Аля Кьют
Жена по наследству
Глава 1. Курильщик
Милана
– Как здорово, что ты в Москве, Мили! – бурно радовалась моя подруга Катя, поднимая бокал. – Давай за нас и за школу.
Катя провозгласила тост, и я выдавила вымученную улыбку, стараясь радоваться простым человеческим вещам. Вкусное игристое, устрицы по супер скидке и подружка, с которой все детство провела на сборах и тренировках.
– Да, за нас и за школу, – повторила я, звякая своим бокалом о ее.
Стекло издало очень глухой дзынь. Конечно, дело было в качестве бокалов, а не в том, что даже посуда чувствует мое уныние.
– Паршиво, что у тебя травма, – запоздало разделила мое горе подруга.
Я не вынесла бы ее сочувствия в сочетании с блеском глаз от вина. Поэтому махнула рукой и изобразила принятие:
– Судьба, значит. Зато теперь я могу много есть и даже напиться.
– Это – да. Признаться, именно ради этого я и бросила танцы. У меня бы не хватило сил просрать всю молодость, отказаться от студенчества. Ой, прости…
Она прикрыла рот рукой, понимая, что именно это я и сделала. Да к тому же зря. Теперь у меня не будет карьеры, и поступить в универ тоже проблематично. К тому же я совсем не представляла, кем хочу стать.
Танцы были моей жизнью. Ничего иного я не хотела.
– Ничего, – снова невозмутимо успокоила я Катю. – Студенчество – это круто. Расскажи, как тебе в «Плешке»?
– Ой, прекрасно.
И Катя стала болтать, уже не останавливаясь и не осекаясь. Я слушала, делая вид, что мне интересно, а сама только и мечтала скорее сбежать. С чего я взяла, что встреча с подругой поможет мне успокоиться перед оглашением завещания Алексея?
Катины рассказы были веселые и, наверное, интересные. Попойки, студенческие вёсны, зачетки в форточке, невыносимые преподы и шикарные парни возбуждали всех девчонок.
Только я в свое время отказалась от этого по своей воле. Моей мечтой всегда была сцена. Именно танцами я бредила с детства. Танцами я занималась всю свою недлинную жизни и с танцами связывала карьеру и все ближайшее будущее. Но у судьбы были другие планы.
Я старалась слушать Катю, но не могла сосредоточиться, терялась в именах и локациях, сначала переспрашивая. А потом перестала и просто кивала, молясь, чтобы этот вечер скорее закончился.
Чертовски паршивая идея. Наши пути и мнения не совпали полтора года назад, когда Катя поступила в Академию Плеханова, а я укатила на гастроли по Европе и двум Америкам.
Что я ждала от этой встречи?
Последний раз, когда мы виделись, я не понимала, как можно отказаться от призвания ради всего, что так восхищало Катерину. С тех пор ничего не изменилось. Наши пути разошлись.
Мне так не хотелось сидеть одной в гостинице, умирая от тоски и одиночества. Но здесь, в этом милом ресторанчике, выть хотелось еще сильнее.
Я не перебивала Катю минут десять, и она продолжала говорить, ничуть не смущаясь. Но мне очень скоро понадобилась передышка. Извинившись, я отправилась в уборную, чтобы немного перевести дух.
Столики летней веранды стояли почти вплотную, и я порадовалась, что мы встретились в будни, когда здесь не так много народа и шума. Через два стола от нас сидел мужчина. Я была к нему спиной все это время и заметила только по пути в уборную. Он посмотрел на меня мельком, но сразу вернул взгляд и как будто «поймал» меня. Я даже запнулась.
У него были такие странные глаза. Я притормозила у его стола, делая вид, что ищу равновесие, а сама бессовестно уставилась на лицо незнакомца. Мужественные черты, щетина, которая уже почти борода, но еще не совсем. Нос с небольшой горбинкой, губы полные. Но глаза… Боже мой. Я прибавила шаг, чтобы не выглядеть совсем чудачкой.
То ли это свет так играл, то ли у него действительно был такой редкий цвет глаз. Светло-карие, почти янтарные, цвета виски. Я прерывисто выдохнула, войдя в уборную. Накануне оглашения завещания Алексея встретить человека с глазами, как у него.
Я сполоснула руки и брызнула в лицо водой.
