Ана Хуан
Разрушительная игра
Глава 5
Рис
«Все будет хорошо» – значит, полная задница.
Слова Бриджит, произнесенные месяц назад с такой уверенностью, прилетели ей же по голове и, соответственно, мне. Осмотрев место проведения концерта, я категорически запретил ей посещать выступление, проходившее на каком-то сомнительном складе – его давно следовало закрыть за нарушение тысячи и одного правила техники безопасности. Достаточно одного сильного порыва ветра, и оно рухнет.
Но Бриджит нарушила мой приказ и улизнула посреди ночи, чтобы посетить этот чертов концерт, после чего ее похитили.
Да-да. Черт подери, похищена наемником – он схватил ее и Аву прямо посреди улицы.
Меня взбесил даже не концерт. Если бы Бриджит настояла на посещении, я бы отправился с ней, потому что она клиентка. Я не мог физически помешать ей исполнить желаемое.
Нет, меня взбесил тот факт, что она действовала тайком – инцидента с похищением можно было бы избежать, если бы она меня не обманывала.
Я глянул в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Бриджит на месте. Как бы я ни сердился, вид сидящей на заднем сиденье принцессы – избитой, но живой – немного ослабил ледяной ужас, охвативший меня с того момента, как я проснулся и понял, что ее нет.
К счастью, несколько недель назад мне хватило ума установить в ее телефон секретный чип, и он привел меня в Филадельфию, где я обнаружил их с Авой связанными и в лапах наемного убийцы. Ситуация стала последствием длинной, грязной истории, включавшей в себя Алекса Волкова, его психопата-дядю, похитившего Аву в качестве рычага давления на племянника, и долгие годы секретов и мести.
Честно говоря, на эту драму мне было насрать. Меня волновало только одно – вытащить оттуда Бриджит в целости и сохранности, и я это сделал, пусть и для того, чтобы прикончить ее собственными руками.
– Ава останется у нас на ночь, – Бриджит погладила волосы подруги, встревоженно нахмурив брови, – я не хочу оставлять ее в одиночестве.
Ава свернулась калачиком у Бриджит на коленях – ее рыдания поутихли, но все равно заставляли меня содрогаться. Я понятия не имел, что делать с плачущими людьми – особенно теми, чей уже бывший парень признался, что лгал на протяжении всех отношений ради мести человеку, которого считал убийцей своей семьи. И это только краткая версия произошедшего.
Дерьмовая история, но Алекс Волков всегда был немного безумен в духе: «Если я не в настроении, то могу тебя и прикончить». По крайней мере, все остались живы… за исключением его дяди и наемника.
– Хорошо.
Слово срикошетило по машине, как пуля.
Бриджит вздрогнула, и у меня в животе слабо зашевелилось чувство вины. Этого не хватило, чтобы заглушить мой гнев, но хватило, чтобы я чувствовал себя засранцем, когда остановился перед ее домом. Она побывала в настоящем аду, и следовало дать ей отоспаться после событий последних двадцати часов, прежде чем предъявлять претензии.
Ключевое слово – «следовало». Меня никогда особо не волновало, что мне следует делать. Важно, что сделать нужно, а мне нужно было заставить Бриджит понять, что она не может нарушать мои правила. Они, черт возьми, предназначены для ее защиты, а если с ней что-нибудь случится…
Меня снова охватил ужас.
Мы зашли в дом, и я дождался, пока Ава уйдет в комнату Бриджит, прежде чем кивнуть головой направо.
– На кухню. Сейчас же.
Бриджит обхватила себя руками. Меня охватила очередная вспышка ярости, когда я увидел израненную, покрасневшую от веревок кожу на ее запястьях.
Если бы наемник остался жив, я бы порезал его сам и растянул бы это удовольствие гораздо сильнее, чем Алекс.
Она зашла на кухню и принялась делать чай, упорно избегая моего взгляда.
– Все нормально, – тихо сказала она. – Я в порядке.
На виске запульсировала вена.
– Ты в порядке, – повторил я. Это прозвучало, как рычание.
Нас разделяли полтора метра: я в дверях, со сжатыми кулаками по бокам, а Бриджит у раковины, обхватив руками кружку – на бледном лице сияли огромные глаза. Ее обычное царственное спокойствие исчезло, испарилось под напором событий последних суток, и я заметил легкую дрожь в плечах.
