bannerbannerbanner
Девушка из кофейни

Алиса Лунина
Девушка из кофейни

Полная версия

Глава 2

Все началось с названия. Известно, что название для книги, корабля, кофейни – дело исключительно важное. «Как вы яхту назовете – так она и поплывет». Надо сказать, что размышления были недолги: я всегда знала, что, если у меня будет кофейня, я назову ее «Экипаж». Мне нравится это название, в нем есть что-то благородное, романтическое и подразумевающее дружественный союз людей, объединенных общим делом. А мы, получается, экипаж кофеманов! Ну вот, с названием разобрались – уже полдела. Теперь предстояло найти для «Экипажа» помещение.

Мне хотелось, чтобы кофейня располагалась где-то на набережной, рядом с водой. В этом случае «Экипаж» походил бы на корабль, пришвартованный к причалу. Помещение для кофейни посоветовали в агентстве. Еще недавно здесь была обычная рюмочная – облупленные стены, грязь и ужас запустения. Когда я туда зашла, мне стало страшно. Казалось, что привести все это в приличный вид невозможно. Зато место замечательное и до реки рукой подать. А еще мне понравились огромные панорамные окна, выходящие на тихую пешеходную улочку и красивый старинный дом напротив. День я наматывала круги по ближайшим окрестностям и наконец решила, что кофейню следует открывать именно здесь.

Следующий месяц рюмочную приводили в порядок – ремонт оказался сродни стихийному бедствию и порядком меня вымотал. Но к середине октября все было готово, и мы открылись.

Над интерьером работали вместе с дизайнером. Многое из того, что он предложил, пришлось отвергнуть – с моей точки зрения, добрая половина российских заведений грешит тем, что в них нет необходимого уюта. Ресторан может быть дорого и модно оформлен, но при этом у человека не возникает желания в нем задержаться. В погоне за стилем забывают об элементарном комфорте. Я выбирала столы, диванчики, кресла не только исходя из их внешнего вида, но и по принципу удобства. Освещение подбиралось мягкое, рассеянное, ненавязчивое и приятное глазу. В противовес унылой петербургской монохромности здесь будет много зелени, радующей глаз: роскошные изумрудные фикусы под потолок, цитрусовые, цветы. И главное – в кофейне должно быть тепло даже в самый промозглый серый день.

В обустройстве все имеет значение, не случайно говорят: «Дьявол живет в мелочах» (хотя мне больше нравится: «Бог живет в деталях»). На подоконниках мы расставили огромные вазы, наполненные кофейными зернами, из которых торчали большие свечи, а в углу зала поставили рояль. За этот рояль дизайнер меня чуть не убил. Когда я заикнулась о том, что хотела бы перевезти инструмент в кофейню, дизайнер уставился на меня с таким ужасом, словно бы я предложила украсить кофейню большим черным гробом. «Ника, зачем вам здесь рояль?»

Я пролепетала, что рояль – живое существо, он создает особую атмосферу и задает стиль. На самом деле я просто не могла сказать дизайнеру правду – в моей квартире этот музыкальный инструмент стоял немым укором и напоминал мне о прошлом. Выбросить его на помойку я не могла – все-таки память, но и смотреть на него тоже не было сил, оставался единственный вариант – определить его в кофейню. Поняв, что меня не переубедить, дизайнер пожал плечами – делайте что хотите, но лично я в этом не участвую!

Вскоре рояль занял свое место в зале. Ничего, что вычурно и нелепо, зато я наконец смогла избавиться от его давящего присутствия дома.

Много времени ушло на подбор оборудования – нам нужно было обустроить кофейню как космический корабль: лучшие кофемашины, плиты, витрины.

Я решила, что мы будем обжаривать кофе, в отличие от большинства заведений, где не обрабатывают зерна непосредственно перед варкой, как это должно быть. Кроме того, для меня изначально было важно, что мы открываемся и работаем в формате кофейни, то есть никаких супов и, упаси боже, разливного пива. Только сорок видов лучшего кофе и разнообразные десерты.