Катина болтовня показалась желанной тоской по сравнению со странными чувствами, которые сейчас во мне всколыхнулись. Нужно заканчивать этот странный ужин и ехать обратно в гостиницу.
Я вернулась к столу, невольно отметив, что тот самый мужчина говорит по телефону. Я не стала оборачиваться и смотреть на него, хотя хотелось. Такое странное чувство, когда тянет, но точно знаешь, что нельзя. И от этого тянет еще сильнее. Как высота, которая манит прыгнуть.
– Все в порядке, Мил? – вернула меня за стол из раздумий Катя.
– Да, все хорошо, – почти не соврала я. – О чем мы говорили?
– Повторить вам игристое? – не дал Кате продолжить официант.
– Нет, – отказалась я сразу.
– А мне – да, – согласилась подруга.
Я приуныла, даже не пытаясь это скрыть. Катерина же продолжила докладывать о своих романах. Официант очень быстро принес ей второй бокал, а я еще допивала первый. Меня смутил запах дыма, и я покрутила головой, но не нашла никого с кальяном или вайпом рядом. Курить мог только тот самый мужчина, который все еще сидел позади меня. И это не был кальян. Я точно чувствовала табак. Тяжелый и сладко-приторный. Я спросила официанта.
– У вас можно курить?
– Да, – ответил он невозмутимо.
– Это отвратительно, – возмутилась я, невольно повышая голос на эмоциях.
Катя, которая могла видеть реакцию курильщика, сделала на меня большие глаза и была готова зашикать.
– Нет, правда, это последний ресторан в Москве, где можно курить. Разве эту гадость не запретили?
– Открытая веранда, – объяснил официант.
– Все закрыто, как аквариум, – продолжала я кипеть, кивая на прозрачные перегородки из пленки.
– Могу предложить вам пересесть в зал.
Катя скривила лицо.
– Тут хорошо вроде. Может потерпим?
Признаться, мне тоже было лень тащиться в зал, где, наверное, немало народа и шумно. К тому же теперь у меня был предлог для побега.
Я больше не стала спорить. Мы остались на веранде. Катерина продолжила говорить и пить. Краем уха я услышала, как тот самый мужчина попросил официанта пересесть. Я не могла не удивиться. Надо же какой совестливый.
Однако это не спасло нас от дыма. Он курил как будто одну за другой. Еще и табак был какой-то ароматизированный, удушающе пьянящий. Меня начало мутить. Как будто я сама затягивалась этой дрянью.
Официант унес посуду, меня начало подташнивать, Катя болтала без остановки, как будто играя на публику. Она жестикулировала, громко смеялась и делала театральный паузы в интригующих моментах, чтобы глотнуть вина. К слову, пила она медленно, как будто издевалась.
– Слушай, мне что-то нехорошо, – призналась я тоже чуть театральнее, чем было на самом деле. – Может пойдем?
– Я бы хотела допить, – не согласилась Катерина.
У меня вертелось много чего на языке, но в бокале моей подруги оставалось совсем немного.
– Для вас комплимент, пожелание хорошего вечера и извинения от господина за дальним столиком, – ворвался в мои надежды официант.
Он принес ведерко, из которого торчала целая бутылка «Просекко». На этот раз я обернулась и встретила обжигающий взгляд незнакомца. Он снова держал в руках сигарету и чуть склонил голову в мой адрес.
О нет. Целой бутылки в компании с его сигаретами я не вынесу. Слава богу, Катерина потеряла дар речи и посылала незнакомцу признательные взгляды. Я успела быстро отказаться:
– Спасибо, конечно, но пусть он подавится своим игристым и своими вонючими сигарами.
– Боюсь, это сигариллы, – поправил меня официант.
– Их название не влияет на вонь, так что мне плевать. Счет принесите, пожалуйста.
– Как прикажете.
Он умчался мгновенно и вернулся еще до того, как Катерина вернула себе дар речи. Я оплатила наш ужин, спросила:
– У вас есть вторая уборная?
Идти мимо курильщика мне совсем не хотелось. Слава богу, официант указал на вход в зал. Туда я и отправилась, едва приложила карту к экрану. Катя побежала за мной. Что странно. Я удивилась ее прыти. Думала, она наоборот рванет извиняться перед тем мужиком за то, что он нас отравил.
– Милан, это было грубо, – отчитала она меня таки, пока мы шли через зал и других гостей. – Он извинился.
– Мне все равно, – равнодушно отвечала я.
