Амвросий Медиоланский Святитель
Творения
Глава седьмая
32. Вы слышали, родители, в каких добродетелях вы должны воспитывать и в каком учении должны наставлять своих дочерей, чтобы иметь возможность снискать в них таких (дочерей), заслуги которых могли бы искупить ваши прегрешения. Дева – это дар Божий, ограждение (munus) родителя, священство целомудрия. Дева – матерняя жертва, ежедневным священнодействием которой умилостивляется божественная сила. Дева – неотъемлемый залог родителей, она не доставляет им забот из-за приданого, она не оставляет их вследствие (своего) переселения, и не причиняет обид.
33. Но вот кто-нибудь пожелает иметь внуков и получить имя деда. Прежде всего, ища чужих (детей), он отдает своих; затем, ожидая неизвестных, он начинает терять и известных; он собирает все свое имущество и все еще от него требуют; если он не заплатит приданого, то его выгоняют; если долго живет, то становится в тягость. Все это значит – не найти, а купить зятя, который родителям девы может продать только свою внешность. Но разве для того девицу столько месяцев носили во чреве, чтобы она перешла под чуждую власть? Разве для того прилагается старание о воспитании девы, чтобы она скорее была отнята у родителей?
34. Кто-нибудь скажет: итак, ты не одобряешь брака? Нет, я одобряю, и осуждаю тех, которые обыкновенно его не одобряют; и именно такие браки, как – Сарры, Ревекки и Рахили, и прочих древних жен я обыкновенно рассматриваю как образец отдельных добродетелей. В самом деле, кто осуждает брак, тот осуждает и детей, а равно осуждает и проходящее чрез ряд поколений родовое общение. Ведь каким образом жизнь, имеющая продолжаться вечно, могла бы сменяться одна другою, если бы приятность брачных уз (gratia nuptiarum) не возбуждала стремления к воспроизведению рода? Каким образом могло быть предметом прославления то, что непорочный Исаак взошел на алтарь Божий в качестве жертвы отцовской праведности (Быт. 21:2), что Израиль, облеченный в человеческое тело, узрел Бога (Быт. 32:27) и даровал народу священное имя, – (как может быть прославляемо все это), когда осуждается (самое) неточное начало (этих событий)? Если и можно согласиться с нечестивыми людьми,[4] то, конечно, только в признании того положения, по которому, осуждая супружества, они открыто заявляют, что им собственно не следовало бы и родиться: эту истину в приложении к ним одобряют даже мудрейшие мужи.
35. Итак, я вовсе не отвергаю брака, но только исчисляю плоды освященного девства. Тем более, что это последнее составляет достояние немногих, а брак достояние всех. Не было бы и девства, если бы неоткуда было родиться. Я сравниваю блага с благами же, дабы яснее обнаружилось то, что превосходнее. И я не высказываю в данном случае какой-либо собственной мысли, а повторяю только ту, которую Святой Дух указал чрез пророка: «лучше, – говорит, – безчадство с добродетелию» (Прем. Сол. 4:1).
36. В самом деле уже одно то, что девицы, выходя замуж, вожделеют более всего похвастаться красотою жениха, служит необходимым побуждением к тому, чтобы признать их неравными (impares) святым девам, которым одним только свойственно говорить: «красен добротою паче сынов человеческих, излияся благодать во устнах твоих» (Пс. 44:3). Кто же этот жених? Он тот, который не предан низкому угодничеству, не тщеславится тленным богатством: он – тот, престол которого во веки веков. Дочери царей в чести у него. «Предста царица одесную тебе, в ризах позлащенных одеяна, преиспещрена добродетелями. Посему, слыши, дщи, и виждь, и приклони ухо твое, и забуди люди твоя и дом отца твоего: ибо возжелал царь доброты твоея, зане той есть Господь твой» (Пс. 44:10–12).
37. И обрати ты внимание, сколько, по свидетельству божественного Писания, даровал тебе Святой Дух: царство, золото, красоту – царство или потому, что ты состоишь невестой вечного царя, или потому, что, имея непреоборимый дух, ты не уловляешься прелестями удовольствий, но господствуешь (над ними) как царица; золото ввиду того, что, как это вещество, искушенное огнем, становится драгоценнее, так и посвященная божественному Духу красота (species) девственного тела получает преизбыток своей прелести. И кто может представить себе лучшую красоту сравнительно с украшением той, которую любит Царь, восхваляет Судия, которая предается и посвящается Господу Богу: она – всегда невеста, всегда безмужна; у ней и любовь не имеет конца и целомудрие – утраты.
