Алла Алая
Василиса. Кто ты?
– Мы из ЛюПарНаса. Вы нам звонили сегодня.
В тусклом свете коридорной лампочки показалась всклокоченная голова.
– А-а, да… экстрасенсы. Проходите. Можете не разуваться.
Я опустила взгляд вниз и оценила состояние пола. Думаю, что данное разрешение было излишним. Вряд ли кому-то придёт в голову снимать обувь здесь. У меня даже прилипла подошва к полу.
– Как к Вам можно обращаться? – Ваня решил проявить вежливость, хотя я не видела в этом особой нужды.
Спина хозяина, или хозяйки, уже скрылась в полутьме квартиры.
– Ну что? – не дождавшись ответа, Ваня оглянулся на меня, – С чего начнём?
– Я бы начала с хозяина. Одиозная личность, честно говоря.
– Думаешь, это мужчина? – с сомнением покачал он головой и заглянул в ближайшую комнату.
– Понятия не имею. Но выслушать его необходимо, в любом случае. Наверняка же есть своё видение этой истории, – и пошла вперёд, оглядывая все помещения, попадающиеся на пути.
В квартире оказалось пять комнат. Две маленькие и узкие, словно пенал, одна квадратная, просторная, в неё выходили двери ещё двух. До них мы не дошли, так как хозяин сидел в центре этой проходной комнаты в кресле-качалке и буравил нас недобрым взглядом.
От неожиданности я ойкнула и ухватилась за косяк двери.
– Здрасти, – пролепетала и скосилась на Ивана.
– Я Иван, это – Василиса. Как к Вам можно обращаться? – Ваня повторил свой вопрос с приторной улыбкой.
Колкий взгляд сменился прищуром и кривой ухмылкой, обнажившей ряд коричневых кривых зубов.
– Ну, если вы экстрасенсы, скажите сами, как меня зовут?
Я покачала головой:
– Мы не экстрасенсы…
Ваня дёрнул меня за руку.
– Не совсем экстрасенсы. Мы специалисты по непознанным явлениям.
– А это разве не одно и тоже? – хозяин закачался в кресле, прикуривая трубку.
В воздухе запахло терпким табаком. Но я вздохнула облегчённо. Уж лучше пусть так, чем невозможная вонь немытого тела и гниющей одежды. Хотя то, что было надето на нём, одеждой назвать сложно.
– Меня зовут Борис Николаевич, – проскрипел хозяин, – я так понимаю, вы ждёте рассказа о том, что здесь происходит, так?
Я закивала, а Ваня покачал головой:
– Так. Вы простите нас, но можно мы присядем?
Хозяин удивлённо вскинул бровь и оглядел почти пустую комнату. Стульев нигде не было.
– С удовольствием предложил бы вам это, но, увы. Если только на пол.
Я посмотрела на Ивана и удивлённо кивнула. Неужели он будет колдовать при человеке? Ведь это строжайше запрещено!
Но Ваня только подмигнул мне и сотворил невидимые стулья.
– Мы можем и так посидеть, – он улыбнулся, пододвигая мне один, – если Вас это не смутит.
Хозяин оценил наши задницы, повисшие в воздухе, и хмыкнул:
– Знаете, молодые люди, меня уже давно ничем не удивишь. Вы же не просто так сюда пришли, должны понимать, что в этой квартире творится нечто необъяснимое с точки зрения человеческого бытия.
– Да, именно! – улыбнулся Ваня, ёрзая на невидимом стуле, – Поэтому мы очень хотим услышать Вашу версию происходящего. Расскажите, пожалуйста!
– А нечего рассказывать, – вздохнул Борис Николаевич и выпустил струю дыма, – подойдите вон к тому зеркалу, сами всё поймёте.
Он ткнул своей трубкой куда-то за наши спины. Я оглянулась и присвистнула: там, в углу, стояло огромное зеркало от пола до потолка, овальное, в витиеватой раме и на изящных ножках. Боюсь даже предположить его ценность.
– Какая красота! – восхитился Ваня совершенно искренне, – Это антиквариат, я так понимаю?
– Правильно понимаете, – кивнул хозяин, – венецианское.
– Но, как? Откуда? – Ваня был явно поражён. Он стоял у зеркала и, не касаясь его, водил руками, не смея поверить.
Меня его изумление не трогало, честно говоря, я не очень-то разбираюсь в древних артефактах.