Катя не унималась.
– Можно было познакомиться. Такой интересный мужчина. Уверена, он бы пересел к нам. Он хотел.
– Если бы он к нам пересел, меня бы стошнило.
– Какая ты стала, Мили…
– Какая? – удивилась я, останавливаясь.
– Странная, – закончила Катя и быстро скрылась в уборной.
Я осмотрелась и не увидела второй двери. Боже, один туалет на зал. Кошмар. Еще осмотревшись, я с сожалением заметила, что зал был ничуть не шумным и не душным. Одна небольшая компания сидела за дальним столом. А к большому залу еще прилегал малый. Я прошла дальше, чтобы изучить интерьер. Мое внимание сразу привлекли картины. Здесь был преимущественно импрессионизм. Я даже узнала одну из работ Моне.
Но в этом зале было нечто более ценное, чем гениальная картина. Он оказался абсолютно пуст. Мы могли посидеть здесь среди прекрасных пейзажей, без вони и странных карих глаз.
Я услышала за спиной шаги и сказала:
– Смотри, как тут здорово, Кать. Никакого вонючего табака, только Моне. Боже, неужели это подлинник?
Едва я это сказала, как сразу ощутила тот самый запах ароматизированного курева. Сердце пропустило удар.
– Это копии, – проговорил незнакомец. – Студенты художественного училища из Костромы писали на заказ. Вы разбираетесь в искусстве? Меня зовут Руслан. Я хотел принести еще раз свои извинения.
– Принесите их в другое место, – совсем невежливо огрызнулась я.
Попыталась уйти, но он угадал направление, и в итоге я влетела прямо в его грудь.
– Не убегай, – быстро перешел он на «ты» и схватил меня за плечи.
– Отпустите. Я буду кричать, – пригрозила я жалким сиплым шепотом.
– Прямо здесь? Давай хотя бы сядем в машину.
От его наглости я окончательно потеряла дар речи, зато вспомнила, что могу двигаться и выдрала себя из огромных ручищ. Я помчалась прочь, забыв про Катю. Сейчас мне нужно было уносить ноги, желательно подальше и побыстрее. Этот мужчина пугал меня до чертиков и волновал не меньше. Удивительно, но отвратительный запах сигарилл, смешавшись с его парфюмом, больше не казался мне мерзким. Но это, конечно, не было поводом знакомиться ближе, болтать об искусстве или садиться в его машину.
Я убегала и знала, что он преследует меня, как хищник какой-то. Наверное, было большой ошибкой выйти из ресторана. Он находился в тихом месте, где почти не было людей и машин. До проспекта идти минут пять, если быстро – то три. Но моя травмированная нога совсем не поддерживала идею бегства и тут же предательски заныла. А хищник тем временем настигал.
– Пожалуйста, постой. Я лишь хотел познакомиться, – не отступал он, снова вцепляясь в мою руку.
– Если ты хотел познакомиться, то какого черта все время хватаешь?
У меня не осталось вежливости, но прибавилось паники. Однако, руку мою незнакомец Руслан отпустил, но продолжил следовать за мной по пятам.
– Ты убегаешь, а я не привык отпускать то, что мне нравится.
– Значит, я буду приятным исключением из твоих правил.
– Не будешь.
Я продолжала идти, надеясь скорее выйти к яркому проспекту, который внушал намного больше уверенности. Руслан обогнал меня и шел спиной вперед, продолжая уговаривать на черт знает что.
– Давай вернемся в ресторан: посидим, поболтаем. Я больше не буду курить, клянусь.
– Все вы клянетесь, – усмехнулась я, прибавляя шаг. – Меня не интересует знакомство, Руслан.
– Так мы уже познакомились. Ты знаешь мое имя, а я точно буду знать твое до конца дня.
Он выглядел очень странно в этой ситуации. Вроде бы взрослый, серьезный человек. Такой высокий и суровый на вид, в пиджаке. И с очень серьезными, невероятно красивыми глазами, а ведет себя как подросток какой-то. Кривляется, навязывается.
Я вспомнила своего престарелого поклонника-итальянца и пошла еще быстрее. К черту этих дяденек, которые считают тебя куклой. Они думают, что купить можно всё и всех. Я намучилась с одним и не хочу больше этих хлопот.
– Вы можете уйти из того ресторана с любой девушкой, – угадала я.
Он не стал спорить.
