Ана Гратесс
Эдельвейс Paradise
Идиотизмом было бы покидать Землю, ради каких-то негаданных видов, ради возможности лицезреть восходы и закаты цивилизаций. Это все пустопорожнее кручение мысленных токов. Умы сочетаются с превосходством душевных потоков, а фонарики на стенах все так же мигают теплым свечением.
Мать близка к восхождению на восхитительную высоту. Она наверняка достигла бы другого скопления галактик, если бы по-настоящему того захотела.
Дом выстроен, мы заходим внутрь и начинаем ощущать.
Услуги томных провожатых не нужны, самостоятельными ощупами продвигаемся в углублениях облачных островков. Тут и сильно светлое есть, и сильно темное, цветное и блеклое. Играет красноречие внутри художествами красными. Розовыми, синими, а слов то не вылетает наружу – оно все остается внутри. Не разгаданное, не запятнанное распределительным движением привычных понятий.
Земные сахар и соль сделались нами. Ощущения начали превращаться в сочинительный выкрутас творческого толка. Мы чувствуем новое тело, а с ним и новые ароматы свежего мироздания. Ловко же нас закинуло на восточные небеса! Как же славно, что мы собраны в кучку, чтобы явиться в мир старыми друзьями в новом исполнении.
Свет становится все острее и лучше стали восприниматься внешние токи энергии. Мы уже близко, стены Дома помогают! Наши тела сгруппировались в единую субстанцию, выплюнулись в средоточие малиново-розовой скрученности.
Обнаруженными быть нам за некой столешницей сидящими, перед блистающими экранами-мониторами. В них прекрасные картинки снуют туда-сюда, в нашу сторону и обратно – в черно-синее блестючее серебряными точками марево.
Неизвестности стало только больше, и мы слышим протяженный во времени-пространстве смех бестеца Стольца. Его председательский состав густо красит головные обручи в изумрудные оттенки.
Дорогие сердцу Paradise улетучиваются с небесных круч, и снова мало-помалу наполняют наши мешочки доблестью. Память – розой на руках расцветает. Физическая материя превращается в символьный казус.
Мы – буквы. Мы истинно здесь.
