Ана Адари
Код крови
– Он хочет разделаться с тобой, а потом со мной.
– Намир пытался тебя перекупить?
– У него получилось бы, если бы ты мне платил.
Сир Гор вдруг стремительно сократил дистанцию. Причем, зашел с боку, под неудобную руку. Ранмир понял, что прогулка закончилась, придется всерьез попотеть. Он ни разу не пожалел, что приблизил к себе этого бродягу, понять которого невозможно. Чего он хочет? За что бьется? И что скрывается за его откровенным хамством и грубостью?
Ранмир с огромным трудом сдержал натиск и с усмешкой подумал: «старею». Или это Чикита виновата? Ранмир так старался сделать ей ребенка, что почти не спал этой ночью. От усталости он и пропустил удар. Меч сира Гора зацепил левую руку, не опасно, но чувствительно.
– У тебя кровь, – сир Гор опустил свой меч.
– Пустяки. Продолжим.
– Охота была тебя убивать.
– Ты же так мечтал об этом, – насмешливо сказал Ранмир.
– Я к тебе привязался, и это скверно. Давай-ка малость передохнем, император.
Ранмир подозвал пажа и распорол кинжалом рукав дублета:
– Перевяжи.
– Дай-ка лучше я, – оттолкнул мальчишку сир Гор. – Плохая рана. Вроде бы неглубокая, но будет досаждать. Хорошо хоть левая.
– Что тебе предлагал Намир? – в упор спросил император.
– Он думает, что я все еще горю желаньем тебе отомстить, – усмехнулся сир Гор. – Я не стал его разубеждать.
– А чего ты хочешь? Ты ведь должен чего-то хотеть.
– Я сбежал в ночь перед казнью, – сказал сир Гор, ловко наматывая на руку императора бинт. – С тех пор у меня было только два желания: поспать и пожрать. И того и другого хотелось вволю, но редко получалось. Я живу одним днем. На кой мне твой гарнизон и уж тем более армия?
– А женщина? Может, тебе нравится леди Кенси?
Сир Гор расхохотался.
– Я не такой дурак, чтобы жить со змеей, которая мало того, скользкая, еще и готова в любой момент впрыснуть яд. У Иньес в потайном кармане всегда припасена склянка. Она говорит: «Это для меня». Хочу, мол, умереть быстро, это лучше чем когда тебе под улюлюканье толпы рубят голову. Но я что-то сомневаюсь в искренности леди. Она отравительница. Змея подколодная. Мне давно надо было уйти… Все, я закончил, – сир Гор заправил бинт.
– Продолжим, – Ранмир встал.
– Я не закончил говорить, – сир Гор сплюнул. Привычка, которая Ранмира страшно раздражала, пока он не привык. – Я останусь, пока ты не разберешься со своим братом. Он и ко мне подсылал убийцу. Из вас двоих ты мне нравишься больше, поэтому я на твоей стороне. Я знаю, что замыслил сьор Намир. Скажи своему отцу, пусть будет настороже.
– Отцу?!
– Ты, младший брат, стал императором. Неужто думаешь, Намиру это по вкусу? Он, получается, всего лишь наследник Дома. А твой отец еще не стар. Намир попытается его убить и сесть сьром в Калифасе. У тебя дочь, у него два сына. Сам прекрасно знаешь: императору нужны наследники.
– Я этим и занимаюсь, – сердито сказал Ранмир.
– Я уже понял, почему ты сегодня вялый. Бабы до добра не доводят. Вот поэтому я и не хочу жениться, ни на Иньес, ни на ком-нибудь еще.
– Когда-нибудь и ты встретишь женщину, которая тебя скрутит в бараний рог, – проворчал Ранмир.
– Не будет этого. Я сам по себе. Иди в Калифас, не теряй зря времени.
– Уверен?
– Толку от тебя в бою? Выспись для начала. Всю ночь скакал на бабе, она тебя измотала. Хоть бы она поскорее забеременела, – в сердцах сказал Алвар. – Ты ведь не уймешься, пока у тебя не будет наследника. Принца.
И сир Гор развернулся к новому хозяину бело-золотого дворца спиной.
– Алвар! – окликнул наемника император.
– Чего тебе еще? – сир Гор, нехотя задержался.
– А если я попрошу? Как друг.
– Так и знал! Разболтался! Открыл тебе душу, а ты тут же в нее и залез в своих грязных сапожищах. В больное бьешь, высший.
