Алиса Линней
Должность: папа
Глава 7. Регина.
Мы дошли до парка и сели на скамейку. На улице было тепло, почти жарко, несмотря на то, что уже начался сентябрь.
Поставив Егора себе на ноги, Кирилл крепко его держал, но не сжимал.
– В каком возрасте дети начинают ходить? – спросил он у меня.
– Примерно в год, кто-то раньше, кто-то позже, – я не так давно искала информацию на эту тему.
– Егорка уже сильно упирается ногами, только как будто пользоваться ими ещё не знает как, – заметил Кирилл и посмотрел на меня.
– Да, он уже в кроватке пытается подниматься, держась за перегородку, правда ни разу ещё не получилось, – я улыбнулась и подёргала сына за ручку, как бы извиняясь, что рассказываю о его неудачах.
– А что ты в это время делаешь? – зачем-то спросил он, я не улавливала ход мыслей Кирилла.
– Ну, я делаю вид, будто не замечаю, что он пытается подняться, считаю, что он должен сделать это сам, конечно я пару раз ставила его на ноги, но Егор почти сразу падал на попу, – это была правда, и я собой почти гордилась, хотя о сыне могла рассказывать до бесконечности.
– А ты маме своей рассказала, что у неё внук родился? – Кирилл, как будто расслабил меня сначала, а потом лицом в грязь окунул.
– Нет, – коротко ответила я, даже не пытаясь соврать.
– Понятно, – я думала, что он меня осудит или ещё что-то скажет, но больше мы этой темы не затрагивали. Кирилл снова переключил своё внимание на Егора.
Как только мы вернулись в палату, почти сразу медсестра пришла ставить укол.
Егор опять кричал, моё сердце разрывалось на части, а Кирилл ходил с ним по палате и пытался отвлечь разговорами. В итоге включил воду и изображал в раковине, какой-то импровизированный морской бой, издавая смешные звуки: “бах!”, “тыдыщь!”, от этого Егорка начал хохотать.
Потом Кирилл закатал правый рукав на его кофточке и подставил ручку малыша под струю тёплой воды.
Моё сердце учащённо забилось, когда я подумала, что он и левый рукав сейчас закатает, увидев родимое пятно на ручке, такое же, как у себя, и сразу же всё поймёт.
Чтобы не показывать своего волнения, я ушла в другой конец палаты и начала заваривать смесь, но на этот раз всё обошлось.
Егорка опять уснул на руках у Кирилла с бутылочкой в обнимку.
– Спасибо за то, что помогаешь нам, – я и на самом деле чувствовала благодарность.
– Я не понимаю, за что ты меня всё время пытаешься поблагодарить? – Кирилл нахмурился. – Неужели ты не видишь, что я делаю это, потому что ты мне не безразлична? Теперь уже и твой ребёнок тоже, – последнее слово прозвучало для меня, как пощёчина, но виновата в этом была только я. – Постарайся поспать, а то ты выглядишь уставшей, – он стоял очень близко, от чего дыхание моё стало неровным. – С Егором уже всё хорошо, а с тобой нет, – Кирилл наклонился и заглянул мне в глаза. – Обещай, что поспишь, – сердце готово было вот-вот выскочить из груди и я закивала поспешно головой.
– Я постараюсь, – прошептала я, и он ушёл, а я рухнула на кровать, понимая, что если бы Кирилл меня сейчас поцеловал, я бы так же, как и раньше, не смогла перед ним устоять.
Пусть забыть Кирилла не получилось, но я надеялась, что хотя бы охладела к нему, но и это было не так.
А ещё я заметила, что без Кирилла мне было страшно, значит я на него рассчитывала, всё это казалось каким-то бредом и не вязалось с моим образом жизни, где не было места не для кого, кроме нас с Егором.
Страх подступал, и я снова прислушивалась к дыханию сына. Я понимала, что если не смогу с этим справиться сама, то однажды сойду с ума.
Чтобы как-то отвлечься, я вспоминала сегодняшний разговор с Кириллом в парке и задумалась о его вопросе про маму.
Может, она тоже, когда-то давно, вот так же боялась за меня, а потом я выросла и решила, что мне никто не нужен. Слёзы сами хлынули из глаз. Вдруг Егорка вырастет и так же, как я, не захочет впускать меня в свою жизнь? Я бы не хотела, чтобы это случилось.