– Почти с любой, да.
– Тогда вернитесь и снимите себе подружку. Я в такие игры не играю.
– Именно поэтому я все еще уговариваю тебя, как дурак. Те игры мне давно наскучили, а с тобой будет интересно.
– Не будет. Я очень скоро приду домой и лягу спать. Одна.
– Но до конца этого дня я узнаю твое имя, – пообещал он, и его глаза вспыхнули азартом.
Я хотела отшить его грубее, потому что ну не понимал человек по-хорошему. Но вдруг мимо нас пронеслась машина. Улица была узкая, мы шли по тротуару, разумеется. Тачка промчалась практически по бордюру.
Руслан резко поднял руку, чтобы не задеть зеркало. Я инстинктивно потянула его в сторону. Он не удержался на ногах и упал на меня.
– Господи, – вскрикнула я, пытаясь вылезти из-под него.
Он тоже старался подняться, но опять оседал на асфальт. Что-то липкое и теплое потекло по моей руке.
– Кровь! Боже правый! У тебя кровь, – заорала я на всю улицу.
Глава 2. Чудо
Милана
Прокуренный незнакомец Руслан лежал на асфальте и истекал кровью. Я, как дура, ползала возле него и светила телефоном, чтобы понять, откуда, черт побери!
Как будто это было важно.
– Номер, – пробормотал он, пытаясь сесть.
– Нет! Лежи, – заорала я на него. – Я слышала, нельзя двигаться, когда…
– Когда сбила машина или упал, – подхватил он.
– Ты упал.
– Только потому что ты меня толкнула. Меня порезали, детка, – поправил Руслан. – Номер…
– Номер скорой? Да, конечно. Нужно вызвать скорую, – стала соображать я о главном. – Какой в России номер? Я никогда не вызывала.
– Господи, девочка, откуда ты свалилась на мою голову? С луны?
– Ты сам свалился, – огрызнулась я и без его помощи нашла номер экстренной службы.
Со мной начал говорить диспетчер, но я путалась, и Руслан протянул руку.
– Дай я поговорю.
Вот он соображал отменно, даже будучи раненым.
– Да, это было нападение. Я видел нож. Лезвие прошло по руке. Выше локтя, по внутренней стороне. Вроде ничего особенного, но крови до хрена. Наверное, придется зашить. Да, мне чертовски больно. Я признаюсь в этом при девушке, к которой клеился только что. Так что осознайте масштаб и пришлите уже катафалку со светомузыкой.
Я застонала, представив себя на месте дежурного. Будь у меня такая катафалка, я бы уже ее отправила. Руслан говорил очень убедительно.
– Да, мы в центре почти. Улица Правды, три. Давайте поживей. Помирать неохота.
Он отбил звонок, вернул мне телефон и поморщился.
– Ты уверен, что тебе можно сидеть? – никак не могла я успокоиться.
– Ни в чем не уверен, кроме того, что ты мне ужасно нравишься такая взволнованная тоже.
– Ты конченый совсем? У тебя пиджак весь в крови. Может надо как-то перетянуть руку? Жгутом?
Раненый кретин заржал через стоны.
– Нет, колючая ты тоже классная. Когда ты одновременно переживаешь и ругаешься, у меня встает. Жесть.
Я закрыла рот рукой, чтобы ничего не говорить, передвинула ладонь на глаза, чтобы развидеть это все. Дернула себя за волосы, но и это не помогло успокоиться или проснуться. Все это невероятное безобразие происходило наяву.
Я бросила клатч на тротуар и присела рядом с кровавым извращенцем.
– Ты истекаешь кровью, Руслан, – сообщила я ему очень очевидный факт.
– Да? Ты тоже заметила? – продолжал он потешаться.
– Ты истекаешь кровью и утверждаешь, что у тебя эрекция? Этого не может быть. Зачем такое говорить?
– Думаешь, я вру? Хочешь проверить?
– Не хочу. Совсем, – всхлипнула я и на всякий случай, отодвигаясь от него на пару сантиметров.
– Я бы положил твою трусливую ладошку на свою ширинку, чтобы доказать… – пригрозил он, но тут же признался… – Единственное, что меня останавливает – это рука. Кажется, если я перестану зажимать чертову рану, то вся мой кровь хлынет на асфальт.
Я зажмурилась, приказывая себе не блевать и не отключаться. От таких подробностей голова крутилась и мутило адски.