А главная задача, которую я ставила перед собой и своей будущей командой, – обустроить все так, чтобы людям не хотелось отсюда уходить. Что, наверное, неправильно с точки зрения бизнеса, поскольку аренда помещения стоит денег, и предпринимателям выгодно, чтобы люди не засиживались, а покупали и уходили; но, в конце концов, не все определяется выгодой. Если уж думать о прибыли, то я могла бы заняться другим, более доходным бизнесом, но я занимаюсь любимым делом, и «Экипаж» для меня – в последнюю очередь предпринимательство.

Кроме всего прочего, мне бы хотелось привить людям культуру потребления кофе. Дело в том, что Россия – чайная страна. Большинство россиян плохо разбираются в кофе. Еще недавно многие мои сограждане не знали, что такое «маленький двойной», и называли его «экспрессо». Некоторые и сейчас не знают, как правильно употреблять эспрессо, чтобы в полной мере насладиться его вкусом.

Во-первых, его нельзя пить долго. Если вы хотите посидеть в кафе подольше, лучше заказать другой кофе, капучино, к примеру, или латте, а «маленький двойной» живет всего пару минут. Во-вторых, в хорошей кофейне к эспрессо вам должны предложить стакан прохладной воды. Правильно пить эспрессо так: глоток кофе – глоток воды, чтобы освежить вкусовые рецепторы и почувствовать кофейный вкус. Я решила, что наши бариста будут общаться с посетителями и рассказывать им об основных кофейных премудростях.

Мне оставалось только найти умных, обаятельных, работоспособных и влюбленных в свою работу бариста. Я всегда знала, что если что-то делать – надо делать это хорошо, по совести, с полной отдачей, как моя мама, всю жизнь проработавшая врачом в детской поликлинике и считавшаяся отличным специалистом; как парень из нашей консерватории, ставший музыкантом мирового уровня; как стилист, у которого я когда-то стриглась (этот парень был так увлечен своим делом, что когда он работал с клиентами – он пританцовывал на месте, а расческа в его руках была похожа на волшебную палочку, самым чудесным образом преображавшую женщин). К сожалению, гораздо чаще встречаются люди, которые работают вымученно, через силу, лишь бы отделаться.

Однажды мой волшебный стилист уволился, уехал в Москву, и вместо него в салоне меня подстригала другой мастер. Это была девушка-«треугольник», (о каждый угол которой можно было пораниться). Барышня жевала жвачку и выразительно закатывала глаза, словно подчеркивая, что она очень устала, в том числе лично от меня. А когда она укладывала мне волосы, она не сушила, а жгла их феном. Мне захотелось спросить ее – зачем она работает здесь, с людьми, если они ей так неприятны? Но я ничего не спросила и ушла молча. Мое наказание девушке-«треугольнику» было в том, что я не сказала ей спасибо.

Люди, которые не любят свою работу, подстерегают нас всюду, как вирусы, – в магазинах, больницах (случаются такие доктора, что они не то что помогут пациенту – они сделают ему хуже: нахамят, перепугают, недолечат или, еще хуже, – перелечат), школах, паспортных столах, поездах, самолетах и даже на самом высоком государственном уровне. Возможно, они думают, что отсутствие любви к профессии – это дело второстепенное, совершенные пустяки, которые их профессиональной деятельности не помешают, но они глубоко заблуждаются – еще как помешают! Причем не только им самим, но и окружающим.

В общем, главным критерием в выборе сотрудников для «Экипажа» была их увлеченность профессией «бариста». Я всюду дала объявления о наборе персонала, и к нам потянулись люди. Однако из двадцати претендентов, готовых работать у нас, не нашлось ни одного подходящего.

Общаясь с людьми, я столкнулась с неразрешимой проблемой – все они имели весьма смутное представление о том, кто такой бариста и с чем его едят. Как известно, каждый россиянин считает, что смог бы написать книгу и вполне сносно управлять страной (еще и получше этих-то, которые там такой бардак развели!); я бы добавила еще один пункт насчет кофе – почему-то считается, что сварить кофе сможет любой дурак.