– Я совершила ошибку, но…
– Ошибку? – Я почувствовал, как по венам побежал огонь. – Ошибка – это перепутать классную комнату. Ошибка – это забыть запереть дверь, уходя из дома. А не оказаться похищенной и едва не убитой психом, потому что ты ускользнула тайком, как школьница. По-моему, это больше чем ошибка.
Мой голос становился громче с каждым словом, пока я не сорвался на крик. Раньше я никогда не терял самообладания перед клиентом, но Бриджит обладала странной способностью пробуждать во мне все эмоции – хорошие и плохие.
– Поверь, я не хотела оказаться похищенной. – В глазах Бриджит вспыхнуло слабое пламя. – На концерте было абсолютно безопасно, несмотря на твои слова. Все случилось уже после… – Она глубоко вздохнула. – Целью была не я. Целью была Ава, а я оказалась рядом. Подобное может случиться в любой момент.
Вена на моем виске запульсировала сильнее.
– Нет. Не могло. – Я подошел к ней, с мрачным удовольствием заметив, как ее глаза расширились от страха. Хорошо. Она должна меня бояться, потому что сейчас я устрою ей сладкую жизнь. – И знаешь почему?
Бриджит мудро предпочла не отвечать. С каждым моим шагом она пятилась назад, пока не прижалась спиной к стене, сжимая кружку побелевшими пальцами.
– Потому что я был бы рядом, – прошипел я. – Мне абсолютно плевать, кто был целью: ты, Ава или чертова важная птица. Если я был бы рядом, то обезвредил бы засранца прежде, чем он успел ко мне прикоснуться. – Это было не пустое бахвальство, а правда. Я не просто так был самым востребованным агентом «Харпер Секьюрити». – Что я сказал тебе при первом знакомстве?
Бриджит не отвечала.
Что. Я. Тебе. Сказал?
Я уперся предплечьем в стену над ее головой, а ладонью – рядом с ее лицом, и она оказалась в ловушке. Мы были так близко друг к другу, что я почувствовал аромат ее духов – нечто легкое и пьянящее, как цветы в летний день, – и увидел темное колечко вокруг ее зрачков. Раньше я никогда не видел подобных глаз, таких глубоких и синих, словно глубина океана. Такие глаза могли завлечь и затянуть под воду прежде, чем ты успеешь сообразить, что происходит.
Тот факт, что я обращал внимание на такие глупости в худший день собственной карьеры, только разозлил меня еще сильнее.
– Делать, как ты говоришь. – Ее шепот прозвучал чуть оборонительно.
– Именно. Ты не сделала и чуть не погибла из-за этого. – Если бы я не появился там в тот момент… Кровь кипела в жилах. Там был Алекс, но этот ублюдок вполне мог и застрелить Бриджит, а не спасти. – Ты знаешь, что могло… – Я осекся. Я снова кричал. Я сжал челюсти и заставил себя сделать глубокий вздох. – Знаю, ты считаешь меня надоедливым параноиком, но я запрещаю тебе некоторые вещи не с целью тебя помучить, принцесса. Я хочу защитить тебя, но если ты продолжишь перечить мне на каждом шагу, то можешь прикончить и себя, и близких. Ты этого добиваешься?
– Нет.
Бриджит по-прежнему говорила с вызовом, но я заметил подозрительный блеск в ее глазах и легкое дрожание подбородка.
Метод кнута сработал, и ей он был нужен.
Тем не менее дальше я заговорил мягче.
– Ты должна доверять мне. Прекрати воспринимать все в штыки и, черт подери, не сбегай за моей спиной. В следующий раз сначала поговори со мной.
– Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить, все заканчивается ссорой и разговор ни к чему не приводит. – Бриджит пристально посмотрела на меня, предлагая поспорить. Я не стал. Я привык все делать по-своему и обычно бывал прав. – Доверие может быть только обоюдным. Ты тайно установил в мой телефон чип…
– И правильно сделал, иначе ты, возможно, уже была бы мертва, – прорычал я.
