Алисон Робертс
В объятиях врага
In Her Rival’s Arms © 2014 by Alison Roberts
«В объятиях врага» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015
* * *
Глава 1
Его никак нельзя было назвать обычным покупателем.
Чтобы это понять, Сюзанне Зеленской не нужно было обращаться к интуиции, унаследованной от предков. Незнакомец вступил на ее территорию, и даже его темный силуэт, очерченный косыми лучами заходящего за окном солнца, источал скептицизм. Этот человек не хотел иметь ничего общего с ее бизнесом, что не было редкостью среди посетителей цыганского магазинчика «Чары». Особенно среди мужчин, которых, как правило, внутрь затаскивали их спутницы.
Но, тем не менее, незнакомец был один, и он решительно двигался вперед: у него явно имелась веская причина войти в ее мирок. Тревожный звоночек у Занны в груди прозвенел довольно сильно, и по ее шее пробежали мурашки. Кто он такой и что ему нужно?
Она заметила его задолго до того, как он ее, и хорошо рассмотрела его лицо за одно короткое мгновение, когда он появился в дверях. Резкие черты лица подчеркивала неприступная линия рта. Грубое, но очень интересное лицо. Этот мужчина не просто выделялся из толпы – он поистине затмевал всех вокруг. Он был иным. Прекрасным…
Большая удача, что в магазине другие посетители. У Занны нашлось время прикинуть, что к чему. Она повернулась к девочкам-подросткам:
– Чтобы использовать эфирные масла для ароматерапии, вам понадобится аромалампа. У нас большой выбор.
Тяжелые серебряные браслеты на руке Занны мелодично позвякивали в такт каждому ее движению.
Внезапно она почувствовала, что он смотрит на нее. Хищным, оценивающим взглядом, который обычно приводил ее в бешенство, но сейчас, как ни странно, Занна отреагировала на него совершенно по-другому. Ее кожу покалывало, как будто каждую клетку организма встряхнули, оживили.
– И как они действуют? – Одна девочка потянулась за аромалампой.
– Вниз ставится маленькая свечка…
Занна отважилась быстро оглянуться. Может, потому, что чувствовала, что больше не находится под прицелом. Так и есть – мужчина прохаживался по магазину, разглядывая предметы на стендах. Мгновение спустя Занна тупо уставилась на девочек, стоявших перед ней. О чем она там говорила?
– В углубление сверху наливаете воду, – нашлась она, – и добавляете туда несколько капель выбранного вами масла. Вода нагреется, и масло начнет испаряться.
– А это для чего? – Темноволосая девочка схватила какой-то маленький пузырек.
– Увеличивает личную силу определенных знаков зодиака.
Он снова на нее посмотрел. Слушает? Похоже на то. Особенно если учесть исходящую от него мощную волну скептицизма. Да такую хлесткую, что у нее запылала шея. Занну всегда бесило то, что она запросто краснела, а уж сейчас это совсем некстати.
– Я Стрелец, – объявила девочка-блондинка. – Можно открыть пузырек и понюхать?
– Конечно.
Девочки стали пробовать масла, и Занна отошла.
Несмотря на то что она не спускала глаз с незнакомца, она никак не реагировала на его присутствие. Когда он проявлял к чему-то интерес, его напрочь игнорировали. Обычно она не вела себя так ни с одним потенциальным покупателем: законы бизнеса. Но этот мужчина не был покупателем. Его пренебрежительный взгляд, скользящий по полкам с причудливыми подсвечниками и чарками, по столикам с благовониями, по витрине с кельтскими украшениями, и даже легкий удар пальцем по хрустальному шарику, от которого по потолку разошлись радужные лучики, подтверждал, что в его намерения не входило что-либо покупать.
Но и на человека, зашедшего перекусить, он тоже похож не был. Занна могла представить, как он заказывает себе двойной эспрессо навынос, но не как он засиживается за чашкой травяного чая с экологически чистыми пирожными и печеньем. Он вообще заметил меню на грифельной доске, когда осматривался? Его так увлекли переливы света на потолке от шарика, или он изучал замысловатый узор витража над центральным окном?