– Боже, это что-то! – всё причитал Ваня, пока хозяин не вернул его с небес на землю.
– Ваше восхищение объяснимо, молодой человек, но всё же, причина здесь в другом. Попробуйте пройти мимо зеркала слева направо. Да, да! Именно так! Слева направо! И смотрите внимательно в зеркало!
Ваня недоверчиво посмотрел на него, отошёл от зеркала и выполнил манёвр. И тут же встал, как вкопанный, не отрывая глаз от зеркала.
– Это грань времени, Вась! – вдруг произнёс он, совершенно не обращая внимания на присутствие человека, – только не пойму, зеркало ли является гранью или сам угол комнаты. Иди сюда!
Я повторила его действия, глядя в зеркало. Под определённым углом оно, словно жалюзи, раскрылось, и я увидела древний город с грязными улицами, лошадьми, навозом и множеством людей.
– Ого! – зашептала, – Ты когда-нибудь такое видел?
– Нет, но много об этом читал. Грань времени статична. Поэтому может стать воротами для нечисти из других миров. И как бы ни было печально, её надо закрывать. А ещё надо посмотреть, нет ли тут монстров. Хотя, думаю, что есть. У меня в голове всё кружится, значит, нужны ОМПшники. Давай так. Я сейчас к ним, а ты к Любавину. Он тоже нужен здесь. Это уникальное что-то, думаю, Костя нам не простит, если мы ему это не покажем.
Я насупилась, глядя, как некая женщина в грязном переднике выплёскивает помои прямо на головы прохожих из окна с цветными витражами на стёклах. Не хочу идти к Кощею. Видеть его не могу.
Ваня смерил меня внимательным взглядом и покачал головой:
– Это наша работа, Вась. Оставь свою обиду до другого раза. Сейчас ты должна поставить в известность Председателя Комитета, а выяснять отношения с Костей ты будешь потом, договорились?
Я скривилась и кивнула. Ваня чуть не открыл переход прямо перед носом хозяина квартиры, который внимательно и с интересом слушал нас, перестав пыхтеть трубкой и раскачиваться в кресле. Хорошо, я вспомнила о нём и шикнула.
– Не здесь, пошли, выйдем, – и скосилась на Бориса Николаевича, – мы сейчас отойдём, но тут же вернёмся. Не возражаете?
Старик хмыкнул:
– Ваше дело, но зеркало я вам не отдам. Так и знайте!
Ваня остановился в дверях:
– Не волнуйтесь, Ваше останется при Вас.
Я обернулась, покидая комнату, хозяин вновь откинулся в кресле и закачался, укутывая себя дымом табака. Наверное, с его места древний город был виден, как на ладони.
Особо сильных сомнений по поводу того, куда открывать портал, у меня не было. Ваня только хмыкнул, заглянув в кольцо перехода, и махнув Кощею ладонью в знак приветствия. Сказано было – позвать Председателя, я выполнила. А то, что при моём появлении лицо Невмерущего покрылось сеточкой мелких сосудиков, от негодования видимо, я решила игнорировать. Не моя была идея, не мне и краснеть.
– Что ж ты за зверь такой! – стукнул по столу Костя и рывком встал из кресла, отчего то завертелось со скрипом.
– И тебе привет, – я оглядела его кабинет и ухмыльнулась, – не рычи, я официально. Ты один?
Костя катнул кресло в угол, угрюмо кивнул и сложил руки на груди:
– Что случилось?
– Мы нашли грань времени, кажется, так называется. Ваня велел тебя позвать. Вот, зову!
Кощей расплёл руки и с интересом уставился на меня:
– Даже так?! Интересненнько… Ну, пошли!
Я сделала шаг в сторону, пропуская его в переход.
На лестничной площадке пока никого не было.
– Ух, какая энергетика! – повёл плечами Костя и улыбнулся мне. Спокойно, дружелюбно и тепло. Я закатила глаза. Никак не могу его понять: когда и почему он злится, и отчего иногда смотрит на меня так, как сейчас.
– Это не я – зверь, это ты – чудо-юдо. Сначала орёшь дурниной, потом улыбаешься, как ни в чём не бывало! Мне, например, совсем не понятно, как с тобой общаться…, – и надулась, отвернувшись.
– Взаимно, – хохотнул Кощей, оглядывая двери квартир, – Ну что? Эта, или та?
– Сам догадайся! – огрызнулась я и скрестила руки на груди.
