Амалия Бенар
Горец из клана Маккензи: Тайна
Глава 9
«В знаменитой монографии МакХалока 1895 года издания была опубликована еще одна глава, которая, к моему удивлению, не попала в официальную версию книги. Предполагаю по одной простой причине – тема пиктов даже в XXI веке остается малоизученной. Но эта книга была издана в далеком XIX…
Глава, не вошедшая в официальные переиздания, короткая, не более двадцати страниц. Но изложенная в ней информация совершенно не совпадает с общепринятым мнением ученых историков, что пикты являлись военным союзом кельтоязычных племен.
Традиционно кельтов связывают с гальштатской культурой, название которая получила благодаря найденному могильнику времен железного века близ небольшого одноименного городка в Австрии. Затем были обнаружены и другие археологические памятники со сходными чертами. Несмотря на то, что выделяли несколько этапов гальштатской культуры, география ее распространения была обширна.
Немногочисленный народ пикты, ассимилировавшийся с кельтами еще в раннем средневековье, словно потерял свою идентичность, переняв традиции западных и южных соседей. По этой причине их язык не сохранился, если не учитывать нескольких огамических надписей на так называемых пиктских камнях, но и они датируются VI-IX веками. Поэтому на более поздних мегалитах прослеживается явное влияние кельтской культуры, как вырезанные кресты с замысловатыми узлами, так и христианства – библейские сцены с участием пророков Даниила и Ионы; Святых Антония и Павла; Самсона, Каина и даже ангелов.
Но в сохранившихся записях монаха-миссионера Беды, жившего в начале VIII века, были перечислены четыре разговорных языка Британских островов: собственно британский, шотландский, английский и пиктский. Что указывает на некую обособленность жителей северных территорий до определенного момента времени, пока не произошло слияние, а точнее поглощение другой культурой.
Мне уже попадались научные статьи, где упоминалось, что анализ резьбы на пиктских камнях выявил, что часть изображений кодировало некую информацию, которая также имела устную форму, таким образом дополняя огамический текст, заимствованный у западных соседей – ирландцев. Но дешифровка так и оставалась невыполненной. И у меня всегда возникало ощущение, что кое-что важное упустили…
<…>
Но в книге профессор МакХалок придерживается совершенно иной версии древней истории Шотландии. Таинственный народ пикты являлся пришлыми германскими племенами фризов, населявших побережье современной Дании. Еще в X веке до нашей эры, будучи отличными мореплавателями, они переплыли Северное море, где основали новые поселения на территории восточной и северной Шотландии. Мягкий климат и плодородные земли пришлись по душе переселенцам, и они так и остались жить, огражденные ландшафтом.
Первые выходцы из Фризии создали новую языковую общность, что наблюдалось при сравнении с англо-саксонским диалектом и близким им фризским языком переселенцев второй волны, произошедшей во время Великого переселения народов. Но звучание разговорного языка сохранилось, что подтверждали огамические надписи, сохранившиеся на пиктских камнях. Пиктский (фризский) огам возник под влиянием еще и германского футарка (рунического письма), а не только ирландского огама, в качестве источника которого выступил латинский алфавит, широко распространённый в Римской Британии.
В подтверждении этой теории, в книге профессор МакХалок приводит пример присутствия букв для звуков [h] и [z], присущих германским языкам, но отсутствующих в древнеирландском. Но также не исключается роль огамы, как тайного письма, видимо, используемого для передачи информации только среди посвященных. Для подтверждения этой теории используется словообразование слов «руны» и «огама», что в древнегерманском и древнеирландском языках имели корень с одним и тем же значением. «Тайна».
Приближались выходные, а Роберт и его дядя так и не вернулись. Оливия помогала миссис Маккензи в подготовке к Горским играм. За это время они успели отправить электронные пригласительные вождям других кланов Шотландии. Затем, получив положительные ответы, связались с гостиницами в Инвернессе, проинформировав о количестве важных гостей.
Если днем англичанка оказывала посильную помощь клану, то все вечера были посвящены работе над диссертацией и анализу главы про пиктов. Отложив ноутбук на столик, Оливия признавалась себе, что скучает по Генри, а тот занятый важными делами в очередной командировке отправлял редкие сообщения, содержание которых ограничивалось сухими «Как дела?» и «Как погода в Лондоне?» И получал такие же безэмоциональные ответы: «Хорошо» и «Тепло».
Беатрис же предпочитала телефонные звонки. После запугивания подруги компроматными выдержками из газет про вождя Маккензи она потеряла всякий интерес к его персоне. Хотя и продолжала интересоваться не только успехами Оливии в работе в библиотеке, но и буднями в замке Лауд.
