bannerbannerbanner
Полянский. Детектив-медиум. Новое дело

Анастасия Альт
Полянский. Детектив-медиум. Новое дело

Полная версия

Каменные ветви

1.

Начало лета, прекрасная погода. Солнечно, но не жарко. София бодро шагала на невысоких каблуках вдоль зеркальных витрин Гостиного двора. И с удовольствием украдкой разглядывала себя.

Волосы аккуратно собраны, заколоты деревянным «крабиком» на затылке. Две прядки продуманно небрежно выпущены с висков. Новое светло-голубое платье с отделкой по швам белым тонким кантом замечательно сидело на стройной фигуре. Завышенная талия, вырез лодочкой привлекает внимание к декольте, короткие рукава, колени закрыты. Прелесть, как хороша! Одна из самых удачных покупок этой весны. Очень повезло, напали с Катериной на новую коллекцию.

Свернула к Зарядью. Нагородили тут тесноту и красоту. Понадобится время, чтобы ландшафтные группы обрели необходимую густоту листвы, и не смотрелись настолько чужеродно в самом центре города. Но всё равно эти зелёные островки и странные декоративные сооружения радовали глаз. В серых пыльных зарослях каменных джунглей большого города любой одуванчик вызывает восторг и ностальгию по отдыху на природе. Вон, сколько народу гуляет, солнцу радуется. Дети носятся. Парочки воркуют. Туристы фотографируются, отличная локация для памятных снимков.

Ей было приятно пройтись по узорчатым теням через парк к гастроцентру. В этом ресторане попросил о встрече Тимофей Полянский. С детективом она не виделась уже две недели. Их странное негласное сотрудничество обогатило жизнь впечатлениями, как минимум необычными. Взять хотя бы прошлое дело. Призрак жуткой малютки Хромовой наверняка бы ещё долго приходил в тревожных снах, не снабди медиум чудесным средством, справляющимся с неприятными воспоминаниями.

Вот он, встаёт из-за столика, чтобы её поприветствовать. Как при такой массивной комплекции ему удаётся легко двигаться? С первой встречи она задавалась этим вопросом. Зря он не носит линзы, очки уменьшают глаза, придают лицу беззащитность. Усы и борода должны делать его грозным и мужественным? Но всё равно её не оставляет ощущение какой-то его плюшевости что ли. К голубым глазам идёт тёмно-серый. Костюм дорогой, явно сшит на заказ, сидит хорошо, но как не пыжится, не может сделать из медведя Аполлона. Но что-то же в нём неуловимо притягивает, чем-то привлекает? Своей уверенностью и спокойствием?

«Перекрестись, мать, ты что?! Запала на этого тюфяка? Ну, тюфяк, не тюфяк, а не ботан и хлюпик – это точно! Сама ведь видела, как он расправлялся с такой жутью, лучше не вспоминать! Ну, не брутальный викинг, не всем же напоминать кинозвёзд! У всех свои кинки и фетиши. Он вкусняшками закидывается, ты поднимаешь самоценность в собственных глазах, пуская в жизнь исключительно декоративных мужиков. Каждый по-своему справляется со своими слабостями, и обслуживает детские травмы. Плюшевый лесоруб – всё равно лесоруб, размером со здоровый холодильник. Иван Александрович говорил, что они у одного тренера боксом занимаются, значит, в форме держится. Рядом с Полянским безопасно и надёжно, не поспоришь. С ним можно вечером домой возвращаться, никто не прицепится. Будь он помоложе, посимпатичнее, что ли… я б и не раздумывала особо, наверное» – она вздохнула, окидывая его взглядом с ног до головы.

– София Николаевна, – галантный полупоклон.

– Здравствуйте, Полянский. Как провели выходные? – вежливо улыбнулась она.

– На рыбалку в Подольск ездил. Помните отца Николая? Вот, составил компанию, брутальный мужской досуг, так сказать, – он придвинул её стул. – Наша клиентка чуть задерживается. Могу пока порекомендовать закуски? Здесь делают вкусный покЕ с кетой и авокадо.