Она поджала губы, и я невольно перевел взгляд на них. Пухлые, розовые и способные на большую дерзость, чем можно ожидать от чопорной и правильной принцессы. Впрочем, у нее внутри не скрывалось ничего чопорного и правильного… Как и в мыслях, проносящихся в моей голове.
Максимально неподходящее время для любых мыслей, хоть отдаленно связанных с сексом. Ради всего святого, ее похитили меньше сорока восьми часов назад! Но для меня адреналин и возбуждение всегда шли рука об руку, и, честно говоря, она заводила меня практически постоянно. Я хотел ее, даже когда на нее злился.
Мой член набух, а руки снова сжались в кулаки. Я охранял самых красивых женщин планеты – кинозвезд, супермоделей, наследниц, многие из которых ясно давали понять, что с удовольствием подчинятся моим приказам как в спальне, так и за ее пределами, – но никогда не принимал их предложений. Никогда не испытывал желания.
И разумеется, в итоге я возжелал единственную женщину, которая скорее предпочла бы сжечь меня живьем, чем ко мне прикоснуться.
– Ты сказал, я должна доверять тебе. Как это возможно, если ты сам мне не доверяешь? – Бриджит перешла на деловой тон – я слышал его на многочисленных публичных мероприятиях, где ее сопровождал.
Этот тон раздражал до невозможности. Лучше бы она огрызнулась на меня, чем обращалась как с каким-то чертовым незнакомцем, от которого нужно поскорее избавиться.
– Предлагаю компромисс. Убери чип, и я буду делать все, как ты скажешь, если дело касается безопасности. – Бриджит пристально на меня уставилась. – Обещаю.
Просто невероятно. Она провинилась и еще торгуется.
И я даже подумывал сказать «да».
– Почему я должен тебе верить?
Я резко выдохнул, и по ее телу прокатилась легкая дрожь. Я ясно видел ее соски сквозь тонкий черный шелк платья. Твердые, словно камушки, молящие о моем прикосновении. Возможно, причиной был холод – толстые стены и окна с двойным остеклением не могли полностью защитить от сквозняка, – но, судя по раскрасневшимся щекам Бриджит, не только я ощущал напряжение между нами.
Мои ноздри раздулись. Я по-прежнему был тверд как скала и ненавидел себя за это. Ненавидел ее за подобное искушение. Ненавидел себя за недостаток самообладания, когда дело касалось Бриджит.
– Я не нарушаю обещаний, мистер Ларсен. – Бриджит упорно звала меня по фамилии, а я упорно называл ее принцессой. Мы оба раздражались, но никто не отступал первым. И в этом – все наши отношения. – Договорились?
Я почувствовал, как что-то запульсировало в плотно сжатых челюстях. Один. Два. Три.
Первым побуждением было ответить «Черта с два». Чип – единственная причина, почему она еще жива. Но в тот момент мы оказались ближе к перемирию, чем когда-либо прежде, и, хотя я прекрасно исполнял роль плохого полицейского, я предпочел бы работать со сговорчивой Бриджит, а не дышать ей в затылок каждый день.
– Прекрасно, – выдавил я. – Начнем с испытательного срока. Четыре месяца. Ты выполняешь свою часть сделки, и я отступаю. А если нет, я прикую тебя к себе наручниками, и ты даже помочиться спокойно не сможешь. Ясно?
Она сжала губы еще сильнее, но спорить не стала.
– Четырехмесячный испытательный срок. Прекрасно. – Она поколебалась, затем добавила: – И еще…
Уму непостижимо.
– Ты, наверное, шутишь.
Ее щеки покраснели.
– Не рассказывай никому о случившемся. Особенно дворцу.
– Ты просишь меня солгать.
Мне следовало записывать каждый инцидент с клиентом и передавать Кристиану. Последнему, кто не… Скажем так, он пожалел о своем решении. Сильно пожалел.
– Не солгать, а умолчать, – поправила меня Бриджит. – Сам подумай. Если мой дедушка узнает о случившемся, тебя уволят, и твоя репутация будет испорчена.
Обращение к моему эго. Хорошая попытка, принцесса.
– Моя репутация как-нибудь переживет. – Я поднял бровь. – Я думал, ты будешь счастлива от меня избавиться.
Румянец на ее щеках усилился.
– Знаешь, говорят – знакомый черт лучше незнакомого.