Во всяком случае, на вопрос, сумеют ли они приготовить правильный эспрессо, мальчики-девочки (три дамы бальзаковского возраста и один старичок) отвечали с иронией: «Что там делать-то?» Мысль о том, что бариста должен знать многие нюансы (например, хороший специалист по вкусу кофе сможет даже определить, хорошо ли ухаживают за кофемашиной в той или иной кофейне), как-то не приходила им в голову. Старичок – тот вовсе возмутился: «Что его готовить? Кофемашина ведь есть!»

От такой наивности я замахала руками и зашипела. Ведь это только кажется, что сварить кофе в кофемашине легко – дескать, нажал на пару кнопок, и она сама все сделает. На самом деле нужно выдержать правильную температуру воды, верно рассчитать количество кофе, проверить помол и правильно сформировать кофейную таблетку, потому что все эти нюансы отражаются на вкусовых качествах кофе.

Через неделю, так никого и не найдя, я впала в отчаяние. И тут появился Леша. Надо сказать, что он явно выделялся из общего потока соискателей: в кафе вошел красивый манерный мальчик, по виду явный метросексуал, и кокетливо представился: «Леша».

У Леши были потрясающие глаза цвета зеленых оливок, длиннющие ресницы и поразительная самоуверенность. Он с ходу заявил, что сможет сделать «лучший в этом городе (тут он презрительно сморщился, из чего я заключила, что Петербург – не город его мечты) эспрессо», а также еще сорок четыре вариации кофейных напитков, даже если его разбудить глубокой ночью. После эффектной паузы Леша добавил: «Даже если три ночи до этого я пил другие напитки». Свое смелое заявление Леша подтвердил на практике, на раз-два-три опробовав новенькую кофемашину и выдав сложносочиненный, со множеством оттенков, насыщенный эспрессо.

На вопрос, как бы он мог описать вкус правильного эспрессо, Леша, как человек понимающий и творческий, к тому же не чуждый поэзии, ответил: «Сбалансированная симфонь из шоколада, черники, орехов и карамели».

– А как насчет латте-арт? – поинтересовалась я. – Владеете?

Леша хмыкнул:

– Я вам в чашке Исаакиевский собор нарисую, если надо!

 

И наконец Леша сразил меня тем, что на мой каверзный вопрос: «Чем арома отличается от аромата?» – дал правильный ответ: «Арома – это аромат сваренного кофе, а аромат – общее впечатление от аромы, вкусовых качеств и формы эспрессо».

В общем, все в Леше было прекрасно, за исключением его эксцентричности и чего-то специфического, вызывавшего опасения э… относительно Лешиной сексуальной ориентации. И ведь не спросишь в лоб – простите, а вы чьих будете? У хорошо воспитанных людей, согласитесь, это не принято. Я попробовала зайти издалека, спросив: «Вы женаты?» Но Леша не раскололся и отделался односложным: «Холост». Вот и пойди догадайся.

Недолго подумав, я пришла к выводу, что, в конце концов, Лешина ориентация – его личное дело, и даже смешно это обсуждать в двадцать первом веке.

Через две недели Леша уже был для меня Леликом, и мне казалось, что мы знакомы очень давно. Парень он, конечно, был с затеями – манерный и капризный, но добрый и чувствительный. А главное, он оказался прирожденным бариста и к тому же эстетом – мог мастерски украшать напитки, изысканно сервировать стол.

Первый месяц мы работали на пару с Лешей, сменяя друг друга. У нас оказались одинаковые музыкальные пристрастия, выяснилось, что мы оба любим Леонарда Коэна, Сезарию Эвору и старый добрый джаз, так что разногласий по поводу того, что крутить в «Экипаже», у нас не возникло. Только лучшая музыка ненавязчивым фоном для того, чтобы под нее можно было разговаривать, смеяться или грустить, влюбляться и, конечно, пить кофе.

* * *

Оставалось найти еще одного, крайне важного члена «Экипажа» – отличного кондитера, без которого наш корабль далеко не уплывет, это факт. И началась нервотрепка с поисками. Печально, но с этим дело обстояло еще хуже, чем с бариста.