– Во-первых, вкусное, во-вторых, ударение на первый слог. В-третьих, уверена, вы его ни разу не ели и просто хотели выпендриться.

– Сражён и уничтожен! – он с улыбкой развёл руками. – Закажете что-нибудь?

– Нет, я пообедала на работе, спасибо. Лучше расскажите хотя бы в общих чертах, в чём дело? – устроилась напротив так, чтобы смотреть в парк через огромные стёкла.

Подошла официантка, Полянский заказал медовик, и когда вопросительно глянул на Софию, она лишь дёрнула плечом, мол, «ой, да бери, что хочешь, мне всё равно!». Он вздохнул, попросил ещё зелёный чай с жасмином, потом принялся неспешно протирать очки специальной салфеткой.

– Ко мне по рекомендации обратилась креативный директор одного рекламного агентства.

– По чьей рекомендации? – София склонила голову набок, и увидела, что ему приятен интерес к работе.

«Милый! Тебе тоже не хватает внимания? Правильно бабушка говорила: к мужику подход нужен, корми, да хвали, хвали, да корми!».

– Николай Петрович Дубков направил. Его дочь Виталина, помните, она…

– Да, – поёжилась она. – Как такое забыть? Одна из жертв голодной луны.

– Совершенно верно. Вот именно Дубков порекомендовал этой даме обратиться к нам…

– К вам, – поправила София.

– Что?

– Следует говорить «рекомендовал обратиться ко мне», а не «к нам». Потому что никакого «мы» не существует.

Официантка принесла и расставила на столе чайник, чашки и полосатый кубик медовика в шоколадной пудре. Полянский благодарно кивнул девушке. Стал сам разливать чай по низким белым чашкам, душистый свежий жасминовый парок быстро растворялся в воздухе.

– Но вы же помогаете?

– Это исключительно моя добрая воля, не забыли? Я не являюсь вашим наёмным сотрудником.

– Юридически это легко уладить.

– Нет уж, боюсь втянуться. Дела у вас интересные, но я и свою работу бросать не хочу.

София отхлебнула чай и стала смотреть по сторонам. Стеклянный купол давал столько солнечного света. Зелень под потолком предсказуемо напомнила ей об оранжерее на третьем этаже над салоном «Мир эзотерики».

Свежо и влажно, пахнет как в саду рано утром, пока солнце ещё не нагрело воздух. Стены, плотно заплетённые ветвями и листьями, незнакомые мелкие цветы. И монстр в этом райском саду, Габриэль… Высокий, недосягаемый, притягательный непостижимой красотой ледяной орхидеи. «Любит кошек и драгоценности». Его глаза – синие топазы, полупрозрачный небесный цвет с перламутровым отливом. Стоило лишь подумать, попытаться вспомнить о том, как он прикасался, и по телу бежали щекотные тёплые мурашки. Рассеянно перевела взгляд на Полянского, и вздрогнула. Тот смотрел, будто бы она только что случайно произнесла вслух что-то сокровенное. Медиум тяжело вздохнул и недовольно поджал губы.

– Что? – нахмурилась она.

– Вы напрасно так романтизируете это животное.

– Что? Вы о чём? Я… – София смутилась.

– Я же говорил вам тогда. Он – случайность в нашем мире, и вы зря обольщаетесь, что…

– Что вы мелете, Полянский, я вовсе не… – не слишком убедительно рассердилась она.

– Бросьте. Вы рассматриваете цветы в летнем саду и потолок в зарослях папоротника. А ваши губы шепчут его имя. Тут не нужно быть выдающимся менталистом, чтобы понять, о ком вы грезите.

– О ком хочу, о том и грежу. Не ваше собачье дело! – огрызнулась София. «Какого хрена я перед ним вообще оправдываюсь?».

– Не стану вас снова предостерегать и переубеждать. Но хотел бы немного остудить ваше разыгравшееся воображение, – он неторопливо отламывал вилкой кусочки медовика.

– В смысле? – насторожилась она.