38. Конечно, истинная красота есть та, у которой нет никакого недостатка, которая одна только достойна услышать от Господа: «Вся добра еси ближняя моя, и порока несть в тебе. Гряди от Ливана, невесто, гряди от Ливана: прииди и прейди из начала веры, от главы Санира и Аермона, от оград львовых, от гор пардалеов» (Песн. IV:7–8).
Вот с какими качествами показуется совершенная и неприкосновенная девственная красота души, – та красота, которая посвящена на божественное служение, которая при нападениях и приманках со стороны духовных зверей не пленяется (ничем) тленным, но всецело остается преданной Божественным тайнам и за все это удостаивается любви того, сосцы которого исполнены веселия: ибо «вино веселит сердце человека» (Пс. 103:15).
39. «Воня риз твоих, – говорит, – паче всех аромат» (Песн. 4:10). И далее: и «благовоние риз твоих, яко благоухание Ливана» (Песн. 4:11). Смотри, дева, каким преуспеянием ты даришь нас. В самом деле, первое благоухание твое выше всех ароматов, которые принесены были на погребение Спасителя (Иоан. 19:39); смертным (emortuos) движениям тела и членов око сообщает такое благовоние, при котором страсти замирают. Второе благовоние твое, наподобие благовония Ливана, источает непорочность Господней плоти, красоту девственного целомудрия.
Глава седьмая
40. Итак, дела твои образуют сотовый мед (Песн. 4:11); в самом деле славно то девство, которое сравнивается с пчелами: так оно трудолюбиво, так целомудренно, так воздержно. Пчела питается росой, не знает сожительства (concubitus), собирает мед. И для девства слово Божие является также росой; ибо словеса Божия нисходят как роса. Целомудрие (pudor) девы состоит в непорочной природе. Рождение девы есть плодоношение уст, непричастное горечи, но обильное сладостью. (У нее) общий труд – общий и плод.
41. Как я желал бы, чтобы ты, дочь, стала подражательницей этой пчелки, для которой пищей служит цветок, которая ртом собирает потомство (и) ртом слагает (его)! Подражай ей, дочь. Слова твои пусть не содержат (в себе) никакого зла, пусть они не прикрывают собой никакого обмана, пусть они будут чистыми и строгими.
42. И по заслугам твоим пусть родится от уст твоих вечное потомство. И пусть собирается у тебя (это потомство) не для себя только, но и для многих, – это затем, чтобы ты (а ты разве знаешь, когда потребуется от тебя душа твоя?), оставив собранныя в одно место вместилища хлебных запасов, которые не могут принести пользы твоей жизни и (увеличить) твои заслуги, – ты не была похищена туда, куда не сможешь понести свое богатство. Итак, будь богата, но (богата) бедными; чтобы причастные твоей природе были причастны и (твоим) средствам.
43. Я укажу тебе и тот цветок, который должен быть сорван; это тот цветок, который сказал: «Аз цвет польный и крин удольный. Якоже крин в тернии» (Песн. 2:1–2). Эго выражение служит ясным указанием на то, что добродетели окружены терниями духовных немощей; откуда никто не возьмет плода, если только он не приступит к нему с благоразумною осторожностью.
Глава восьмая
44 Итак, возьми, дева, крылья, но (крылья) духа, и, если желаешь ты достигнуть Христа, то пари над пороками: на высоте обитает Он и на дольнее призирает Он (Пс. 112:5); и вид Его как кедр Ливанский, который листву свою (поднимает) к облакам, а корень внедряет в землю. Ибо начало его с небеси, а конец его на земле; он производит плоды, родственные небу. Поищи прилежнее столь прекрасный цветок – не найдешь ли ты его где-нибудь в юдоли твоего сердца; ведь (благовоние его) часто вдыхается и на земле.