Вот он отошел от нее, направляясь к кучке кристаллов, лежащих в корзине около окна. Незнакомец оказался высоким. Занна вычислила, что он около двух метров ростом, по свисающим с потолка ловцам снов: вплетенные в них перья задели его макушку, когда он проходил мимо. Его черные блестящие волнистые волосы были аккуратно уложены. Длина была ровно такой, чтобы закрывать воротник довольно потертого черного кожаного пиджака. Джинсы сидели как влитые, и обувь была интересной. Не ботинки, а что-то вроде сапог. Повседневная одежда, но на нем она смотрелась как униформа. Создавала ореол властности. Под мышкой незнакомец держал мотоциклетный шлем.
Витающий в воздухе тестостерон казался Занне почти осязаемым. Она перевела дыхание. Ее интуицию подавляла грубая сексуальная энергия, исходящая от незнакомца. Она едва заметно, но решительно кивнула, и медно-рыжий локон волос, доходящих до талии, перекинулся через плечо. Занна спокойно откинула назад непослушную прядь и направилась к нему.
– Чем могу помочь?
Доминик Брабант чуть не выронил камень, который небрежно взвешивал в руке. Войдя в магазин, он увидел эту девушку только в профиль и со спины, потому что она занималась с покупателями. Кстати, со спины он ее отлично рассмотрел, пока она отбивалась от двух приставучих пустоголовых школьниц. Они значительно усложняли возможность поговорить наедине.
Но он умел ждать. Он давным-давно понял, что терпение вознаграждается.
Может, подойти к маленькому деревянному столику, закрытому книжными стеллажами, и заказать какой-нибудь чай из меню? Скажем, тонизирующий имбирный чай?
Решение подняться сюда было принято за несколько минут, что он провел на улице, распутывая клубок воспоминаний и чувств. В венах закипала кровь, и с каждой минутой приливали силы. Это должно было случиться. Судьба давала ему шанс. В жизни он не испытывал более сильного стремления добиться цели.
Но это личное. Глубоко личное.
Доминик вздохнул. Наверное, успокаивающий ромашковый чай будет лучшим из вариантов. Нельзя усложнять дело еще больше. А ведь он даже не был уверен, что это именно та особа, с которой ему нужно поговорить. Она могла оказаться просто продавщицей, которой платили за то, чтобы носить темно-фиолетовый халат и иметь невероятные длинные волосы – скорее всего, парик. Настоящие волосы не колышутся на спине, напоминая языки пламени.
Это просто часть образа. Как и струящееся одеяние и тяжелые серебряные браслеты. Но предположение, что под этой струящейся тканью может прятаться бесформенная толстуха, а волосы под париком окажутся седыми, рассеялось без сомнения при звуке ее голоса.
Но ведьма – а это была ведьма, если верить собранной информации, – оказалась молодой.
Доминик откашлялся, приготовившись посмотреть ей в глаза.
– Я пока просто смотрю.
По ее вспыхнувшему взгляду он понял, что она уловила двусмысленность, ведь ее он разглядывал куда дольше, чем товары в магазине.
Продолжительный визуальный контакт получился случайно. Неподходящий момент, чтобы кого-то запугать, особенно того, с кем пригодится сотрудничать, но из-за близости к окну этот уголок магазина освещался гораздо лучше, чем заставленное свечками пространство внутри. Доминик рассматривал ее карие глаза и веснушки, рассыпанные по бледной коже. А волосы оказались настоящими! Или нет? Ник с трудом преодолел желание протянуть руку и потрогать локон, лежащий на широком рукаве мантии. Просто чтобы проверить.
– Ищете что-то особенное?
Занна продолжала смотреть ему в глаза. Едва заметный иностранный акцент в глубоком голосе незнакомца не только интриговал, но и возбуждал, как и все, что она приметила в нем раньше. Ощущение родства душ было более чем волнующим. Как оно так быстро возникло?
А вообще да… Он искал кое-что особенное.