– Допускаю, что кто-то из соплеменников Габриэля мог попасть в наш мир в средние века, например, и это оставило след в человеческой культуре. Описано явление элурантропии, мифической способности человека принимать вид кошачьих. Элурантропы, веркоты, котолаки – это как оборотни, только кошки. Его примечательная внешность, которая произвела на вас столь неизгладимое впечатление, не является его природным обличьем. Ему просто пришлось адаптироваться к человеческому миру.

– Что ж, и весьма успешно. И как же он выглядел раньше?

– Знаете, есть такие кошки без шерсти, – Полянский пощёлкал пальцами, как бы пытаясь вспомнить.

– Сфинксы, – подсказала София.

– Да. Вот представьте себе такого антропоморфного сфинкса. Без хвоста, правда. Человеческое тело и кошачья голова. Росту метра два с половиной. Насупленная злая морда в складках кожи, уши торчат. Когти, клыки, непомерное эго и отвратительный характер.

– Бррр! – она поморщилась, передёрнув плечами.

– Согласен, – он удовлетворённо кивнул, довольный реакцией, и отправил в рот ещё кусок торта.

– Умеете вы, Полянский, перебить аппетит. Причём к чему угодно, – фыркнула она.

«Ревнует что ли?!».

Она собиралась с мыслями, подбирая слова для наиболее колкой реплики, но Полянский приподнял вилку, чуть указав куда-то ей за спину.

– А вот и наша клиентка.

София оглянулась и увидела, что к их столику направляется очень ухоженная женщина, неуловимых на взгляд средних лет. Высокая, со стильной асимметричной стрижкой пепельных волос до плеч. Ровный лёгкий загар. Розовая свободная блуза, небрежно перехваченная цепочкой на талии, белоснежные брюки и белая сумка. В руке напряжённо сжимала ключи от машины.

«Интересно, вписалась бы у меня в гардероб такая шикарная фуксия. Похоже, вискоза. Сумка вместительная, стопудово под документы. Но не особо удобная. Интересно, с чем эта дама пришла к медиуму?».

София с любопытством рассматривала женщину. Полянский встал для приветствия, они обменялись рукопожатием, и он деликатно представил.

– Инга Петровна Крылова, знакомьтесь, это моя коллега, София Николаевна Данкевич.

– Здравствуйте! Можно просто Инга, – кивнула женщина.

Посетительница заказала для себя таёжный чай, покрутила в руках айфон в белом чехле, неловко уронила на стол.

– Симпатичные интерьеры. Не была тут ни разу раньше… – с усилием улыбнулась она.

– Инга, давайте сразу перейдём к сути? Вы человек деловой, да и наше время дорого, – мягко, но настойчиво прервал её Полянский.

– Знаете, Николай Петрович весьма уважаемый человек, здравомыслящий и не склонный к мистицизму. Пережил такое горе. Его опыт и мнение я уважаю. Но, признаюсь, моё дело довольно деликатное, и в чём-то даже личное, и мне хотелось бы иметь гарантии…

 

Крылова без особой необходимости взяла салфетку, хотела промокнуть губы, но ко рту так и не донесла. Перед ней официантка поставила чашку чая.

– Вы желаете получить доказательство моей компетенции? – понимающе кивнул Полянский, откидываясь на спинку стула.

София поняла, что он сейчас сделает, и только вздохнула. Ей самой довелось в прошлом году получить наглядную демонстрацию его способностей. Это было неприятно. Странно, когда незнакомый человек вытаскивает из твоих мыслей что-то потаённое и выкладывает в ярком беспощадном свете.

– Ваш отец уже пять лет в паллиативном отделении в восьмом корпусе на улице Маршала Тимошенко. И вы испытываете чувство вины, что не взялись самостоятельно его досматривать. Но болезнь матери измотала вас ещё пятнадцать лет назад, не удивительно, что хотелось избежать новых переживаний. Вам не за что себя упрекать, для родителей сделали больше, чем многие из нас. Пора успокоиться.

Крылова сжала в руке забытую салфетку, застыла с приоткрытым ртом, чайная ложечка нервно звякнула о белую чашку. Она беспомощно глянула на Софию.

– Откуда вы?.. Как это?.. – её губы задрожали.

