Алиса Лунина
Новогодний рейс
Счастье в том, чтобы у тебя был кто-то, кого можно утратить.
Филипп Делерм
Часть первая
Глава 1
Вера сняла с верхней полки гардеробной комнаты коробку с елочными игрушками – самое время наряжать елку, ведь до Нового года оставалось всего три дня. Она бережно доставала игрушки, с каждой из которых были связаны воспоминания: фарфоровую балерину они с мужем покупали в Лондоне, забавного клоуна – в Париже, стеклянного кролика – в Вене. Перед ее глазами проносились страны, годы, события. Вера подолгу сидела с каждой игрушкой в руках, задумавшись…
Под слоем новых игрушек оказались совсем старые, любимые, с историей – еще из тех, советских, времен: белочки, зайцы, снегурки, шары.
И, наконец, самая любимая, завернутая в несколько слоев ваты для надежности – макушка на елку в виде звезды.
Звезда была самой первой игрушкой, появившейся у Веры и ее мужа Сергея в год, когда родился их сын Олег, двадцать лет назад. Вера помнит, как они купили ее в «Детском мире» тридцать первого декабря, за несколько часов до Нового года.
Она с мужем, молодым, тогда еще никому не известным режиссером, жила в общежитии. Незадолго до полуночи Сергей принес елку. Кривоватое деревце с редкими иголками украшали только звезда и «дождик», но для Веры оно было самой красивой елкой на свете. Новогодняя ночь прошла весело и шумно, а рано утром они взяли коляску с маленьким Олегом и отправились гулять. Они смотрели на падающий снег в безлюдном парке и целовались.
Как давно это было… Вере захотелось плакать, но она тут же строго одернула себя.
Так, надо вытащить елку с балкона. Но это будет совсем не легко. Искусственная ель под два метра слишком объемная. Справится ли она с ней одна? Эх, был бы Сергей дома – помог бы. Но он в Праге, на съемках очередного фильма, и вернется только тридцать первого утром. А Вере хочется, чтобы к его возвращению все уже было готово. Поэтому придется как-нибудь справляться самой.
Когда она приноравливалась, с какого бока ухватить елку, раздался звонок. Вера вернулась в комнату и ответила. Только один голос мог вызвать у нее такую радость и волнение.
– Сынок! – выдохнула Вера. – Олежек, как ты там?
«Там» – это в Петербурге, где уже год живет ее взрослый самостоятельный сын. И «там» у него, судя по его словам, все всегда хорошо и замечательно. Она знает, что Олег никогда не расскажет о сложностях, родителям он неизменно отвечает в мажоре – порядок, у нас с Викой все отлично!
Вера и сама на вопрос сына о делах старается отвечать жизнерадостно: «Все как обычно, сынок, – папа работает, я… Ну ты же знаешь, я всегда чем-то занята!»
Сейчас, спустя год, бодрый тон дается ей куда легче, чем раньше. Первые месяцы после переезда сына в другой город она изнемогала от тоски – ходила по опустевшей квартире, как брошенная собака, и не знала, чем себя занять. Муж, как всегда, пропадал на очередных фестивалях и съемках, и Вера задыхалась от одиночества и пустоты в этой огромной роскошной квартире.
Обычная история – она даже не заметила, как вырос Олег. Для нее он долго оставался маленьким мальчиком, нуждавшимся в ее заботе, сыночком, которого нужно накормить, отвести на тренировку, к репетитору; и вот однажды ее маленький мальчик пришел домой с девицей. Вера страшно удивилась и мимоходом заметила, что мальчик вымахал под 190, у него щетина, басовитый голос, а в глазах уверенность взрослого мужчины.
И этот взрослый мужчина прошел в свою комнату вместе с девицей и захлопнул дверь перед носом у незадачливой мамаши. А мамаша побежала на кухню пить валокордин. Как же так – ее детка выросла?!
Дальше – больше. Однажды детка пришел уже не просто с девицей, а с невестой – будущей женой. И сообщил, что «эту девушку зовут Вика, мы женимся и ждем ваших поздравлений!».
А Вике, между прочим, двадцать пять лет, она старше Олега на шесть лет, к тому же несостоявшаяся актриса (подрабатывает – держитесь, мама, не падайте, – стриптизершей в клубе), и у нее пятилетняя дочь.