Я не верила соискателям на слово и предлагала им доказать профессионализм на практике. Выступить в качестве подопытного вызвался Леша: он пробовал экспериментальные пирожные и печенье. Наверное, это было жестоко, потому что после каждой очередной дегустации Леша морщился, как будто проглотил коровий кизяк. А одной барышне, угостившей его своим странноватым изделием, он даже сказал: «Вы меня извините, но лучше купить пряников из супермаркета – будет честнее по отношению к клиентам и уж точно безопаснее!»

Вскоре я стала думать, что нам, видимо, действительно придется предлагать клиентам сладости из супермаркета, но тут небо послало нам добрую волшебницу по имени Манана.

Сорокалетняя грузинка Манана отнеслась к поискам работы вдумчиво – она заявилась не просто так, а с большой сумкой, из которой стала выкладывать на стол пироги, маковые рулеты, ореховые корзинки. Надо сказать, что угощения выглядели так аппетитно, что я не стала звать Лешу на помощь, а попробовала все, а потом еще и еще, сама.

Сказать, что это было вкусно – значит не сказать ничего.

Я спросила, что умеет печь Манана, и та простодушно улыбнулась:

– Все.

Я решила уточнить:

– А скажем, чизкейки?

Манана ласково кивнула в ответ:

– Конечно!

– А… печенье?

– Пожалуйста!

– А торты?

И Манана, как добрый волшебник Гудвин, изрекла:

– Сколько и какие угодно!

Заполучить такого кондитера – все равно что выиграть в лотерею. Я сразу поняла, что при таком раскладе я через пару месяцев не влезу в дверь – потому что отказаться от десертов Мананы невозможно, но, в конце концов, за эти десерты можно отдать не только бессмертную душу, но и проститься с мечтой о красивой фигуре.

Крупная громкоголосая веселая Нана улыбалась так широко и искренне, что мгновенно располагала к себе. Кроме кулинарных талантов она обладала еще одним даром – даром общения. Она была искренней, естественной и заботливой, ей хотелось всех накормить и обогреть. Нана, как никто другой, умела выслушать и ободрить. Она быстро взяла нас с Леликом под материнское крыло.

В первый же день Манана рассказала мне историю своей жизни – что в Тбилиси работала кондитером в ресторане, а пару лет назад переехала в Петербург вслед за мужем, которому здесь предложили работу, и что в Петербурге ей холодно и не хватает солнца, и люди тут какие-то хмурые. Но она не унывает, потому что у нее четверо детей и хандрить просто некогда, а еще потому, что грустить – бессмысленно, лучше напечь пирогов и позвать гостей, чтобы дом наполнился веселыми голосами и смехом.

В общем, в эту унылую осень Манана стала нашим портативным солнышком, которое светило и согревало нас своим теплом. Впрочем, думаю, не только нас, потому что ее десерты и пироги примиряли с жизнью даже самых отчаявшихся.

Попробовав однажды, вы никогда не забудете ее маленькие, изящные трюфели, воздушное безе, кедровые корзинки, фруктовые пирожные и правильное тирамису с нежным сыром маскарпоне, с едва уловимой, но совершенно необходимой кофейной ноткой, а маковые штрудели – сочетание вкуснейшего бисквита и мака, перемешанного с медом, – гарантированно поднимут настроение, а особо чувствительных заставят разрыдаться от счастья. Уверена, что вы нигде не найдете такой шоколадный торт «Прага», какой печет Манана. Это абсолютно домашний, но только из лучшего дома, торт с шоколадным масляным кремом. А ее печенье (имбирное, маковое, фисташковое, миндальное, с курагой и цукатами) просто тает во рту.

Итак, качественный кофе из тщательно отобранной арабики был нашей с Лешей задачей, а за потрясающие десерты отвечала Нана.

* * *

По моей личной просьбе для «Экипажа» Нана печет хачапури и осетинские пироги. Для меня хачапури желтой дынной лодочкой с тремя сортами сыра, один из которых непременно сулугуни – это воспоминание о Грузии, где я каждое лето гостила у бабушки.