То, о чем пообещал, когда ему было всего шесть лет.
«Мама, когда я вырасту, я стану богатым. Я куплю тот большой соседний дом для тебя».
Странно, он как будто слышал отголосок сдержанного смеха матери. Чувствовал, как ее руки сжимают его. Слышал грусть, которая всегда придавала ее голосу особый тон.
«Merci beaucoup, mon cheri. Ce sera merveilleux!»[1]
– Нет. – Ответ прозвучал более жестко, чем он хотел. Доминик изобразил на лице некое подобие улыбки. – Ничего особенного.
Его глаза были темными. При таком освещении – почти черными. Загадочными и пугающими. Инстинктивное желание отвести взгляд казалось почти непреодолимым. Этот человек обладал железной волей, но Занна не позволит себе расслабиться, пока не узнает, что привело его сюда.
Он подкидывал в руке хрустальный шарик. Девушку не покидала неприятная мысль, что он не просто так играл с камнем. Незнакомец пришел сюда с какой-то целью. Он что-то от нее хотел. Он хотел… ее?
Нелепая мысль возникла сама по себе. Или это был тщательно скрываемый сигнал?
В любом случае Занну как следует встряхнуло. По всему ее телу пронесся импульс, он искрился и шипел, пока не превратился в жар, разливающийся в ее животе.
Желание? Не может быть. Этого чувства она должна была лишиться после фиаско с Саймоном. Но что, если это и вправду оно? Занна боялась, что чувство умерло, а оно просто снова ожило?
Как легкомысленно! Она не знала о нем ничего. Он вполне мог быть опасным и для нее, и для единственного дорогого ей человека. Осознавать то, что она должна держать себя в руках перед незнакомцем, способным овладеть ее телом, становилось нелегкой задачей.
Это не только воодушевляло, но и свидетельствовало о том, что Занна еще в состоянии испытывать желание. В последние недели одиночество и в магазине, и дома нагоняло на нее уныние, душило.
Задача казалась неодолимой.
– Вы сейчас держите в руках шар из сердолика.
Занна с удовольствием отметила про себя, что ее голос остался профессионально-обходительным. Если его отвлечь, может быть, он откроет истинную цель своего посещения?
– Сердолик считается минералом с ярко выраженными целебными свойствами. Он способствует регенерации тканей, повышает гармонию с внутренним миром и обеспечивает концентрацию. – Она вежливо улыбнулась. – Он обнажает душу.
– Неужели?
Незнакомец не скрывал язвительности. Его собственная концентрация только что чуть не разлетелась на кусочки, хотя камень у него в руках.
Кто-то действительно верит в магию? Как верят в любовь? Он не из тех. Доминик опустил камень обратно в маленькую плетеную корзинку.
– Извините…
Это была девочка-подросток. Видимо, эфирные масла ей надоели.
– А что там в больших банках?
– Травы.
Отвернуться от мужчины было тяжело – вот оно, предупреждение, к которому Занне следовало прислушаться. Несколько мгновений, которые она могла потратить на то, чтобы прийти в себя, показались наградой, но задача усложнилась, потому что теперь девчонки уставились на человека, стоящего у нее за спиной. По выражению их лиц Занна поняла, что они разделяют ее мысль о том, насколько он особенный.
– Есть обычные травы, например розмарин и базилик, – продолжила она, привлекая их внимание. – И много редких вроде пачули, омелы или кассии.
Занне никогда не надоедало разглядывать тетушкину коллекцию старинных стеклянных емкостей. Они занимали почетное место на широких темных полках позади прилавка. Замысловатая форма и причудливые затычки добавляли загадочности содержимому банок. Они находились повсюду. Они являлись частью ее жизни с тех пор, как она приехала сюда маленькой испуганной девочкой, потерявшей обоих родителей. Они были такими же основополагающими, как и само нахождение здесь, в любимом доме.
– Их можно зажечь для ароматерапии или пить как чай. Еще они используются для заклинаний.
– Заклинаний… – Девочки начали толкать друг друга локтями и хихикать. – Джен, это как раз для тебя! Любовное заклинание!
