несколько раз я споткнулась, но ему, судя по всему, было всё равно. Как сильно замёрзла я поняла, только когда он, открыв металлическую дверь, завёл меня в коридор. Тишина, сомкнувшаяся вокруг нас, не была абсолютной. Я различила отдалённые звуки голосов, какой-то лязг. И всё же, после шума ветра и волн, она казалась глухой, гулкой.
Не прошло и пары минут, как мой провожатый отворил ещё одну дверь. Больше я ни о чём не спрашивала и не просила – бесполезно. Он всего лишь выполняет приказ…
– Приятного плаванья, – в комнату он не вошёл. Швырнул меня, как провинившегося щенка и тут же захлопнул дверь. Я беспомощно обернулась.
– Подождите, – дёрнула ручку. В ответ услышала только лязг запираемого замка и какой-то неясный шум, донёсшийся с противоположной стороны. – Позовите Вика! Слышите? Я…
– Бесполезно, – донеслось позади.
Я снова обернулась и на этот раз наткнулась взглядом на сидящую у стены девушку. Тоненькую, совсем маленькую. Глаза её, огромные, цвета василька, были распахнуты, как у ребёнка, длинные волосы собраны в растрёпанную косу. Чуть поодаль от неё, сбившись в кучку, сидели ещё четверо. В другом конце небольшой каюты – трое.
– Василиса… – шепнула я, глядя на ту, что заговорила со мной. Прислонилась спиной к двери. Слишком много встреч за один вечер. – Но ты же… Ты же должна была…
– Уехать, – согласилась она.
Платье, которое было на ней, я помнила ещё с того времени, как мы в последний раз виделись в пансионате. Подол, украшенный белыми вышитыми цветами, аккуратный вырез, который она сама отделала маленькими бусинами. Только теперь поверх платья была надета бесформенная вязанная кофта на несколько размеров больше, чем носила Василиска. Я помнила, как она побледнела, когда ей сказали, что она покидает пансионат. Как, сидя в гостиной, она молча заканчивала вышивку, начатую задолго до этого. Как будто закончить её было единственно важным для неё. А через два дня она просто исчезла…
– Должна была, – повторила она и всё-таки встала.
– Так что же…
– Я сбежала, – она подошла ближе. Уставшая, с потухшим взглядом. И без того худенькая, сейчас она казалась совсем прозрачной. – Анна… Она помогла мне, – на её губах появился намёк на улыбку. Грустную, наполненную сожалением. – Тебе, как понимаю, тоже?
– Ты хочешь сказать… – я опять не договорила. Смотрела на Василису, в её синие глаза и уже знала ответ. – Нет… – качнула головой. Анна…
– Она продала меня, Ева, – вздохнула она. Коснулась моей руки и потянула к ящику, с которого встала. Остальные девушки молча смотрели на нас. Вася не обращала на них внимания. – Если бы я только знала тогда. Если бы только знала…
Присев на край, Василиса дождалась, когда я сделаю то же самое. Проследив за тем, как рука её опустилась на прикрытое подолом колено я заметила, насколько сильно износилось платье. Вышивка оставалась всё такой же аккуратной, но среди шёлковых узоров отчётливо виднелись быстрые, сделанные совершенно неподходящими по цвету нитками стежки.
– Куда нас везут? – с трудом отведя взгляд от её тонких пальцев, спросила я.
– Ты же всё сама поняла, – устало отозвалась она, обводя кончиками пальцев завитки на платье. Голос её, обычно нежный, переливчатый, звучал тихо и безжизненно. Ненадолго она замолчала, потом посмотрела на меня прямо: – Знаешь, Ева, поначалу я чего-то ждала, на что-то надеялась, а сейчас… – качнула головой. – Никто точно не знает куда пойдёт корабль. Несколько месяцев назад девочек отправили в Египет, потом в Арабские Эмираты…
– Так это не первый раз, – ошеломлённая догадкой, я порывисто дотронулась до её руки. Снова обернулась на находящихся с нами в каюте девушек. Помимо нас я насчитала ещё семерых, но Василиса, будто прочитав мои мысли, сказала:
– Это не все. Есть и другие. Я не всех видела, но думаю, нас не меньше пятидесяти.