– Догадался уже. Хватит, давай – мир?
Я кивнула. Попробуй, откажись…
– Иван где?
– За ОМП пошёл.
– Отлично. Значит, ждём…
– Не хочешь с хозяином познакомиться? Очень интересный экземпляр!
Костя с сомнением склонил голову набок и потянулся к ручке двери:
– Да, наверное, ты права. Идём.
Борис Николаевич по-прежнему сидел в своём кресле, покачивался и дымил трубкой. Наше появление вызвало у него недовольную гримасу.
– Другого привела? А тот где?
Костя серьёзно оглядел его, подошёл ближе и протянул руку для приветствия.
– Любавин Константин Борисович, – и улыбнулся.
Старик вытащил трубку из зубов и криво ухмыльнулся, не торопясь пожимать протянутую ладонь:
– Тоже экстрасенс?
– Председатель Комитета магических сообществ Москвы. С кем имею честь? – выдержка Кощея была отменная. Мне, так просто, хотелось стукнуть злобного старикашку чем-нибудь по голове.
– Зовите меня Борис Николаевич, – проскрипел хозяин и снова пыхнул дымом, почти в лицо Любавину, отчего тот скривился и дунул на трубку тихонько. Дым тут же пропал.
Старик недоумённо глянул на него.
– Что Вы сделали? Как?
– Не это есть предмет нашего разговора, милейший. Вы обратились к нам за помощью? Мы готовы выслушать и сделать всё, что в наших силах. Итак?
Борис Николаевич прищурился и с интересом взглянул в глаза Косте.
– Вы – экстрасенс?
– Я – маг, – поправил его Кощей с улыбкой.
Старик хохотнул:
– Маги… Эзотерики… Экстрасенсы… Называйтесь, как хотите! Я не верю ни в тех, ни в других, ни в третьих!
– А во что Вы верите? – Костя взмахом руки сотворил себе кресло на изогнутых ножках и устроился в нём, совершенно позабыв обо мне.
Старик подался вперёд, с удивлением разглядывая творение.
– Вы – фокусник?
– Я – маг, милейший Борис Николаевич. Великий маг. Я руковожу Комитетом магов столицы.
– Вы не заставите меня поверить в магию или какие-то сверхъестественные силы, – отмахнулся старик, – Я верю в разум! Я – атеист!
Костя откинулся в кресле, забросил ногу на ногу и хмыкнул:
– И именно разум заставил Вас обратиться к нам? Зачем?
– Посмотрите туда, – старик ткнул пальцем в зеркало, – разум хочет найти ответ на эту загадку. И если для этого нужно обратиться к экстрасенсам, то почему бы и нет?
Костя обернулся и оглядел угол комнаты.
– Что Вы там видите? – спросил он, внимательно наблюдая за реакциями старика.
– Я вижу в зеркале старинный город. По всем признакам, это приблизительно десятый – двенадцатый век. Средневековье.
– И как Ваш разум это объясняет?
– Никак…, если бы у меня было хоть какое-то разумное объяснение, я бы не обратился к Вам! Как Вы там себя назвали? Председатель Комитета магов Москвы? Ну, так прекрасно! Вам и карты в руки! Разгадывайте!
И он снова закачался в кресле, хитро улыбаясь.
Костя встал и подошёл к зеркалу.
– Слева направо, грани повёрнуты градусов на тридцать, – я потянула его чуть левее от зеркала, – вот тут хорошо видно.
Костя кивнул, поймав картинку, и несколько минут, молча, смотрел на город за гранью. Потом вздохнул, повернулся к хозяину и сказал:
– Нам придётся забрать зеркало с собой. Это серьёзно. Оставлять здесь грань времени опасно.
Но старик резво подскочил с кресла и мигом оказался между нами и зеркалом, широко раскинув руки.
– Ни-за-что! – выкрикнул он, – Разгадывайте эту загадку здесь! Вы не представляете себе ценность этой вещи!
– Представляю, – улыбнулся Костя, – венецианские мастера. И понимаю Ваше беспокойство. Однако вынужден настаивать.
– Нет! – жёстко отчеканил старик.
В это время в прихожей раздался топот, и в комнату вломилось несколько ОМПшников во главе с Ваней.
– Ты вовремя, – Костя махнул в сторону зеркала рукой и приказал, – упаковываем. Давайте в сеть сначала, от греха. Потом максимально аккуратно в лабораторию. И только попробуйте мне его испортить!