Они еще раз стрельнули глазами за спину Занны, а Джен тряхнула волосами.
– Посмотрите книжные стеллажи, – предложила Занна, с неудовольствием отметив прохладцу в своем голосе. – Вон в той маленькой синей книжке есть неплохие заклинания.
– Да вы шутите!
Глубокий голос, прозвучавший неожиданно близко, напугал Занну и вызвал в ней очередную вспышку того восхитительного ощущения. Уже ожившие клетки ее организма будто зажглись. Занна словно видела, как над каждым сантиметром ее тела играли язычки пламени.
– А глаза тритона у вас в банках не хранятся?
Вот оно. Первое открытое свидетельство того, что он не был обычным покупателем. Занна обернулась, натянуто улыбаясь:
– Нет. Мы считаем, что в современном мире их отлично заменяет смородина.
Захихикавшие девочки не замечали нарастающего напряжения Занны. Она быстро взглянула на дедушкины часы у входной двери магазина. Еще десять минут – и можно закрываться и больше не тратить время на покупателей, не имеющих желания покупать, или на школьниц, у которых на покупки не хватало средств. По крайней мере, девочки получали удовольствие. А незнакомец – нет. Занна чувствовала, что они его раздражают. Почему? Он ждал, пока они уйдут? Чтобы остаться с ней наедине?
Язычки пламени снова заиграли, но было бы странно предположить, что мощная физическая связь, которую она ощутила, взаимна. Занна ему для чего-то нужна… Ну конечно. И почему ей это не пришло в голову, когда он только вошел? У него был такой вид, словно все вокруг, включая людей, является его собственностью. Как будто он мог щелкнуть пальцами и изменить мир. Дать ей то, чего она хочет больше всего на свете. Или отнять это.
Занна замерла. А вдруг он из городского совета? Как и владельцу полуразвалившейся многоэтажки по соседству, совету было выгодно продать ее дом и оба здания снести, а на их месте поставить новенькое предприятие. Иногда совет, который имел право принудить Занну к продаже дома, завуалированно ей угрожал.
Вокруг все стихло. Осталась лишь бездонная тишина, которая каким-то образом подтверждала ее подозрения и вселяла страх.
Наверное, девочки что-то поняли. Или, может, заметили, что Занна посмотрела на часы.
– Вы время видели? – вздохнула одна. – Похоже, нам сильно достанется!
Они выбежали из магазина так быстро, что дверь хлопнула и снова распахнулась. Занна машинально ее закрыла и, особенно не задумываясь над тем, зачем она это делает, повернула табличку на двери стороной «Закрыто».
Потом она обернулась. Медленно. Чувствуя, что встречает свою судьбу.
Вот и он. Незнакомец расслабленно прислонился бедром к прилавку. Он неподвижно смотрел на Занну, и его взгляд излучал полнейшую сосредоточенность.
Сейчас что-то случится. Что-то важное.
Однако его улыбка показалась ей непринужденной. И даже ироничной, в сочетании с приподнятой бровью.
– Ну вы же на самом деле не верите во всю эту ерунду?
– Какую именно? – У Занны забилось сердце. Если он признается в отсутствии всякого интереса, то, может, расскажет, зачем он здесь?
– Есть из чего выбрать. Ароматерапия, нумерология, хрустальные шары, руны или хиромантия. Ну и Таро, конечно.
Ее губы тронула озорная улыбка.
– Я бы с удовольствием прочитала вам ваши карты.
Незнакомец не обратил внимания на ее предложение.
– Да все это ерунда. – Он неопределенно махнул рукой. – Магия.
– Конечно, я верю в магию, – сказала Занна. – Уверена, вы тоже.
В ответ он пренебрежительно фыркнул:
– Pas dans un million d’anneеs[2].
Слова были произнесены так тихо, что Занна поняла: она не должна была их услышать, но язык узнала сразу. Французский. Вот откуда очаровательный акцент и особый дух, витающий вокруг незнакомца. Сказанного, допустим, она не поняла, но интонация легко угадывалась. Ядовитая. Почему же он здесь, раз испытывает такие чувства?