Я взяла телефон и, всё ещё плача, позвонила маме, потом поняла только, что уже очень поздно.
– Регина? У тебя, что-то случилось? – послышался в трубке, встревоженный голос мамы.
– Я тебя не разбудила? – спохватилась я.
– Нет, нет я ещё не сплю, – успокоила она меня. – У тебя всё нормально? На работе, что-то не так? – да, мама была права, много лет работа для меня была самым главным, и я со злости на себя даже плакать перестала.
– Я не работаю уже больше года, а тебе врала, каждый раз, когда звонила, – я прямо в эту минуту осознала, как тяжело признаваться, что ты была не права, палка явно перегнулась не без моей помощи. – Потому что не хотела говорить, что у меня родился сын, – на том конце послышался возглас.
– Но я не понимаю, Регина, почему ты мне ничего не сказала? – мама, кажется, заплакала, а я не знала, чем себя оправдать.
– Потому что я очень большая сволочь и за всех всё решила сама! – говорила я сквозь слёзы, которые не смогла сдержать.
– Господи! Как же ты одна-то со всем справляешься? – запричитала она в трубку. – Боже мой! У меня внук есть! – теперь мама радовалась откровенно, но сквозь слёзы. – Сколько ему? Как ты его назвала? – посыпались вопросы, как из рога изобилия.
– Через три дня Егорке исполнится семь месяцев, – сообщила я счастливой бабушке.
– Ну, надо же, Егорка! Мне прямо не терпится его увидеть! – лично я от мамы ничего подобного не ожидала и находилась в полнейшем шоке от удивления.
– Приезжай, мам, мы тебе будем очень рады, – тут же пригласила я её к нам.
– Конечно, приеду, дня через три у вас буду, – сразу засуетилась мама. Про больницу ей сказать у меня язык не повернулся, и я почему-то боялась пугать маму, по-крайней мере, говорить такое надо не по телефону, находясь за тридевять земель. А то ведь она может додумать всё страшнее, чем есть на самом деле.
Мы с ней договорились, что адрес я смской скину, и мы будем созваниваться.
После разговора с мамой мне явно полегчало, но уснуть я всё равно не смогла.
Глава 8. Кирилл.
Позвонив утром Регине, я не смог распознать, спала она или нет, но на всякий случай в больницу поехал пораньше.
На входе в отделение я столкнулся с Андреем Алексеевичем, он улыбнулся мне, как старому знакомому, поздоровался и пошёл дальше быстрым шагом, видимо, куда-то спешил.
Как только я встретился глазами с Региной, то сразу же понял, что она опять не спала.
Егорка сидел в кроватке, тоже не весёлый.
– О, ты сегодня так рано? – было не понятно, рада Регина или это какая-то другая эмоция предполагалась.
– Встречу перенесли на следующую неделю, – ответил я и продолжал смотреть на неё.
Заметив меня, малыш тут же оживился и радостно загыкал, я взял его на руки.
Если по дороге в больницу я ещё сомневался, что забрать Регину с Егоркой домой хорошая идея, то, увидев в каком она состоянии, принял окончательное решение так и сделать, даже если Андрей Алексеевич будет против.
– Ну, что Егорка поедешь домой? – он замахал ручками в ответ, как будто понял меня, а Регина смотрела на меня с удивлением. – Собери вещи, а мы сходим пока к врачу, – сказал я ей.
– А если он не отпустит? – недоверчиво спросила Регина.
– Я не собираюсь спрашивать разрешения, просто предупрежу и спрошу, возможно, Егору нужно будет ещё что-то принимать, – ответил я спокойно и вышел из палаты с Егоркой на руках.
Постучавшись в кабинет дежурного врача, я вошёл, не дожидаясь приглашения. Андрей Алексеевич встал из-за стола при виде меня.
– Я поговорить с вами хотел, надеюсь, не помешаю? – спросил я, стараясь быть вежливым. Врач указал мне рукой на стул. – Мне нужно забрать Регину с Егором домой, – прямо сказал я.
– Что-то случилось? – спросил Андрей Алексеевич приподнимая брови.
