Амелия Борн
Неслучайное зачатие
– Она не согласна!
Конечно, это был шеф, при виде которого слезы окончательно высохли сами по себе. Еще не хватало, чтобы он видел, как я тут убиваюсь из-за его грубости и того, что он, оказывается, не только ко мне ночами приезжает!
– Петя, мы договорим потом, – пообещала я Снежкову и, поднявшись, вышла в коридор. Богуцкий последовал за мной. Я боялась того, что он мне скажет. Прости, Катя, но эта ночь была моей пьяной ошибкой, а сам я уже связан обещанием, данным другой женщине?
Мы как раз проходили мимо пустующего в это время конференц-зала, и шеф увлек меня туда, схватив за руку. Плотно закрыл за собой дверь, щелкнул замком, повернулся ко мне и сложил руки на груди. Выглядел так, как будто собирался обрушить мне на голову все кары мира.
– Что тебе предложил этот четырехглазый? – потребовал он ответа. – Он что – хочет на тебе жениться?
Совсем не так я представляла себе начало нашего разговора. И это после того, как тетя Варя открыла мне глаза на босса!
Я тоже сложила руки на груди и вскинула голову.
– А даже если и так? Какое вам до этого дело? Это же вы сбегаете, не дождавшись утра, а не Петр!
– Петр тоже у тебя бывал?!
Какой непроходимый болван… Если бы Петр у меня бывал, как шеф смог бы стать моим первым мужчиной?
– Даниил Леонидович…
– Что?
– Выпустите меня отсюда, пожалуйста. Мне работать нужно.
– Только после того, как мы поговорим.
Я коротко выдохнула и села за стол переговоров. Босс, после некоторого сомнения, устроился напротив меня. Все такой же хмурый, как и тогда, когда ворвался в свой кабинет, где мы вели задушевные беседы с его тетей.
– Что у тебя со Снежковым? – снова потребовал он ответа.
– Общая фирма, в которой мы работаем.
– Я не об этом! Что за предложения он тебе там предлагает?
Мне хотелось помучить шефа, уйти от ответа, напустить туману, но это могло дорого стоить прежде всего самому Снежкову, а на него и так свалилась целая Лизочка.
– Не мне. Петя женится на Стариковой.
– На моем… бухгалтере? – растерялся Богуцкий.
– Да. На нем.
– А ты здесь причем?
– А я не причем. Снежков позвал меня в свидетельницы.
– Тогда я буду свидетелем! – Шеф для пущей убедительности хлопнул ладонью по столу.
– Это вы уже со счастливыми женихом и невестой обсуждайте, – пожала я плечами. – Это у них свадьба, а не у меня.
Босс кивнул, снова нахмурился и вдруг переключился на другое. То самое, что обсуждать было гораздо страшнее (а то мало ли он меня позвал на разговор, чтобы сообщить, что наша ночь была ошибкой).
– Я хочу поговорить о том, что случилось этой ночью. И объяснить, почему я ушел, не дожидаясь утра.
– Почему вы ушли?
– Мне нужно было о многом подумать.
– Подумали?
– Почти. Я знаю, что тетя Варя тебе успела наговорить того, что не является правдой.
Я даже поперхнулась следующим вопросом. Шеф что, намекает на вранье со стороны его милой тетушки? И кому мне тогда верить, если сейчас окажется, что ни на какой другой Богуцкий жениться не собирается?
– Она сказала, что у вас есть другая женщина, – выдавила я из себя, и из глаз снова, сами по себе, потекли слезы.
– У меня нет другой женщины. – Богуцкий взял мои руки в свои и меня словно током ударило. – И я не хочу никого ни в своей постели, ни в своей жизни.
– Вообще никого?!
– Кроме тебя, я имел ввиду.
– И вы не спали со своей Мирандой?
Босс поморщился, и я поняла, что попала в цель. Все же спал…
– Спал, но не занимался сексом!
– Это как?
– Представляешь, я вернулся от тебя, а утром оказалось, что ко мне тайно прокралась Миранда.
Пришлось быстро выдернуть свои руки из ладоней босса и отодвинуться. У беременных, может, мозг и тупеет, но не настолько же!
– Катя… Тетя Варя хотела женить меня на Миранде, – продолжал, между тем, Богуцкий.