– Займись гарнизоном Игниса. Будь безжалостным. Заговорщиков убей. Тех, кто по-прежнему верен Тактакору.
– Тебе будут жаловаться, – скривился сир Гор.
– Я это переживу.
– Завалят этими жалобами: предупреждаю. Я не больно-то грамотен, поэтому разбираться не стану. Если мне кто слово скажет поперек или просто не понравится – снесу голову и точка. Раз уж я командир гарнизона. Все кроме тебя, стало быть, должны исполнять мои приказы? Так?
– Да.
– Смотри, не пожалей потом.
– Слово императора: отныне ты неприкасаем.
– Ну, меня и раньше непросто было достать. Даже тебе, – сир Гор с усмешкой кивнул на перевязанную руку Ранмира. – Я за себя и сам могу постоять. Не в свое дело я ввязался. Не надо было идти с тобой в Калифас. А потом в горы. Прикипел я к тебе. Дерешься ты хорошо, смерти не боишься. И пьешь лихо. Ты не раз закрывал мою спину.
– А ты мою. Ты стал моим другом, Алвар. Единственным другом, – подчеркнул Ранмир. – Поэтому я и прошу тебя, как друга: займись столичным гарнизоном, я же отправляюсь к отцу. Нам и впрямь пора поговорить. Об этом не должен знать мой брат.
– Само собой.
– И Шаи.
– Оно конечно.
– Для всех я у своей жены.
– Это как обычно.
– Заткнешься ты уже?
– Нет.
– Будет лучше, если твои солдаты будут обращаться к тебе «лэрд».
– Лэрд Гор? Не смеши меня, Ранмир. И других тоже. Я сир Гор, им и останусь. Пойду, гляну, как живут защитники Игниса. Что пьют, что жрут. Может, и я с ними пожру. А лучше выпью.
Сир Гор поправил ножны и с озабоченным видом посмотрел на дыру в своем потрепанном сером плаще простого наемника. По его губам скользнула усмешка. Лэрд Гор!
Ранмир проводил его взглядом и достал транспортер. Есть дела, которые не стоит откладывать. «Пунктум рита». Калифас.
4
Он очнулся у двери в личные покои отца, выравнивая дыхание и без конца моргая, чтобы поскорее вернулось зрение. Невольно поморщился: неприятная штука этот транспортер. Но зато полезная, когда надо поговорить с кем-то срочно и по секрету. Пройди император порталом в Калифас, об этом тут же узнал бы Намир. Которому докладывают обо всем, что происходит в империи. На особом учете порталы. Ранмир не был уверен, что старший брат и несанкционированные перемещения высших не научился пеленговать. У Намира аль Хали, как оказалось, много секретов.
Охрана склонилась при виде императора. Весь Калифас без колебаний присягнул Ранмиру аль Хали на верность.
– Мой отец у себя? – спросил он.
– Да, император.
– Один?
– Да.
Он взглядом показал: откройте дверь. Наемники не посмели ослушаться.
– Ранмир?! – отец несказанно удивился. – Я хотел сказать, император.
– Я пришел к тебе, как твой сын. Как Ранмир аль Хали. Мы не говорили с тобой ни до, ни после коронации. Мне показалось, что ты недоволен.
– Если ты пришел сюда, как Ранмир, то я могу сказать тебе правду: да, я недоволен.
– Я могу сесть?
– Ты спрашиваешь у меня разрешение, как у отца или как у сьора Калифаса?
– Намир не знает, что я здесь. Никто не знает.
– Тогда садись. Подать вина?
– Не надо.
– Что у тебя с рукой? – сьор Самир кивнул на повязку.
– Это плата кровью новому командиру гарнизона Игниса. Сир Гор деньгами не берет, – усмехнулся Ранмир.
– Ты очень рискуешь, приближая к себе этого безродного бродягу, – нахмурился отец.
– Мой высокородный брат Намир гораздо опаснее. И ты это знаешь.
Ранмир сел в кресло и пошевелил могучими плечами. Удобно. Он здесь дома. Когда Ранмир был маленьким, он любил бывать у отца, который казался тогда большим и самым сильным. Показывал, как пользоваться сферами и настраивать транспортер, в первый раз налил вина.
Может, и в самом деле, выпить? Но нет. Что-то Ранмиру подсказывало: вино ему понадобится после разговора с отцом, и в большом количестве.