45. Он любит произрастать в садах; гуляя в них, и обрела его Сусанна, готовая скорее умереть, нежели претерпеть бесчестие (Дан. 13:7). А что это за сады, он сам указывает в словах: «запертый сад, сестра моя – невеста, запертый сад, запечатанный источник» (Песн. 4:12); в садах этого рода с отпечатленным (в них) в виде знаков образом Божиим блещет волна чистого источника: это затем, чтобы и те потоки вод, которые рассеяны по тинным логовищам духовных зверей, не могли замутиться грязью. Вот здесь-то и заключено целомудрие, огражденное духовной стеной, дабы не быть доступным похищению. Итак подобно тому, как сад, недоступный для воров, издает запах виноградной лозы, благоухает масличным деревом, блистает розами, – так и (в духовном саду девы) да произрастет вместо лозы благочестие, вместо масличного дерева – мир, вместо розы – целомудрие освященного девства. Это – тот запах, которым благоухал патриарх Иаков, когда удостоился услышать: «се воня сына моего, яко воня» поля наполнена (Быт. 27:27). Ибо хотя поле святого патриарха и было полно почти всеми плодами, однако оно произрастало эти плоды благодаря очень большому подвигу в добродетели, а этот (сад) (производит) цветы.
46. Итак, препояшься, дева, и если желаешь, чтобы сад благоухал у тебя таким именно образом, огради его пророческими заповедями. «Положи… охрану устам твоим и огради двери уст твоих» (Пс. 140:3), чтобы и ты могла сказать: «что яблонь между лесными деревьями, то возлюбленный брат мой между юношами. В тени ее я возлюбила сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей» (Песн. 2:3). «Я… нашла того, которого возлюбила душа моя, ухватилась за него и не» отпущу (Песн. 3:4). Пришел возлюбленный мой в сад свой, чтобы поесть от плодов дерев своих (Песн. 5:1). «Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле» (Песн. 7:12). «Положи меня как печать на сердце твое, как перстень на руку твою» (Песн. 8:6). «Возлюбленный мой бел и румян» (Песн. 5:10). И вот надлежит, чтобы ты, дева, в совершенстве знала Того, Кого любишь, а равно всецело познала в Нем таинство, как свойственного Ему от рождения Божества, так и воспринятого Им воплощения. «Бел» – по достоинству, ибо Он есть блистание Отца; – «красен», ибо Он есть рождение Девы. В Нем блистает и червленеет цвет той и другой природы. При этом памятуй, что украшения (insignia) божественности в Нем более древни, чем таинства (sacramenta) плоти, потому что Он не начал от Девы (своего бытия), но пришел в Деву, как существовавший (уже ранее).
47. Он, истерзанный воинами (Мф. 27:29), прободенный копьем, дабы кровию святой раны исцелить нас, конечно, ответит тебе, Он ведь «кроток смирен сердцем» (Мф. 11:29), ласков взором: «Восстани, севере, и гряди, юже, и навей в вертограде моем, и да потекут ароматы» моя (Песн. 4:16). И вот со всех сторон света возблагоухала воня священной религии и воспламенились члены возлюбленной девы. «Добра еси, ближняя моя, яко благоволение; красна, яко Иерусалим» (Песн. 6:3). Вот почему, украшением дев служит не красота тленного тела, имеющая погибнуть от болезни, или от старости, не та слава добрых подвигов, которая не подвержена никаким случайностям и никогда не может умереть.
48. А так как ты достойна сравниваться уже не с земными (существами), а с небесными, жизнь которых проводишь ты на земле, то прими от Господа заповеди и соблюдай их. «Положи мя, – говорит, – яко печать на сердце твоем, яко печать на мышце твоей» (Песн. 8:6), чтобы (таким образом) обнаружились наиболее ясные доказательства и твоего благоразумия, и (твоих) деяний, в которых пусть светит образ Божий – Христос, Который, будучи величию равен отеческой природы, отпечатлел в Себе всю ту полноту Божества, которую воспринял от Отца. Поэтому и ап. Павел говорит, что мы запечатлены в Духе (Ефес. 1:13); ибо образ Отца имеем в Сыне, а печать Сына имеем в Св. Духе. Запечатленные сей Св. Троицей будем тщательнее остерегаться, чтобы с того залога, который мы приняли в сердца наши, не сняли печати ни нравственное легкомыслие, ни обольщение какого-либо прелюбодеяния.