– Это знает весь офис.
– Вчера ночью Миранда, выкравшая ключи у моей тетушки, прокралась ко мне в квартиру и стала меня ждать. На мою беду, я был не трезв, насколько ты помнишь.
Я помнила, и теперь покраснела маковым цветом, когда в голове заплясали картинки того, что именно вытворял со мной пьяный шеф. А потом он просто вернулся домой и там его ждала Миранда?
– Продолжайте.
– Я лег в кровать и уснул, а утром проснулся и обнаружил Крякину. Но я ее и пальцем не трогал.
Я встала из-за стола и заходила по конференц-залу. То, что рассказывал Богуцкий, больше походило на серию из мыльной оперы, но наша история со дня вечеринки в бане вообще мало отличалась от мексиканского страстного сериала.
– А не пальцем? – поинтересовалась я, сама поражаясь собственной смелости.
Даниил Леонидович тоже поднялся и подошел ко мне, а потом сделал то, от чего я растаяла, как пломбир в духовке – поцеловал. Так властно и сладко, что у меня тут же заныло внизу живота.
– И не пальцем тоже, – шепнул он, когда я схватилась за его одежду. – Но мы слишком много времени уделяем тому, что этого совсем не заслуживает. Ты слышала, что я тебе сказал?
– Что не пальцем вы Миранду не трогали.
– Нет. Про других женщин.
– Слышала, – кивнула я и улыбнулась как последняя дурочка. – Что вы хотите только меня в своей жизни и в своей постели.
– Да, хотя бы иногда ты прислушиваешься к моим словам, – покачал головой шеф, увлекая меня в сторону стола снова. Его пальцы уже расстегивали пуговицы на моей блузке, а у меня внутри целый пожар распалился, так хотелось снова повторить то, что произошло между нами ночью.
– Иногда прислушиваюсь. Но лучше говорить со мной на языке действий, – успела я выдохнуть, и Богуцкий снова запечатал мой рот поцелуем.
А потом показал, что говорить именно на этом языке он умеет как никто другой.
Следующие три недели я летала как на крыльях. Что творилось между мной и шефом, каким он был, когда мы оставались наедине, невозможно было даже объяснить в двух словах. Да я этого и не хотела, твердо помня, что счастье любит тишину.
– Ахххх! – простонала я, чувствуя приближение очередного оргазма. – Еще!
Богуцкий продолжил вытворять со мной то, от чего я готова была растечься лужицей, и вскоре я закричала от удовольствия.
– Скоро соседи начнут вызывать милицию, – прошептала я, отдышавшись. Взмыленный босс лег рядом со мной и закрыл глаза.
– Полицию, – поправил он меня, на что я лишь отмахнулась. Встала и накинула на голое тело халат.
Сегодняшний день мы решили провести у меня в квартире, отдыхая перед новой рабочей неделей. За это время шеф уезжал в командировку целых два раза и я безумно по нему скучала, когда он был вдали от меня.
– Ты будешь ужинать?
Ах, да, совсем забыла – мы все же перешли друг с другом на «ты».
– А уже вечер? – Богуцкий приподнялся на локтях. Я опустилась взглядом на его неприкрытое достоинство и смутилась. До сих пор не могла привыкнуть к тому, что шеф разгуливал или разлеживал в моей кровати нагишом.
– Да. Уже вечер и завтра на работу.
– Тогда ужинать буду. Что у нас сегодня?
– Приготовлю спагетти и котлеты. Или что-то еще.
– Звучит аппетитно.
Он снова упал на подушки, а я пошла на кухню, где собиралась колдовать над приготовлением пищи. За последние дни меня очень волновал один вопрос, который боссу я пока не озвучивала, а именно наш с ним ребенок. Был ли он действительно тем, которого я зачала от Богуцкого? До сих пор этот факт я ставила под сомнение, думал ли о том же самом шеф, я не знала.
– Ммм… горячие бутерброды.
Даниил обнял меня со спины, когда я сосредоточенно нарезала колбасу и помидоры.
– Я тебя балую. Третьи горячие бутерброды за неделю.
– Оголодать ты мне не даешь.
Даниил отошел от меня и сел за стол, чтобы наблюдать за тем, как я готовлю. Мужчины это любили, насколько я поняла.