И он отступил в сторону, подхватывая возмущённого старика под локоть. Тот начал вырываться, крича, что он нас засудит, что вызовет полицию. Но Костя только вежливо улыбался и тянул его к креслу.
– Присядьте, присядьте, Борис Николаевич! Прошу Вас, успокойтесь! Обещаю, что, как только мы разгадаем эту загадку, зеркало тот час же вернётся в эту квартиру.
Старик возмущённо вырвал локоть из цепких пальцев Любавина и кинулся к телефону.
– Я понял! Вы обычные воры! Сейчас я вызову полицию, и мы посмотрим, кто – кого!
Костя щёлкнул пальцами и старый телефон растворился в воздухе. Старик поводил ладонью по столу, где только что стоял аппарат, и со страхом посмотрел на него.
– Верните телефон!
– Верну, как только Вы успокоитесь и выслушаете меня, – ответил Любавин и сел в своё кресло, – сядьте!
Его тон был таким жёстким, что хозяин квартиры даже не подумал сопротивляться. А я всё никак не могла понять, почему Костя с ним возится. Мог бы уже давно применить магию. Старик был бы спокоен, и мы бы уже свалили из этой вонючей квартиры. Чего он тянет?!
– Милейший Борис Николаевич! – как ни в чём не бывало, протянул Кощей, закинув ногу на ногу, и, сцепив пальцы в замок, положил их на колено, – Любое необычное явление в нашем мире может, как нести угрозу нам с Вами, так и быть чрезвычайно полезным. Сразу это не определить. Нужны специальные приборы, серьёзные специалисты и необходимые условия. Здесь, у Вас, провести обследование зеркала невозможно. Простите, если огорчаю. Наша задача – уберечь Вас и жителей этого микрорайона от опасности, и, поверьте, мы сделаем для этого всё!
Старик недовольно косился то на Любавина, то на ОМПшников, методично упаковывавших зеркало в сеть из золотых нитей. В его глазах всё ещё плескалось недоверие и страх.
– Ну, хорошо, – наконец буркнул он, – пишите мне расписку!
Костя удивлённо поднял брови, потом сотворил из воздуха клочок бумаги и ручку и быстро начиркал что-то.
– Это что? – не понял старик, повертев бумажку в руке, – Дурить меня вздумали?
– Это – высшая степень доверия, Борис Николаевич, – ухмыльнулся Костя, – это – мой номер телефона. Звоните в любое время!
Хозяин скосился на пустое место, где только что стоял аппарат, но всё же кивнул:
– Благодарю. Но не думайте, что сможете так легко от меня отделаться! Я буду держать руку на пульсе!
Костя кивнул, поднимаясь:
– Как угодно. А теперь разрешите откланяться, – и повернулся к двери, намереваясь выйти.
– Телефон верните, – напомнил в спину старик.
Костя щёлкнул пальцами. Комната приняла прежний вид, а старик с сожалением оглядел место, где только что было уютное кресло на изогнутых ножках. Да уж, понятное дело – красивое было кресло. Но не его.
Мы переглянулись и пошли на выход.
– Жуткий старик, – выдохнула я на лестничной клетке, – но самое противное – это запах. Я там чуть не задохнулась! Пошли скорее отсюда!
– Погоди-ка, – Костя обвёл рукой вдоль косяков двери, – я повешу здесь маячок. Не может просто так появиться грань времени. Сдаётся мне, есть тут кто-то, кто к нему в гости ходит, и я хочу узнать, кто!
Ваня давно ушёл в ЛюПарНас вместе с ОМПшниками. Мы с Костей постояли немного, глядя на закрытую дверь. Магическое поле заметно ослабевало, ощущение покалывания на коже и холода пропало.
– Давай пройдёмся? – вдруг предложил Кощей.
Я пожала плечами и пошла вниз по лестнице.
Удивительно, но на улице сияло солнце, отражаясь в лужах, подсвечивая ярко-жёлтую листву и бликуя в окнах домов.
– Красиво как, – улыбнулась я осени, себе и, наверное, Косте.
Он кивнул, из-под бровей поглядывая на меня.
– Вась, – начал и замолчал, словно не решаясь вновь завести неприятный разговор.
– Если ты снова про Анастасию, Кость, не стоит. Я не собираюсь намеренно портить с ней отношения.
– Я не об этом… хотя, спасибо. Не ожидал, если честно.