– Хм.
Не считая периодического вежливого общения, мы друг друга терпеть не могли, несмотря на мой твердый член и ее твердые соски. Похоть похотью, но если мы продолжим в том же духе, то просто убьем друг друга. Не говоря уже о нарушении всевозможных правил, если сохранить в секрете случившееся в Филадельфии. Я обязан сообщить обо всем Кристиану и предоставить ему общение с дворцом. Он лучше разбирается в этом дипломатическом дерьме.
Но мысль о том, чтобы уйти от Бриджит и больше никогда ее не видеть, вызвала странный приступ дискомфорта. При всей невыносимости она была одной из моих самых интересных клиенток. Умных, добрых, неизбалованных и титулованных.
– Вряд ли просьба имеет хоть малейшее отношение к тому факту, что ты больше никогда не сможешь свободно вздохнуть, едва король узнает о произошедшем. – Мое дыхание щекотало ухо Бриджит, и ее снова пронзила дрожь. – Да, принцесса?
Для второго кандидата в очереди на трон она обладала изрядной свободой действий. Но если король Эдуард узнает, что кто-то похитил его драгоценную внучку, он посадит ее под замок.
Бриджит с трудом сглотнула:
– Какая разница? В конце концов, мы хотим одного и того же. Сохранить статус-кво. Ты сохраняешь репутацию, я сохраняю свободу.
Сохранить статус-кво? Едва ли.
Было бы так легко поддаться ревущей в венах страсти, намотать ее волосы на кулак и узнать, сколько жара скрывается за этой холодной внешностью. Она хотела этого так же сильно, как я. Я слышал это в прерывистом дыхании, видел в ее взгляде, чувствовал, как ее тело слегка подалось мне навстречу.
Очевидно, не только мне вскружили голову гнев и адреналин.
Думай головой, Ларсен. Не головкой.
Я закрыл глаза и заставил себя мысленно сосчитать до пяти. Открыв их снова, я столкнулся со взглядом Бриджит.
Серые тучи против голубого неба.
– Договорились. Но если ты нарушишь условия или опять станешь действовать втайне от меня… – мой тон понизился до зловещего и полного невысказанных угроз, – ты на собственном горьком опыте узнаешь, к чему может привести сделка с дьяволом.
Глава 6
Бриджит
Первый месяц проверки
– Да ты шутишь. – Я вытащила черный жилет из упаковки, держа его двумя пальцами, словно грязное белье.
Рис потягивал кофе, не отрывая взгляда от газеты.
– Я никогда не шучу насчет безопасности.
– Это пуленепробиваемый жилет.
– Я в курсе. Я его купил.
Вдох. Выдох.
– Мистер Ларсен, пожалуйста, объясните, зачем мне пуленепробиваемый жилет. Где мне его носить? На занятиях? На следующей волонтерской смене?
– Чтобы защитить тебя от пуль, и да. Если хочешь.
Я почувствовала, как под глазом дернулся мускул. Мы заключили сделку месяц назад, и я получила свое. Я все испортила. Мне не следовало тайно убегать с Авой, но она так переживала из-за проблем с Алексом, что мне захотелось ее поддержать.
И пришлось за это ответить, причем по-крупному.
История с похищением круто изменила мои некогда радужные взгляды на личную безопасность, и я пообещала себе действовать более ответственно. Мне жутко не хотелось признавать правоту Риса – большую часть времени он был высокомерным засранцем, – но он каждый день рисковал ради меня жизнью. А еще, похоже, намеревался заставить меня отступиться от сделки, предлагая возмутительные условия.
Например, долбаный пуленепробиваемый жилет.
– Я купил его на всякий случай, – мягко сказал Рис. – Но раз уж ты предложила, надо будет протестировать его в следующий раз, когда будешь на публике.
Убери чип, и я буду делать все, как ты скажешь, если дело касается безопасности. Обещаю.
Я стиснула зубы. Рис убрал чип, и я не нарушала обещаний.
– Хорошо. – В голове вспыхнула лампочка, и на моем лице медленно расплылась улыбка. – Я надену его сейчас.
Он поднял наконец голову, и его лицо потемнело от недоверия из-за подозрительно легкой капитуляции.
– Куда отправимся?
– По магазинам.