– Тебя что-то волнует? – неожиданно задал он вопрос, и я охнула, когда острие ножа рубануло по пальцу.
Босс тут же засуетился, потащил меня к раковине, включил ледяную воду, под которую и сунул пострадавшую руку.
– Ничего не волнует, – солгала я ему.
– А если честно?
И я решилась. Высвободила руку, обернула ее чистым полотенцем, а когда кровь остановилась, снова стала резать колбасу.
– Если честно, волнует, – призналась я.
– Говори.
Я нахмурилась и посмотрела на Богуцкого. Как он отреагирует на то, что сейчас скажу? Не решит ли, что я знаю что-то еще об отце своего ребенка?
– А если я беременна не от тебя?
Он тут же стал мрачнее тучи, что было ожидаемо. Сел обратно и потребовал ответа:
– Ты это знаешь точно?
– Что знаю? – не поняла я, отвлекаясь от колбасы.
– Что беременна не от меня.
– Я этого не говорила. Я сказала «если».
– Тогда откуда у тебя такие мысли?
– А у тебя их нет?
Шеф замолчал и я поняла, что попала в точку. Значит, он об этом думал, и я не могла его винить. Шансы на то, что виновником моего живота, который вот-вот начнет расти, станет вовсе не босс, были велики.
– Я думал об этом. Всякое может быть, – повел он плечами. – И что ты предлагаешь?
Прежде чем ответить, я уложила бутерброды в духовку и включила нужный режим.
– Можно сделать тест на отцовство уже сейчас.
– Это какой?
– По крови.
– По моей?
– По моей и твоей. Вероятность такая же, как и при обычном тесте на днк.
Я вздохнула. Много раз представляла себе, что будет, если отцом ребенка окажется не Богуцкий. Он вздохнет от облегчения и пропадет из моей жизни? Винить в этом я его не стану, но и вешать на шефа чужое дитя не хочу.
– Давай сделаем, – кивнул босс. – Но я уверен, что ребенок мой. Я это чувствую.
Он подошел ко мне и положил руку на плоский живот. Хорошо бы, чтобы я вынашивала малыша от Даниила, но пока не смогу убедиться в этом, ни на что надеяться не буду.
– Хорошо, я завтра иду к врачу, спрошу у нее, где можно сделать этот тест. Заодно мне проведут первое узи.
Богуцкий повернул меня к себе и обхватил за плечи. На мои глаза навернулись слезы. Если он исчезнет из моей жизни, я просто сойду с ума!
– Я поеду с тобой, – безапелляционно заявил он, запечатав мой рот поцелуем, как будто думал, что я начну отбрыкиваться. И я забыла обо всем… даже о своих страхах и тревогах. Когда Даниил Богуцкий целовал меня, весь мир переставал существовать.
– Слышите этот стук? Это сердце, – произнес врач узи, и я прыснула со смеху от вида шефа, который прислушивался к шуму, идущему от аппарата ультразвуковой диагностики.
– Это мальчик или девочка? – потребовал он ответа.
– Пока не понятно, срок очень небольшой. Но понятно другое.
– Что именно? Что-то с ребенком? – всполошился Богуцкий.
– Да. Он не один.
Врач переглянулась со мной и подмигнула, я же застыла от удивления. У нас будут… близнецы? Или вообще тройня?!
– Как это – не один? Кто там с ним? – Шеф аж к экрану подскочил и стал разглядывать пятнышки, которые были нашими с ним (или не с ним) детьми.
– Очевидно, что второй ребенок, – пояснила врач.
– Откуда второй?
– Оттуда же, откуда и первый. И присядьте, папаша, сейчас все измерим и проверим.
Из кабинета узи мы вышли через десять минут. Босс нес в руках диск, на который нам записали съемку (ее можно было посмотреть позже дома столько раз, сколько захотим) и выглядел при этом так, будто его только что сильно ударили. Причем по голове.
– Куда теперь? – поинтересовался он, когда мы свернули в коридор.
– Теперь к моему врачу.
– Я там тоже буду нужен?
– Не знаю. Ты хочешь с ней поговорить?
– Хочу, – кивнул он. – Чтобы убедиться, что с детьми все в порядке.