«Это как прикажете понимать?» – охнула Вера.
«Так и понимать! – усмехнулся Олег. – Любовь!»
Вера растерянно смотрела на высокую красивую Вику и молчала.
А та, кажется, и сама что-то такое сознавала про мезальянс, отчего глядела на будущую свекровь весьма нахально и с вызовом, как будто предупреждая возможные наезды в свой адрес.
У них любовь, а что прикажете делать матери? Воспитывая сына, она более всего хотела, чтобы он вырос порядочным человеком, был честен в отношениях с женщинами, и вот в его жизни случилась Вика, с которой он честен до безобразия – в двадцать лет, пожалуйста, готов жениться!
Кстати, Сергей, узнав о намерениях сына, заявил Вере, что тут сказывается ее дурацкое воспитание.
«Надо было объяснить ему, что не обязательно жениться на первой встречной девке, с которой переспал».
Вера себя уговаривала – перестань, не лезь в это, самое лучшее, что может сделать мамаша для взрослого сына, – устраниться, предоставив ему самому принимать решения. Она и устранилась, собрав волю в кулак. Молчала, даже когда Олег сообщил, что они с Викой решили жить в Петербурге, потому что у Вики там квартира и работа. Она понимала, что у ребят просто нет другого выбора ввиду отсутствия условий для жизни в Москве. Сергей ведь не стал устраивать истерики и давать сыну советы, а без лишних эмоций сказал Олегу, как отрезал, что с этого дня сын должен рассчитывать только на себя.
«Деньгами мы с матерью помогать не будем! Женился – изволь сам обеспечивать семью. Тем более ты теперь ответственен за ребенка своей девушки! Пора тебе работать, Олежек! На мои связи можешь не рассчитывать, работу ищи сам. Да, и, кстати, передай Вике, чтобы тоже на родственные связи не надеялась. Если она думает, что самый прямой путь к звездным ролям – через сына режиссера, это не так!»
Олег спокойно выслушал отца и ушел из дома. Вернее, уехал. В Петербург, откуда родом Вика. Он бросил институт, устроился на работу, женился на Вике и усыновил ее дочь. Они живут в однокомнатной квартире на окраине Петербурга. В Москву за этот год Олег приезжал всего один раз – на Верин день рождения. А вот Вера ездила в Петербург уже не единожды. Она, конечно, отчаянно скучает по сыну, живет от звонка до звонка.
– Как там наш Спилберг? – поинтересовался Олег. – Снимает очередной блокбастер с внушительным бюджетом?
Вера улыбнулась:
– На сей раз он снимает детектив, в ролях сплошь звезды.
– Передавай ему привет и поздравления к Новому году.
После паузы каким-то особенным, торжественным голосом Олег сказал:
– Ну, мать, готовься!
Она напряглась:
– К чему?
– В будущем году ты станешь бабушкой!
Вера вдохнула и не выдохнула. Бабушкой?
– Ма, ну ты чего, – расхохотался Олег, – не дедушкой же! А симпатичной молодой бабушкой! Надеюсь, ты к этому морально готова?
– Нет! – крикнула Вера. – Не готова! Это безобразие, черт знает что такое!
– Это жизнь! – философски усмехнулся Олег и разочарованно добавил:
– Я думал, ты будешь рада!
Рада? Каково?!
– Олег, тебе всего двадцать! – с отчаянием сказала Вера.
– А сколько было тебе, когда ты меня родила? – хихикнул Олег.
– Столько же, – смутилась она. – Ладно, я так понимаю, от моего мнения уже все равно ничего не изменится.
– Не-а, не изменится, – подтвердил Олег. – Будем рожать!
– Извини, сынок, мне надо как-то морально подготовиться к этому событию. И вообще переварить эту новость.
После паузы она попросила:
– Приезжайте к нам на Новый год!
– Мы не cможем, ма, я работаю, давайте вы к нам.
Вера вздохнула – если бы это зависело от нее! Сергей явно не захочет куда-то ехать и встречать Новый год с Викой, которую терпеть не может.
– Увы, сынок, не получится…
– Жаль. Значит, поздравим друг друга по телефону, – сказал Олег.
После разговора с сыном Вера погрузилась в раздумья, забыв про елку. Вот тебе и на – добро пожаловать в бабки! Неужели Олег не понимает, что ему рано заводить детей?! Они с Викой и сейчас-то едва перебиваются, нуждаясь в деньгах, а с рождением ребенка им придется совсем туго.