– Нет-нет, малышка. Не отключайся. Ты просто обязана дождаться тарантайку с мигалками и засунуть меня туда. Давай, поговори со мной!
– Ммм, да-да, хорошо. Я здесь. Поговорить могу, но только не о твоем стояке, бога ради.
Руслан закашлял, и я вздрогнула, но оказалось, что он так посмеивается через боль.
– Вот ведь досада, – проговорил потерпевший. – А меня именно это и волнует больше всего.
Я открыла рот, чтобы отчитать его, но не пришлось.
– Ладно, недотрога. Не будем о больном. Расскажи о себе. Ты не из России?
– С чего ты взял?
– Номер скорой не знаешь.
– Может я просто никогда не вызывала.
– Даже те, кто никогда не вызывал, знают, как позвонить.
– Да, хорошо, поймал. Я москвичка на самом деле, просто три года не жила в России.
– Учеба?
– Гастроли.
– Актриса?
Он заерзал и стал рассматривать мое лицо, словно это была картина.
– Танцовщица.
– Балет?
– Современный балет.
– Как интересно. Что же привело тебя домой?
– Дела, судьба…
Я собиралась добавить, что еще и травма, но не стала. И так наговорила лишнего человеку, с которым и рядом быть не хотела лишнюю минуту. Утопив пальцы в волосы, я вымученно проговорила:
– В следующий раз ты не трать время на уговоры с девушкой. Сразу полосни себя, и она твоя.
– Ты чокнутая, – фыркнул Руслан.
– Угу, но ты сам меня выбрал. Мог бы приударить за моей подружкой. Она нормальная.
– С нормальными стало скучно. Я же уже говорил. Или нет? Меня не выключало?
– Да, говорил. Пока вроде мы оба в сознании. О, там вроде мигает скорая.
Я встала, чтобы посмотреть за угол и увидела отсветы, а потом сразу услышала сирену.
– Тонконожка, – окликнул Руслан – Пока они не приехали, скажи мне номер.
– Номер скорой? – не поняла я.
– Нет. Номер машины, которая проехала мимо нас. Ты запомнила?
Я взглянула на чернильное небо и покачала головой.
– Нет. Совсем нет. Прости. Вроде бы она была черная.
– Это я тоже видел. Ладно, забудь.
– Руслан, это было специально? – еле слышно спросила я.
Ответить он не успел. Я вроде бы слышала, что он говорил по телефону о ране и лезвии, но как будто не приняла это всерьез. Мне стало страшно только сейчас. Но бояться оказалось некогда. Скорая остановилась около нас.
Я не смотрела, как на нем разрезают красивый пиджак, как оказывают первую помощь. Мне хватило мельком заметить алое пятно на рубашке.
– Нашатырь у вас есть? – поинтересовался Руслан.
– Вас вроде не отключает, – ответил ему доктор.
– Для дамы. Она вот-вот упадет в обморок.
– Постараюсь не падать, – тихонько проговорила я, нарочно ни на кого не глядя.
Руслана быстро погрузили на носилки, затащили в машину. Следом втолкнули и меня.
– Если честно, я думала, что просто дождусь скорую, – проговорила я, едва ворочая сухим языком.
– Как некрасиво, милая девушка. Ваш мужчина истекает кровью… – начал меня отчитывать медбрат.
– Он не мой мужчина. Мы едва знакомы.
– Мы почти не знакомы, – поправил Руслан. – Ты знаешь мое имя, а я твое – нет. Давай же, детка. Скажи. А то вдруг я умру.
– Ты не умрешь, – пискнула я. – Это просто… немного крови.
– Не умрет, – подтвердил врач, но возможно понадобится операция и срочно. Рана глубокая.
– Господи, какой ужас, – запричитала я отчаянно.
– Наркоз может убить меня. Скажи имя, красавица, чтобы я спокойно двинул кони.
– Что за хрень, – медбрат скривился брезгливо. – Наркоз сейчас максимально щадящий, дозированный. Нет никакого риска.
– Завали, парень. Что ты понимаешь?
– Побольше вашего, господин дырявый локоть.
– Наверное, именно поэтому ты трясешься в карете, а не ассистируешь на моей операции, – припечатал его Руслан.
– Гондон, – не постеснялся ответить парень.
– Дима, полегче, – одернула медбрата врач. – Проблем захотел?