Если Рис что-то и ненавидел, так это ходить со мной по магазинам. Стереотипная мужская слабость, и я намеревалась использовать ее по полной.
Моя улыбка стала шире, в то время как его лицо помрачнело еще сильнее.
Будет весело.
Час спустя мы прибыли в «Хейзелбург молл», четырехэтажную мекку шопинга, где я могла вдоволь помучить Риса. К счастью, была зима, и большую часть жилета получилось спрятать под толстым свитером и пальто.
По словам Риса, он купил мне облегченную версию, но жилет все равно был жарким, тяжелым и неудобным. Я почти пожалела о плане мести, но свирепое лицо Риса оправдывало все… Пока не случилась катастрофа.
Я примеряла одежду в десятом по счету бутике, когда вдруг застряла в платье. Я случайно ошиблась размером, и неумолимая ткань впилась в ребра, удерживая руки над головой. Я ничего не видела и едва могла пошевелиться.
– Черт.
Я ругалась редко, но ситуация не оставляла выбора. Одним из моих постоянных иррациональных страхов было застрять в одежде посреди магазина.
– Что случилось? – подал голос Рис, стоявший снаружи. – Все в порядке?
– Да. – Я обхватила платье по бокам и снова попыталась его задрать, но тщетно. – Все хорошо.
Через десять минут я вспотела и начала задыхаться от напряжения и нехватки воздуха, а руки болели из-за неудобной позы.
Черт, черт, черт.
– Что, черт подери, там происходит? – раздраженно крикнул Рис через дверь. – Ты слишком долго.
Выбора не оставалось. Нужно было обращаться за помощью.
– Ты не мог бы позвать продавца? Мне нужна помощь… э-э… с одеждой.
Последовала долгая пауза.
– Ты застряла.
Пламя смущения лизнуло кожу.
– Просто кого-нибудь позови. Пожалуйста.
– Не могу. Одна сотрудница ушла на обед, а у другой – очередь из шести человек на кассе. – Разумеется, Рис отслеживал все передвижения, пока меня ждал. – Я помогу.
Если бы я могла видеть собственное отражение, то точно встретилась бы глазами с гримасой ужаса.
– Нет. Тебе нельзя!
– Почему?
– Потому что я… – Полуголая. Беспомощная. – В неподобающем виде.
– Я уже видел полуголых женщин, принцесса. Либо впусти меня, и я вытащу тебя из передряги, либо сиди смирно ближайший час, ведь именно столько времени понадобится кассиру, чтобы разобраться с очередью в выходной. Они движутся медленнее черепахи под морфием.
Вселенная ненавидит меня. Без сомнений.
– Ладно, – выдавила я. Пламя смущения разгоралось все жарче. – Входи.
На дверце раздевалки не было замка, и секунду спустя Рис заполнил собой крошечное пространство кабинки. Даже если бы я не услышала, как он вошел, я бы почувствовала. Его мощная энергетика ощущалась в каждой молекуле воздуха, и они начинали вибрировать в унисон.
Грубый. Мужественный. Мощный.
Я затаила дыхание, когда он приблизился, мягко ступая по линолеуму. Для человека столь крупной комплекции он двигался с грацией пантеры.
Платье прикрывало грудь, но мои кружевные трусы были полностью открыты, и я старалась не думать, что видит Рис. Он остановился так близко, что я почувствовала исходящее от его тела тепло и чистый, мыльный аромат.
Воздух гудел от напряжения и тишины, когда он взялся за подол платья над моей головой и потянул. Ткань скользнула вверх на полсантиметра и опять застряла – я вздрогнула, когда она впилась в новый участок кожи.
– Я попробую снизу, – сказал Рис отстраненным, сдержанным голосом.
Снизу. Значит, ему придется прикасаться к моей обнаженной коже.
– Хорошо, – слово прозвучало более хрипло, чем мне хотелось бы.
Я напряглась всем телом, когда он положил ладони мне на ребра. Быстро провел большими пальцами по натертому участку, где платье впивалось в кожу, а потом просунул пальцы под ткань и ее потянул вверх.
Я больше не могла задерживать дыхание.
Я выдохнула, и моя грудь поднялась, словно пытаясь глубже погрузиться в грубые, теплые руки Риса. В тишине дыхание звучало до неловкости громко.