Я вздёрнула бровь и скосилась на него. Мы шли рядом вдоль улицы, потихоньку шумевшей редкими автомобилями.
– Есть что-то ещё? – спросила, пытаясь согнать вдруг возникшее напряжение.
Он кивнул, молча.
– Не тяни, ради бога! Я уже начинаю нервничать.
– Я подумал, что будет лучше, если ты переберёшься в Комитет.
Я хмыкнула. Мы уже не один раз поднимали эту тему. И не один раз Костя настаивал на моём переводе. Но раньше это были просьбы, приказы, крики. До уговоров он опустился впервые. Поэтому мне стало интересно, что будет дальше, и я промолчала.
Костя, ожидавший моей бурной реакции, остановился, не веря своим глазам.
– Ты молчишь?! Это уже что-то новенькое! – он взъерошил волосы, как умел делать только Кощей, и широко улыбнулся, – Ладно, сдаюсь! Но не обрисовать перспективу перевода просто не могу, поэтому, слушай.
Он резко дошёл до меня, схватил под руку и ускорил шаг.
– Я создаю подразделение прогнозов, и кому, как не тебе, его возглавить?
– Зачем оно? – не поняла я.
– Ты понимаешь разницу между порталами во времени и видениями? Например, такими, как у тебя?
Я покачала головой, скорее, не понимая, к чему он клонит.
– Иван может переходить в будущее и прошлое, как в стационарную точку. В прошлое, которое уже совершено, и в нём ничего нельзя менять. И в будущее, которое ещё не наступило, и на которое мы никак повлиять не можем, потому что оно зависит не только от нас. Понимаешь?
– Почти нет. Причём здесь мои видения?
– Твои видения – это призыв к действию. Они никогда не приходят просто так, и всегда ты должна на них как-то отреагировать, иначе случится что-то плохое. Ведь так?
Я неуверенно кивнула. Почему-то никогда не рассматривала видения с этой точки зрения. Но что-то в этом есть, поэтому заинтересованно спросила:
– А если я всё-таки соглашусь, у меня будут маги в подчинении? Какие?
Костя улыбнулся ещё шире:
– Веды и портальщики.
– И Ваня?
– Только если он сам захочет, – покачал головой Кощей, – ты же знаешь, что ему ЛюПарНас дорог.
– Как и нам с тобой, – возразила я, задумчиво глядя под ноги на опавшие листья.
– Как видишь, я не перестаю жить его жизнью. ЛюПарНас – мой дом, если хочешь, моё гнездо. И это неизменно. Но весь остальной мир тоже нуждается в нашем внимании и защите.
– Я понимаю, – помолчала и добавила, – обещаю подумать, хорошо?
Костя отпустил мой локоть и кивнул:
– Спасибо. Ну, что, в лабораторию? Это зеркало – удивительная вещь! Мне не терпится его пощупать. Идём?
Я только шагнула на плитку в лабораторию ЛюПарНаса, как ко мне подлетел Иван.
– Исчезло! – прошипел он, демонстрируя место, где недавно красовался ожог.
Я схватилась за голову. Кажется, обращение времени продолжает действовать! Прибью Родьку!
Я уже рванула к техно-гению, который внимательно изучал зеркало, но Ваня остановил меня, преградив путь.
– Не стоит сейчас. Зеркало важнее!
Я возмущённо запыхтела, качая головой.
– Для тебя сейчас нет ничего важнее времени! А этот засранец, вместо того, что бы дорабатывать свой табурет, спокойно изучает зеркало! Пусти, я его встряхну хорошенько!
Но Ваня крепко держал меня за плечи.
– Пока мне очень даже хорошо! Давно не чувствовал себя таким бодрым. По сути, у меня в организме сейчас идёт процесс омоложения, понимаешь? Я не хочу его останавливать!
– А когда захочешь? – зашипела я возмущённо, – Когда он перейдёт в процесс омладенчивания?!
Ваня хохотнул и чмокнул меня в лоб:
– Не волнуйся, до этого ещё далеко. Пойдём лучше спросим, что он там нарыл?
Я совсем не разделяла Ваниного оптимизма. Не так уже всё и радужно. Но спорить сейчас было бессмысленно.
– Здесь поработал кто-то специально, – заметив нас, Родька ткнул пальцем в раму зеркала, – вот, видите? Тут, тут и тут. Это специальный состав. Я думаю, на крови младенца. Точнее не скажу, надо делать анализ химического состава.