– Мне лестно, что мой сын император, – сьор Самир тоже сел.
– Но…
– Но?
– Конвенция, Ранмир. Как ни крути, но ты ее нарушил.
– Скажи честно: ты примкнул к заговорщикам? У них три армии. Калифас тоже пойдет против меня?
Самир аль Хали заколебался.
– Мое сердце тянется к сыновьям, – сказал, наконец, он. – Но разум протестует. Вы оба перешли черту. Нельзя убивать высших. Нас и без того осталось мало.
– Но ведь не я это начал! – разгорячился Ранмир. – А проклятые Закатекасы! Я отомстил за Калифасу, твою сестру! Которую они, эти Закатекасы подло убили!
– Это не они.
– А кто?!
– Ты ошибся, Ранмир. Твой брат гораздо умнее тебя. Намир, конечно, не ожидал, что ты явишься в Игнис и захватишь престол, когда стравил тебя с Тактакором.
– Что значит, стравил?
– Это он убил первую императрицу.
– Ты шутишь?!
– Нет.
– Но почему?!
– Во-первых, чтобы не дать тебе жениться на Чиките. Брак со старшей принцессой богатейшего Дома усилил бы тебя. Намир посчитал, что довольно будет с младшего брата и двоюродной племянницы императора. Во-вторых, Калифаса заразилась идеей мужа. Они были не только супругами, но и вместе занимались наукой. Намир доказывал им, что остальные ковчеги, покинувшие во время распада нашу родную планету, не долетели до цели. Если бы нас искали, то давно нашли бы. Но космос молчит. Значит, мы устроились лучше всех. И не надо ничего менять. Не надо никого искать. Рисковать не надо. Затормозить эти треклятые реакторы навечно. Тактакор с Калифасой пытались Намира переубедить. Я слышал, как они отчаянно спорили.
– И Намир решил убить свою тетю?!
– Он необычайно жесток. Никаких чувств у него нет. Только расчет.
– Но чего он хочет?
– Безграничной власти, – пожал плечами сьор Самир аль Хали. – Покончить с реформами, усмирить рабов, которые стали требовать какие-то права. Покорить горцев. Основать императорскую династию аль Хали, которая будет поддерживать империю, ее устои, иерархию, власть высших.
– Множить невежество, делая культ из артефактов и еще больше запугивая подданных, усмехнулся Ранмир.
– Именно так.
– Но я уже основал династию!
– У тебя нет законнорожденного сына.
– Это вопрос времени.
– Но пока наследника у тебя нет.
– Как Намиру удалось выманить тетю в Чихуан? А главное зачем?
– Чтобы ты думал, будто Калифасу аль Хали убили Закатекасы, и мстил за нее. Моя сестра была доверчива. Намир сказал, что согласен с доводами Тактакора. И пригласил тетю инкогнито посетить праздник весны в Чихуане. Намир лучший знаток ядов во всей империи. Моя сестра доверяла старшему племяннику и не включила защиту. Так что ты совершенно напрасно расколотил торпедами Чихуан, Ранмир. Закатекасы ни в чем не виноваты.
Он сидел, потрясенный.
– Но почему ты мне раньше это не рассказал, отец?!
– Вы оба мои сыновья, – грустно улыбнулся Самир аль Хали. – Я горжусь вами. Намир такой, какой он есть, его уже не изменишь. Я бы и дальше молчал, но я хочу, чтобы ты знал. За всеми несчастьями, которые с тобой случаются, стоит твой старший брат. Он все контролирует, все просчитал и у него есть какой-то план.
– Что же мне делать? Убить своего брата?
– Я не могу тебе этого посоветовать. Более того: как ваш отец, я буду тебя отговаривать. Намир мне тоже дорог.
– А с ним ты не пробовал поговорить?
– Чтобы оставил тебя в покое? Признал твое первенство? Ведь ты теперь император. Намир скажет: «да, конечно». Он ведь тебе присягнул.
– И тут же попытался подкупить сира Гора, чтобы он меня убил, – горько сказал Ранмир. – Первое что я сделаю, это усилю личную охрану. И… мне надо посоветоваться.
– С леди Кенси? – улыбнулся вдруг отец.
– Она тебе не нравится?
– Нравится, после того, как проводив меня до моих покоев в Игнисе, леди любезно предложила себя.
– И ты принял это предложение?
– Зачем тебе знать? Не нравится делить с кем-то женщину?
– С кем-то! Ты мой отец!