Занна в конце концов устала от этой напряженности и неизвестности.
– Вы из совета?
Как только слова слетели с ее губ, Занна поняла, насколько нелепо они прозвучали. Этот мужчина обладал управленческой жилкой не потому, что был французом. За ленивым обаянием могла скрываться самоуверенность до мозга костей. Он не стал бы работать ни на кого, кроме себя. Предположить, что он может служить мелкой сошкой в огромной бюрократической организации, было так же немыслимо, как и отвергать все, чего не может доказать наука. Ничего удивительного, что он насторожился.
– Прошу прощения?
– Вы пришли насчет дома?
Его запинка сказала сама за себя. И взгляд тоже.
Даже подойди она к нему вплотную, его глаза остались бы такими темными, что зрачков было не разглядеть, но он не смог бы утаить зажегшийся в них огонек. Занна попала в точку. Ей пришел в голову еще один вариант. Возможно, все это тайная проверка. В таком случае лучшим выходом стало бы просто подыграть, изображая подозрительность. Но ситуация была слишком серьезной, чтобы играть. От правды ведь еще никто не умирал, верно?
Если обезоружить… очаровать этого мужчину, он перейдет на ее сторону.
– Ордер на охрану исторических зданий, – сказала Занна. – Я думала, кто-то придет осматривать дом.
– Вот как…
Незнакомец не отрывал от нее взгляда, и на секунду ей показалось, что сейчас он скажет нечто очень важное. Но его взгляд вдруг изменился, и Занна почувствовала, что он передумал. Словно подтверждая свое решение, он кивнул.
– Хорошо, – медленно произнес он. – Я с удовольствием его осмотрю.
Стоит ли ему показывать? Насколько опасно оставаться с ним наедине? А что, если у него в руках ключ к спасению дома? Было бы здорово получить гарантию его безопасности к тому времени, когда Мэгги вернется домой! Занна была многим обязана своей любимой тетушке, и охранный ордер стал бы бесценным подарком для них обеих.
Занна глубоко вздохнула. И кивнула ему в ответ:
– Нужно запереть дверь.
Отправившись за ключами, находившимися с другой стороны стойки, Занна подошла довольно близко к незнакомцу и снова почувствовала глубоко внутри себя странное завихрение чувств. Теперь еще более сильное. К бурному беспорядочному желанию добавилось чувство опасности.
Она играла с огнем. Но… жар от него был восхитительный.
– Я Занна, – услышала она свой собственный голос. – Занна Зеленская.
– Доминик Брабант.
Он протянул руку – просто знак хорошего тона – и спрятал в дежурной улыбке радость от того, что Занна оказалась именно той, кого он надеялся встретить.
– Просто Ник.
– Приятно познакомиться, Ник.
* * *
Прикасаться к ее руке было так же удивительно, как и слышать ее голос. Его охватил привычный frisson[3], который годами служил ему предупреждением, но Ник умел его контролировать. Можно поразвлечься и сбежать, пока удовольствие не станет тюрьмой.
Не то чтобы Ник надеялся найти его здесь. Скорее он надеялся, что подвернется случай. Сейчас судьба дает ему одну возможность за другой. И как же выйти из ситуации?
Он смотрел, как Занна наклоняет голову и, придерживая волосы, задувает многочисленные свечи на прилавке. Быстрым движением она разделила волосы на пряди и скрутила их в толстый жгут, свисающий с плеча. Сняв с шеи украшенный кисточками шнур, она выпустила застежку фиолетового халата. Под ним оказались обтягивающие джинсы и ярко-оранжевый топик, чуть приоткрывающий живот, в центре которого было украшение. Медного цвета. Оно напомнило Нику ее необыкновенные глаза. А какая у нее кожа…
Он был абсолютно уверен, что не найдет на этой молочной коже ни единого изъяна.
Нигде.