49. Но да исчезнет здесь страх для святых дев, которым вручила столь великие предохранительные средства прежде всего церковь; озабоченная преуспеянием нежного возраста, она сама возрастает как стена с обильными, наподобие башен, сосцами, и это – до тех пор, пока не прекратятся набеги со стороны вражеской силы, и она таким образом, с помощью материнской добродетели, не приобретет мира для здоровой юности (Песн. 8:10). Посему и пророк говорит: «Буди же мир в силе твоей, и обилие в столпостенах твоих» (Пс. 121:7).
50. Затем, Сам Господь мира, взяв в свои мощные мышцы порученные Ему виноградники и увидев, что Его лозы распускаются, начальственным взором умеряет для произрастающих плодов дуновение (ветра), как Он Сам свидетельствует словами: «виноград мой предо мною: тысяща Соломону и двести стрегущим плод Его» (Песн. 8:12).
51. Выше он говорит: «шестьдесят сильных вокруг» отрасли[5] его, вооруженных обнажеными мечами и воспитанных в воинских науках[6] (Песн. 3:7–8), а здесь «тысяча» и «двести». Возросло число там, где возрос и плод; ведь кто более свят, тот более и огражден. Так, Елисей пророк показал, что в виде стражи находятся около него воинства ангелов (4Цар. 6:17); так и Иисус Навин узнал вождя небесного воинства (Нав. 5:14). Следовательно, те, которые могут даже сражаться за нас, могут также и оберегать в нас плод. Для вас же, святые девы, которые в непорочном целомудрии сохраняете священное ложе Господне, существует особая стража. И не удивительно, что, при вашей ревности к ангельским нравам, за вас воинствуют ангелы. Девственная непорочность заслуживает помощи со стороны тех, жизни которых она удостоилась (подражать).
52. И к чему мне продолжать восхваление девства? Ведь непорочность (девственная) произвела даже ангелов. В самом деле, кто сохранил ее, тот – ангел; кто погубил, тот – диавол. От нее получила свое имя даже религия.[7] Дева есть та, которая сочетавается с Богом; блудница же – та, которая произвела богов. И что мне сказать о воскресении, награждение которым вы уже имеете? «В воскресение бо, – говорит Писание, – ни женятся, ни посягают, но яко ангели… на небеси суть» (Мф. 22:30). Что нам еще только обещается, у вас, следовательно, уже имеется; нашими обетованиями вы уже наслаждаетесь. Вы от мира сего и в то же время вы пребываете вне сего мира. Мир удостоился вас иметь, но не смог (вас) удержать.
53. А как прекрасно: ангелы за свое невоздержание ниспали с неба в мир, а девы за чистоту перешли из мира на небо. Блаженны девы, которых ни телесная прелесть не соблазняет, ни совокупность страстей не низвергает долу. Умеренная пища, воздержное питие, научая – не знать поводов к порокам, научают не знать (и самых) пороков. Повод ко греху часто улавливал даже святых. Посему, когда народ Божий сел за еду и питье, он отрекся от Бога (Исх. 32:6). Посему и Лот не узнал дочерей (своих) и совершил с ними соитие (Быт. 19:33). Посему некогда и дети Ноя, с обращенными назад стопами, покрыли срам отца (своего) (Быт. 19:23): что увидел бесстыдный, того скромный устыдился, а любящий прикрыл; (ибо) он оскорбил бы (отца), если бы и сам увидел (его наготу). Вот сколь велика сила вина: кого не обнажил потоп, того обнажило вино!
Глава девятая
54. А каково это? Какое счастье (в том), что вас не воспламеняет никакая страсть к наживе? Бедный просит (у тебя) того, что ты имеешь, и не ищет от тебя того, чего не имеешь. Плод труда твоего есть сокровище для неимущего; и два асса, если только они случатся, составляют богатство для раздающего.
54. Итак, слушай, сестра, чего у тебя нет. А чего ты должна остерегаться, конечно, не мне тебя учить и не твое дело учиться у меня. Навык в совершенной добродетели не нуждается в наставлении, напротив, он сам создает его. Видишь – как, подобно носилкам в (торжественном) шествии, выступает та, которая убирает себя с целью понравиться и обратить на себя внимание и взоры всех; но через то самое, чем старается понравиться, она делается безобразной; прежде чем ей удается понравиться отдельному мужчине, она делается неприятной для (всего) народа. А у вас: отвергнутая забота о красоте более всего и оказывается привлекательной: для вас служит украшением уже то самое, что вы не украшаетесь.