Рано утром я просыпалась от запаха кофе, который был таким сильным, что проникал в комнату и будил меня – это бабушка на кухне жарила кофейные зерна. К утреннему кофе полагался желтый кус горячего сулугуни, и после завтрака меня ждал день, полный солнца и счастья. А вечером над двором летел певучий бабушкин голос: «Нико! Ужинать!»

Грузия, волшебная страна моего детства, теперь так далеко. А в настоящем – осень, серый слякотный Петербург, где солнца нет вообще, как будто его проглотил крокодил, и где спасение утопающих – дело рук самих утопающих, в смысле, ты сам должен вытащить себя из болота уныния.

И вот я стараюсь… Изо всех сил. А теперь, когда у меня есть кофейня, я честно стараюсь не только для себя, а для всех, кто приходит к нам в гости. И я счастлива, что нашла единомышленников, которые относятся к «Экипажу» с такой же любовью. Я знаю, что Леша и Нана считают кофейню своим домом.

Я люблю наблюдать за Наной, когда она печет хачапури. Нана тоненько раскатывает тесто, любовно укладывает сыр и вскоре вынимает из раскаленной плиты сырное солнышко. Когда Нана печет, она обычно что-то напевает низким приятным голосом.

Я как-то сказала ей:

– Нана, ты так похожа на мою бабушку!

Нана перестала петь и обиженно спросила:

– Я такая старая?

– Ой, что ты! – спохватилась я. – Я в том смысле, что она тоже пела, когда готовила.

Нана кивнула:

– Правильно, готовить надо с хорошим настроением, иначе ничего не выйдет.

За кофе и пирогами мы с Наной часто вспоминали Грузию.

* * *

Пару недель мы работали за стойкой на пару с Лешей, потому что никак не могли найти третьего бариста, который нам был необходим как воздух. Но вот как-то осенним вечером…

Она пришла в кофейню незадолго до закрытия. Очень красивая, промокшая под дождем девушка села за столик. Она долго смотрела в окно. Когда я подошла и спросила, что она хочет заказать, незнакомка вздохнула и ничего не ответила. Я вежливо кашлянула, тогда она опомнилась и попросила капучино. Впрочем, когда ей принесли кофе, она к нему даже не притронулась, так и сидела с полной чашкой, печальная, потерянная.

Ровно в десять мы занервничали – кофейню пора закрывать, а что делать с девушкой, которая, судя по всему, никуда не торопится?

Мы с Леликом переглянулись – странная девушка, безусловно, эффектная, но словно неживая. Леша неудачно пошутил: «Как будто из красавицы набили чучело, и получилось очень красивое чучело красивой девицы. Абсолютно неживая красота».

Нана на него тут же цыкнула – какие шутки, может, у человека горе?!

И вдруг эта странная промокшая девушка начала рыдать. Сначала заплакала тихонько, смахивая слезы с глаз, а потом разревелась как ребенок – с надрывом, едва ли не в голос. Мы с Наной, понятное дело, взволновались – че ж такое у нее стряслось? Леша стал мне делать большие выразительные глаза – дескать, иди, спроси.

Я подошла и осторожно, замирая от неловкости, спросила, не надо ли ей чего и не нужна ли «в принципе какая-нибудь помощь»? Так я познакомилась с Юлей.

Глава 3

Юля была потрясающе хрупкая. Она выглядела так, словно никогда не ела сладкого и мучного. Да и вообще ничего. Она являлась примером для подражания таким толстушкам, как я, – путеводная звезда, на которую следует равняться. Мне кажется, она соответствовала идеальным стандартам 90–60–90, вот только талия была еще меньше – сантиметров пятьдесят.

Глаза у Юли были удивительного фиалкового цвета, а волосы того прекрасного медового оттенка, что нравится всем без исключения. Вот такая Барби неземной красоты пришла в «Экипаж» мокрая и несчастная, как дворняжка. Мое воображение подсказывало, что эта золотоволосая принцесса – не иначе как жертва рока и преследований, и ее история наверняка поражает трагизмом, который так подходит к подобной незаурядной внешности.

Рыдая, незнакомка стала рассказывать о своей жизни, и выяснилось примерно следующее.