Он задумчиво поводил каким-то прибором вдоль стекла и вздохнул:
– Открыто на совесть. Вряд ли получится закрыть быстро. Впервые с таким сталкиваюсь. Интересно, как такое вообще возможно, и кто это сделал?
– И зачем? – вклинился Костя, подойдя ближе, – Смысл открывать грани под таким углом? Пройти всё равно не удастся.
Я ещё раз взглянула на грязный город по ту сторону зеркала. Зачем, говоришь?
– А что если это было сделано для старика? Ну, в качестве развлечения, как телевизор? Вы же видели, в каких условиях он живёт? У него ничего нет: ни телевизора, ни компьютера…
Ваня улыбнулся:
– Надо поискать в его ближайшем окружении. Какой-то маг нарушает закон, получается.
– Получается, получается, – протянул Костя, – Займётесь этим? У меня сейчас посерьёзнее головная боль. Ментальное прилетело. Твоё видение, Вась, где утопленница, помнишь?
Я кивнула.
– Неужели нашли?
– Нашли, что б её… Похоже на жертвоприношение, – скривился он.
– На воде? – присвистнул Ваня, – Это в каких случаях применятся?
– Тебе ли не знать?! – возмутился Кощей, – Ваня, теряешь хватку…
– Ты думаешь? – Иван почесал затылок и отмахнулся, – Не может быть, кому надо закреплять отражаемые разломы?
У меня в голове всплыло воспоминание. Я читала о границах между мирами, что любой маг, при желании, может открыть разлом. Для этого не нужно быть портальщиком, но потребуются жертвы. И если мы сейчас столкнулись именно с этим, то я понимаю Костю, есть о чём поволноваться.
– Странно всё: грани времени, жертва на воде. Похоже, что это звенья одной цепи, – Костя посмотрел на Ивана, – я тебя хочу попросить: посмотрите с Родькой общий фон портальной магии, хорошо? Особенно у источника маргиналов. Мало ли…
Они переглянулись многозначительно.
– А мне что делать? – спросила я. Так, на всякий случай.
– Изучай старика, – отмахнулся Костя, – найдёшь, что интересное – маякни. До встречи!
И он ушёл в чёрный переход, на прощанье, подняв ладонь вверх.
– Ну? Что там с табуретом? – пошла я в наступление, – Ты же понимаешь, что это важнее, чем долбанное зеркало?
Родька вжал голову в плечи и бочком стал отступать к двери:
– Я уже кое-что поправил, можно замедлить процесс. Идёмте, попробуем?
Я нахмурилась. Снова нет уверенности что ли? Что значит «попробуем»?
Но Ваня резво поспешил за ним, ничуть не сомневаясь в успехе.
– А вдруг мы сделаем ещё хуже? – закричала я им вслед, но тоже ринулась за Родькой. Не оставлять же Ваню с этим извергом и табуретом наедине?! Мало ли, что там ещё может случиться!
Табурет теперь красовался в центре ретрансляторской. Я хмыкнула.
– Ты с него воспоминания снимал что ли?
Родька надулся и вынес табурет из круга.
– Если бы ты хоть что-то понимала в техно-магии, я бы тебе объяснил. Просто поверь на слово, замедлить обращение времени мне удалось, но буду работать дальше. По крайней мере, у Ивана появится шанс пожить подольше…
Я от злости даже замахнулась на него. Видали?! Нам его теперь ещё и благодарить надо?! Упырь в белом халате!
Но Ваня оттащил меня в сторону, прерывая брыкания.
– Тихо, птичка моя. Он ни в чём не виноват, я же сам сел на табурет! Сейчас затормозим процесс, а дальше будет видно.
Меня, конечно, его слова никак не успокоили. Но пришлось смиренно замолчать. Я заприметила в углу какое-то новое уютное кресло и плюхнулась в него, ожидая, пока Родион колдует над Ваней и табуретом.
– Только никуда не плюхайся! – буркнул, не глядя на меня Родька, – Здесь кругом приборы! Сломаешь что-нибудь!
Я кивнула, молча, и продолжила сидеть, обхватив колени руками. Ну не стоять же, в самом деле.
Наладив табурет, Родька усадил Ивана и повернулся ко мне. И тут же его сосредоточенное выражение лица сменилось на иронично-насмешливое.
– Удобно? – спросил он, как-то слишком приторно улыбаясь. Я нахмурилась, оглядывая себя и кресло. Вроде не свечусь с чего бы такой тон?