55. Посмотри на уши, истерзанные ранами, и пожалей о бремени сдавленной шеи. Разница металлов в этом случае не вызывает облегчения мук. Здесь шею сдавливает цепь, а там сковывают ногу ножные путы. И ничуть неважно то, обременяется ли тело золотом, или железом. Важно то, что в од ном случае сдавливается шея, а в другом затрудняется движение. Ценность тут ничего не значит: вы, женщины, как будто бы боитесь только того, как бы вам не лишиться наказания.[8] Есть ли какая разница в том, осуждает ли вас чужое мнение, или ваше собственное. Вот почему вы даже более достойны сожаления, чем осуждаемые по общественным законам: те желают освободиться (от оков), а вы налагаете их на себя.
56. А как достойно сожаления то положение, при котором намеревающаяся вступить в брак продается, как красота продажной рабыни: ее покупает тот, кто предложит большую цену. Впрочем, сравнительно сносно даже продаются те рабыни, которые часто (сами) избирают себе господ; дева же, если изберет (себе жениха), то это оказывается преступлением; и если не изберет, то следует бесчестие. Хотя бы она была прекрасна и стройна, она и боится, и в то же время желает быть увиденной: она желает для того, чтобы дороже продать себя; боится, чтобы не вменилось в неприличие то самое, что ее видят. А сколько насмешек над (ее) желаниями, сколько (подозрительного) страха за исход сватовства касательно женихов, страха – как бы бедняк не обманул, как бы богач не побрезговал, как бы красавец не посмеялся, как бы знатный не отнесся с презрением.
Глава десятая
57. Скажет кто-нибудь: ты ежедневно поешь перед нами похвалы девственницам. И какой мне толк, если ежедневно я буду распевать одно и то же и не буду иметь никакого успеха? Но (это) не по моей вине. Но вот приходят для принятия посвящения девы из Плаценции,[9] приходят из Бононии,[10] приходят из Мавритании,[11] (приходят для того), чтобы здесь принять покрывало. Вы видите великое дело. Здесь я действую, а в другом месте убеждаю. Если же это так, (то) с целью вас убедить мы постараемся действовать и в другом месте.
58. Что же это значит, что следуют за мной даже те, которые меня не слушают: ужели же не последуют за мной те, которые слушают? Вот я узнал, что очень многие девы желают (последовать моему совету), но матери препятствуют им даже выходить,[12] и – что еще тяжелее, – (это делают) вдовицы, с которыми у меня идет эта беседа, A ведь если бы ваши дочери захотели полюбить человека, то они по законам могли бы выбрать того, кого они хотят. Итак, неужели нельзя избрать Бога тем, которым позволено выбирать человека?
59 Посмотрите, как сладок плод целомудрия, который возрос даже в варварских сердцах. Из самых отдаленных стран, (лежащих) ниже и по ту сторону Мавритании, приведены сюда девы и здесь они желают посвятиться; и вот в то время, как все их семейства в оковах, целомудрие их не знает оков. Та, которая огорчается несправедливостью рабства, исповедует вечное царство.
60. А что мне сказать об этом богатом целомудрием воинстве – бононских девственницах, которые, отрекшись от мирских утех, населяют святилище девства? Без сожительства с мужчинами (contubernali sexu), с помощью присущего им целомудрия они, достигши двадцатеричной чести (vicenarium numerum) и сторичного плода (centenarium fructum), как неутомимые воины непорочности, оставив родительский кров, стремятся в жилища Христа: то воспевают они духовные песни, то добывают (своими) трудами пищу, а равно снискивают своими руками средства для милостыни.
61. А если появится в них чуткость (odor) к отыскиванию девственниц (ведь они прежде всего жаждут того, как бы им представилась возможность поохотиться за целомудрием), – они по всем следам, заботливо оставляемыми преследуют скрывающуюся жертву до самых логовищ. Если же при этом со стороны которой-нибудь мелькнет более приветливое порхание, то ты можешь видеть, как все они поднимаются во всю прыть (своих) крыльев, начинают шуметь перьями, сверкать взмахами (крыльев), – ты можешь видеть, как они окружат летающую (добычу) непорочным ликом целомудрия до тех пор, пока та, восхитившись блистающим сонмом (девственниц), забыв отцовский дом, не войдет в страну целомудрия и в сети непорочности.