Неземная красота приехала в Петербург из деревни Колупаевки, затерянной где-то в очень средней полосе России. По приезде в город у Юли были смутные томления и идеи насчет высшего образования и карьеры, но в институт девушка не поступила.

А вскоре она поняла, что жизнь в большом мегаполисе для такой нежной фемины, как она, априори таит много опасностей. Юная наивная Юля столкнулась с драконом по имени быт – надо было снимать квартиру, а денег катастрофически не хватало. Юля застенчиво призналась нам, что об ту пору у нее в активе имелось всего одно платье, джинсы и кофта с люрексом – привет из девяностых (чувствительный Леша, всю зарплату просаживающий на шмотки, аж закачался от ужаса, услышав о столь тяжелой доле).

В поисках хлеба насущного Юля устроилась работать в ресторан официанткой, где ее Вова и увидел. Он отмечал там свой тридцатилетний юбилей в компании корешей, в смысле, таких же… бизнесменов. Когда Юля подошла к имениннику и застенчиво спросила: «Что будете заказывать?» – Вова, особо не мудрствуя и не тушуясь, выдохнул: «Тебя!»

Вова, сочтя Юлю с ее фиалковыми глазами лучшим подарком себе на юбилей, подозвал пальцем с массивным перстнем старшего администратора ресторана, спросил у него, сколько будет стоить освободить девушку на сегодняшний вечер от «подай-принеси», и выкупил красавицу.

У Юли с Вовой закрутился страстный роман. Стали они жить-поживать, добра наживать. Год Юля нигде не работала, сидела дома, дожидаясь Вову. Но потом в их отношениях образовалась трещина. Отчего-то Вова стал Юлю раздражать.

«Примитивный он какой-то, – вздыхала Юля, – на уме только деньги да кабаки, а так, чтобы душевно поговорить, – не дождешься. И в филармонию ходить не хочет, и Шекспира на языке оригинала не читает».

Юля решила уйти от Владимира, о чем ему и сообщила, надеясь на понимание или хотя бы на элементарный такт; но Вова ни того ни другого не выказал и повел себя исключительно пошло – начал ругаться матом, топать ногами сорок пятого размера и угрожать. Так прямо и заявил: «Если не со мной – то ни с кем. И вообще тебе не жить!» «Но как же» – пискнула Юля. «Я все сказал!» – рявкнул Вова.

Девушка попробовала сбежать от пылкого возлюбленного, но ее мгновенно вернули обратно – род деятельности Владимира (а был он то ли бандитом, то ли помощником какого-то депутата – Юля и сама толком не знала) позволял ему быстро найти человека и в таком немаленьком городе, как Петербург.

От отчаяния Юля даже подумывала вернуться в свою Колупаевку – небось там ее Вова не найдет. Но сочла, что возвращаться к сельчанам вот так, сломленной, можно сказать, на щите, никак нельзя.

В итоге Юля совсем запуталась и не знала, что ей делать. Она призналась нам, что сегодня ушла от Владимира, оставив ему записку, в которой сообщила, что никогда его не любила и к нему не вернется. В этот вечер она долго ходила по городу под дождем и наконец зашла в первое попавшееся кафе. К нам в «Экипаж».

Потрясенные, мы молчали, только Нана сказала: «Молодец, что ушла от него. Это поступок».

– Но мне некуда идти, – прорыдала Юля. – А к Вове не вернусь – хоть убейте. Вот пойду и брошусь с моста!

 

Я опешила – ничего себе заявление! Представьте мои чувства – гнусный осенний вечер, холодно, дождь стеной – выставить девушку на улицу не смог бы и самый бессердечный человек. Но что мы ей можем предложить? Ночевать у Леши – не вариант, у Мананы – большая семья…

– Идем ко мне. Переночуешь, а там, глядишь, что-нибудь придумаем. Утро вечера мудренее.

– Соглашайся. – Манана ткнула Юлю в бок. – Иди к Нике!

Юля с готовностью кивнула.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Нана. – Я вам булочек соберу, дома чайку попьете.

От «Экипажа» до моего дома – рукой подать.