Но помимо прочего, Оливию волновал вопрос, зачем ей разрешили прочитать неофициальное издание монографии МакХалока. Но тетя Агата лишь коснулась плеча гостьи со словами: «Роберт хотел, чтобы вы ознакомились с информацией, которую не предали огласке». Что совершенно сбило Оливию с толку, ведь она была уверена, что раздражает строгого вождя Маккензи.
Но надо признать, для диссертации одной главы было мало, поэтому поиск информации продолжался. Скрупулёзный и лихорадочный. А первая неделя в Шотландии подходила к нерадушному завершению. Оливия частенько засиживалась допоздна. Делала заметки, записывая рассуждения о древней истории Шотландии, просто думала, любуясь оранжевым пламенем в камине, или отвечала привычным сообщением Генри: «Доброй ночи! Да, дома все хорошо».
Хотя за чувством подавленности, что она сдвинулась лишь на маленький шажок в сторону ученой степени, теплилась радость, что Роберт Дункан Маккензи отсутствовал. Да, он предоставил ей возможность поработать в библиотеке, но и двадцать страниц текста о пиктах не делали его благодетелем. Информацию необходимо подтверждать. Однако, профессор МакХалок приводил данные раскопок, изображения пиктских камней с пометками, но даже банальный поиск в Google упомянутых источников ничего не выдавал.
Тетя вождя, видя, как утомлена английская гостья, перенесла завтраки на десять утра. Теперь они слушали звонкое щебетание птиц в саду, если погода выдавалась солнечной. Оливия впервые за все время почувствовала себя уютно в старом замке. Хотя дни стали напоминать рутину, но окружающая природа вдохновляла.
После обеда гостья с миссис Маккензи гуляла по саду, затем они заглядывали на конюшню. Такой неспешный ритм жизни девушке даже начал нравиться. Окружающая природа воодушевляла, и в такие моменты хотелось поделиться чувством радости с Генри.
Но жених был занят новым делом, которое завладело всем его рабочим временем, а во время отдыха – еще и мыслями. Так во время звонка, случившегося вечером после очередного рабочего дня, Генри с большим энтузиазмом рассказывал о встречах с клиентом, имя которого он тактично не называл. Его командировка подходила к концу, а Генри словно не спешил домой, в Лондон. Оливия же продолжала скрывать свое пребывание в Хайленде. В итоге их короткая беседа походила на обмен банальными новостями и коротким «скучаю» в конце телефонного звонка.
Один раз Оливия с миссис Маккензи отправились на конную прогулку по близлежащим пастбищам. После мучительного выбора девушка поехала на спокойной гнедой лошади Гее. Вспомнив то волшебное чувство свободы во время верховой езды, английская гостья всю обратную дорогу до конюшни счастливо улыбалась.
А ведь в юношестве Оливия увлеклась выездкой, пока однажды не упала с лошади во время тренировки. Серьезной травмы не было, но после того случая страх падения остался с ней навсегда. Хотя любовь к лошадям была сильнее. Поэтому девушка всегда с радостью бывала на различных соревнованиях по конному спорту. Иногда она сожалела, что не преодолела свою трусость, чтобы вернуться к полноценным тренировкам, найдя замену в йоге. Неспешные занятия успокаивали ум и дарили чувство контроля. Но и здесь Оливия не задержалась, найдя отдушину в работе с книгами по истории Великобритании.
Но именно в Шотландии англичанке захотелось снова ощутить чувство свободы от быстрой езды, когда звучит ветер в ушах, и дышишь полной грудью.
– Оливия, если хотите, мы можем каждый день кататься верхом, – миссис Маккензи поравнялась с ней, направив своего жеребца рядом.
– Да? Такое возможно?
– Почему бы и нет? И вы очень понравились Гее. Она у нас капризная, только Роберт умеет ее усмирять.
– Но… но она такая тихая, я поэтому ее и выбрала, – девушка ласково провела по шелковистой гриве.
– Ох, Гея – та еще упрямица. Но я чувствовала, вас она будет слушаться, – последовала уже привычная полуулыбка хозяйки замка. Теплая, с крупицей загадочности.
– Почему?
Миссис Маккензи задумчиво молчала, но затем все же ответила:
– Вы смелая и добрая, лошади это чувствуют.
– Тетя Агата, вы разве не такая же?
– Ох, милая Оливия. Вы попозже поймете, что я имела в виду.
Утомившись после конной прогулки, английская гостья отказалась от ужина и поднялась к себе в комнату. Заняв полюбившееся кресло возле камина, она раскрыла очередную рукопись. Включенный ноутбук лежал на столике рядом, фоном звучала музыка, а на экране мигал ответ от профессора Мартина. Он в очередной раз спрашивал про успехи, но в его письмах чувствовался скепсис с налетом безразличия.