Мы дошли до кабинета Светланы Ивановны, и я указала шефу на скамейку.
– Тогда садись, я спрошу, когда тебе будет можно зайти.
Босс повиновался, так и вертя в руках диск, а я отправилась на осмотр к врачу. Я понимала и разделяла чувства Богуцкого, который был растерян. Смириться с мыслью, что у меня под сердцем жили сразу двое детей, было непросто…
– А, Самойлова. Заходи. Тебя жду, у тебя вроде узи сегодня было. А сама давай на кушетку ложись, проверим, как там наш плод.
– Два плода, – поправила я Светлану Ивановну, передавая ей лист с результатами узи и укладываясь на кушетку.
– Вот как? Занятно. Давно у меня многоплодной беременности не было. Месяца два как.
Она быстро прочитала все, что написал врач узи, после чего стала осматривать меня. Когда кивнула, оставшись удовлетворенной осмотром, снова вернулась за стол и начала заполнять обменную карточку беременной.
– Светлана Ивановна, – обратилась я к ней, садясь напротив. – А можно я позову сюда… предполагаемого отца моих детей?
Она отвлеклась от писанины, посмотрела на меня поверх очков.
– Зови, если есть за чем.
– Есть за чем.
Вернувшись в коридор, я позвала Богуцкого в кабинет.
– Идем, поговорим по поводу теста.
– Ты уверена?
Я посмотрела на шефа с удивлением. Разве мы это не обсудили и не решили все точно? Или есть причина сомневаться?
– Почему я должна быть не уверена?
Богуцкий опять повел плечами, поднялся со скамейки.
– Ты права. Идем.
Появление будущего вероятного папы Светлана Ивановна встретила с едва заметной улыбкой, появившейся на ее лице. Еще бы… история моего зачатия была не такой уж и распространенной и наверно стала достоянием консультационной общественности в лице всех гинекологов.
– Я вас слушаю, – поправив очки на переносице, обратилась к Богуцкому Светлана Ивановна. – Есть какие-то вопросы по беременности Самойловой?
Я скукожилась на стуле.
– Мы с Катей хотели бы сделать тест на днк по крови. Это возможно?
Босс, в отличие от меня, взялся за решение нашей проблемы деловой хваткой. Вот что значит генеральный директор!
– Это невозможно.
Я округлила глаза.
– Почему? – нахмурился Богуцкий.
– Потому что Самойлова ждет двойню. Делать тест при таких обстоятельствах нерационально.
Шеф хмыкнул и прищурился. А потом спросил о том, что у самой меня вызывало сомнения:
– Катя может быть беременна… не от одного отца?
Светлана Ивановна сложила руки на груди. Было похоже, что подобного вопроса она не ждала.
– Теоретически да. Но вероятность очень и очень маленькая.
– А тот способ, от которого она забеременела, может дать вероятность двойни?
Чтоооо? Он намекает, будто я ему соврала? После всего, что у нас с ним было?
– Папаша, вот что я вам скажу… судя по вашей настойчивости, сперма у вас точно такая же. Скажите спасибо, что Самойлова только двумя беременна, а не пятью!
Я нервно хихикнула, босс поумерил пыл и прекратил допрос. У меня же все возмущение как рукой сняло. Если он был уверен в том, что я беременна от него, то и мне грешно было не поверить в то же самое. А тест днк… сделаем его, когда малыши родятся, тогда все удастся выяснить наверняка. Пока же стоит успокоиться и просто доносить детей до положенного срока родов.
Как же жаль, что покоя в моей жизни в ближайшее время предусмотрено не было. Но я пока об этом не знала.
Даня
Никогда раньше не думал, что можно испытывать по отношению к женщине чувство подобной близости. Не только физической, но и эмоциональной. Такой, что когда ее нет рядом, ощущаешь себя одиноким даже среди кучи людей. Такой, что скучаешь в командировке настолько дико, что хоть волком вой. Такой, что даже ее голос в телефонной трубке значит куда больше, чем любая из вертящихся рядом доступных женщин.
В общем и целом, если говорить без излишней патетики, я, определенно, влюбился.