Оглядевшись, Юля одобрительно сказала, что у меня уютно. Ей понравилось большое количество книг («неужели в наше время кто-то еще читает?») и картины на стенах.

Мы засели на кухне, из окон которой были видны набережная и река, пили чай и разговаривали. Под сладкие шедевры Наны беседовать было определенно веселее, правда, поначалу Юля отказалась от еды, сказав, что у нее совсем нет аппетита («такая тоска!»), но, увидев марципановые пирожные и булочки с корицей, она сочла возможным съесть махом полкулька, невзирая на тоску. Однако даже фирменные булочки Наны не примирили Юлю с действительностью. На вопрос, что все-таки она собирается делать, Юля горестно вздохнула: «У меня нет ни работы, ни жилья».

– А давай к нам в кофейню? – предложила я. – Будешь зарабатывать, снимешь квартиру.

– Так я ничего не умею! – растерялась Юля.

Я улыбнулась:

– Ну-у-у… Сварить правильный кофе мы тебя быстро научим!

Так мы нашли третьего бариста. Юля сразу вписалась в команду «Экипажа», словно бы всегда была с нами. Есть такие девушки, «цветочные эльфы», – смешливые, неконфликтные, обаятельные, которые вообще не напрягают в общении; наша Юлька оказалась таким очаровательным эльфом с легким характером.

Мы с Лешей прозвали ее «Ю». Новое имя ей очень подходило. Красивая яркая Ю была наивна и очаровательна. Она украшала «Экипаж» своим присутствием, и ей полагалось приплачивать за красоту. Леша, правда, любил поддразнить Ю, повторяя в ее присутствии фразу писателя Фицджеральда, дескать, в нашей жизни для женщины лучше всего быть хорошенькой дурочкой. Леша недвусмысленно развивал эту тему, но Юля не обижалась, – она вообще была не из обидчивых и мнительных особ. Кроме этого, у нее имелось еще одно несомненное достоинство – она все схватывала на лету.

Конечно, поначалу в работе у нас с Ю возникли определенные сложности. С Лешей мне было легче, потому что в его красивом мужественном (хи!) лице я нашла уже готового бариста, можно сказать, настоящего мастера, Юля же не только не умела готовить кофе, она его – каково?! – даже не любила. Юля нам сразу же честно призналась, что всю жизнь пьет растворимый кофе и в принципе «кофе не очень-то любит».

«Предпочитаешь компот?» – хмыкнул Леша и сварил девушке классический выдержанный эспрессо, составленный из смеси трех сортов качественной арабики, отобранных им самим. Этот эспрессо был его гордостью, собственной кофейной мелодией.

И что вы думаете? Юля сделала глоток, натянуто улыбнулась и пожала плечами:

– Видимо, я все-таки ничего не понимаю в кофе… По мне, так очень горчит и слишком крепкий.

Леша зашатался, как будто ему нанесли смертельный удар.

– Может быть, ты хочешь сказать, – звенящим от обиды голосом изрек Леша, – что предпочитаешь этому благородному напитку растворимое пойло?

– Да, если тебя это не очень расстроит, – вздохнула Ю.

Но Леша как раз очень расстроился и как заведенный стал твердить, что растворимый кофе нельзя пить, потому что многие недобросовестные производители кладут туда черт знает что, и это самое «черт знает что» ты добровольно наливаешь себе в чашку каждое утро. «Согласись, это глупо!»

– Возможно, – сдалась Ю.

Я напомнила Леше, что клиента надо приучать к кофе. Постепенно. Например, в нашей кофейне мы вынуждены предлагать разные вкусовые добавки (сироп, ликер, шоколад), которые мы называем анальгетиками, «обезболивающими», смягчающими кофейный вкус. Многим людям, воспитанным на растворимом суррогате, классический эспрессо кажется горьким и резким, и мы надеемся, что хотя бы с помощью вкусовых добавок они, глядишь, когда-нибудь смогут привыкнуть к настоящему кофе, а поняв, что эспрессо может быть сладким, ароматным, ореховым и даже ягодным, и вовсе откажутся от ненужных примесей.