– Регина не спит, хоть и не признаётся, но я вижу в каком она состоянии, поэтому не могу их больше здесь оставить, – объяснил я ему, как смог. Врач молча достал из стопки толстых тетрадей, одну и открыл её.
– У Егора всё хорошо, но нужно будет, хотя бы ещё раз привезти его на укол, ну и таблетки попринимаете, – Андрей Алексеевич посмотрел на меня поверх очков.
– Конечно, мы привезём скажите только, в какое время? – спросил я.
– С двенадцати до пяти, как вам удобно будет, – он взял листок и начал что-то писать. – Я уже больше двадцати лет работаю врачом и у меня за долгие годы, выработалось своеобразное хобби. Когда дети выздоравливают, я пытаюсь определить на кого ребёнок похож из родителей, внешне. Ваш сын просто вылитый вы, это я определил с первого взгляда, даже не смотря на то, что у вас с ним разный цвет глаз, – Андрей Алексеевич продолжал писать, видимо, рецепт, а я сидел в откровенном шоке. – Возможно у вашей жены постродовая депрессия, а случай с аллергией ещё больше усугубил это состояние, так что вы постарайтесь не оставлять её одну надолго, – он взял другой бланк и начал заполнять его.
– Что за депрессия? – спросил я настороженно.
– Мужчины в основном плохо представляют, что значит выносить ребёнка, а это не только радость в ожидании чуда, но и тошнота с изжогой, как минимум. В конце беременности, когда живот становится большой, женщине вообще всё трудно, чтобы элементарно обуться, кучу усилий нужно приложить, – в этот момент мне аж подурнело, я подумал, что Регина в это время, скорее всего, была одна. – Потом роды, это тоже сильнейший стресс для организма, даже если всё прошло нормально, после такого нужно восстановиться, но бессонные ночи и постоянное нахождение с ребёнком не дают сделать это в полной мере, поэтому быть рядом с женой и делить с ней все заботы о ребёнке, это меньшее, что вы можете сделать, – такое подробное описание всего, через что пришлось Регине пройти, меня практически парализовало. Если бы не Егор на руках, я бы не знаю сколько так сидел, пытаясь переварить услышанное. – Кирилл? – я в ответ тоже вопросительно посмотрел на Андрея Алексеевича.
– Не помню, чтобы я говорил, как меня зовут.
– Я в карте Егора посмотрел, – я всё ещё не понимал, что он имеет ввиду. – Если у ребёнка отчество Кириллович, значит, вы – Кирилл, – Андрей Алексеевич заулыбался, видимо радуясь своей находчивости, не подозревая даже, что практически добил меня своими доводами. – Вы можете сами это заполнить, – он протянул мне какой-то бланк.
– У меня документы в машине остались, так что лучше я унесу это Регине, – сказал я и встал со стула, чтобы взять распечатанный лист. – Спасибо, Андрей Алексеевич, за то, что пошли навстречу нам, – поблагодарил я врача.
– Не за что, это можете потом оставить у медсестры, – показал он на бланк у меня в руках.
Вернувшись в палату, я смотрел на Регину внимательно и уже совсем другими глазами. Тысяча вопросов в голове никуда не делись, но я решил их начать задавать, хотя бы после того, как она поспит.
– Вы куда пропали? – в голосе Регины слышалось раздражение, но слова Андрея Алексеевича были слишком свежими в памяти, поэтому я настроился быть терпеливым.
– Ждали пока врач выпишет рецепт, и ещё тебе нужно заполнить вот это, – я протянул Регине распечатанный бланк.
– А это ещё что? – она взяла лист и, нахмурившись, начала читать.
– Это стандартный отказ от госпитализации, – спокойно объяснил я, чтобы Регина не тратила время.
– Значит, ты решил, что Егорка уже здоров? – вопрос звучал, как обвинение.
– Врач сказал, что с ним всё в порядке, завтра мы привезём Егорку на укол и будем давать ему таблетки, – даже при всём понимании, сдерживаться мне приходилось уже с трудом. – Если ты против, то мы останемся здесь, но я никуда не уйду. Так что лучше сейчас успокоиться и поехать домой, ты ляжешь спать, а я побуду с Егором, – всё так же спокойно сказал я.
– Нет! – резко прокричала Регина и малыш вздрогнув, заплакал у меня на руках, она сразу забрала его к себе и начала испуганно успокаивать.