Mon Dieu… Его тело четко разъяснило, как бы он предпочел обойтись с ней, и его уверенность пошатнулась. Так или иначе он выиграет, потому что он никогда не мирился с поражениями, с тех пор как повзрослел и стал сам распоряжаться своей жизнью, а этот новый проект слишком важен, чтобы менять свои привычки.
«Запасись терпением», – напомнил он себе. Нужно плыть по течению и смотреть, какие еще сюрпризы может подкинуть судьба.
Зыбкое предчувствие подсказало ему, что награда будет стоить ожиданий.
Глава 2
Каменные горгульи сидели на пьедесталах и охраняли лестницу, ведущую в магазин. Пока Занна вставляла старинный железный ключ в замок и проворачивала его, Ник прохаживался по заросшей мхом тропинке между громадных деревьев.
Поскольку он уже сознался в своей заинтересованности домом, ему не нужно было сдерживать желание оглянуться, чтобы увидеть его с еще одного ракурса. Хорошо, что Занна отвлеклась, и у него появилась пара минут на подавление новой волны бурных эмоций, вызванных воспоминаниями.
Вот самое первое: он бежит по кирпичной дорожке, точно такой, как здесь, его позвал скрип металлических ворот, объявивший о том, что папа вернулся домой. Его хватают большие, натруженные руки, и он подлетает к небу, а потом его опять хватают. И страшно, и весело, ведь он знает: ничего плохого не случится, когда папа рядом.
Он слышал отдаленное эхо счастливого детского визга, к которому присоединился довольный хохоток взрослого.
Пронзительное счастье.
Ничего плохого и не случалось, когда папа был рядом. Жизнь была наполнена смехом, музыкой, звуками счастья, которые пропали, когда папа ушел.
Воспоминание рассеялось, заслоненное своеобразным щитом, выработанным за годы. Доминик сосредоточился на доме, включился его профессиональный фильтр: обширные знания архитектуры и значительный опыт сноса старых зданий.
Дом и вправду был удивительный. Его необычные углы, ниши и веранды производили впечатление выпуклого пятиугольника. Он был покрыт изысканной ковкой, причудливыми прибоинами и модильонами, а наверху стояла башенка, пристроенная, как шпиль церкви, к стене у главного входа, добавляя третий ярус к двум большим комнатам с круглыми эркерными окнами.
Ее так и тянуло изучить эту потайную круглую комнатку.
Как маленькому мальчику, глазеющему на нее из-за забора.
Страстное желание изучить ее вспыхнуло в нем как тогда, в тот момент счастья. Защитные фильтры стали похожи на облака, которые разошлись ровно настолько, чтобы пропустить яркий луч. Настолько яркий, что мог и ослепить.
Чувство, которое охватит его, если он осуществит свою затею, ошеломит Ника, если он позволит ему выйти наружу. Пусть мама не увидит, как все произойдет, его проект станет памятником единственной женщине, которую Ник любил по-настоящему. Памятником мужчине, которого она любила всем сердцем. Семье, которая у него была невыносимо короткий отрезок времени.
Ник сглотнул ком в горле.
– Он удивительный, правда? – Занна подошла к нему. – Самый удивительный дом на свете.
С дерева сорвался лист и приземлился Нику на плечо. Занна еле удержалась, чтобы его не смахнуть.
– Ему больше ста лет. Стиль эпохи королевы Анны.
Значит, она правильно угадала, он специалист по старым домам?
– Откуда вы знаете? – спросила Занна. – Вы архитектор?
– Было дело. Этот стиль возник в восьмидесятых годах девятнадцатого века и долго оставался популярным. Марсельская черепица на крыше появилась чуть позднее, поскольку ее ввели в обиход примерно в тысяча девятьсот первом году.
Они смотрели друг на друга недолго, но этого оказалось достаточно, чтобы у Занны на мгновение перехватило дыхание. Странная связь между ними обнадеживала ее. Он разбирался в старых домах. Вдруг он полюбит ее дом и поможет его отвоевать?
– Я только недавно узнала о стиле королевы Анны, – призналась она. – Нужно было изучить вопрос, чтобы подать заявление на ордер охраны исторических зданий. Для него характерны всякие затейливые штучки? Башенки, черепица и все такое?