– Не спрашивайте, – покачала головой София. – Это невозможно объяснить!

– Вы могли навести справки, у вас было время! – судорожно цеплялась за реальность Инга, продолжая комкать тонкую бумагу.

– Хорошо. Вчера вы дали Даниле пятьдесят тысяч на ремонт машины, хоть и подозреваете, что любовник обманывает вас. И думаю, не зря подозреваете, – невозмутимо добил Полянский.

Крылова окончательно растерялась. И София успокаивающим жестом коснулась её руки, накрыла ладонью напряжённые пальцы, наконец-то выпустившие истерзанный бумажный комочек.

– Не пытайтесь себе объяснить. Просто доверьтесь ему, и всё. Лучше расскажите о своём деле, Инга. С чем вы хотели обратиться к нам?

«Чёрт! Я тоже сказала «к нам». Оговорочка по Фрейду? Ну как так вырвалось? Надо следить за словами. И вот наверняка потом прицепится ко мне, припомнит!».

Крылова чуть выдохнула, отпила немного чая с ароматом сосновых шишек и можжевельника, поперхнулась и откашлялась.

– Видите ли, у нас в агентстве коллектив небольшой и дружный. Разумеется, больше женщин. И вот уже третий год как у нас творится какая-то чертовщина. Несколько сотрудниц серьёзно пострадало.

– А конкретнее? – тихо переспросил Полянский.

– Одна за другой уходили в декрет и теряли детей. Одна покончила с собой после этого.

София почувствовала озноб, ледяные колючки впились в спину вдоль позвоночника и под лопатки. Она напряглась и машинально подалась к собеседнице.

– Медицинские показатели? Результаты вскрытия?

– Совершенно здоровые женщины, беременности протекали без осложнений. Уходит коллега в декрет, проставляется тортиком. А через месяц узнаёт, что беременность замерла. Вот, у меня есть несколько справок. Но основные документы, конечно, на руках у сотрудников, вы же понимаете.

Инга чуть повернулась на стуле и достала из сумки файл с десятком листов внутри, копии и распечатки скриншотов. София бросила взгляд по диагонали на верхнюю страницу:

«…мумификация плода за счёт солей кальция, обызвествление плода и плодных оболочек…, кальцификация предотвращает инфицирование организма, …требуется оперативное вмешательство…».

Её замутило.

«Господи! Хорошо, что не стала ничего заказывать!». Она подняла глаза на Полянского, одновременно поворачивая бумаги к нему. Он обратился к Крыловой.

– Количество жертв?

– Девять женщин. Три попытки суицида. Одна девушка не справилась с депрессией, и…

– Оставьте бумаги. Думаю, завтра мы сможем посетить ваш офис. Закажите пропуска, пожалуйста.

– Вы остановите этот ужас? – Инга смотрела с надеждой.

– Нужно разобраться в обстановке. Не буду вам ничего обещать заранее, – вздохнул он.

Крылова взволнованно попрощалась, торопливо и неловко пробиралась к выходу, зацепилась сумкой за пустой стул. Полянский провожал её внимательным взглядом. Оторопевшая София допила остывший чай, и медленно перевела дыхание.

– Жуть какая, Полянский! Что скажете?

– Скажу, что Инга не зря торопится.

– Почему?

– Потому что её ребёнок – следующий в этой очереди.

2.

Роясь в памяти в поисках сходных обстоятельств дела, он перебрал уже десяток папок досье за прошлые годы на компьютере. В глазах начало рябить, голова загудела. Тимофей отложил очки, затем устало потёр лицо и крепко зажмурился. Спинку кресла чуть опустил регулятором сбоку. Нужен отдых.

«Разные женщины, разное время. Но один коллектив. Возможно, именно в этот период пришёл новый сотрудник? Так, запросить данные у кадровиков. А вдруг эти женщины забеременели от одного и того же мужчины? Даже замужние могли быть одурманены, чтоб закрутить роман на рабочем месте. Пряная тайна, интриги, взгляды украдкой, муки жгучей ревности – всё, что нужно заскучавшим в браке дамам или неопытным юным барышням».