– Успокойся: леди Кенси старая потасканная шлюха, а мне нравятся молодые.
Ранмиру не понравилось, как отец отозвался об Иньес. Почему-то императора это задело. Он встал:
– Я, пожалуй, пойду.
– А зачем ты все-таки приходил, Ранмир? – отец тоже встал.
– Хотел тебя предупредить. Насчет Намира. Он может захотеть стать для начала сьором Калифаса, не сразу императором.
– Кто тебя надоумил?
– Не имеет значения.
– Я знаю о планах Намира, – размеренно сказал отец. – Я ведь тоже аль Хали. Я не примкнул к заговорщикам, но и на Чихуан не пойду. А также на Фригаму и Нарабор. Пока я – сьор Калифаса. И моим сыновья придется с этим считаться.
Ранмир достал транспортер. Пора возвращаться.
– Мать не хочешь увидеть? – внимательно глядя на него, спросил сьор аль Хали.
– Скажи ей, что я здоров, – равнодушно сказал Ранмир.
– Как знаешь. Она тебя тоже не любит.
– Она никого не любит. Главное, она так и не смогла полюбить Калифас. Почему граты Великих Домов так не хотят сюда замуж?
– Сам-то как думаешь? Ты сделал свою жену счастливой?
– Сатара родила мне дочь, – нахмурился Ранмир.
– Которую ты даже не пожелал увидеть. Кстати, ее назвали Эсмирой.
– Мне все равно.
Он задал координаты. Игнис.
– Я всегда рад тебя видеть, отец.
Сьор аль Хали тихо рассмеялся. Когда он остался один, то подошел к висящей над столом сфере и какое-то время задумчиво на нее смотрел. Малышку Эсмиру взяла к себе бабушка. Надо бы их проведать. Как-никак, у Дома аль Хали теперь есть грата. Предмет торга. К тому же Эсмира теперь дочь императора. А, значит, возможная кронпринцесса.
… Со дня присяги и их скоропалительной свадьбы Ранмир проводил у Чикиты каждую ночь, как и обещал. Он даже верил, что жена теперь будет единственно женщиной в его жизни. У них родятся сыновья, и основателем династии аль Хали станет именно Ранмир, императорский род пойдет от него.
Но сегодня он был хмур и рассеян. Слова отца не давали Ранмиру покоя. Чикита ведь уверяла, что не Закатекасы стоят за убийством первой императрицы. И была права.
– Что случилось, Ранмир? – не выдержала жена.
Она была в новой ночной сорочке, тончайшие кружева и золотое шитье которой, красиво оттеняли теплый тон кожи, каждую луну императрица подолгу проводила у зеркала, к ней беспрерывно шли портные, массажистки, знахари со своими снадобьями, торговцы драгоценностями и тканями. Чикита испробовала все, оставалось лишь надеяться, что не зря. Ранмир ее страстно желал, он возбуждался, едва вдохнув ее запах и спустив со смуглых плеч Чикиты ночную сорочку. Большая грудь, которую соблазнительно подчеркивало невесомое кружево, по-прежнему была прекрасна, увядание ее не коснулось.
Муж казался неутомимым, они засыпали лишь под утро. Чикита спешила встать первой, чтобы скрыть следы усталости, воспользовавшись умелыми руками рабынь. Которые творили чудеса, убирая тени под глазами и разглаживая мелкие морщинки на лице. Пробуждение Ранмира императрица встречала сияющей, так что он не прочь был остаться в спальне и после завтрака.
«Как долго я это выдержу?» – с грустью думала Чикита. «Муж даже не подозревает, каких усилий мне стоит так свежо выглядеть и что кроется за улыбкой, которой я отвечаю на его предложение задержаться, чтобы вновь насладиться друг другом. Рабыни еле успевают до вечера снять боль. Ведь Ранмир огромен, причем везде».
– Скажи, ты счастлива?
Ранмир сегодня не спешил раздеваться. Все эти ночи они почти не говорили. Ранмир жадно набрасывался на женщину, о которой столько думал, которую страстно желал. Казалось, эту жажду не утолить. Раз за разом он возвращался в свою юность, к тому моменту, как они с Чикитой надолго расстались в весеннем саду. Вместо того, чтобы через несколько лун пожениться.
Не будь этого, не лежали бы сейчас в руинах Чихуан и Фригама. Не плакал бы по единственному сыну Ренье Халлард. Оказалось, безжалостного убийцу из Ранмира сделал брат!