– Ну да, – протянула с опаской.
Родька сделал шаг в сторону, сложив руки на груди и улыбаясь. И тут я увидела Ванин взгляд. Глаза вылезли из орбит, челюсть отвисла, задвигалась, словно рыба без воды.
Родька обернулся к нему и подмигнул.
– Хороша, да?
Мне совсем не понравилась их реакция, поэтому я поспешила встать, ещё раз оглядев себя. Вроде бы всё на месте. Или?
– Что с креслом не так? – и хитро прищурившись, пошла потихоньку на Родиона.
Как только я покинула кресло, мужики опустили глаза в пол и замолчали. Первым отмер Ваня.
– Родь, это что за шутки?
– Никакие не шутки! Прибор сделан по заказу Шамана! Определяет суть вещей…
Я остановилась на полдороги и нахмурилась:
– Что он делает?
– Определяет истинную сущность того, что лежит на нём…, – Родька заметил мой манёвр и начал отступать к двери.
– Что с моей сущностью было не так? – настороженно спросила я, снова делая к нему шаг.
– Ничего, всё хорошо, – промямлил Родька. Глазки его забегали, руки затряслись.
Ваня поёрзал на табурете и кашлянул в кулак.
– Мне долго ещё тут сидеть?
– Я его пока не включал, – отозвался Родька, переводя взгляд с меня на Ваню.
– Ну, так включи!
Что-то в голосе моего портальщика меня напрягло. Я повернулась и пошла к нему, внимательно вглядываясь в его глаза.
– Ваня, ты же мне скажешь, что видел?
Он пожевал губу, скосился на Родиона и выдохнул:
– Тебя, безо всего…
– Безо… Чего?! – до меня стало доходить. Потом вспомнила, для кого был сделан сей девайс, и меня понесло.
– Убью! Обоих! – и кинулась с кулаками на техно-гения.
Ваня вскочил с табурета, пытаясь меня перехватить, Родька распахнул дверь и с криками «Помогите!» понёсся по коридору. Я за ним. Ваня за мной.
Спасло дурака явление Сёвы.
– Это что здесь такое происходит?! – зычным басом проревел Всеволод Воеводьевич, ловя в захват техно- гения и загораживая его своей широкой спиной.
Я успела лишь подлететь к ним, как была схвачена Ваней.
– Всё, Вась, успокойся! У него не было цели тебя разглядывать!
– Да? А какая была цель создавать кресло, раздевающее женщин?!
– Это не моя идея! – пропищал Родька, высовывая свою лохматую физиономию из-за плеча директора, – Все вопросы к Шаману!
– О, да! Очень удобно прятаться за чужими спинами! Трус! – я продолжала махать руками и вырываться, – Иди сюда, я покажу тебе, как нужно обращаться с женщинами!
Не знаю, чем закончилась бы наша драка, если бы из темноты коридора не послышались шаги.
– Что за шум, а драки нет? – иронично-насмешливый тон привёл меня в полное бешенство.
Ваня, заметив Шамана, закатил глаза и просто отпустил меня.
– А…, делайте, что хотите! Меня Костя вызывает, – и скрылся в своём сиреневом переходе.
Как только почувствовала свободу, я свела руки вместе, пробормотала «файербол» и усмехнулась.
– А теперь, друзья мои, постарайтесь внятно объяснить, кому и зачем понадобилось творить непристойный предмет мебели?! – со злостью и негодованием, подбоченившись, я стояла и подбрасывала боевой шар на ладони.
Сёва, Дима и Родька оторопело глядели на меня, не зная, то ли бояться, то ли улыбаться. Наверное, в их глазах происходило что-то забавное. Они явно еле сдерживались, чтобы не засмеяться. Первым пришёл в себя директор.
– Василиса! Прекрати играться с оружием! Погаси файербол! Немедленно! – с улыбкой, но сдвинув брови, приказал он и ткнул в шар пальцем, – Использование боевого оружия в стенах ЛюПарНаса строжайше запрещено!
– Всеволод Воеводьевич, – ехидно поинтересовалась я, – а создание приборов явно не для работы разрешено?
Шаман возмутился, отодвигая Сёву в сторону:
– Ты судишь о том, чего не знаешь! И вообще, не твоё дело, зачем Родион создал кресло. Прекрати истерить, это тебя совершенно не касается!