Спустя полгода после женитьбы сына она попросила мужа: «Павловский, давай помогать ребятам – у нас денег в избытке, а им не хватает!»
Сергей вспыхнул: «Я его предупреждал, когда он женился! Сами пусть о себе думают! Ничего с твоими ребятами не случится, а в трудностях чувства проверяются и крепнут. Вспомни нас с тобой!»
А что вспоминать? Она и так все помнит: крохотную комнату в общежитии, которую выделили Сергею, молодому, никому не известному режиссеру, хроническое отсутствие денег и прочие бытовые сложности.
Ничего, выдержали, хотя у нее часто возникал соблазн бросить все и уехать к маме в Петербург, в хорошие тепличные условия. А потом у Павловского начался расцвет карьеры – они переехали в собственную маленькую квартиру, потом в квартиру побольше и вот теперь живут в центре Москвы в роскошных апартаментах. Вера, впрочем, считает, что они слишком велики, особенно учитывая, что Сергей постоянно пропадает на съемках, а ей одной пять комнат ни к чему.
Да, в их жизни были трудности, которые, вполне возможно, закаляют, но для сына она такой судьбы не хотела бы. Она просила Сергея помочь Олегу с квартирой, но муж и слушать не стал – нет, и все. Сергей умеет быть резким.
Вера его не понимала (как можно быть жестким и принципиальным в отношении собственного сына?), но зная, что переубедить мужа не сможет, однажды решила передавать ребятам те деньги, что муж выделял ей каждый месяц на хозяйство и «булавки», втайне от Сергея.
Однако Олег, вот ведь сын своего отца – тоже может быть упрямым и жестким, в ответ на ее предложение помощи сказал, что сам способен заработать на жизнь. В итоге Вера обратилась к Вике и договорилась с ней, что будет посылать им определенную сумму каждый месяц – «на фрукты и витамины», только чтобы Олег об этом не знал.
«После рождения ребенка им понадобится больше денег, – вздохнула Вера, – надо будет что-нибудь придумать, поддержать ребят».
Конечно, Олег рановато взвалил на себя такой груз ответственности, но, с другой стороны, когда-то же это все равно должно было случиться.
Может, и хорошо – появится кто-то маленький, трогательный, о ком можно заботиться, и в ее жизни снова будет смысл.
Она вдруг почувствовала, что очень хочет увидеть сына, и подумала: а что, если поехать в Петербург сейчас, сегодня? До Нового года три дня – утром она будет в Питере, увидит ребят, поздравит их, заглянет к брату Никите, ночью вернется в Москву и успеет все подготовить к приезду мужа. Не раздумывая долго, Вера взяла дорожный саквояж и отправилась на вокзал.
В поезде у нее было отдельное купе. Выпив чаю, она взялась за дневник – хотелось как-то разобраться в чувствах, к тому же ее успокаивал сам процесс записывания мыслей. Она стала вести дневник полгода назад по совету знакомого психолога и сразу поняла, что это действительно помогает ей справляться с депрессией. Вера написала пару страничек и заснула.
Она возвращалась в Петербург как домой. Прожив двадцать лет в Москве, она так и не смогла привыкнуть к столичному бешеному темпу и родным, любимым считала Питер – город детства и юности.
Погуляв по центру, празднично украшенному к Новому году, Вера зашла в кондитерскую за тортом и в детский магазин – купить подарок Викиной дочке. Для Лизы она взяла игрушечную семью зайцев в красивой прозрачной коробке, а потом, повинуясь какому-то мгновенному импульсу, направилась в отдел детской одежды для самых маленьких. После долгого выбора она купила нарядный комбинезон для своего будущего внука или внучки.
* * *
– Вера Александровна? – удивилась Вика, открыв дверь. – А почему не предупредили? Мы бы встретили!
– Да я не планировала, можно сказать, решение приняла спонтанно, – улыбнулась Вера, разглядывая невестку.
Большеглазая тоненькая Вика, как всегда, выглядела отлично – стильно одета, накрашена.
– Олег на работе! Придет не скоро.
– Ничего, я подожду.
– У нас и угостить вас нечем, – растерянно призналась Вика.
– Я купила тортик и эклеров к чаю!