Хотя Оливия отправляла подробные отчеты с интересными заметками каждые два – три дня, как они и договаривались. Хотя она так и не поделилась даже банальными выдержками из книги МакХалока. Ведь фактам необходимо подтверждение, иначе они теряют гордое название «факты». А общая картина поисков была без громких результатов. Обидно было признать, что за неделю, вряд ли, что-то могло измениться. Но шанс еще оставался.
По привычке Оливия проверила отсканированные днем страницы старых книг, хотя ничего интересного и полезного не нашла, затем сохранила их в отдельной папке, следуя давней привычке, что информация может пригодиться.
День на день не приходился, иногда английской гостье казалось, что она в тупике. Все уже известно, а влияние пиктов на кельтскую культуру казалось незначительным. Эти грустные мысли приходили не часто, но от них было сложно избавиться.
Захлопнув крышку ноутбука, Оливия откинулась на спинку кресла. Снова… снова это странное ощущение, что она не может ухватить нужную ниточку… Что-то очень важное словно ускользало от ее внимания.
Тишину комнаты вдруг нарушило громкое урчание живота. За разочарованием последовало чувство голода. В голове пронеслась заманчивая мысль, показавшаяся очень правильной на голодный желудок: «Надеюсь, это не будет выглядеть, что я обворовываю клан, если спущусь на кухню? Если не найду рагу, что подавали на ужин, то хотя бы чай себе заварю».
В замке было тихо, тускло освещенный коридор выглядел зловеще. Негромко ступая, Оливия несколько раз обернулась. Хотя она прекрасно понимала, что это всего лишь воображение и ее любовь к легендам и сказкам, но атмосфера ночного замка производила неизгладимое впечатление. За практически восемьсот лет чего только не видели эти каменные стены. Дойдя до лестницы, девушка спустилась на первый этаж, закутываясь в шерстяную кофту и пряча холодные пальцы рук в рукавах, когда входная дверь открылась.
– Добрый вечер, мисс Конорс.
Оливии даже показалось, что вождь клана Маккензи улыбнулся, но потом отогнала эту глупую мысль. Ведь ей в полутьме холла это точно показалось. Она замерла, не зная, как правильнее поступить, чтобы в очередной раз его не злить.
– Мисс Конорс, вы хотя бы могли поздороваться со мной, – голос подхватило глухое эхо уже спящего замка.
– Д-да, вы правы. Добрый вечер, милорд, – немного тише ответила гостья, продолжая стоять, как вкопанная. Она даже дышать стала тише, наблюдая, как вождь Маккензи подходит к лестнице.
– Можно узнать, а что вы делаете здесь? – он посмотрел на наручные часы и затем, приподняв брови, – на Оливию. – В десять часов вечера.
– О-о-о… Я, милорд, просто прогуливаюсь. Прогуливаюсь перед сном, – англичанка развела руками, делая неопределенные махи.
– Хм… – уголки губ Роберта поползли вниз, будто он поверил в убедительность объяснения, и медленно закивал.
– Надеюсь, все дела удалось решить, и теперь все в порядке? – Оливия перевела разговор в другое русло.
– Да, спасибо, – он так и стоял практически на расстоянии вытянутой руки от нее и всего в паре ступеней.
– Рада это слышать. Мне пора спать, доброй ночи, – развернувшись на пятках и грустно вздохнув, девушка последовала обратно наверх, когда ее снова окликнули.
– Мисс Конорс, не составите мне компанию за ужином? – голос звучал приятно бархатно, как тогда при их первой встрече.
– Извините, но я не голодна, – Оливия гордо обернулась. Но желудок выразил громкий протест, проурчав на тон выше обычного.
– Неужели? – Роберт вдруг расплылся в улыбке.
Покраснев, английская гостья смущенно отвернулась, намереваясь все же вернуться в свою комнату.
– Мисс Конорс, прошу вас…
Ей даже почудилось, что голос вождя дрогнул. Оливия остановилась и, смотря прямо перед собой, произнесла, отчеканив каждое слово:
– Зачем? Чтобы в очередной раз оскорбить или отчитать? Не утруждайтесь, милорд. Через неделю я уеду.
– Я хочу извиниться, мисс Конорс. И хочу разделить ужин с вами, и это будет прекрасная возможность нам поговорить.
Девушка молчала.
– Пожалуйста, окажите мне честь.
– Хорошо, милорд, но только потому, что я очень хочу есть.