Ничего страшного не случится, если он не признается в том, что рассмотрение этого ордера и является причиной, по которой он здесь находится. Его голос завораживал ее. И легкий акцент был, бесспорно, сексуален.
– Стиль также известен как свободная классика, – проговорил Ник. – Башенки – одна из его особенностей. Как и конек, сделанный в форме хребта дракона. Такое ощущение, что дом создавал архитектор, который очень любил сказки.
– Или магию? – тихо предположила Занна.
Он отрицательно покачал головой и фыркнул, но уже не с таким раздражением.
– Для Новой Зеландии обычное дело присваивать стиль и вводить его в моду только после того, как его признает весь остальной мир.
– Так вы не новозеландец?
– Я здесь родился. Моя мать француженка. Музыкантша. Она случайно наткнулась на одного новозеландского туриста, который собирался во Францию, чтобы найти свою французскую родню. Мама встретила его в парке, он играл на гитаре, и, по ее словам, она влюбилась сразу же, как только услышала его музыку.
Зачем он ей все это рассказывает? Нахлынула волна воспоминаний, которым нужно было выплеснуться? Воспоминания бесконечно крутились и нарастали в его голове и душе. Они и вдохновили его на этот проект.
– Она вернулась, чтобы выйти за него замуж, и в том же году родился я. Он… умер, когда мне было пять лет, и через год или около того мне пришлось переехать во Францию.
Переломный момент. Когда жизнь стала какой-то неправильной. Ник, конечно, не мог ее исправить, но он мог ценить хорошие моменты. Хотя все равно нельзя было поделиться ими с Занной. Он и так уже, наверное, слишком многое ей рассказал.
– У меня до сих пор здесь дом, – закончил Ник. – Но еще я живу в Лондоне.
У Занны округлились глаза.
– А я здесь живу с шести лет. Мои родители погибли в автокатастрофе, и меня взяла к себе тетя Мэгги. Я вообще только недавно вернулась. Последние годы я провела в том же самом Лондоне.
Точка соприкосновения немного сблизила их, и Ник ощутил прилив тепла, но вдруг, как ни странно, это ощущение сменилось разочарованием. Значит, они жили в одном городе, не зная о существовании друг друга? Как жаль…
Еще один лист упал с дерева. А потом еще один. Занна, нахмурившись, посмотрела вверх.
– Пойду-ка полью деревья. Вот удивительно. Не ожидала, что летняя засуха окажется такой сильной.
– Наверное, осень наступит раньше.
– Они не сбрасывают листья. Это южные метросидеросы[4]. Они цветут не чаще раза в несколько лет, но, когда начинается цветение, более красивых деревьев в округе не найти. У них ярко-красные пушистые цветки. В их честь назвали нашу улицу. И дом. Но они появились здесь раньше дома и теперь оберегают его, и это здорово.
– Оберегают? Как?
– Деревья довольно большие, это усложняет застройку земли. Если она когда-нибудь будет продана.
– Вы не думали ее продавать?
Может, его миссия завершится гораздо раньше, чем он ожидал. И все будет готово через несколько дней. Странно, что такая перспектива внезапно причинила ему боль, как от… от чего? От осознания, что он жил в одном городе с Занной и не знал о ней. Это даже не разочарование, а… огорчение?
В мире полным-полно красивых женщин, которых ему несложно заинтересовать. Что особенного в Занне Зеленской? Поразительный цвет волос? Глаза? Сильный характер?
Занна, конечно, ни о чем не подозревала. Ее лицо было спокойным, но Ник увидел, как в ее потемневших глазах сверкнула непреклонность.
– Никогда. Это мой дом. Мое убежище.
Убежище? Но от чего ей нужно убегать и прятаться? Кажется, в ее непреклонности мелькнула нотка ранимости. Да… Может, она и привлекла его. Но Занна не ответила на его вопросительный взгляд и пошла по тропинке.