Выбежала Лиза – худая, веселая, закружилась вокруг Веры, заплясала.
Вера при первом же знакомстве отнеслась к Викиной дочке с большой симпатией. Приезжая в гости, она дарила Лизе подарки, занималась с девочкой. Пока Вика готовила чай, Вера с Лизой рассматривали зайцев из подаренного набора.
Оглядевшись на кухне, Вера вздохнула – тесновато, как они тут втроем размещаются?! Она все ждала, что Вика сама расскажет о главном, но та лихо уминала эклеры и щебетала на отвлеченные темы.
Наконец Вера решила перейти к сути и задала наводящий вопрос:
– Вика, вас можно поздравить?
Вика улыбнулась:
– Да, и вас тоже с наступающим, Вера Александровна!
– Я не про Новый год, – удивилась Вера.
– А про что? – Вика застыла с эклером в руках.
– Олег сказал, ты ждешь ребенка?
Вика съежилась, мгновенно погрустнела, отложила эклер и уставилась в окно.
– Что такое? – испугалась Вера. – Ты не хотела говорить мне?
В кухню заглянула веселая Лиза, размахивая подаренными зайцами.
– Лиза, уйди, не мешай! – нервно крикнула Вика.
Девочка вышла, гордо хлопнув дверью.
Вика достала сигареты и задымила, как паровоз.
На слабое Верино: «Тебе сейчас вредно!» – с отчаянием махнула рукой:
– Все нормально! Можно… Потому что нет никакого ребенка.
– Как нет? – опешила Вера и схватилась за сердце. – Выкидыш?
А Вика молчала и глупо улыбалась.
– Ну вот что, дорогуша, – решительно сказала Вера, – выкладывай все как есть! Не забывай – я все-таки гинеколог по специальности.
– А это не по вашей части, мне нужна помощь не гинеколога, а скорее психолога. Вопрос в том, был ли мальчик?
– Хватит говорить загадками!
Вера почувствовала, что скоро сорвется.
Вика вдруг заревела и сбивчиво, сквозь слезы, выдала:
– Понимаете, какая история, Вера Александровна… Мы тут с Олегом поссорились, серьезно, прямо на разрыв, и я очень испугалась. Если честно, я все время боюсь, что ему это все надоест: условия, в которых мы живем, Лиза, – и он тогда меня бросит и вернется в Москву. Я прямо с ума схожу от этого страха. А в тот раз мы поссорились очень сильно. Ну я и решила придумать что-нибудь, чтобы удержать его. И сказала, что беременна.
Вера охнула:
– Как тебе такое вообще пришло в голову? Мексиканских фильмов насмотрелась? Про дона Педро и Марисабель?
– Да многие женщины так делают, – пожала плечами Вика. – Что здесь такого?
Вера схватилась за голову – бедный Олег!
– Ну и что ты потом ему скажешь? Рассчитываешь, что он об этом забудет дня через три? Или сообщишь, что само рассосалось?
– Да неважно, – вздохнула Вика, – что-нибудь придумаю. Если, конечно, вы меня не выдадите. – Вика пытливо взглянула на Веру и заныла: – Я очень люблю Олега и боюсь его потерять. Очень вас прошу, Верочка Александровна, не говорите ему правду, пусть это будет наш с вами секрет. Ведь я могу рассчитывать на вашу порядочность?!
Губки бантиком и трогательный взгляд.
Ничего себе… И что делать «Верочке Александровне», которая оказалась в дурацком положении?
– Возьмите эклерчик, – любезно предложила Вика.
Ага, эклерчик.
– Лучше сразу яду, – мрачно сказала Вера. – Кстати, как Олег отреагировал на твое сообщение?
– Ой, что вы! Замечательно! – простодушно хихикнула Вика. – Я даже не ожидала, что он так обрадуется! Представляете, мы сразу помирились. Вообще Олег очень хороший и ответственный! Спасибо вам за такого замечательного сына!
Пожалуйста, Вика, для тебя старалась!
– А чего ты на самом деле не беременеешь?
– Да куда нам пока, – хмыкнула Вика. – Условия сами видите, вот встанем на ноги – подумаем!
– Ясно. – Вера поднялась. – Ну, мне пора, Вика.
Вика растерялась:
– Уже? А как же Олег?