Его лицо осветила счастливая улыбка, которую он даже не попытался скрыть, а глаза были золотисто-медового цвета:
– Спасибо. Сейчас в столовой прохладно, поэтому ужин накрыт на кухне.
Как и говорил Роберт Дункан Маккензи, там действительно было тепло и очень уютно. Интерьер замковой кухни оказался намного современней, чем могла представить себе Оливия. Мягкое освещение отражалось от гранитной столешницы острова, темный цвет которой гармонировал с остальным темно-зеленым гарнитуром. Стальные детали мебели и металлическая посуда для готовки блестели, словно их только что почистили. Огромный холодильник занимал значительную часть противоположной стены с окном. На рабочей поверхности стоял какой-то комбайн, о предназначении которого английская гостья даже не подразумевала.
Оливия пару раз ходила на кулинарные курсы, но надолго ее не хватало. Кулинария казалась ей скучным и неинтересным занятием, хотя при необходимости она могла сварить пасту с сыром или пожарить яичницу глазунью, предпочитая все же доставку.
– А где остальные? – девушка прошла к острову и заняла место на высоком табурете.
– Кто? Прислуга? Они уже в своих комнатах, их рабочий день закончен, – Роберт уверенно орудовал возле плиты и на короткое мгновение обернулся. – Ужин разогрет, сегодня рагу из ягненка.
Повисла пауза, необъяснимая, но приятная. Мгновение остановилось, и Оливия осознала, что искренне улыбается вождю Маккензи.
– Вот овощи и хлеб, – мужчина, словно смутившись, начал ставить на стол перечисляемые продукты, затем разложил мясо с овощами на две тарелки. И вдруг тоже улыбнулся. – Я рад, что вы согласились составить мне компанию, мисс Конорс. И я хотел вас поблагодарить за помощь в подготовке к ежегодным Играм горцев, – он занял высокий стул напротив Оливии. – Я ценю вашу помощь клану.
Но гостья только кивнула, и они приступили к еде.
– Очень вкусно, спасибо, – наслаждаясь каждой ложкой, девушка промокнула рот салфеткой и потянулась к хлебу, лежащему в корзинке.
– А почему вы не ужинали со всеми? – на нее смотрели золотисто-медовые глаза горца.
– Не хотела, да и немного устала. И решила больше времени посвятить изучению литературы по своей научной теме, – Оливия пожала плечами.
– И что вам удалось найти уже?
– Пока сложно сказать… У кельтов была удивительная особенность к адаптации: они впитывали все, с чем соприкасались в плане духовной культуры. – Подняв глаза, англичанка была удивлена тем, что Роберт, отложив приборы, внимательно слушает ее.
Его взор был серьезен.
– Что есть, то есть, – он покачал головой.
– С одной стороны это упрощает работу, но с другой – наоборот усложняет.
Молодой мужчина задумался, а Оливия неожиданно для себя заметила, что любуется им.
– Может горячего чая? – спохватившись, горец потянулся к плите.
– Да, спасибо. Надеюсь, я вас не утруждаю.
– Мисс Конорс… – Роберт отрицательно качнул головой.
– Милорд, я хотела поблагодарить вас за предоставленную книгу профессора МакХалока.
– И что вы думаете о прочитанном? – вождь клана Маккензи протянул чашку с ароматным чаем. – Давайте, будем считать это моим извинением.
Девушка молчала.
– Да, мне искренне стыдно за свое поведение, я не хотел вас обидеть, – он провел пятерней по волосам, взъерошив их. Теперь вождь Маккензи выглядел безобидно дружелюбным.
– Милорд… я пробуду еще неделю здесь, и больше вас не побеспокою, – Оливия вновь стала гордой и… обиженной.
– Мисс Конорс, вы моя гостья, – вождь клана Маккензи, смутившись от своих сказанных слов, неловко улыбнулся. – Я бы не хотел, чтобы Шотландия вызывала неприятные воспоминания у вас.
– Воспоминания не всегда важны. Меня интересует только моя диссертация. Я уеду, и вы меня даже не вспомните спустя пару недель, как, впрочем, и я вас.
Ее слова прозвучали сухо, как констатация факта. Но, видимо, Роберт не ожидал такого откровения, поэтому лишь кивнул. Наступила тишина, Оливия ощущала изучающий взгляд мужчины, но старалась не смотреть в его сторону. Допив свой чай, она негромко произнесла:
– Спасибо за ужин, милорд. Уже поздно… И еще раз хочу поблагодарить вас за ту ситуацию в саду, когда у меня закружилась голова.
– Теперь я хоть немного заслужил вашего доверия?