Искать общее между всеми жертвами. С этого стоит начинать. В любой самой безумной серии найдётся стройная, хоть и извращённая, но логика и связь. Он снова пересматривал распечатки, оставленные Крыловой.

«А если их отравили? Но почему тогда такой перерыв между жертвами? Целью преступления были дети или их матери – вот, что не ясно!».

Размеренное течение мыслей по камням фактов и гипотез прервал металлический грохот на кухне. Что-то очень звонко упало и раскатилось по плитке пола. Тимофей поспешил на шум. Остановился в дверном проёме, глядя, как Ярослава, ворча, ползает под столом, собирая в более или менее ровную стопку кастрюли, сотейники и крышки к ним. Два нижних шкафа, хранившие посуду, распахнуты.

– Яся! Что у тебя тут? – осторожно осведомился он.

– А? – сердито откликнулась из-под стола домработница, подняла голову и ударилась о столешницу. – Да чтоб тебя!

Потирая макушку, она поднялась на ноги и махнула, указывая:

– Вон, держатель с дверцы слетел, прикрутить надо. Неси отвёртку, мацепурик с дюшесом!

– Сейчас, поищу. Чего лаешься-то? – примирительно вздохнул Тимофей.

– Сегодняшний день со вчера не задался, – буркнула Белякова, составляя посуду на рабочем столе. – Тима, не упускай прекрасный шанс промолчать! Почини шкаф, Леонардо недовинченный, потом сядешь, поешь!

Совместными усилиями прикрепили рейки обратно на дверцу шкафа. После обретения кухонного равновесия Ярослава принялась за сервировку.

– Чем попотчуешь? – уселся за узким столом Тимофей.

– В тюрьме сейчас ужин – макароны дают, – хмыкнула она.

Над глубокой белоснежной тарелкой поднимался парок. Кругленькие желтоватые ракушки поблёскивали сливочным маслом. Белякова занесла над макаронами сотейник с горячей подливой, вознамерилась налить большой ложкой странного вида соус с комочками.

– А это что? – он с подозрением принюхался.

– Горбуша в сливках, – невозмутимо отмерила щедрую порцию Ярослава. – Считай, всё равно как паста с лососем в лучших домах Филадельфии!

Тимофей с удовольствием поужинал, затем прикончил добавку, и Белякова убрала тарелки. Переложила готовую еду из кастрюль в контейнеры и убрала в холодильник. Оглянулась с осуждением:

– Надумаешь и дальше объедаться, валяй, только не у меня на глазах.

– Яся, ты меня всего на год старше. А едой-то тиранишь и куском попрекаешь, как злая мачеха!

– Слышь, сиротка бледная! Скоро перестанешь в двери проходить! Я ж тебе как мать родная, только добра желаю! Ладно, побегу. У меня ещё сегодня в первом подъезде золушкин припадок, уборка часа на три, пока хозяева на курорте. Не забудь посудомойку открыть, когда запищит, тарелки высохнут и проветрятся.

Когда за ней захлопнулась дверь, Полянский действительно подошёл к холодильнику. С минуту поколебался, глядя, как его габаритная тень перекрывает глянцевую серебристую дверцу ледяного друга. Но, вздохнув, не стал открывать и шарить по полкам. Чуть подождал, пока вскипит чайник, сделал себе большую кружку крепкого сладкого чаю. Героически устоял перед соблазном коробки песочного печенья, и вернулся в кабинет.

«Ты не голоден, тебе просто скучно, и не хочется работать!».

Не сразу сосредоточился на делах, но включился в дальнейшее перекапывание своих архивов. Разослал несколько запросов, нужно больше информации. Даже написал Шипову, слышал ли святой отец об излечении подобного недуга. Спать лёг поздно, поэтому с утра был немного не в духе. У Данкевич выходной, они договорились встретиться у офиса агентства в первой половине дня. Про себя Тимофей рассчитывал, что удастся позвать коллегу пообедать.

«Еда всегда сближает и объединяет, особенно, если вы доедаете общего врага. Так, притормози с юмором! Женщина вообще не в курсе, что обедает с тобой! Погоди радоваться, ещё успеешь огрести!».