Дима заткнулся сразу, дав Руслану шанс продолжать паясничать.
– Скажи имя, детка.
– Ладно, – сдалась я. – Мили.
– Мили? Это как Милагро? – влез медбрат снова.
– Завали, пацан. У меня одна рука здоровая. Я еще могу ею воспользоваться.
Это было абсурдно смешно. Он истекал кровью и грозил расправой, а я хихикала как дурочка.
Руслан перевел на меня взгляд и вздернул брови.
– Мили? Серьезно? Милагро? Чудо по-испански.
– Я Милана на самом деле. Никаких чудес.
– Я бы так не сказал.
– Ты вообще лучше молчи, – посоветовала я.
– Не могу с вами не согласиться. Поберегите силы, Руслан Артурович. Они вам понадобятся чуть позже, когда будут задавать вопросы в больнице.
– К тому моменту я надеюсь отключиться.
– Полиция вас достанет даже на том свете.
– Полиция? – Я ахнула.
– Конечно, – кивнула доктор. – Вам тоже придется дать показания.
– Почему я не бросила тебя истекать кровью? – вполне искренне задалась я вопросом.
– Потому что вы очень добрая, – ответил мне медбрат.
– Чувак, это моя реплика и моя девочка. Я к ней клеюсь.
– Ты помирать только что собирался.
– Друзья мои, давайте не будем в скорой о смерти. Плохая примета, – одернула всех врач.
Я натянуто улыбнулась и была рада, что до конца пути никто больше не болтал языком.
В приемнике Руслана оформляли долго. Он отвечал на вопросы, но сестра смотрела почему-то на меня. Похоже, меня приняли за его подружку. Сам порезанный наглец усугубил это, потребовав с каталки:
– Поцелуй меня перед смертью. Это последнее желание.
– Пошел к черту! – рявкнула я, не разделяя его поганого юмора.
– И не надо нервировать девушку, – отчитала его сестра. – У нас отличный врач. Вызвали для вас прямо из постели. Рука будет в порядке. Операция несложная.
– Все так и есть. Руслан Артурович, добро пожаловать в хирургию, – вышла из дверей доктор в маске.
– Я сегодня окружен прекрасными дамами, – не прекращал болтать мой новый знакомый.
– Вы ему там скорее ставьте наркоз, а то изведет болтовней, – посоветовала сестричка с приемника.
Я нервно засмеялась и упала в кресло, не чувствуя под собой ног и провожая Руслана взглядом. Его увезли в отделение. Все та же сестра предложила мне:
– Можете подождать вон там. Кресла помягче, будет удобнее.
Следуя ее совету, я пересела в другой угол. Видимо, полиция придет допрашивать меня уже скоро.
– Хотите кофе или чай? – снова проявила любезность медсестра.
Я как будто в СПА пришла на прием, а не попала в приемник российской скорой, о которой ходили жуткие слухи.
– Чай, – выбрала я. – Спасибо.
– Ну что вы… Мы все понимаем. Не переживайте. Хирург действительно супер. Руслану Артуровичу повезло, что она сейчас в городе.
– Не сомневаюсь, – поддержала я ее мнение, чтобы не выглядеть грубиянкой.
Интересно, всех пациентов так обхаживают? Что-то мне подсказывало – нет. Руслан Артурович был очень похож на особенного. Обращались с ним соответственно. И со мной заодно.
Мне принесли чай и снова уверили в крутости хирурга и отличном исходе операции. Я кивала и достала телефон, чтобы намекнуть на желание побыть одной. Но сестра извинилась и попросила переписать мои данные для полиции.
– Вы понимаете, так положено, – оправдывалась она. – Мы обязаны…
Конечно, я не стала спорить, все ей надиктовала и скоро осталась одна в кресле, потому что привезли нового пациента.
Я листала ленту соцсетей и краем глаза поглядывала на врачей, сестер и пациентов. За время, что я провела в приемнике, рядом со мной посидели две женщины, которые приехали со старенькой мамой. Она умерла прямо в приемной. Я плакала вместе с ними, вспоминая свою маму, которая ушла совсем недавно.
Пока они пытались принять потерю, поступил то ли алкоголик, то ли бездомный. От него на весь лазарет пахло спиртом и грязью. Сестрички шипели, точно не в восторге от такого клиента. Ко всему прочему мужик вдруг вскочил и помчался к выходу. Но упал прямо у двери, где сидел охранник. Его тошнило кровью. На полу было не меньше, чем натекло с Руслана.