– Не понимаю, о чем вы, – Оливия спустилась со стула, намереваясь уйти.
– Я думал, это очевидно. Но я озвучу. Вы гостья моего клана, а Шотландия не так безопасна, как может показаться неподготовленному путешественнику. И я, будучи вождем, несу ответственность за вашу безопасность, как и любого члена клана.
Оливия бросила выразительный взгляд на него:
– Мы же живем не в средневековье! Бросьте строить из себя благородного рыцаря!
– А если я такой и есть?
Девушка громко расхохоталась.
– Ах, да! В последний раз вы назвали меня дикарем, а сами вырывались, как дикая кошка.
– А ваше поведение с мистером Чао? Что вы об этом скажете? – Оливия тыкнула пальчиком в широкую грудь горца.
– Незнакомец, пробравшийся на территорию клана.
– Турист.
– У туристов есть специальные бейджи, – Роберт выглядел серьезным.
Девушка теперь молчала, понимая, что действия вождя Маккензи были направлены защитить ее.
– Я вас провожу, – глаза Роберта снова были цвета расплавленного золота.
– Не хочу вас утруждать. И спасибо, милорд. Я и так много хлопот приношу вам, – англичанка уже звучала тише. Ее щеки горели румянцем, а взгляд был опущен вниз.
– Я все же настаиваю, мисс Конорс. Вы разве никогда не слышали древнее шотландское поверье про фейри? – его голос прозвучал заговорчески.
– Какое? Их много существует же, – от неожиданного поворота беседы, Оливия смутилась.
– Мы в Хайленде до сих пор верим, что фейри пьют человеческую кровь.
– Милорд, вы тоже верите в это?
Но его лицо было серьезным. Вождь Маккензи небрежно кивнул на ведро возле окна:
– Необходимо заносить ведро с водой в дом на ночь, чтобы фейри не утоляли жажду кровью жильцов. Но будет лучше, если я все же вас провожу.
– Довод разумный, – гостья все же подыграла ему.
– Я же говорил, что путешествовать по Шотландии небезопасно.
– Честно, я… я об этом не задумывалась.
Роберт еще пару раз пытался пошутить, убирая тарелки со стола в раковину. Но Оливия снова держалась неуверенно с ним.
– Так вы не сказали, что думаете про работу МакХалока, – мужчина снова задал вопрос, на который не получил ответ.
– Я не знаю, – обреченно выдохнула девушка. Я не могу принять, почему эта глава не вошла в последующие издания?
– Цензура? – предположил Роберт, подставляя локоть.
Оливия, захваченная мыслями про пиктов, ухватилась холодными пальцами за его руку.
– Если цензура, то тогда вопрос – чья? – продолжила она рассуждать.
– Общества? Власти? – вождь Маккензи, не спеша, вел ее по лестнице.
– Если даже так, – девушка подняла голову, чтобы увидеть его лицо. – Я нигде не смогла найти перечисленные им археологические находки.
– Эти данные противоречат общепризнанной исторической науке, верно?
Последовал медленный кивок вместо ответа.
– Тогда это опасная информация, чтобы вот так направо и налево распространять ее. Или, возможно, профессор МакХалок ошибся. Сделал ошибочные выводы.
– Нет, он не мог ошибиться! Он был гением! – Оливия заметила, что они стоят возле ее спальни. Ее пальцы покоятся на локте вождя Маккензи, согреваемые его теплой ладонью другой руки. Уютный жест. Теплый физически и эмоционально.
– Извините, – смущенная Оливия освободила от приятной хватки. – Доброй ночи, милорд.
Ответ Роберта она уже слышала, закрывая дверь в спальню, куда сразу сбежала, испугавшись своих эмоций. Ведь самодовольный граф оказался чертовски обаятельным, что не могло не привлечь.
Захлопнув за собой дверь, Оливия прижалась к холодной стене, слушая удаляющиеся шаги Роберта Дункана Маккензи.
Ужин с ним прошел на удивление приятно, он старался рассмешить гостью, а она – отпустить обиду на него. Хотя вождь клана Маккензи извинился и был обходительным, что-то было в нем непонятное, загадочное, что все же настораживало…
Хотя к концу ужина, Оливия смотрела на него совсем другими глазами. Потому что именно сегодня, как ей показалось, увидела его настоящим без налета церемонности и постоянной строгости. Можно было бы назвать его чутким, если бы не одно но… Хотя Оливия так и не могла определить для себя это «но». Но через месяц она выходит замуж за Генри? Но он же шотландский граф? Но он же бабник? Или еще какое-то другое «но»…
Оливия прикрыла глаза, вспоминая его улыбку и глаза цвета расплавленного золота.