Высвободив ладонь из-под моей, Василиса сама накрыла мою руку. В глазах её блеснули и тут же угасли гневные искорки.
За дверью раздались тяжёлые шаги, и она напряглась. Настороженно прислушивалась до тех пор, пока они не стихли, потом встала и прошла до другой стены. Корабль легонько качнулся, и вместе с этим толчком сердце моё ударилось в груди так тяжело, как никогда раньше.
Василиса подошла к иллюминатору. Маленькая, она едва доставала до него.
– Синичка, – позвала я, и она, резко обернувшись, посмотрела на меня.
Я тоже встала. Синичка… Несколько лет назад перед Новым Годом кто-то из людей Бориса привёз в пансионат коробки с новой одеждой и открытки. Короткие поздравления для каждой из нас. Мне досталась серебристо-белая, украшенная множеством снежинок, ей – с желтогрудой синичкой на фоне искристого бело-голубого снега. С того Нового Года мы иногда звали её Синичкой, потому что она в самом деле была похожа на маленькую птичку.
– Забудь об этом, Ева, – сказала она тихо, когда я подошла.
Придерживаясь за край иллюминатора, я посмотрела на тёмное море. Всё, что мне удалось различить – очередной расколовший небо зигзаг молнии.
– Мы на верхней палубе, – внезапно поняла я.
– И что? – Василиса перевела взгляд на меня. Мизинцы наши соприкасались, ладони лежали рядом.
Мне было холодно, но она, казалось, замёрзла ещё сильнее, чем я. Лунки ногтей были синеватыми, кожа совсем белой.
– Не знаю… – я действительно не знала. Вспомнила, как меня вели сюда, ведущий вдоль кают коридор. Почему-то до этого момента я была уверена, что мы где-то внизу, под водой. – Анна мертва, – зачем-то сказала я.
Звук громового раската, приглушённый, но всё равно угрожающий, сердитый, донёсся до нас.
– Туда ей и дорога, – в голосе Василисы, как недавно во взгляде, послышался гнев. Пальцы впились в край иллюминатора с такой силой, что, если бы это был хрусталь, он бы треснул.
Что сказать, я не знала. Мне всё ещё до конца не верилось в то, что бедная Анна могла быть причастна к подобному. Всегда внимательная и заботливая, она относилась к нам с пониманием, находила время выслушать и дать совет. Именно она когда-то тайком дала мне шоколадную конфету, именно она учила меня заплетать волосы в сложную косу, именно она помогла сбежать той ночью… Именно она. Той ночью, когда я встретилась с Русланом. Той ночью, когда, поймав, охранники из пансионата не вернули меня обратно, не привезли к Борису, а сдали в питомник.
– У тебя кольцо. – Голос Василисы заставил меня отогнать воспоминания. – Она внимательно смотрела снизу вверх чуть приподняв голову. Ниже она была только на несколько сантиметров, но каблуки добавляли мне роста. – Это обручальное кольцо, – она не спрашивала.
– Обручальное, – подтвердила я очень тихо. Так тихо, что услышать меня могла только она.
– У тебя не забрали ни серёжки, ни кольцо… – посмотрела на ожерелье на моей шее.
– Разве должны были?
– У всех нас забрали то, что было хоть немного ценным, – она показала руку. Я вспомнила, что на запястье у неё всегда был тонкий серебряный браслет – так же, как и я подвеску, она носила его, не снимая. – Если это обручальное кольцо, значит, Борис…
– Борис тут ни при чём, – возразила я раньше, чем она успела закончить. – Это кольцо надел другой мужчина. Он… – я не договорила. Смотрела Василисе в глаза и понимала, что горло опять сжимается, что дышать я почти не могу из-за комка слёз. Синие глаза Василисы потемнели.