И стало даже не так уж и важно, чьих детей Катя носит у себя под сердцем. Хотя хотелось, конечно, думать, что моих. И я солгал бы, если бы сказал, что не хочу этого знать наверняка. Не потому, что отказался бы от нее, если б оказалось, что это шаловливые головастики условного Снежкова нырнули ей в купальник, а просто потому, что предпочел бы знать правду. Какой бы она ни была.
Однако, та самая правда не светила нам еще несколько месяцев. И это, похоже, мучило не только меня.
Внутри как-то неприятно скребло от мысли, что Катя сама сомневается в том, что дети мои. И все же… когда держал в руках диск с записью узи, я чувствовал – не может быть, что отец не я. А может, мне просто слишком хотелось в это верить.
А потом, когда после узи отвез Катю к ней домой, пообещав приехать позже, я вдруг вспомнил то, что должен был спросить у Геныча и Андрюхи уже давным-давно. И ответ на этот вопрос теперь пугал пуще прежнего, только уже по иной причине.
Гена сказал, что сперматозоиды могли выжить на полотенце только если температура была не слишком высокой. Я напрочь не помнил, было ли там так жарко, как бывает в подобных местах (у меня в тот момент было занятие поинтереснее, чем следить за температурой), но если бы я смог это как-то выяснить, возможно, получил бы ответ на самый важный вопрос.
Первым я набрал Геныча.
– Привет, – поздоровался кратко. – Дело есть.
– Вот так вот, без прелюдий? – шутливо оскорбился друг.
– Прелюдии будешь со своими пациентками разводить, – хмыкнул я. – А мне некогда.
– Ну так что там у тебя? Оплодотворил еще кого-нибудь? Кто посредник на этот раз? Сидушка унитаза, случайно забытые где-то трусы…
– Стоп! – остановил я этот поток ужаса. – Во-первых, не смешно. Во-вторых, может, дашь мне сказать?
– Ладно уж, говори, – смилостивился Геныч.
– Ты говорил, что сперматозоиды могли остаться на полотенце только если температура в парилке была недостаточно высокой.
– Ну да.
– О скольких градусах конкретно речь?
– Ну, как правило они гибнут при температуре тридцать восемь-сорок градусов по Цельсию.
У меня по спине пробежал озноб. Разве в бане не намного больше?
– Что, надеешься отмазаться? – поинтересовался Геныч.
Да если бы!
– В парилке ведь больше? – пробормотал я вместо ответа.
– Ну да. Поэтому не думаю, что тебе что-то грозит.
Еще как грозит! Оказаться не папашей, когда я уже в это настолько поверил, что гуглил какие памперсы лучше купить! И все зря?
– Окей, спасибо, – я резко нажал отбой и попытался все осмыслить.
Получается, если парилку не отключали, то отец детей – почти наверняка не я.
Вот дерьмо.
Я во всех красках представил эту ситуацию, достойную дешевого сериала: главная героиня беременна от дона Ньевеса, то бишь Снежкова, который женится на щедром приданом сеньориты Люсинды, она же Старикова, в виде пятого размера. А еще есть несчастный Даниэль Альберто, в роли которого я, который рад бы жениться на главной героине, но ему вечно что-то мешает. То левая баба в кровать залезет, то героиня беременна от другого, а то еще какая амнезия на несчастную геройскую голову.
Ладно, в конце концов мы не в сериале. Но если Снежков все же отец детей и попытается на них претендовать – впадет у меня в кому на ближайшие триста серий! И даже буфера Стариковой его оттуда не выведут!
Нужно было позвонить Андрюхе. Я же все-таки хотел знать, родит ли Старикова Снежкову детей или тому нечем будет их делать.
– Ну что, покорил свою Джомолунгму? – раздался в трубке веселый голос, но мне было как-то не до смеха. Я мысленно заряжал ружье.
– И не раз, – откликнулся я коротко и перешел к делу:
– И она меня тоже. Поэтому есть вопрос ценой в целую жизнь.
Причем Снежковскую. Но этого я говорить не стал.
– Ну давай, спрашивай.
– Какая обычно температура в парилке?
– Шестьдесят-девяносто градусов.
П*здец. Неужели все пропало?
– Слушай, в тот вечер, когда у нас был корпоратив… все парилки работали?
Я так внимательно ждал ответа, что четко услышал, как Андрей поскреб задумчиво подбородок.
– Вроде ломалась одна, но ее оперативно починили.