– Олегу ты, пожалуйста, не говори, что я приезжала. Ни к чему нам с ним встречаться. Я, видишь ли, врать не умею и не смогу скрыть, что знаю правду. Актриса из меня никудышная.
– Вы обиделись на меня? – поникла Вика.
Вера промолчала и достала из саквояжа детский комбинезон:
– Держи. Везла внуку.
Вика развернула комбинезон и опять разревелась.
Вера вдруг почувствовала жалость к ней – вот дуреха-то, это ж надо было такое придумать!
– Не реви. Комбинезон пригодится, – с особенно теплой интонацией сказала Вера. – У вас с Олегом обязательно будут дети.
Вика просияла сквозь слезы:
– Может, все же останетесь на Новый год?
– Нет, Вика, извини… Тридцать первого муж приезжает из Праги. Я должна быть в Москве.
– А сейчас вы куда?
– К брату. Надо встретиться, мы давно не виделись.
Вика, прижимая комбинезон к груди, выдохнула:
– Верочка Александровна, спасибо вам за все!
* * *
Оглядев брата, Вера нашла, что Никита изменился.
– Постарел? – усмехнулся он.
– Повзрослел!
– Да ладно, Вера! Ты хотела сказать именно первое. Не смущайся. Что такого? Я сам иногда дурею, когда вспоминаю, сколько мне лет. Скоро сорок! Просто кошмар.
– Перестань, – улыбнулась Вера. – Что тогда мне говорить? Мне, между прочим, столько же, если ты забыл!
– Ну! Ты – это совершенно другая история! Ты красавица, умница, на тебя вся эта физика не действует!
– Льстец!
Вера коснулась рукой щеки брата, и в этом жесте чувствовалось много нежности.
У них всегда были близкие отношения, и своего двоюродного брата Никиту Вера считала родным человеком и другом. В каждый приезд в Петербург она старалась встретиться с ним и часто звонила ему из Москвы.
Они сидели в их любимом кафе в центре города. За окнами шел снег.
– Как ты, Ник?
Никита расплылся в улыбке:
– Нормально!
– Ты как Олег, у вас всегда все хорошо и замечательно! Никогда не скажете правды!
– У меня действительно все хорошо, сестренка.
– Так и живешь один? – вздохнула Вера.
– Нет, вместе со мной в квартире проживают еще двенадцать человек. И знаешь, иногда эта коммунальная история начинает действовать на нервы!
– Я вообще не представляю, как можно жить в коммунальной квартире. Но я не об этом. Я о твоей личной жизни.
Никита разлил шампанское в бокалы:
– Вера, за личное счастье в нашем роду отвечаешь ты!
Он осекся, увидев ее горькую усмешку:
– Что с тобой, сестренка? Что-то не так?
Вера пожала плечами:
– Все как обычно.
Они с чувством чокнулись бокалами и выпили.
Вера переживала за брата – с тех пор как Никита ушел из музыки, в нем чувствовался какой-то надлом. Лет десять назад он был известным рок-музыкантом, играл в популярной группе, и его концерты собирали стадионы. Для многих его решение покинуть сцену на гребне славы стало шоком. В том числе для Веры. Она до сих пор не знает, что послужило причиной столь странного решения – развод (незадолго до этого Никита разошелся с женой и мучительно переживал этот разрыв) или что-то другое?
Оставив музыку, Никита переехал из Москвы в Петербург, устроился работать машинистом в метро и поселился в комнате в коммунальной квартире. Вспоминать о прошлом, как и рассказывать о своей личной жизни, он не любит.
Вера искренне не понимает, почему ее красивый, талантливый брат до сих пор не женился или у него хотя бы не появилась постоянная подруга. Время от времени она заводит с ним разговоры, которые его страшно злят. Вот, например, как сегодня…
– Ник, не надумал вернуться в искусство? Может, пауза длиною в десять лет несколько затянулась?
– Нет, Вера, не надумал. Да и поздно уже. Если бы я даже решил куда-нибудь сунуться, ничего бы не вышло. Про меня давно все забыли.
– Не думаю! Твои поклонники тебя помнят. Давай я поговорю с Павловским, у него столько знакомых продюсеров, все можно устроить, и ты вернешься на сцену!
– Вера, перестань, не хочу слышать! – отрезал Никита.
– Ник, почему ты отказываешься от помощи? Ты думаешь, Сергей до сих пор помнит о той глупой размолвке между вами? Уверяю – он давно все забыл!