Голова закружилась.
Вообще, сегодня я видела слишком много крови.
Нужно было удирать, как только Руслана увезли в операционную. Даже в скорую мне не стоило садиться. Но я понятия не имела о процедуре и подыгрывала персоналу, который оказался удивительно радушным.
Меня начало мутить от запаха, когда ко мне подошла все та же услужливая медсестра.
– Давайте я провожу вас в палату Руслана Артуровича, – предложила она очередную услугу. – Ее уже приготовили. Он выйдет из наркоза почти сразу. Вы сможете побыть вместе.
И снова надо было бежать наружу, а не глубже внутрь, но я послушно пошла за милой девушкой, заразившись ее энтузиазмом. Во мне не без ее помощи зародилась нелепая ответственность вперемешку с сочувствием. Руслана Артуровича я знала пару часов, но прониклась к нему симпатией и состраданием. По большей части из-за его раны и красивых глаз. Характер у потерпевшего скверный. Не говоря уж о привычке дымить в ресторане.
Однако, за этот вечер я пережила рядом с ним столько потрясений. Ни с одним парнем такого не испытывала.
Признаться, с парнями у меня складывалось не очень. Вернее, почти никак. В балете половина геев, а остальные отчаянные нарциссы. У меня случилось пару романов, но они закончились слюнявыми поцелуями и нелепым петтингом. Вместо обычной жизни подростка я танцевала до обморока, оттачивая технику, а потом еще ночами, импровизируя в студии одна. Это был мой секс.
Про поклонника, который не давал про ходу и вспоминать не хотелось. Роль куклы-содержанки мне не подходила еще сильнее, чем парни из балета.
– Вам будет удобно в частной палате. Кажется, там даже диванчик есть, можете подремать. Ой, простите, наверное, вам сейчас не до сна, – болтала девушка, пока вела меня через улицу к другому входу и по коридору.
– Разве можно в больнице посторонним находиться? – спросила я, предпочитая не реагировать на ее слова.
– Можно, если оплачена частная палата и лучший хирург. Вы же понимаете, все для удобства ВИП-пациента.
Я не очень понимала, но в очередной раз кивнула. Мы вошли в небольшую палату.
– Там душ и туалет. Есть чай, кофе. Растворимые, к сожалению. Хотя многие просят поставить кофемашину.
– Ничего, вы меня уже напоили чаем, – успокоила я ее.
– Рада угодить. Доктор расскажет об уходе после операции. Думаю, очень скоро вы повезете Руслана Артуровича домой.
К такому развитию событий я точно не была готова. Но спорить опять не стала.
Руслана Артуровича привезли на каталке и сгрузили на койку очень бережно. Меня как будто не замечали, но, думаю, что именно из-за меня обращались с телом под наркозом весьма аккуратно.
– Как только проснется, вызывайте кнопкой, – велели мне санитары и закрыли дверь с той стороны.
Кнопку я нашла и стала ждать пробуждения.
Выглядел мой случайный знакомый не лучшим образом. Катетер в руке, приоткрытый рот, казенная пижамка в цветочек. Подозреваю, что под ней он был совсем голый.
Я передернула плечами, стараясь не циклиться на этой мысли. Мне стало не по себе и как-то слишком жарко, волнительно. Нужно было сматываться, но я слишком хорошо помнила, как сама очнулась одна после операции. Рядом со мной никого не было.
Мы приходим в этот мир одни и уходим также в одиночку. Все остальное время человек стремиться быть с кем-то. Так вот после операции я чувствовала себя очень одинокой и невероятно из-за этого несчастной. В этот момент я хотела, чтобы мама была жива. В идеале. Но на крайний случай сгодился бы и захудалый бойфренд. Пусть бы у нас все было не всерьез, и мы бы разошлись, потому что я несерьезная, а он – бабник. Но именно в тот момент я нуждалась в компании.
Но у меня не было даже подруги в Италии. Ребята из труппы заглянули только через день, когда я уже смирилась и приняла себя одинокой.
Именно поэтому я осталась в палате, даже сделала себе чай, который выпила без удовольствия, чтобы скоротать время. Медбрат сказал, что Руслан может проснуться с минуты на минуту, но он не спешил. Я задремала на диванчике и очнулась от тихих мужских стонов.