– Ты можешь дать мне свой паспорт, я сам заполню? – предложил я, не заостряя внимания на не очень адекватной реакции Регины. Она же уже долго не спала, мало ли…
Она взяла свою сумочку и протянула её мне.
– Ручка там тоже есть, – добавила Регина тихо.
Глава 9. Кирилл.
Через несколько минут мы вышли из палаты, и я отдал заполненный бланк медсестре.
Пока ехали, Егорка уснул, я остановился возле аптеки, чтобы купить таблетки, которые выписал Андрей Алексеевич и ещё, на всякий случай, взял успокоительные, вдруг Регина не захочет спать.
Мы молча зашли в квартиру.
– Тебе нужно отоспаться, – сказал я сразу, когда Регина зашла на кухню, уложив перед этим сына в кроватку.
– Я не могу, – она продолжала делать вид, что всё нормально.
– С Егором всё будет в порядке, я обещаю, что глаз с него не спущу, – уговаривал я Регину, стараясь быть убедительным.
– Хорошо, только сначала я тебе всё покажу, – наконец-то согласилась она, и я даже шумно выдохнул.
Выкинув в мусорку жестяную банку со смесью, Регина чуть ли не выругалась, что-то бормоча себе под нос, и я догадался, что это то самое питание, на которое у Егора началась аллергия.
Показав мне, что и где находится, она пошла в душ, а я пошёл в комнату, где спал малыш.
– Вот, переоденься, – Регина протянула мои вещи, которые я у неё уже видел, когда вернулась из ванной. – Не думала, что ещё пригодятся, – без всяких эмоций сказала она.
– Выпей таблетку, это тебе поможет быстрей уснуть, – я вытащил из кармана успокоительные, которые купил в аптеке.
Регина тут же освободила таблетку из упаковки и запила её водой.
– Если что, разбуди меня, – “Даже не подумаю”, – сразу же решил я про себя, но Регине этого говорить, естественно, не стал.
Переодевшись в футболку и треники, я ходил по кухне из угла в угол. В одной комнате спал Егор, а в другой Регина. Я остался со своими мыслями один на один, разговор с Андреем Алексеевичем не выходил у меня из головы.
Остановившись посередине кухни, я начал быстро считать. Если на днях малышу исполнится семь месяцев, значит, родился он в феврале. Отсчитав даже два раза в обратном порядке месяца, время зачатия как раз выпадало на май. Охренеть! Егор – мой сын!
Я зашёл в комнату, где он спал, и смотрел на спящего малыша. Теперь слова врача уже не казались мне бредом.
Несмотря на то, что я был счастлив, вопросов от этого меньше не стало, даже наоборот.
Как только Егор проснулся, я взял его на руки. Оглядев всё вокруг, малыш, видимо, остался доволен тем, что вернулся в привычную ему обстановку.
Посадив Егора в ходунки, я накормил его фруктовым пюре, как и сказала Регина.
Я всё время старался разговаривать с Егором, и он отвечал мне улыбкой, как будто потешался над моим тугодумием, потому что я так долго не мог догадаться, что он мой сын.
Посадив его к себе на плечи, я держал малыша за спину подняв обе руки, Егор хохотал от восторга, и за вечер я проделывал это несколько раз.
Через какое-то время он закапризничал, это был признак того, что Егор хочет спать. Посадив его в ходунки, я дал ему маленькую бутылочку с ручками по бокам, в которой была вода, чтобы Егор сам попил, а заодно и отвлёкся, пока я ему приготовлю смесь.
Хватило этого развлечения ненадолго, я даже не успел перелить молоко в бутылочку, как Егор заплакал. Взяв его на руки я понял, что кофточка его мокрая, Егор прокусил соску и вылил оставшуюся воду на себя. Пришлось срочно идти в комнату и переодевать его.
Я снял мокрую одежду с Егора и взял из стопки со стола другую.
– Я ничего против не имею, чтобы ты остался голопузым, но маме это точно не понравится, – сказал я, заметив, как малыш повеселел, когда остался голым.
Положив Егора на разобранный диван, я пытался поймать его ручку, и тут заметил у него светло-коричневое пятно на левом запястье. Подняв за кулачок руку малыша, я сел рядом.