Рис замер. Платье уже наполовину задралось мне на плечи – достаточно, чтобы продемонстрировать грудь в бюстгальтере.
– Успокой дыхание, принцесса, или ничего не выйдет, – сказал он чуть более напряженно, чем минуту назад.
Кожу опалил жар, но я справилась с дыханием, и он продолжил.
Еще сантиметр… еще… и я свободна.
В ноздри ударил свежий воздух, и я заморгала, заново привыкая к свету после двадцатиминутного плена в платье.
Я сжимала пальцами ткань, лицо пылало от смущения и облегчения.
– Спасибо. – Я не знала, что еще сказать.
Рис отступил назад с каменным лицом. Вместо ответа мужчина взял пуленепробиваемый жилет и футболку, которую я носила под ним, и поманил меня пальцем.
– Иди сюда.
– Я могу надеть их сама.
И снова никакого ответа.
Я вздохнула и подошла к нему. Я слишком устала, чтобы спорить, и не стала сопротивляться, когда он натянул на меня футболку, а затем и жилет. Я наблюдала за ним через зеркало – он поправлял жилет и бретельки, добиваясь идеальной посадки. Я по-прежнему держала перед собой платье, прикрывая им нижнее белье.
Впрочем, беспокоиться не следовало. Рис проявлял ко мне не больше интереса, чем к пластмассовому манекену.
Как ни странно, я почувствовала укол раздражения.
Рис закончил с жилетом, и я уже хотела отойти, когда его пальцы железной хваткой сомкнулись на моих бицепсах. Огромные руки обхватывали их с легкостью.
Он встретился со мной взглядом в зеркале и опустил голову – его губы оказались возле моего уха.
Сердце бешено застучало, и я крепче сжала платье.
– Не думай, что я не понял, чем ты занималась весь день. – Дыхание Риса пронеслось по коже зловещим предупреждением. – На этот раз я поддался, принцесса, но я не люблю игры. К счастью для тебя, ты прошла проверку. – Он скользнул ладонями вверх и остановился на плечах, оставив на них пылающие следы. – Тебе следует научиться послушно следовать указаниям. Мне плевать, если ты считаешь мое поведение глупым. Секундная задержка может сыграть решающую роль, когда речь идет о жизни и смерти. Я говорю пригнуться, и ты пригибаешься. Я говорю надеть пуленепробиваемый жилет на чертов пляж, и ты надеваешь. Ясно?
Я продолжала сжимать платье.
– Жилет был проверкой, чтобы узнать, соглашусь ли я его надеть? Это так… коварно. – Целый день, потраченный впустую на дурацкую проверку. Меня наполнило негодование. – Ненавижу, когда ты делаешь подобные вещи.
Губы Риса тронула мрачная ухмылка.
– Лучше ты будешь ненавидеть меня живого, чем любить мертвого. – Он отпустил мои плечи. – Одевайся. Мы уходим.
Дверь за ним захлопнулась.
Наконец я могла снова вздохнуть спокойно, но не могла остановить эхо его слов в моей голове.
Лучше ты будешь ненавидеть меня живого, чем любить мертвого.
Проблема в том, что я не испытывала к нему ненависти. Я ненавидела его правила и ограничения, но не ненавидела его самого.
А хотела бы ненавидеть.
Жизнь была бы гораздо проще.
Третий месяц проверки
– Я не смогу пойти.
– Что значит не сможешь? – Изумление Джулс просочилось даже сквозь трубку. – Мы ждали фестиваль со второго курса. Мы даже наряды подобрали, чтобы они сочетались. Стелла арендовала машину! Мы можем погибнуть по дороге, потому что она ужасно водит…
– Я все слышу! – раздался крик Стеллы на заднем плане.
– …но права есть только у нее.
– Знаю. – Я мрачно глянула на Риса, который сидел на диване и точил нож, словно псих. – Один телохранитель счел мероприятие небезопасным.
Мы с подругами хотели посетить музыкальный фестиваль в Рокбери много лет, и теперь мне приходилось его пропускать.
– И что? Все равно езжай. Он работает на тебя, а не наоборот.