– Если я больше никогда не увижу его… – шепнула я, – я умру. Просто умру.
– Мне так жаль, Ева, – она дотронулась до моего локтя. – Так жаль…
Выдохнув, я отвернулась. Завела руку за шею и, расстегнув застёжку на бусах, приподняла рукав Василисиной кофты. На мгновение замерла, увидев на бледной коже багровые следы от верёвок. Не став ничего говорить, несколько раз обмотала вокруг запястья жемчужины и, опять сомкнув замочек, вернула ткань на место.
– Зря ты, – Василиса тоже говорила очень тихо. – Всё равно увидят и отберут.
– Может быть, и не отберут, – я отпустила её руку. – Хочу, чтобы у тебя было что-то… Что-то своё.
Губы её приоткрылись. Но всё, что я услышала – тихий выдох. Мы по-прежнему смотрели друг на друга не говоря ни слова. Судно качнуло ещё раз, ночь за окном осветилась молнией, раскат отдался внутри меня моей собственной бурей.
– Спасибо, – всё-таки ответила Василиса и обернулась к двери.
Шаги… Я тоже слышала их – тяжёлые, приближающиеся.
– Ты чего-то боишься? – спросила я.
– Нет… не знаю, – она продолжала прислушиваться. – Просто одну девочку…
Неожиданно шаги затихли прямо напротив двери. Синичка напряглась сильнее, когда каюту наполнил лязг. На пороге появились двое. Пройдя вперёд, один из них окинул всех нас презрительным, тяжёлым взглядом. Ни на ком конкретно он не останавливался. Товар… Мы просто товар, который можно выгодно продать. Запрещённый, нелегальный и очень дорогой товар. Контрабанда…
– Встань, – бросил второй из вошедших сидящей в самом углу девушке. Та нерешительно повиновалась.
Мужчины подошли ближе к ней. Я перевела взгляд на так и оставшуюся незакрытой дверь. Сердце, до этого стучащее более или менее ровно, заколотилось. Что есть силы я сжала ладонь Василисы. Она проследила за моим взглядом и резко вскинула голову.
– Повернись, – мужчина снова обращался к поднявшейся девушке. Высокая. С раскосыми глазами, она была очень интересной. Только войдя в каюту, я обратила на неё внимание. – Хорошо, думаю, ты…
– Другого шанса не будет, – почти одними губами. – Пока мы не так далеко от берега…
Новая вспышка, взгляд Василисы.
– Туфли, – так же, одними губами шепнула она.
Туфли. Шпильки… Тихонько, стараясь не привлекать внимание не только мужчин, но и других девочек, я выскользнула из лодочек на шпильке. Живот скручивало страхом. Тошнотой он подкатывал к горлу, от адреналина шумело в ушах.
Василиса медленно попятилась к двери, а в следующий миг мы были уже в узком коридоре.
– Сюда, – бросила я, утягивая Ваську за собой в сторону, где, как я помнила, должна была быть ведущая на палубу лестница.
Секунда, две, три… Брань с другой стороны. Далеко… Пока ещё слишком далеко о нас. Шанс… Только выбраться на палубу. Что потом… Пусть маленький, но шанс.
– Беги, – крикнула я, когда Вася, добравшись до верхней ступени, остановилась, обернулась на меня. – Беги! Не останавливайся, Синичка!
Она бросилась дальше. Растянутая резинка слетела с её волос, коса расплелась у концов. Шаги её были эхом моих собственных.
– Что с ногой?
Не ответив, я схватилась за поручень и бросилась вверх по крутым узким ступеням. Боль в растянутой лодыжке мешала, но я старалась не замечать её. Всё было неважным. Только выбраться на палубу, а потом… В лицо ударил резкий ветер, принесённые им брызги дождя упали на лицо ещё до того, как закончились ступеньки.
Позади снова раздались голоса, которые я с трудом могла различить сквозь шум собственного дыхания.