– Видишь, и у меня такое же есть, – показал я Егору свою руку. Естественно, он ничего не понимал и, воспользовавшись моментом, перевернулся быстро на живот, пытаясь уползти от меня по-пластунски.
Получив ещё одно доказательство своего отцовства, я поймал Егора и надел на него кофту.
Мама мне когда-то сказала, что у моего биологического отца было такое же родимое пятно, именно на левой руке. Я настроился поговорить с Региной, как только она проснётся.
Малыш уснул у меня на руках, даже и половину бутылочки не высосав, зато я был откровенно голодным.
Заказал еду из ресторана. Курьер появился довольно быстро.
Перекусив немного, я лёг на диван и, глядя на своего сына, мирно сопевшего в своей кроватке, тоже задремал.
Проснувшись через два часа, я прислушался, в квартире было тихо, значит, Регина ещё спала.
Мысли снова оживились в моей голове, и я пошёл на кухню, чтобы сделать себе хотя бы растворимый кофе.
Включив чайник, я тупо смотрел на него, “зависнув” на какое-то время.
– Привет, – тихо послышалось за моей спиной, что и вывело меня из задумчивости.
– Доброе утро, – ответил я, повернувшись к Регине.
– Я что, одиннадцать часов проспала? – растерянно спросила она.
– Видимо, твой измученный организм так решил, – нашёлся я сразу, что ответить, а то Регина решит, будто выспалась на всю неделю, и теперь опять можно играть в терминатора.
– А Егорка где? – в её глазах появилась паника.
– Время полшестого утра, конечно же, он спит, – Регина молча развернулась и пошла в комнату.
Я залил кипятком кофе, сделав несколько глотков, даже взбодрился.
– Егорка не плакал? – спросила она, когда вернулась на кухню.
– Немного капризничал, когда спать захотел, – спокойно ответил я, наблюдая за Региной.
– Поешь, там в холодильнике есть салат и картошка с мясом, – она открыл холодильник и достал салат.
– Мне кажется, что я ещё не совсем проснулась, – я молча улыбнулся, хотя мне было не до веселья.
Неужели Регина не собирается мне ничего про сына говорить? Я не стал ей мешать есть и пошёл в душ, не представляя даже примерно, какая будет реакция, когда я скажу Регине, что догадался о нашем с Егором родстве.
Натянув треники на мокрые ноги, я не стал делать то же самое с футболкой, просто накинул полотенце на плечи.
Опираясь на косяк у входа кухни, я стоял и смотрел на Регину, не зная, с чего начать разговор.
– И долго ты планировала молчать, о том, что Егор мой сын? – спросил я спокойно, но настойчиво. – Почему ты не сказала мне сразу, что беременна? – её глаза за какие-то секунды стали практически чёрными, а взгляд холодный и надменный, такой Регину я никогда не видел.
– Зачем? Чтобы ты взял меня за руку и сводил на аборт, что ли? – я от такой версии себя в её представлении охренел даже.
– Что за бред, Регина? – казалось, что я ко всему приготовился, но ошибся, а своим вопросом я разозлил её ещё больше.
– Вовсе не бред, ты ведь приехал, чтобы уговорить меня поехать в Москву, в качестве аналитика, но немного переборщил, да и экстренная женитьба вряд ли входила в твои планы! Я больше, чем уверена, что была бы далеко не первой, кто пытался тебя таким образом “захомутать”! – если бы мне, кто-то другой, столько гадостей наговорил, я бы давно уже вышел из себя, как минимум, но это была Регина. Сейчас она защищала своего сына, вернее, нашего сына, и была в своём гневе прекрасна, а я не удержался и начал приближаться к ней, как завороженный.
– Ты не представляешь, как был бы я счастлив, если бы увидел, что ты хочешь меня захамутать, – Регина, видимо, тоже не ожидала от меня такой реакции и наблюдала за мной, не двигаясь, а когда я был уже рядом, она встала с табуретки.
Оказавшись к Регине так близко, я не смог остановиться и прижал её к себе, прижался к её губам своими, и Регина ответила на поцелуй. Вдыхая знакомый до боли запах, я не выпускал её из своих рук, а Регина не вырывалась, как ни старанно.
– Теперь же ты выйдешь за меня замуж? – я подумал, что момент более чем подходящий для предложения.