Мне бы очень хотелось, но у нашей сделки еще длился испытательный срок, и опасения Риса нельзя было назвать полностью необоснованными. Рокбери проходил в палаточном лагере, в полутора часах езды от Нью-Йорка, и каждый год что-то неизбежно происходило: пожар, пьяная массовая драка, паническая давка. А еще в этом году во время фестиваля обещали грозу, а значит, вероятнее всего, кемпинг превратится в гигантскую грязевую яму, но мои подруги все равно решили рискнуть.
– Прости, Джулс, в другой раз.
Джулс вздохнула:
– Скажи своему мужчине, что он чертовски горяч, но полный зануда.
– Он не мой мужчина. Он мой телохранитель.
Я понизила голос, но мне показалось, Рис на миллисекунду замер, прежде чем продолжить точить нож.
– Тем хуже. Он управляет твоей жизнью, а ты ни хрена не получаешь.
– Джулс.
– Ты знаешь, что это правда. – Еще один вздох. – Хорошо, я поняла. Мы будем скучать, но наверстаем упущенное, когда вернемся.
– Звучит неплохо.
Я повесила трубку и опустилась в кресло, охваченная страхом пропустить все самое интересное. Я купила билеты на фестиваль несколько месяцев назад, до того, как Рис начал на меня работать, а теперь пришлось продать их случайному младшекурснику.
– Надеюсь, ты счастлив, – сказала я многозначительно.
Он не ответил.
За последние три месяца мы с Рисом научились лучше взаимодействовать, но временами мне по-прежнему хотелось запустить в него учебником. Как сейчас.
Однако на следующие выходные, когда наступил день фестиваля, я проснулась и испытала одно из величайших потрясений в жизни.
Утром я зашла в гостиную и обнаружила, что комната преобразилась. Мебель сдвинули в сторону, а на пол набросали гору подушек с принтами в стиле бохо. Кофейный столик ломился от закусок и напитков, а на экране шла трансляция фестиваля Рокбери в режиме реального времени. Вишенкой на торте стала палатка, украшенная гирляндами лампочек – точно такая же, как установленные на территории фестиваля.
Рис сидел на диване, теперь вплотную прижатом к стене возле окна, и хмуро пялился в телефон.
– Что… – Я потерла глаза. Нет, мне все это определенно не снилось. Палатка, закуски – все наяву. – Что это?
– Домашний фестиваль, – проворчал он.
– Ты все это устроил. – Я не задала вопрос, а скорее выразила недоверие.
– Неохотно и с чужой помощью. – Рис поднял взгляд. – Твоя рыжая подруга опасна.
Разумеется. Все встает на свои места. Видимо, подруги расстроились, что я пропускаю фестиваль, и подготовили, так сказать, утешительную вечеринку. Но кое-что не сходилось.
– Они уехали прошлым вечером.
– Они завезли все заранее, пока ты принимала душ.
Хм, а это уже вполне правдоподобно. Я принимаю душ подолгу.
Успокоенная и довольная, я схватила чипсы, конфеты и газировку, забралась в палатку с подушками и принялась смотреть по телевизору сеты любимых групп. Благодаря прекрасному качеству звука и изображения я почти чувствовала себя там.
Честно говоря, так было даже комфортнее, чем на настоящем фестивале, но мне не хватало компании, с которой можно разделить веселье.
Через час я нерешительно высунула голову из палатки.
– Мистер Ларсен. Может, присоединишься? Тут полно еды.
Он все еще сидел на диване, насупленный, как медведь, который проснулся не на той стороне пещеры.
– Нет, спасибо.
– Давай. – Я махнула рукой. – Не заставляй меня сидеть в одиночестве. Это же грустно.
Губы Риса растянулись в легкую ухмылку, и он поднялся с места:
– Только потому, что ты послушалась и не пошла на фестиваль.
Теперь нахмурилась я:
– Ты будто собаку дрессируешь.
– Большинство вещей в жизни похожи на дрессировку собаки.
– Неправда.
– Придешь на работу – получишь зарплату. Будешь ухаживать за девушкой – потрахаешься. Будешь учиться – получишь хорошие оценки. Действие и награда. Так устроено общество.
Я открыла рот, чтобы возразить, но он был прав.
– Никто уже не использует слово «ухаживать», – пробормотала я. Я ненавидела, когда он был прав.