Мы с Лешей взялись обрабатывать Юлю с двух сторон, устраивали ей показательные выступления и соревновались, кто сварит для нее лучший кофе.

– Юль, охлажденную емкость для молока нужно обработать паром – так мы получим королевскую пышную пену. Наблюдай за молоком, слушай пузырьки, – вкрадчиво втолковывал Леша.

– Что слушать? – испугалась Юля.

– Пузырьки. Ты поймешь по звуку, когда они начнут превращаться в плотную густую пену. О! Это оркестровая партия – каждая тема должна зазвучать вовремя. Когда молоко достаточно нагреется, звук станет на тон ниже, и тогда мы медленно – нельзя спешить! – смешиваем молоко с эспрессо. Шоколад добавляем по желанию.

– Ты так говоришь, – съехидничала Ю, – словно бы речь идет о музыке.

– Конечно! Умница! Именно о музыке, – благосклонно кивнул Леша.

– Вы с Никой сумасшедшие, – поняла Юля. – Кофейные маньяки.

– Точно, – хихикнула я. – Мы с Лешей страшные люди. Представь, есть такие безумцы, которые, как пел Фрэнк Синатра, «даже в кофе добавляют кофе».

Юля оказалась способной, смышленой, живо интересовалась происходящим и не стеснялась задавать вопросы.

«Леш, а почему в чашке для эспрессо кофе так мало, будто его не долили? А чем арабика отличается от робусты?» И Леша терпеливо объяснял, что арабика мягче на вкус и в ней меньше кофеина, а робуста горчит и не так ароматна (поэтому арабика ценится больше, а робуста меньше), и лучший эспрессо получается из стопроцентной арабики твердых сортов. «А сейчас, детка, я научу тебя отличать зерна арабики и робусты по виду».

«Мананочка, а как у тебя получается такой заварной крем? Ника, а чем пахнет этот сорт колумбийского кофе, мне кажется или действительно малиной?» И Нана посвящала Юлю в свои кулинарные секреты, а я рассказывала ей, что этот кофе действительно пахнет свежей малиной, а тот сорт – персиками, потому что на кофейных плантациях растут цветы и ягоды, и кофе вбирает в себя их запахи.

Первые дни я просто стояла рядом с Юлей и объясняла ей, как правильно обжаривать зерна (естественно, она не знала, что есть три вида обжарки: легкая – «скандинавская», средняя степень – «венская» и более длительная – «французская» или «итальянская») и как добиться на выходе сложносочиненного сбалансированного напитка, в котором будет ощущаться не один, а множество вкусовых кофейных оттенков.

Уже через неделю Ю научилась лихо управляться с кофемашиной и варить приличный кофе, а вскоре она даже прониклась нашей кофеманией. Девчонка подсела на капучино! Она утверждает, что это – чистый молочный шоколад с орехами!

Кстати сказать, Юля гостила у меня недолго – через пару недель она нашла себе квартиру и переехала.

* * *

Мы с «Экипажем» плыли сквозь время. Я стала учиться находить приятное в самых простых вещах. Например, у нас в кофейне появилось мороженое, и я радовалась ему, как когда-то в детстве, когда, зажав в руках двадцать копеек, я бежала к киоску и продавщица протягивала мне ледяное чудо на палочке. Память – странная штука: иногда знакомые вкусы и запахи возвращают нам, казалось бы, давно забытые ощущения и воспоминания.

Вот я вспоминаю какое-нибудь самое счастливое лето из своего детства, каникулы, дни, наполненные свободой и солнцем, и восхитительную сладость мороженого, в которое впиваешься зубами в жаркий полдень, а оно такое прохладное, а-а-а-а! И вот ты уже не тридцатилетняя тетенька, а та девчонка с косичками. И все близко, все рядом, и до детства можно дотянуться рукой.

Я люблю смотреть на витрину с мороженым. Тут настоящее буйство красок, радующее глаз: горы розового земляничного, желтого дынного, лилового черничного, зеленого фисташкового, словно бы какой-то художник смешал самые сочные, красивые краски и получилась разноцветная сладкая радуга.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 
Рейтинг@Mail.ru