– Нет! – Регина упёрлась руками в мою голую грудь, и я отпустил её.
– Но почему? – я ушам своим не верил, а Регина отошла от меня подальше и смотрела на меня, как на недоумка.
– Потому что я не хочу быть твоей женой, чего тут непонятного? – я опустился на табуретку. – Если для тебя считается нормальным, взять и исчезнуть без всяких объяснений, то для меня это никогда не будет в порядке вещей! – она снова засверкала глазами.
Глава 10. Кирилл.
– Я же тебе всё объяснил и обещаю, что такое больше не повторится, – в ответ поймал снисходительную усмешку.
– Ты этого не знаешь! А я тебе не верю! – Регина хотела уйти из кухни.
– А как же Егор? Он же мой сын! – крикнул я вдогонку.
– И что? – она остановилась и повернулась ко мне.
– Как, что? Я хочу, чтобы у него была моя фамилия! – Регина на меня смотрела со странной улыбкой.
– Если ты хочешь быть официальным отцом, то у Егора может быть и твоя фамилия тоже, Вернер-Белов, – процедила она сквозь зубы.
– Ладно! Пусть будет по-твоему, но в ЗАГС поедем прямо сегодня, – Регина кивнула и пошла в комнату.
Я продолжал сидеть на месте, никак не мог прийдти в себя от такой “романтики”.
После такого тяжеловесного разговора, мне нужно было срочно проветриться.
Я молча зашёл в комнату и забрал свои вещи, переодевшись, позвал жестом Регину, чтобы она вышла ко мне.
– Я съезжу, куплю автокресло для Егора, а ты позвони мне, когда он проснётся, пожалуйста, – я показывал, что исправляюсь, хотя всё это для меня было, по меньшей мере, непривычно.
– Хорошо, я позвоню, – пообещала мне Регина и пошла обратно в комнату.
Спустившись, я открыл машину, сел в неё и, не закрывая дверь, достал телефон.
– Привет, мама! – сказал я, услышав шуршание в трубке.
– О! Кирилл? Что-то случилось? – спросила она настороженно, наверное, я разбудил её.
– У меня для тебя есть хорошие новости, – ответил я, чтобы она не напридумывала лишнего.
– Ты скупил все акции компании и теперь постришь себе трон в холле главного офиса? – спросила мама с сарказмом, это означало, что она уже проснулась.
– Нет, хотел сообщить, что у тебя есть внук! – торжественно объявил я и мысленно приготовился к допросу.
– Что-о? – я понимал маму в эту минуту, как никто другой.
– Его зовут Егорка, завтра ему исполнится семь месяцев, – добавил я информации.
– И ты всё это время молчал? – вопрос прозвучал грозно.
– Я сам только вчера узнал, – поспешил я оправдаться. – Около полутора лет назад у нас с Региной, его мамой, были отношения, а потом мне срочно пришлось уехать, когда у Николаевича случился инсульт, вернувшись обратно, узнал, что Регина уволилась, а в её квартире уже были квартиранты, она буквально исчезла. Нашёл я её недавно и только вчера выяснил, что ребёнок Регины, это мой сын, – рассказал я маме вкратце свою историю. – И у меня к тебе есть вопрос, – продолжил я после затянувшейся паузы.
– Спрашивай, – как-то слишком спокойно ответила мама.
– Ты мне сказала, что мой отец сбежал, как только ты сообщила ему, что беременна, ты меня не обманываешь? Ты правда ему сказала, что ждёшь от него ребёнка? – возможно, я сейчас её сильно обидел, но для меня было важно знать точно.
– Конечно, сказала, я и не думала, что он от тебя откажется, но вышло, как вышло, – ответила мама уставшим голосом.
– Прости, мам, – я почувствовал себя сволочью, ей это воспоминание всё ещё доставляло боль.
– И когда же я увижу своего внука? – мама решила не продолжать эту тему и вернулась к реальности.
– У нас всё сложно, но я через пару дней приеду, и мы с тобой обо всём поговорим, фотку я тебе гарантирую.
С мамой мы быстро договорились.
Регина позвонила, когда я был в магазине и рассчитывался на кассе за кресло, она сухо сообщила мне, что Егор проснулся.