– Я уже не так молода, – осторожно намекнула Чикита.
– Я сделал тебе больно? Слишком напорист?
– У меня никого не было кроме мужа, да и тот так редко бывал в моей спальне, что я, считай, и не знала мужчину. Для меня все это непривычно. И странно.
– Странно? – он с удивлением смотрел на жену. – А я думал, ты сгораешь от страсти.
– Зачем друг другу лгать? Тебе нужен наследник.
– А тебе трон? Жизнь, к которой ты привыкла?
– Ты мне очень дорог, Ранмир. Но ты совершенно изменился. Раньше твои поцелуи были нежными, а руки ласкали, а не терзали. Помнишь, как ты баюкал меня на груди? И пел мне: «моя радость, моя черноокая Чикита…»
– Я пел?!
– Мы дуем сейчас на угли, пытаясь разжечь костер, который давно погас.
– Скажи лучше, пытаемся высечь искру из того, что намокло от твоих слез, – разозлился он. – Ты могла бы стать моей любовницей, будучи императрицей. Я ведь тебя просил.
– Фамильная честь, Ранмир. И гордость. Я – грата. Мы жены, а не любовницы.
– Не все. Жена Намира родила бастарда еще до того, как вышла замуж.
– Что ты говоришь?!
– Я дал ему титул в обмен на присягу его деда, Ренье Халларда. Виктория в отличие от тебя оказалась не только сильной, но и смелой. А ты струсила. Хотя Тактакор далеко не Намир. Да любила ли ты меня?
– Что с тобой сегодня случилось?
– Меня провел мой собственный брат, – проворчал Ранмир. – Похоже, я многого не знал. А ты, Чикита? Неужто ты ни разу не подслушивала, о чем говорит твой муж со своим старым другом Ренье?
– Но это было так скучно! Они говорили о науке. О каких-то экспериментах. Много говорили о том парне, который сгорел.
– О каком еще парне? – нахмурился Ранмир.
– Эдард, кажется, так его звали. Ренье жаловался, что не доглядел, муж сокрушался, что позволил этому Эдарду отправиться в Нарабор.
– Эдард… – наморщил лоб Ранмир. – Постой… Сир, то есть уже сьор Дэстен сказал, что так звали его отца. Сир Эдард Хот. Но почему о нем знал Тактакор? И почему ты говоришь: сгорел. Я знаю, что сира Эдарда Хота казнили.
– Я говорю то, о чем слышала. Ты сам спросил.
– Отец меня сегодня расстроил.
– Ты был в Калифасе?!
Ранмир с досадой подумал, что проговорился. Но жена его не предаст.
– Оставим разговоры о политике, – он неторопливо стал раздеваться. – Моя жена… Я хотел сказать, Сатара никогда не жаловалась, что я… чрезмерно пылок.
– Она тебя просто боялась.
– А ты?
– И я иногда боюсь, – призналась Чикита. – Меня ты тоже убьешь, если я рожу тебе дочь?
– Этого не случится, – нахмурился Ранмир. Но потом сказал: – Ты бы сходила к астрологу. Узнала, какой день благоприятен для зачатия мальчика.
– Ранмир! – ахнула Чикита. – Ты же всегда называл это дьявольщиной! Не верил ни в какую магию! У тебя даже нет придворного астролога!
– Но у тебя-то есть, – проворчал Ранмир. – Не скажу, что эта ледяная баба меня так уж напугала…
– О ком ты?
– Веста. Мать-настоятельница. Я отправил ее в каменоломни, надеюсь, она уже сдохла. Эта старая вера… Ты что-нибудь знаешь о ней? О Триаде?
– Мало.
– А что говорил твой муж?
– Он был ученым. И в магию не верил. Но говорил, что слово имеет силу. Если каждый день о чем-то просишь, и просьба твоя справедлива, откликнутся миры, над которыми наука не властна.
– Черная магия? Она все-таки есть? – озабоченно спросил Ранмир.
– Признай, что даже мы, высшие, властны не надо всем. Я и в самом деле схожу к астрологу, вздохнула Чикита.
– А я со своей стороны тоже постараюсь, – ухмыльнулся Ранмир. Он, наконец, разулся. – Давай-ка жена, сними с меня подштанники. А то я умаялся за день.
– О, Мрак! Что у тебя с рукой?! – ахнула Чикита.