– Какая? – быстро спросил я.
– Без понятия. Это важно?
– Я же сказал – человеческая жизнь под угрозой!
– Окей, я наберу щас мастера и перезвоню.
За те пару минут, что я ждал звонка, в мыслях успел Снежкова чуть ли не распять. Хотя, может, он там был и не причем вовсе, но его частое нахождение рядом с моей Катей делало его самой привлекательной мишенью для кровавых фантазий.
– Я узнал, ломалась пятая парилка, где-то между половиной десятого и одиннадцатью вечера, – отчитался мне первым делом Андрюха, когда я поднял трубку.
Время, кажется, примерно сходилось. Осталось понять, в какой парилке я плодотворно провел время с полотенцем?
– Пятая – это где? – мрачно буркнул, понимая, что последнее, на что смотрел в тот вечер – это номера парилок.
– Напротив бассейна, – подсказал Андрей и я выдохнул.
«Аллилуйя!» – запело у меня в голове. Все сходилось! А раз все сходилось, не могло быть столько случайностей одновременно. Дети – мои! Живи и плодись, Снежков, так уж и быть.
– Спасибо, Андрюха, – поблагодарил я искренне и, положив трубку, хотел уж было на радостях поехать к Самойловой, которая ждала меня у себя дома, но не тут-то было.
Звонок в дверь породил внутри дурное предчувствие и искушение не открывать. Но я открыл.
На пороге обнаружилась Крякина, что уже само по себе было неприятным происшествием.
– Зачем пожаловала? – спросил я без лишних приветствий. – Понравилось летать из окна и бегать голышом?
– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, – заявила мне в ответ та и сунула в руки какую-то бумажку.
Где-то я уже это видел.
– Ну и что это?
– Читай, – коротко ответила Крякина.
Я развернул бумагу и даже не удивился – справка о беременности.
– Поздравляю, несчастливому папаше привет, – сказал безразлично и сунул бумажку Крякиной обратно.
– Папаша – ты! – выкрикнула она истерично.
– Я такой же папаша твоему ребенку, как и Папа Римский, – отрезал я и попытался закрыть дверь, но Крякина просунула в щелку свое копыто. Имею в виду, туфлю на огромном каблуке.
– Ты обязан на мне жениться! – заявила она. – Иначе мой отец…
Фу, как дешево. Я откровенно презрительно поморщился.
– Давай, зови своего папочку. Сделаем вашей семейной традицией полеты из моего окна, – откликнулся я холодно и, воспользовавшись тем, что Крякина, в попытке обдумать сказанное (видимо, к длинным предложениям мозг у нее не привык) открыла рот, отодвинул ее копыто и захлопнул дверь.
– Данечка, – раздался позади голос тетушки, которая у меня гостила. – Это что же, то ни одного ребеночка, то целых три?!
– Да не трахал я ее! – психанул откровенно я. – Ясно?!
Тетушка испуганно примолкла, а я ослабил узел галстука, чувствуя, что тот начинает меня душить.
Как показывал случай с Катей, совсем необязательно трахать женщину, чтобы она оказалась от тебя беременна. Что, если эта дрянь каким-то образом добыла мою сперму, а потом в себя ввела? Я спал настолько крепко и беспробудно, что она, пожалуй, могла даже меня изнасиловать!
Жаль, что никто в подобное не поверит. И в первую очередь – Катя.
Нужно было позвонить ей и сказать, что сегодня я не приеду. Лгать ей я просто не смогу, а она непременно заметит, что со мной что-то не так.
Дешевый сериал приобретал огромный размах.
В окно кто-то затарабанил и я обернулся, чтобы посмотреть.
А посмотреть там было на что.
Крякина подпрыгивала на месте, то исчезая, то снова появляясь в окне, с очевидной целью, чтобы ее заметили, и когда увидела, что я на нее посмотрел, проорала:
– Я тебе докажу! – и следом:
– Да б*яяяяяяядь!
С этим многообещающим криком она окончательно исчезла из поля зрения. Я сильно подозревал, что эта блаженная сломала себе либо копыто, либо ногу, но проверять не торопился.
– И вот на этой ты хотела меня женить, – приподняв бровь, сказал я ошарашенной тетушке.
