Алиса Макарова
Заклятый Грот
Отчаянным усилием переборов всепоглощающее звериное желание глубоко вдохнуть, вдалеке он засёк едва мерцающий во тьме желтоватый отсвет и, зажмурившись, вложил все оставшиеся силы в мощные гребки ему навстречу. Чувствуя, как стальными жилами проступает напряжение во вздувшихся на шее венах, он загребал ещё и ещё, не останавливаясь, в полубессознательном состоянии отмечая, что свет приближается и становится всё яснее. Тогда, призывая всю свою волю, он в панике задёргался всем телом и замахал руками так, будто плыл в молоке и хотел взбить из него масло, и тут же почувствовал, что всё, нет сил дольше терпеть. Больше не повинуясь его воле, рот инстинктивно открылся, и Йомен с хриплым рыданием заглотнул затхлый воздух. Сотрясаясь спазматическими всхлипами, он не сразу осознал, что сумел вынырнуть на поверхность и теперь завис лицом к голубоватому сиянию, силившемуся разогнать стыдливые остатки тьмы.
Глава 5. Слеза
Сперва Йомену почудилось, что уже наступила ночь, и на озеро опустилась темень, набросив на окрестный лес безлунное покрывало. Однако это было невозможно. Он просто не мог так долго бороться с подводной тварью. Йомен ясно осознавал, что, когда они впервые заметили загадочное существо, стоял разгар дня, и Полуденный Месяц раскалёнными копьями метал свои пылающие лучи вниз на землю. Однако же теперь вокруг царил непроглядный мрак, если не считать непривычного синеватого свечения. Подплыв ближе к берегу, Йомен различил в темноте высившиеся по левую руку валуны, и, повернув в ту сторону, вывалился из озера на каменистый берег. Лёжа на спине и уставившись в непроницаемое небо над головой, он подивился отсутствию звёзд. Сколько ни напрягал он зоркий глаз, но не смог различить ни одной подмигивающей крапинки.
Отдышавшись, Йомен перевернулся на живот и встал на колени. Голубоватое мерцание, казалось, исходило из дальней россыпи камней по ту сторону черноводья. Поднявшись, Йомен, шатаясь, побрёл туда. Всё ещё не понимая, отчего здесь так темно, он вперивал глаза в таинственное зарево, скрытое за громадными обломками скалы, напоминавшее ему отблески костра, горящего каким-то колдовским синим пламенем. Запнувшись о гальку, Йомен полетел головой вперёд и, выставив перед собой руку, врезался в стену. Уперевшись ладонями, он обшарил выщербленную поверхность и, прислонившись спиной, ещё раз обернулся, оценивая обстановку. Сомнений не оставалось – это был грот.
Мощная толща скальных сводов не пропускала сюда полуденный свет, чем и объяснялось неестественное ощущение времени. Воздух был тёплый и веял сыростью. Очевидно, единственным проходом в пещеру служил подводный тоннель, куда Йомена случайно забросило в пылу жестокой схватки. Теперь же ему предстояло выбраться обратно наружу, но прежде следовало выявить источник неземного сияния. Почувствовав, что его разум вновь способен критически осмысливать окружающую действительность, Йомен отвалился от стены и уже более уверенно направился к дальним камням. Таинственное свечение становилось всё ярче, по мере приближения невольно притягивая взгляд, и Йомен ускорил шаг, почти не глядя под ноги и с каждым мгновением рискуя упасть, зацепившись за острые выступы, и расквасить себе нос. Подойдя вплотную он увидел, что за валунами ничего нет, а мерное марево исходит будто бы из-под низу. Наклонившись, он запустил ладонь под камень, но не смог нащупать ничего, кроме влажной поверхности прибрежной гальки. Чертыхнувшись, он сгорбился в три погибели и, встав на карачки, прильнул щекой к приятно холодившим камням, основательно прошаривая рукой открывшуюся зияющую щель под валунами. Но его пальцы ухватили лишь пустоту, натолкнувшись на голую скалу. Недоумевая, Йомен вытянул руку обратно и в ту же секунду вскочил на ноги. Налипнув на кончик безымянного пальца, на шершавой коже подрагивала голубовато отливавшая бусина, испускавшая ровный рассеянный свет.
«Слёзы русалки», – пронеслось у него в мозгу. Не веря своим глазам, Йомен рассматривал таинственную каплю, любуясь её чарующей прозрачностью. В детстве он слышал немало мифов о русалках, а излюбленным занятием старины Эда в подпитии было травить байки о том, как он собирал лучших деревенских следопытов, и они охотились на русалку, заплутавшую в верховьях ручья.
Йомен никогда не думал, что эти сказания правдивы, считая их чем-то вроде местных страшилок про бабайку, которые рассказывали непослушным детям, дабы они боялись заходить одни далеко в лес. Но дрожащая жемчужина перед его лицом завораживающе мерцала, и он невольно вспомнил всё, что отложилось у него в голове о её колдовской силе.
Поговаривали, что охочие до мужских поцелуев русалки прятали свои кристальные слёзы в потайных гротах вроде этого. Каждый, кому посчастливилось найти такую слезу, должен быть размазать её по лицу, ощутив при этом жар ласкающих русалочьих губ. Взамен озёрная чаровница даровала смельчаку исполнение самого заветного желания.
Возможно, это была лишь легенда, но, глядя на хрустальный шарик, трепещущую в такт колотившему его нервному ознобу, Йомен вдруг услышал язвительный хохот Анны и, затаив дыхание, вызвал в мыслях её смеющийся образ и резким движением мазнул по губам живительной влагой.