Я растянула файербол между ладонями, гася энергию, и накинулась на Родьку, который продолжал подпрыгивать за спиной директора и кидать на меня совершенно безумные взгляды.
– Тогда нужно на все приборы в его лаборатории вешать таблички: «Осторожно, опасно для жизни!».
– Это на тебя нужно вешать табличку: «Осторожно, злая Василиса!» – зашипел Димка, схватил меня за плечи и затряс, – Приди уже в себя! Ничего же страшного не произошло!
– Как это не произошло!? – заорала я в ответ, вырываясь, – Или то, что Ваня теперь живёт в обращённом времени, не страшно?! Подумаешь, превратится в яйцеклетку!
Родька, за секунду до произнесённых мной слов, начал корчить рожицы, предупреждая молчать, но не успел. Слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Сёва «уронил челюсть на пол», Шаман резко отпустил меня и повернулся к Родиону, а я оступилась и рухнула на пол, издав душераздирающий визг.
– Что?! – зарычал Дима, вытаскивая Родиона за шкирку из-за спины Воеводина. Тот даже не сопротивлялся. Только втянул голову в плечи.
– А вот это уже халатность! – возмущённо запыхтел директор, подхватывая техно-гения под локоть, – Давайте все вместе пройдём ко мне в кабинет. Коридор – не лучшее место для выяснения обстоятельств!
И все трое посмотрели на меня, сидящую на полу и пыхтящую, как паровоз. Обидно было, очень. Но возмездие было близко, и потому я всё же поднялась на ноги, намеренно игнорируя протянутые три ладони. Сама справлюсь!
Всю дорогу до приёмной я сверлила негодующим взглядом затылок Шамана. Димка всё чувствовал и периодически косился на меня, но старательно делал вид, что очень серьёзен, и никакой вины за собой не чувствует.
– Итак, господа, давайте всё сначала и подробным образом, – как только дверь кабинета захлопнулась за нами, Воеводин отпустил Родиона и водрузил своё внушительное пузо за рабочий стол, – присаживайтесь… Все!
Шаман даже не подумал сопротивляться: несмотря на должность, он оставался абсолютно простым и категорически не хотел признавать своё превосходство. В этом мы с ним были похожи.
– Вась, давай по порядку! Что произошло, когда, что сейчас происходит? – Сёва устало потёр лысину и вопросительно уставился на меня.
– А что рассказывать? Табурет Родька создал, обращающий время на клеточном уровне. Ваня случайно сел. Теперь его время обращено. Пропадают шрамы, следы от ожогов. Короче, идёт процесс омоложения. Это всё, что я знаю.
Шаман и Сёва переглянулись и уставились на Родьку.
– Ну? Теперь ты! Что это за прибор? Кто заказал? Я жду! – и директор хлопнул ладонью по столу, отчего техно-гений дёрнулся и осел в кресле ещё ниже, словно его кто-то собирался ударить.
– Он был недоделан, стоял у стены! Ивану никто не разрешал на него садиться! Это же лаборатория! У меня там куча приборов, которые нельзя даже трогать, не то, что садиться! – пропищал он почти с возмущением.
Я попыталась открыть рот, но Сёва вскинул руку, останавливая меня.
– Подожди Вась! Я разбираюсь. Значит, причиной произошедшего стала халатность?
– Именно! – закивал Родион, – Ивана…
– Твоя! – грохнул Сёва уже кулаком по столу, – Я не один раз предупреждал, что у тебя свалка, а не лаборатория! Но это ладно, решим… Теперь, что делать с обращением времени? Насколько это серьёзно? Что ты уже предпринял?
– Мне удалось затормозить сам процесс в табурете, – опустив глаза, Родька шмыгнул носом, – примерно раза в три-четыре. Но совсем остановить пока не могу. Там не хватает двух ламп разнонаправленных. Теперь таких не производят…
Сёва сощурился:
– То есть?
– Надо сгонять в прошлое, в год примерно восьмидесятый.
Шаман хмыкнул:
– Санкцию хочешь? Тогда пошли объясняться с Любавиным… Правда, боюсь даже представить меру наказания, которую он определит для тебя.
Родька кивнул, вытирая нос. А мне вдруг стало его почему-то жалко.
– Может, все вместе пойдём? Тем более, что Ваня сейчас там, – я улыбнулась, пытаясь, как могла, подбодрить техно- гения. Он поймал мой взгляд и тяжко вздохнул.