– Может, посмотреть, что там с ней? – испуганно выдохнула тетя Варя в ответ.
– Не надо, она живучая, – хмыкнул я, но десятью минутами позже все же подошел к окну.
Крякиной за ним не было. Хотелось надеяться, что она исчезла из моей жизни окончательно, но что-то мне говорило – это только начало моих бед.
А значит, действовать надо было на опережение. Эта мысль была здравой, но, увы, как оказалось, запоздалой.
Катя
Шеф куда-то отбыл по важному делу, а я сидела и придумывала тысячу поводов, чтобы не работать. Размягченный беременный мозг отказывался трудиться, а кто я такая, чтобы хотеть с ним спорить? Посещение интернет-магазинов, торгующих детскими товарами, было моим излюбленным занятием в последнее время. Я представляла себе тона обоев, которые мы с шефом наклеим на стены комнаты для наших малышей, и от этих фантазий мой мозг размягчался еще больше. О том, что эти все картины счастливой жизни могут и не сбыться, я старалась не думать.
– Самойлова, слушай… ты же не занята? – спросил взбудораженный Петя, взлохмачивая и без того торчащие во все стороны волосы.
Я быстро закрыла вкладку с сайтами, которые на работе были не положены.
– Занята! Но если у тебя что-то серьезное…
– Очень! – вскричал Снежков и начал совать в мой компьютер свою флэшку. – Я выбираю место для будущей регистрации нашего бракосочетания.
– С кем?
– Да с Лизой ведь!
Точно, о его свадьбе со Стариковой я как-то позабыла.
– И что за место для регистрации?
На экране как раз появился какой-то замок, маленький такой, но вроде с виду уютный.
– Вот. Это особняки, их сдают в найм. Рассчитаны гостей на тридцать, но у нас столько и будет. Как тебе?
– Кхэм… Это дорого?
– Разве дело в деньгах?
– Конечно, да! Лучше сэкономить и отправиться в путешествие.
– В него мы тоже собираемся.
Я покосилась на Петю. Сколько же в нашей конторе программисты зарабатывали? Я этого не знала, зато бухгалтер Лизочка – очень даже. А что если она и замуж за него пошла потому, что слишком хорошо изучила его зарплатную ведомость?!
Но Снежков был таким счастливым… а кто я такая, чтобы нарушать его счастье? У меня-то как раз пока с узами Гименея не складывалось.
– Если хочешь мое мнение, мне нравится третий вариант.
– Там как раз баня будет. Как та, где мы день рождения шефа отмечали.
Я подавилась следующим вопросом, Петя же был серьезен.
– Тогда номер один. Вот я его как увидела, сразу поняла, что это идеальное место для того, чтобы отпраздновать твою свадьбу!
– Ты только что третий вариант выбрала. Он мне тоже нравится больше всего.
– Тогда зачем ты вообще меня спрашиваешь? – Я выдернула флэшку под возглас ужаснувшегося Пети, который не оценил такого обращения с реквизитом. – Третий – значит третий, первый – значит первый! И все!
И тут мой взгляд наткнулся… (мамочки!) на Миранду, которая прибыла в наш офис всей своей малопривлекательной персоной. И направлялась она сейчас прямиком ко мне!
– Знаешь, что я тебе скажу, Самойлова? – насупился Снежков, которому я всучила флэшку и стала подталкивать вон из моего отдела (еще не хватало давать Крякиной лишнего повода наплести Богуцкому про нас с Петей чего-нибудь не относящегося к правде).
– Ничего ты мне не скажешь. Иди работай, Снежков!
Выпихнув IT-шника куда подальше, я повернулась к Миранде как раз в тот момент, когда она вплывала в мой отдел. Ни дать, ни взять, подводная лодка, бороздящая просторы вражеской территории!
– Добрый день, – поздоровалась она, наморщив нос. – Вы ведь Екатерина?
Мне надо было сказать веское «нет», но сколько уже можно ходить тут и бродить кругом моего босса?
– Да, я Екатерина.
– А я к вам. Есть место, где мы можем поговорить спокойно?
Морг, например, куда я вас отправлю с удовольствием, – так и рвались слова, которые я всеми усилиями сдерживала.
– Конференц-зал подойдет? Он сейчас пуст.