Сначала мы поехали в ЗАГС, и я написал заявление на признание отцовства, Регина тоже подписала какие-то бумаги. Потом сразу поехали в больницу, чтобы Егору поставили укол.
Домой мы вернулись уже под вечер, малыш уснул по дороге, я сам занёс его в квартиру.
– Я сказал своей маме, что у неё есть внук, – сообщил я, когда мы оба вышли на кухню. – Она думала, что я всё это время скрывал от неё Егора, – нравится Регине или нет, но мы тоже теперь его семья.
– И я тоже своей рассказала, она завтра утром уже будет здесь, – я стоял в замешательстве, не зная, как правильно отреагировать.
– Я могу встретить Марию Григорьевну, тем более, мы с ней уже знакомы, – предложил я.
– Было бы неплохо, ведь мама в этом городе ни разу не была, – согласилась неожиданно Регина, видимо, переживала за мать.
– Значит, я остаюсь, – решил я воспользоваться ситуацией.
– Твои вещи висят в ванной, наверное, уже высохли, – сказала она, и я сразу пошёл переодеваться.
Складывалось впечатление, что, после вчерашнего разговора, Регина, вроде бы, оттаяла. Жаль, что скоро снова придётся сказать то, что ей точно не понравится, и я оттягивал этот момент до последнего.
Я не успел надеть футболку, как в комнату вошла Регина с постельным бельём в руках.
– Нужно постельное поменять, я же тут уже спала, – она в замешательстве смотрела на меня.
– Не надо ничего менять, – я забрал у Регины аккуратно сложенную стопку и положил на стоящий рядом стул, бросив сверху свою футболку.
Она стояла, не двигаясь, наблюдая за каждым моим движением.
– Я хоте… , – оборвал Регину на полуслове я, попутно развязывая халат.
– Чтобы ты сейчас не сказала, это будет мелочью по сравнению с тем, как я столько долго протянул без тебя, – шептал я Регине в перерывах между поцелуями.
– А вдруг Егор проснётся? – встревоженно спросила она.
– Не проснётся, он у нас умный ребёнок, – собственные слова подстегнули меня к более уверенным действиям. Положив Регину на кровать, я водил рукой по изгибам её тела, как будто проверял всё ли на месте.
Ничего не напоминало о недавней беременности и родах, я наслаждался нежной кожей, ощущая её под своей ладонью. Вдруг я почувствовал неровность проводя по плоскому животу в очередной раз.
– Это? – я не смог удержаться от вопроса, но Регина убрала мою руку и хотела подняться. Остановив её поцелуем, я подумал, что выясню это потом.
Напряжение, которое я создал своим исследованием пропало, когда желание взяло верх.
В эту первую нашу близость, после долгой разлуки, Регина не кричала от удовольствия, как раньше, но я видел, что она себя сдерживает из последних сил, боясь разбудить сына.
Воспоминания о возгласах Регины были самыми яркими и не дали мне никакого удовлетворения с другими женщинами, сколько бы я не пытался это сделать, в периоды тупикового отчаяния, когда не мог её найти.
Теперь, чувствуя Регину в своих руках, я всё ещё не мог поверить, что она рядом, хотя и с кучей недомолвок и моих вопросов в голове.
Ответ на один такой, свеже появившийся, я решил получить сразу, едва отдышался, положив руку на неровность внизу живота, потом провёл пальцем вдоль рубца.
– Что это? – кроме интереса, откуда взялся шрам на теле моей женщины, ещё появилась тревога.
– Мне сделали кесарево, Егор развернулся перед самыми родами, – ответила Регина и убрала мою руку, а я нагнулся и поцеловал в ещё розовую полоску, но не захотел говорить, что мне очень нужно было быть с ней рядом тогда, подозревая, что этот разговор плохо закончится. – Шрам просто ужасный, – добавила Регина тихо, чем вызвала у меня улыбку.
– Можно проколоть пупок и вставить пирсинг, это будет отвлекать, – Регина засмеялась, видимо представила себя с пирсингом в пупке.
– Свежая и очень креативная идея, я подумаю над этим, – сказала Регина, вставая с кровати и натягивая халат, а я заметил, что она ведёт себя свободно, не так, как раньше.
Оставшись один в кровати со своими думами, я не заметил, как уснул.