Ничего не произошло. Соприкоснувшись с кожей, сияние тут же растаяло, уступив место вездесущему мраку. С шумом выдохнув, Йомен отвернулся от камня и обомлел. Прямо перед ним стояла девушка с рыжими кудрями столь длинными, что, спадая каскадом до пят, они, словно покрывало, оборачивали её собой. На шее девушки зелёной искрой пламенел чистейший изумруд, вделанный в искусную золотую оправу. Вглядевшись, Йомен охнул – на ней не было абсолютно никакой одежды. Прикрытая лишь водопадом отливающих медью прядей, девушка рассмеялась звонкой трелью, рассыпавшейся под сводами мелодичным перезвоном серебряного колокольчика, и шагнула вперёд. И не успел он сообразить, что делать, как она горячим поцелуем впилась в его губы. Машинально опустив веки, Йомен ощутил, как поцелуй растекается по его жилам огненной волной, его сердце, пропустившее удар, вдруг гулко заколотилось в груди, словно пара кузнецов, вернувшись с обеда, вновь принялись что есть силы бить по наковальне своими раскалёнными кувалдами. Волна жара сменилась ледяным холодом, и Йомен услышал, как в его висках похрустывает кровь, застывающая замёрзшей коркой. Внезапно всё кончилось. Открыв глаза, Йомен увидел, что девушка куда-то исчезла. Пропал и голубой свет из-под камней, и золотистый отблеск волос. Привыкшие к темноте глаза смогли различить лишь очертания каменистого берега да выделявшееся чёрным провалом застывшее рябью водное стекло.
Глава 6. Живой
С первым вдохом напоенного ароматами летнего воздуха, освежающим ветерком струящегося вдоль поверхности озёрной глади, в глаза Йомену ударил ослепительно яркий свет Полуденного Месяца. Казалось, время остановилось. Всё было ровно так, как и двадцать минут назад, и неровная хрупкая зыбь стелилась по поверхности воды, не тая в себе ни малейшего воспоминания об удушающей схватке. Метрах в трёх от его головы размеренные волны, разбегавшиеся кругами от взмахов его рук, баюкали опрокинутую лодку. Петро нигде не было видно, и, набрав полную грудь, Йомен зычно всколыхнул полусонную Дубраву криком: «Э-ге-гей! Петро!»
Из-под переплетения корней, низко нависших над берегом, с гомоном снялась стая переполошившихся крапчатых уток, а из-за раскинувшегося на берегу куста бузины, склонявшего изящные ветви к самому озеру, будто пришедши на водопой, высунулась взлохмаченная голова Петро. Увидев Йомена, он радостно заорал: «Живой!» – и в чём мать родила выскочил из укрытия, отплясывая какой-то дикий танец лихого лесного сатира.
С громадным облегчением ступившему наконец на твёрдую почву из треклятого черноводья Йомену он возбуждённо поведал о том, что как только его выбросило из лодки, он успел заметить беспорядочно размахивавшего руками Йомена, скрывшегося под водой, и потратил добрых полчаса, ныряя на глубину в тщетных попытках отыскать приятеля. После чего догрёб до лодки и попробовал перевернуть её обратно, что также не увенчалось успехом. Выструганная из цельного дубового ствола, она была тяжелей, чем скала. Тогда решив, что самое меньшее из того, что он вообще может сделать в такой ситуации – это не утонуть самому, он выбрался на бережок и, отжав из намокших штанин и рубахи ведро воды, развесил их на ближайший куст.
Лёжа под трепещущими на ветру огромными полотняными парусами, Йомен ощутил себя сказочным мореплавателем, стоящим на палубе готовой к отплытию бригантины. Хмыкнув, он расплылся в улыбке, почувствовав, как тревожное напряжение сегодняшнего дня мало-помалу отпускает его. Повалившись плашмя на мягкий палас лесного разнотравья, он описывал свои приключения в русалочьем гроте.
Подавшись вперёд, Петро расширенными от любопытства глазами сверлил Йомена. Начав с того, как ему чудом удалось стряхнуть с себя намертво впившуюся в ногу упрямую тварь, тот описал загадочный подводный свет и таинственную пещеру, в котором озёрная дева соблазняла его колдовским поцелуем, сознательно умолчав лишь об отчаянно загаданном желании. Жадно внимая каждому слову, Петро с досады крякнул и хлопнул себя по колену, не веря, что Йомен упустил такой шанс.
– Не мог ты сразу её схватить! Вот если б она меня поцеловала, я б…
– Знаем, знаем, сей момент потащил бы её в ближайшие кусты, – насмешливо перебил Йомен, памятуя о любвеобильности падкого на женскую красоту Петро, ставшей по всем окрестным деревням притчей во языцех.
– Смейся, смейся, уж я б её не упустил! – насупившись, ворчал тот, тщетно пытаясь всунуть ногу в замотавшуюся штанину.
– Верно сказывал Старый Эд, озеро-то это проклятое. А мы всё посмеивались над ним, думали, это он по пьяни сочиняет.
– Спасибо скажи, что жив остался, а то б утащила тебя под воду чародейка озёрная.
Обсуждая меж собой внезапно открывшуюся магическую силу озера, Йомен и Петро быстро зацепили так кстати прибившуюся к берегу лодку, навалились на неё с двух сторон, и с оглушительным всплеском перевернутая посудина встала на место, окатив свежевысохшего Петро фонтаном яростных брызг. Сетуя на вновь промоченные штаны, он угнездился на корме, где, взявшись за единственное непотопленное весло, сиротливо погрёб прочь от колдовского омута.