– Подойдет, – кивнула Миранда и наклонила голову, вроде как веди меня туда.
В конференц-зале не всегда было тихо и спокойно, чего стоили мои туда походы с шефом, но не говорить же об этом Крякиной?
Мы добрались до зала, я плотно закрыла за собой дверь и повернулась к Миранде. Выжидала, что же она такого мне скажет, а сама гадала о причинах ее появления в офисе. Да еще и ко мне приперлась!
– Как я понимаю, Екатерина, наши с вами пути пересеклись, и с этим нужно что-то делать.
Как именно они пересеклись, я не понимала и предпочла бы вообще не видеть Крякину ни рядом со мной, ни рядом с Богуцким… но и не выслушать ее излияния не могла.
– Что за пути и что нужно делать? – прикинулась я дурочкой.
– Данечка слишком много вьется вокруг вас. А это не очень хорошо, учитывая, что совсем скоро мы с ним поженимся.
Данечка… поженимся. У меня бы голова закружилась от того, что говорила Миранда, если бы я не вспомнила, что именно говорил шеф относительно Крякиной. Да и его поведение ясно давало понять, что мне надо гнать эту недоптицу, предварительно свернув ей шею.
– Данечка слишком много вьется вокруг меня, потому что это мы с ним скоро поженимся! – выпалила я неправду. – И у нас с ним скоро будут дети!
– Представьте себе, у нас с ним тоже!
Я так и застыла на месте. Верить, конечно, не верила, но червячок сомнения уже грыз меня изнутри. А что если шеф вел двойную игру? Мужчины же так делали и прекрасно справлялись с ролью тех, у кого «в каждом порту было по семье». На Миранде он мог жениться, а я так… Родила детей и хорошо.
Нет! Гнать надо эти мысли туда же, куда и Снежкова с его обидами. Боссу я верила и точка!
– Ничего страшного, – поморщилась Крякина. – Мы будем выделять вам алименты на содержание.
– А мы вам – не будем, – отрезала я. – Еще не хватало семейный бюджет тратить на ваши утиные истории!
– Чтоооо?
С Крякиной едва не случился припадок. Но когда она вынула из сумки пачку фотографий и бросила их на стол, припадок случился уже со мной. Со снимков на меня смотрел голый босс… Нет, не смотрел, глаза его были закрыты, но на этот факт внимания я не обратила, потому что сверху Даниила Леонидовича во всей красе сидела… Миранда. И на лице ее отражалась целая палитра эмоций, от экстаза до вопроса «хорошо ли я получилась на этом сэлфи?».
Я опустилась на стул и пересмотрела эту богатую картотеку еще раз. Чувствуя торжество Крякиной, понимала, что сдержать слез, которые сами по себе выступили на глазах, я не смогу. Шеф меня обманывал? Все это время? Заверял же, что и пальцем ее не тронул!
– И о чем это говорит? – подернула я плечами, складывая фоторепортаж в стопку. – Что вы с боссом веселились до того, как он встретил меня и влюбился? Так я вам открою секрет – все мужчины так делают.
– Не до того, а после. Спросите соседей Данечки. Он тогда так раздухарился, что я один раз даже голая в его саду осталась, когда он на работу уехал. У нас был такой секс тогда! – Крякина закатила глаза за нарощенные ресницы. – Пришлось просить у них простыню, чтобы до дома добраться.
Эту историю я пропустила мимо ушей, а когда поверх стопки фото легла справка, в которой я легко узнала документ из женской консультации, меня затошнило.
– Я тоже беременна от Данечки, и я уверяю вас, Екатерина, что лучше бы вам уйти с моего пути. Если вам дорог ваш босс и место, которое вы занимаете – исчезните. Перестаньте претендовать на что-то кроме алиментов. Иначе мой папа…
Что мог сделать ее папа, я не услышала. Миранда, быстро собрав справку и фотографии, спрятала их обратно в сумку и вышла из конференц-зала, а я осталась сидеть за столом, не зная, что и думать. Знала только одно, я не буду бегать от босса и разговора с ним, и как только Богуцкий явится на работу, обязательно обсужу все. И увиденные фото, и справку о беременности Крякиной, и то, что я при этом почувствовала. Он плохо знал беременных женщин, потому что сейчас я знала одно.