– Вот потому я и попросил тебя помочь раздеться, – поморщился Ранмир. – Не хватай за нее, прошу. А то рана откроется. Аккуратно раздень меня и сделай так, чтобы я тебя захотел. Сегодня тебе придется постараться, радость моя. Я мало того, в расстроенных чувствах, еще и ранен.
Чикита вспыхнула. Грате не подобало выполнять такие просьбы! Она прекрасно поняла, что имеет в виду Ранмир. Ей следует руками, а заодно губами поласкать ту часть тела любимого мужа, на которую Чикита до сих пор не могла смотреть без опаски и стыда. Императрица знала только двух мужчин, своих мужей, но подозревала, что Ранмира природа щедро наделила всем. Его тело совершенно. Тело воина, который покоряет города, и в каждой из встреченных на пути к очередной победе приглянувшихся ему женщин оставляет свое семя. По праву завоевателя.
Хорошо, что в спальне полумрак. Щеки горели, когда Чикита осторожно положила руку на огромный даже не в боевом состоянии член, который тут же шевельнулся.
– Смелее, жена, – тихо засмеялся Ранмир. – А то отправлю тебя в горы, в ученицы к адепткам истиной веры. Они ненавидят мужчин, но умеют вытрясать из них деньги так, что пока у тебя в кошельке есть хоть одна монета, ты, ни о чем другом и думать не можешь, кроме траханья.
– Ранмир!
Как же он был груб! Чикита снова почувствовала себя осажденной крепостью. То, что она так неумело целовала и гладила, наливалось несокрушимой силой. А это значит, что император вот-вот ринется на штурм.
5
Дэстен успел вовремя. Едва он пришел в себя, ярко засветилась висящая над столом сфера. Его вызывал дед.
– Дэстен? Ты здесь? – лицо Ренье Халларда было взволнованным.
– Да. Как дела на побережье?
– Скверно. Много раненых. Здесь ведь нет подземного яруса. Людям негде было укрыться. Мне придется задержаться.
– Надолго? – замирая, спросил Дэстен, который планировал отправиться не только в Чихуан, но и в Калифас, проведать мать, которую давно уже не видел. Но не хотел, чтобы дед узнал о том, что Дэстену удалось перезагрузить транспортер и ввести в него свой личный код. Код крови.
Какое-то время Дэстен хотел насладиться полной свободой. И убежать вместе с Ололой туда, где их никто не найдет. Для этого всего лишь надо раздобыть второй транспортер. Но кто теперь запретит Дэстену войти в хранилище под дворцовым Храмом и взять фамильный артефакт? Ведь Дэстен – сьор Халлард, наследник Дома, пока не отказался от титула.
– На семь лун я останусь на побережье, а дальше будет видно, – сказал дед, и Дэстен вздохнул с облегчением. Сьор Халлард это заметил.
– В Нараборе все в порядке? – с тревогой спросил он.
– Да.
– А почему у тебя такой вид? Что ты задумал? Я же вижу: ты взволнован.
Мрак возьми! Дед читает его, как открытую книгу!
– А ты бы не волновался, если бы тебя, простого наемника, сира, вдруг объявили сьором и наследником Великого Дома?
– Значит, твое волнение связано только с этим?
– Ну, еще с выбором, который ты передо мной поставил. Ты ведь прекрасно знаешь, что я люблю Ололу.
– Мы это уже обсудили, – нахмурился дед.
«Хорошо, что я разгадал секреты артефактов», – мысленно улыбнулся Дэстен. «Выбор за мной, и даже ты, сьор Нарабора меня не остановишь».
– Завтра я снова выйду на связь. Будь в это же время у себя, – предупредил дед.
«Я теперь тоже могу выйти на связь», – самодовольно подумал Дэстен, которому нравилось водить всесильного хозяина Нарабора за нос. Наверняка и другие артефакты можно активировать, введя в них код крови.
– Хорошо, – сказал он, сдерживая улыбку.
– Ты как-то странно послушен, – задумчиво сказал дед. – Явно что-то задумал. Пообещай мне: прежде чем сделаешь глупость, ты со мной поговоришь. Клянусь тебе не мешать. Просто попытаюсь переубедить.
– Согласен, – на этот раз Дэстен и впрямь улыбнулся. Поцелуи Ололы были куда более убедительны, чем слова деда.