Никита усмехнулся:
– Зато я помню. Но дело не в этом, сестренка. Просто мне ничего не надо. Меня устраивает моя жизнь, это мой выбор.
Вера вспыхнула:
– Ты как Олег, такой же упрямый, самостоятельный и эгоистичный!
Никита рассмеялся:
– Да, недаром мы и внешне схожи!
Вера вздохнула: брат всегда был таким – гордым, независимым, принципиальным. Несмотря на то что он младше ее, она всегда относилась к нему как к старшему брату.
– Как Павловский? Снимает очередное народное зрелище?
Вера кивнула, отпила шампанское.
– А сын?
– Обалдуй! Я за него очень тревожусь.
– Ну, это нормально.
– Что обалдуй или что тревожусь?
– И то и другое. Судьба твоя такая, мать, – тревожиться.
– Ник, спасибо, что опекаешь его. Мне как-то спокойнее, зная, что вы в одном городе и ты всегда поможешь ему.
– Да, у нас тут сложилась крепкая петербургская диаспора сбежавших из Москвы! – рассмеялся Никита.
– Я, если честно, отчасти завидую вам, – призналась Вера. – Я скучаю по Питеру. Москва, наверное, не мой город. Я словно не успеваю за ней. Вот Сергей идеально вписывается в ее ритм. И поэтому Москва его любит, дарит признание, славу и деньги. А я… Будто на краешке его славы и популярности. А может, и жизни.
Она замолчала.
– Почему такие грустные глаза, сестренка?
Никита взял ее за руку:
– Ты счастлива?
– Не знаю, Ник, с годами я перестала понимать, что такое счастье. Вот когда я была маленькая, я четко знала, что это такое. Счастье переполняло меня по самые уши, отчего даже хотелось кричать и смеяться. А сейчас… Порой я бываю довольна, испытываю радость, но мое счастье, наверное, все тише, тише… Да я и не думаю об этом. Собственно, у меня одно желание – были бы все живы и здоровы.
– Ну, погоди, – улыбнулся Никита, – благополучие близких – это совсем другое. Я о личном счастье. Твоем. Неужели тебе не хочется чего-то для себя? Именно для себя?
Вера пожала плечами:
– Не знаю… О себе я как-то давно не думала. И вообще, если бы меня спросили о том, что такое счастье, я бы сейчас ответила фразой из хорошего романа: «Счастье в том, чтобы у тебя был кто-то, кого можно утратить».
– Вот я и спросил, сестренка, ты счастлива?
После паузы длиною в две сигареты Никиты и тонну выпавшего снега за окном Вера сказала:
– Может быть, когда-нибудь я дорасту до того, чтобы ответить на этот вопрос словами Будды: «Глупо думать, что кто-то другой может сделать нас счастливыми или несчастными».
Никита налил ей еще шампанского. Она увидела их отражение в стекле и улыбнулась – наверное, со стороны они кажутся красивой парой.
– А может быть, счастье – это наша способность радоваться малому, ценить то, что мы имеем, уметь быть благодарными? Вот у меня есть брат, с которым мне легко и спокойно, с которым я могу смотреть на снег и разговаривать о счастье, – это очень много, Ник… Настоящее счастье!
– Спасибо, Вера…
Она взглянула на часы:
– Мне пора.
– Может, останешься, переночуешь у меня, еще погуляем по городу?
– Нет, Ник, много приготовлений к Новому году. Хочу сделать уборку, нарядить елку. Сергей любит, чтобы все было, как он говорит, «на уровне».
– Ясно. Как будешь возвращаться – самолетом или поездом?
Вера задумалась. Сначала она подумывала о поезде, но потом переменила решение.
– Полечу самолетом.
…Через несколько дней она вспомнит этот момент и задумается, что это было – случайность или глас судьбы? И вообще, чувствуем ли мы что-то, догадываемся ли о чем-то, когда решается наша судьба?
Но тогда в кафе, глядя на празднично украшенный Невский проспект, Вера ни о чем таком не думала, просто разговаривала с братом и смотрела в окно…
Они вышли на Невский. Никита остановил такси:
– Проводить тебя?
– Не надо. Не люблю душещипательных прощаний. Береги себя.
Брат и сестра обнялись. Вера поехала в аэропорт.