Его ухмылка стала на миллиметр шире.
Рис не помещался в палатку и поэтому устроился рядышком на полу. Несмотря на уговоры, он так и не притронулся к еде, предоставляя мне разбираться с закусками самостоятельно.
Еще через час я объелась сахаром и углеводами до легкой тошноты, а Рис, казалось, вот-вот заснет от скуки.
– Я смотрю, ты не фанат электронной музыки. – Я потянулась и поморщилась. Последняя пачка чипсов с солью и уксусом была лишней.
– Звучит как фальшивая реклама «Маунтин Дью».
Я чуть не поперхнулась водой.
– Вполне справедливо. – Я вытерла рот салфеткой, не в силах спрятать улыбку. Рис был таким серьезным, что я радовалась всякий раз, когда его каменная маска трескалась. – Тогда ответь. Если тебе не нравится электроника, то что нравится?
– Я особо не слушаю музыку.
– Хобби? – упорствовала я. – У тебя должно быть хобби.
Он не ответил, но короткая вспышка тревоги во взгляде сказала мне все необходимое.
– У тебя оно и правда есть! – Я так мало знала о Рисе вне работы, что хваталась за любую информацию, как изголодавшийся зверь. – Какое? Дай угадаю: вязание. Нет, наблюдение за птицами. Нет, косплей.
Я выбирала самые случайные, неподходящие Рису увлечения, какие только могла придумать.
– Нет.
– Коллекционирование марок? Йога? Покемоны…
– Если я скажу, ты заткнешься? – раздраженно процедил он.
Я ответила блаженной улыбкой:
– Возможно.
Рис долго сомневался, а потом сказал:
– Иногда я рисую.
Из всех вариантов, что я ожидала услышать, это не входило даже в первую сотню.
– Что именно? Наверное, кучу бронированной техники и охранных сигнализаций, – поддразнила я. – И возможно, немецкую овчарку, когда хочется чего-нибудь теплого и пушистого.
Он фыркнул:
– Помимо овчарки, звучит невыносимо скучно.
Я открыла рот, но он поднял руку:
– Не бери в голову.
Я закрыла рот, но улыбка осталась.
– Как ты начал рисовать?
– Мне предложил психотерапевт. Сказал, поможет справиться с моей проблемой. И мне понравилось. – Он пожал плечами. – Терапия закончилась, а рисование осталось.
Я снова удивилась: у него был психотерапевт, и он свободно об этом рассказывал. Большинство людей не признались бы так легко.
Хотя это вполне логично. Он прослужил в армии десять лет. И наверняка пережил немало тяжелых моментов.
– Посттравматическое расстройство? – мягко спросила я.
Рис быстро кивнул:
– Комплексное.
Он не стал вдаваться в подробности, и я не стала настаивать. Слишком личный вопрос.
– Ты меня расстроил. – Я сменила тему, почувствовав, что он снова начал замыкаться. – Я правда надеялась на косплей. Из тебя вышел бы отличный Тор, только с темными волосами.
– Ты уже второй раз пытаешься стащить с меня футболку, принцесса. Осторожнее, или я подумаю, что ты хочешь меня соблазнить.
Мое лицо запылало.
– Я не пытаюсь стащить с тебя футболку. Тор даже не… – Я осеклась, когда Рис издал низкий смешок. – Ты издеваешься.
– Когда ты злишься, твое лицо напоминает клубнику.
Домашний фестиваль в сочетании со словами Риса «твое лицо напоминает клубнику» создавали впечатление, будто я проснулась в альтернативном измерении.
– Я не похожа на клубнику, – заявила я со всем достоинством, на какое была способна. – И я, по крайней мере, не отказываюсь от операции.
Густые темные брови Риса недоуменно нахмурились.
– Твой вечно угрюмый вид, – уточнила я. – Хороший пластический хирург с этим поможет.
Мои слова на секунду повисли в воздухе, а потом Рис потряс меня до глубины души. Он рассмеялся.
Я услышала настоящий смех, а не легкий смешок, как в Эльдорре. Рис прищурил глаза, и вокруг них появились слабые морщинки, которые почему-то казались мне сексуальными, а его зубы сверкнули белизной на фоне загорелой кожи.