Наконец, сфера погасла. Дэстену надо было проведать грат, за которых он теперь отвечал, как наследник Дома. Виктория, не переставая, рыдает по Аксэсу, у них, оказывается, было, свидание в саду на празднике весны. Принц Аксэс в костюме охотника Викторию Бледную покорил, да и сам он не прочь был взять в жены грату из Дома дальних, которые, как говорили все, еще не разучились любить.
… С делами Дэстен покончил в сумерках. И подумал, что в Чихуане уже наступила глубокая ночь. Олола ждет его в своей спальне. При мысли об этом сердце забилось быстрее.
«А не опасно ли это, так часто перемещаться на большие расстояния?» – подумал Дэстен, вводя координаты. Чихуан. Дворец принца Линара.
Но при мысли об Ололе Дэстен забыл про всякую осторожность. Пэссит.
Он быстро пришел в себя и подумал, что все дело в привычке. Ощущения неприятные, это правда. Но что значат все эти неудобства по сравнению с возможностью каждую ночь видеть свою невесту? Пока Олола не станет его женой, и необходимость скрывать свои чувства останется в прошлом.
Перед расставанием Олола сказала, что ее спальня на верхнем наземном ярусе, рядом с покоями принца Линара и его жены. Дэстен крался в темноте и с улыбкой вспоминал, как однажды удачно ошибся дверью. Но сейчас ошибиться нельзя.
– Олола, – он негромко стукнул костяшками пальцев по дереву. Кажется, это здесь.
– Дэстен, – дверь тут же открылась. Олола вся дрожала. – Тебя кто-нибудь видел? – она торопливо втащила Дэстена в свою спальню.
– Нет. Я быстро учусь. На этот раз правильно задал координаты. Тут нет ничего сложного. Зато я теперь знаю, как нам бежать.
– Бежать? Но куда?!
– В одну из дальних пустыней Нарабора. Я наймусь на службу. Один из лэрдов мой давний друг. Да и другие не откажутся от такого меча, когда война началась, и умелые наемники поднялись в цене.
– А что буду делать я?
– Рожать мне детей. Мы прямо сейчас и начнем, – он нашел ее губы.
– Дэстен, – Олола слабо попыталась его оттолкнуть. – Нехорошо это. Нельзя.
– Но мы ведь дали друг другу клятвы. Я женюсь на тебе. Я уже все решил.
– Мы точно поженимся?
– Да…
Олола больше не сопротивлялась. Дэстен понимал, что невинная девушка это не леди, которая уже родила троих и не шлюха в борделе. Поэтому старался быть нежным и изо всех сил сдерживался. Хотя он уже давно не ходил ни в какие бордели, даже в столице во время свадьбы высших. Ему перестали нравиться доступные женщины.
Он быстро, но осторожно расстегнул платье Ололы, стянул его до пояса и приник губами к девичьей груди, которая тут же покрылась мурашками.
– Дэстен, – прошептала Олола, – мне стыдно. Еще ни один мужчина не видел меня без всего.
– Мне тоже не приходилось иметь дело с девственницами, – признался он. – Ничего не бойся. Я буду нежен.
Он ловко избавил Ололу от платья и подхватил ее на руки. Она оказалась удивительно легкой. Дэстен осторожно опустил ее на кровать и торопливо разделся сам. Олола смущалась и боялась на него смотреть.
– А где бойкая сирра для особых поручений, – подколол Дэстен. – «Или вы не знаете, что делают ночью в спальне?» – передразнил он.
– Я часто представляла себе этот первый раз, – прошептала Олола.
– И… как?
– Мы с мужем выходим из Храма. Потом пир. Нас провожают в спальню. Я ложусь и закрываю глаза…
– Одетая?
– Нет, конечно!
– А он?
– У меня же глаза закрыты!
Дэстен тихо рассмеялся.
– Я разве не гожусь для твоей мечты? – он отодвинулся. – Открой глаза.
Олола нехотя послушалась. Она впервые видела полностью обнаженного мужчину. Он был красив. Очень. Дэстена недаром сравнивали с принцем Линаром, самым красивым сьором империи. Сир Хот был не таким утонченным, зато выше ростом и с более мощным торсом. Дэстен в отличие от принца Линара вырос с мечом в руке, плечи бастарда бугрились каменным мышцами, спина была не по-юношески широкой. Дэстену не приходилось стесняться своей наготы, у него не было физических изъянов. Олола смотрела во все глаза.