– К тому же он часть культурного наследия, – бросила она через плечо. – Только тупые чинуши из совета этого не признают. Они бы лучше посмотрели, как дом сносят, а на его месте построят какой-нибудь отвратительный небоскреб.
Не небоскреб, а прекрасное невысокое здание, повторяющее своей формой изгиб реки.
Академия Брабантов. Школа музыки и концертный зал, финансируемые доверительным фондом. Там соберутся блестящие музыканты, которые станут воспитывать юные таланты. Это будет безмятежное пространство, где мечты воплощаются в жизнь. Оплот чудесной музыки. И надежды на будущее.
Ник последовал за ней по тропинке. На его взгляд, культурное наследие часто переоценивали. Это все выпендреж, за которым скрывалась горькая правда: прошлое иногда лучше уничтожить, заменив его чем-то новым и прекрасным. И это как раз такой случай.
Дойдя до ступеней, ведущих к главному входу в дом, Ник последний раз оглядел его и заметил трещины в вагонке и выцветшие вывески, облупленную краску и ржавчину на ковке. В тело некогда величественного здания въелись бедность и заброшенность, разворошившие старые раны в душе Ника.
Всплыло еще одно воспоминание об отце.
«На кой черт нам здоровенный старый дом, который отберет кучу денег и времени? У нас и здесь есть все, что нужно, разве нет?»
Их крохотный коттедж действительно вмещал все необходимое. Это был их дом.
Потрясение от переезда в парижские трущобы и вовсе сокрушило Ника. Запах грязи, болезней и… смерти.
Отвращение к бедности и заброшенности было беспредельным. Воспоминания о нищете были такими сильными, что сглаживали счастливые моменты его жизни. Поэтому неудивительно, что сейчас они наконец выглянули из-за облаков. Может, спустя время Ник им и обрадовался бы, но сейчас они ему только мешали. Они касались вещей, которые – он был уверен – уже давно мертвы и зарыты в землю. Они могли возродить его мечту, почти разрушившуюся со смертью матери: что однажды он снова это почувствует – безопасность родного дома. Семьи.
Занна с удивлением обнаружила, что задержала дыхание, когда поворачивала медную ручку и толкала мощную входную дверь, сделанную из дерева каури.
Самое важное – первые впечатления. Поразит ли его изящный изгиб широкой лестницы, красиво повернутая балюстрада и резная стойка перил? Заметит он, что цветочный узор на стойках повторяется на выключателях света и медных пластинках вокруг дверных ручек?
Наверное, его смутило нагромождение эксцентричных коллекций тетушки Мэгги, где старинные струнные инструменты, висевшие на стенных деревянных панелях, смешивались со множеством необычных шляп, зонтов и тростей, занимавших не одну стойку на полированном деревянном полу.
Ник, конечно, выглядел несколько озадаченным, когда шагнул в коридор, но, может, виной тому стало какое-то черное пятно, кинувшееся к ним из тьмы чулана под лестницей.
Три угольно-черных кота с горящими желтыми глазами. Они стояли так близко друг к другу, что казались одним мифическим существом. Занна почувствовала, что Ник явно расслабился, когда пятно приблизилась достаточно, чтобы можно было опознать его составляющие.
– Встречайте Эм энд Эмс!
– Что-что?
Занна подхватила одного из котов с шелковистой шерсткой.
– Это Мармайт. А это Мерлин и Мистик. Мы их называем Эм энд Эмс.
– Вот как…
Ник посмотрел себе под ноги. Мерлин, обычно остерегавшийся незнакомцев, встал на задние лапки, пытаясь дотянуться до его руки.
Ник разжал пальцы, и кот, казалось, вытянулся еще больше, пытаясь подставить под его ладонь свою голову.
«Пальцы художника, – отметила Занна. – Удлиненной формы, сужаются к круглым кончикам». Будь здесь тетя Мэгги, она бы сказала, что этот мужчина, по-видимому, обладает богатым воображением, он импульсивен и незауряден. Что он предпочел бы работу в удовольствие, пусть даже за нее очень мало платят.