– Беги! Беги, Синичка, – выкрикнула я сквозь вой ветра, когда она упрямо потянула меня вперёд.
Лодыжка ныла сильнее и сильнее, от боли на глазах выступили слёзы. Платье, казавшееся совсем невесомым в дорогом убранстве бального зала, здесь, на мокрой палубе, превратилось в груду отяжелевшего, пропитанного водой тряпья. Крупные капли воды били по рукам и плечам дробью.
– Туда, – махнула Василиса в темноту.
Корабль, похожий на величественного, огромного кита, не обращая внимания на непогоду, уходил всё дальше от берега. Огни порта были ещё хорошо различимы, но я понимала, что в такую погоду добраться до берега будет почти невозможно.
Поскользнувшись, я выпустила из рук подол, ухватилась за попавшийся под руку угол ящика. Ладонь чем-то резануло, я поняла, что порезалась, но боли почти не почувствовала. Вытерла руку об платье и, с трудом удерживая равновесие на мокрой, качающейся палубе, подлетела к краю борта.
– У нас нет другого выхода, – закричала, но голос мой среди ветра, шума волн и ставшего сильнее, чем ещё несколько секунд назад стука капель, был почти неразличим. – Это безумие, но…
– Безумие, – крикнула в ответ Василиса.
Силуэт её выхватывал только свет дальней лампы. Внезапно темноту прорезал мощный луч. Вода, чёрная, бурлящая, как будто вспыхнула серебром, чёрные, низкие тучи, которых коснулся луч, казалось, лежат прямо на воде.
– Что это?! – Василиса крепко ухватилась за поручень. Пальцы её коснулись большой круглой пуговицы на кофте. Не теряя ни мгновения, она расстегнула её, потом следующую и скинула кофту под ноги.
– Маяк, – я посмотрела в ту сторону, откуда бил луч, на чёрную бездну под нами.
Корабль качнулся, рукав Васькиной кофты оказался у меня под ногой. Огни порта становились всё дальше, дождь усиливался. Когда-то я уже побывала за бортом. Холод, высокие волны, не дающие различить ничего, кроме собственного страха… Глупая случайность, которая могла бы стать драмой, если бы не Руслан. Глупая случайность, едва не закончившаяся тем, что в конечном итоге всё равно стало неизбежностью.
Облизав с губ капли дождевой воды, отчего-то приобрётшие солоноватый привкус то ли моря, то ли моих собственных слёз, я устремила взгляд на дающий надежду потерявшимся в буре кораблям. Очертания его были едва различимы. Но видеть мне было не нужно.
– Если я смогу, – шепнула я, прежде, чем поставить ногу на нижнюю перекладину, – я вернусь. Как тогда. Как в первый раз…
– Ева, быстрее, – поторопила меня Василиса.
Я тоже услышала голоса. Металл был холодным, скользким. Корабль раскачивался. Волна ударилась о борт, откатилась и ударила снова.
– Они должны быть тут, – услышала я среди стоящего вокруг хаоса и тут же ещё сильнее вцепилась в металл.
Но стоило мне справиться с качкой и собственной дрожью, рядом с нами мелькнул луч света, за ним ещё один. Пробивающимися сквозь мглу и дождь змеями, они забегали по палубе, по подолу моего платья, по спине Василисы.
– Сюда! – я зажмурилась, когда свет ударил мне прямо в глаза. На этот раз маяк был ни при чём – сплетающиеся и разбегающиеся лучи фонарей были направлены прямо на нас.
Чьи-то пальцы впились в моё мокрое плечо, фонарь упал рядом с нами, но не разбился. Тот, кто схватил меня, дёрнул назад и Ваську.
– Нет! – зарычала я, изо всех сил вырываясь.
– Быстрее! – рявкнул мужчина. – Сука! – толкнул меня к поручням, прижал. Васька вскрикнула, ударившись боком.
– Вот же тварь! – зашипел моряк. – Я вонзила ногти сильнее, заметила, как лучи фонарей замелькали ближе и изо всех сил толкнула его.