– Нравится? Наконец-то ты перестала смущаться и нашла в своих грезах о браке местечко и для меня, – улыбнулся он. – А можно теперь я тебя рассмотрю? – Олола молчала, и Дэстен понял, что это означает согласие. – У тебя очень красивая грудь… – он пальцем обвел большой коричневый сосок. – Теплый тон кожи… Невероятно тонкая талия… А бедра… – его рука легла Ололе на живот. – Глаз не оторвать… Ты такая светлая, чистая, несмотря на то, что так долго была при дворе. Я счастлив, что ты стала моей невестой.
Он коснулся губами ее груди, нежно тронул языком сосок, вобрал его в рот. Олола начала расслабляться. До сих пор она была напряженной, в свите императрицы об альковных забавах говорили много. Опытные дамы наставляли Ололу: «В первый раз не будет хорошо. Надо потерпеть. Но если выберешь хорошего любовника, то потом тебе понравится».
Она не собиралась заводить любовника. И не понимала, что значит хороший? Многие дамы расхваливают Ранмира аль Хали, который всегда внушал Ололе ужас. Такой что она сбежала от сьора Ранмира в Чихуан. И что только женщины в этом находят?
Но Дэстен не останавливался. Она почувствовала, как внизу живота, куда незаметно спустились его пальцы, разливается тепло. Потом оказалось, что у нее на теле есть бутон. Спрятанный в самом потаенном месте. Но Дэстен знал о нем, потому что быстро его нашел. В бутоне спрятался прекрасный цветок, и он вдруг медленно начал распускаться. Под умелыми пальцами Дэстена цветок расправлял свои лепестки, которые сначала ласкали Ололу, а потом вдруг начали обжигать. Этот огонь становился невыносимым. Но было не больно, а очень приятно. Она застонала.
– Что? – подался к ней Дэстен. Их губы встретились. – Ты меня хочешь?
– Я… не знаю… – Олола чувствовала незнакомое раньше томление и не понимала, что надо сделать, чтобы цветок внизу живота не завял, а раскрылся полностью. Казалось, он расцветает не только там, но и во всем теле, даже перед глазами, когда Олола их закрывала, были огненные сполохи. Будто с волшебного цветка сыпалась такая же волшебная пыльца.
Боль пронзила ее в момент, когда ощущения были самыми сильными. И цветок уже не мог закрыться. Он пророс во все ее тело, которое истекало соком. Поэтому боль прошла быстро. А вот огонь разгорался все сильнее. Олола не хотела, чтобы Дэстен останавливался. Во всем этом было что-то волшебное. В раскрывшемся цветке, в растаявшем от ласк Дэстена теле. Которое целиком сосредоточилось на новых ощущениях.
«Как это прекрасно!» – подумала Олола. «Вкус его губ, его запах… Я уже ничего не соображаю… Мне просто хорошо…»
Дэстен боялся этого момента. Тело Ололы может навечно запомнить боль от первого вторжения в него, и больше уже не откликнется на ласку. Но девушка не оттолкнула, а напротив, подалась навстречу. И Дэстен почувствовал себя счастливым.
Ему и раньше было сладко в объятьях женщины, но по-другому. Сейчас ощущения были полными и яркими. Да еще и долгое воздержание…
Он взорвался с последним толчком, будто на несколько мгновений оторвался от земли. Мир исчез, даже Олола исчезла. Осталось только ярчайшее наслаждение, которое волной прошло по всему телу. Дэстен закричал, и тут же влажная ладошка зажала ему рот:
– Тихо! Нас могут услышать!
Он сжал Ололу в объятьях так, что и она едва не вскрикнула, и шепнул:
– Ты чудо.
Когда притихшая Олола лежала, прислушиваясь к своему телу, к произошедшим в нем изменениям, Дэстен повторил свои клятвы.
– Я люблю тебя, – сказал он. – Как никого и никогда не любил. Даже свою мать. Я мало знал ее. Но тебя я хочу узнать всю, включая все твои маленькие секреты. Потому что собираюсь прожить с тобой всю свою жизнь, – просто сказал он.
– Тебе пора идти, – Олола тихонько вздохнула. – Это страшно: перемещаться между столицами? До Нарабора ведь так далеко!
– Оно того стоит, – улыбнулся Дэстен. – Дед вернется только через семь лун. И тогда я с ним поговорю. Скажу о своем решении. А пока я буду приходить к тебе каждую ночь, – он ласково погладил Ололу по волосам. – Ты моя жена.