Приехал раньше, поджидал в небольшом бетонном сквере с хлипкой зеленью и фонтанчиком у бизнес-центра. Издалека наблюдал, как София легко и решительно шагает к нему. Приехала из дома, выспалась, взяла такси. Сегодня на ней голубые джинсы с широким ремнём и белая марлевая блузка с тонкой вышивкой. В руках небольшая полотняная торбочка. Волосы собраны в высокий хвост. Белые босоножки демонстрируют ухоженные пальчики и пяточки, добавляют ей сантиметров десять роста. Прелесть! Такая свежая и летняя!

«Когда женщина так увлекательно тобой не интересуется, устоять невозможно! Верно ли, что в партнёре мы ищем те черты, которых не хватает самим. Колючая, ершистая, острая, порывистая! В ней столько жизни, столько движения, энергии! Жаль, что я никогда не умел быть таким, молодость прошла бы гораздо интереснее!».

Тимофей словно увидел наяву, как нарисовать лёгкий яркий акварельный скетч, галоп красок, дерзкие пряди непослушных волос. Множество белого цвета показать тенями и переливающимися цветными пятнами…

Но тут ему почему-то вспомнился короткий диалог с Красновым, который раз встретил Софию, выходящую из квартиры Полянского:

«– Только не светит вам, – покачал мальчишка неровными вихрами.

– В смысле? Ты о чём?

– Ну, в смысле, с ней…

– Почему?

– Красивая! И, вообще… Ну, вот, сколько ей лет?

– Двадцать семь.

– А вам?

– Сорок шесть. И что?

– И всё! – Костик пожал плечами и закатил глаза, состроив бесовскую гримасу».

«Вот именно. «И всё!». Закатай, не для тебя эта красота и свежесть!». Он удручённо вздохнул, оглаживая бороду. Дождался, пока София подошла, сдержанно поприветствовал, и открыл перед ней стеклянные двери. В холле они получили у охраны пропуска гостей и поднялись на лифте на двенадцатый этаж, который занимало агентство.

Просторная прохладная рекреация с яркой мебелью и оригинальными рекламными плакатами на стенах. Мужчина с планшетом за прозрачным столиком у кофейного аппарата. Мимо проехали на самокатах два молодых человека. У панорамного окна стояла девушка, с равнодушным видом с кем-то негромко споря на английском языке по телефону. На ресепшене работали три симпатичные девицы, две в наушниках с микрофонами, заняты переговорами, ещё одна приводила в порядок стойку с разноцветными буклетами.

Крылова встретила их у лифта, на работе она не позволяла себе никаких волнений, жёсткая, хладнокровная. Никаких ярких красок, серый брючный костюм, чёрный атласный топ. Предельно собранная и подчёркнуто вежливая, она провела их по офису, устроив короткую экскурсию. Через стеклянные перегородки из коридора можно было рассматривать модные открытые рабочие пространства. «Сидят в лофте, как в аквариуме! Ужасно некомфортно, когда ты постоянно на виду у всех!» – грустно подумал Тимофей.

– Менеджеры по работе с клиентами. Здесь стратеги и медиапланирование. Там дизайнеры и креативщики, производственный отдел. Это финансовый отдел. Рядом – юристы, эйчары. Два конференц-зала. Дальше – офисы коммерческого директора, генерального, и мой кабинет. Коллектив небольшой, но дружный. Моё руководство считает это расследование шуткой и выкачиванием денег. Но я убедила господина Акимова, нашего учредителя, и гендира, что ещё одна смерть в офисе, и народ начнёт расползаться, разнося неприятные сплетни. И так-то болтают уже.

– Сколько человек в штате?

– Наверное, около пятидесяти, точные данные вы сможете у кадровиков уточнить. Ну, и некоторый процент сотрудников на аутсорсинге, удалённо, не в Москве работают.

– Охрана, внутреннее видеонаблюдение?

– Обеспечивается администрацией центра. Камеры по периметру, вы видите. Записи, насколько я знаю, архивируются автоматически, но я не скажу наверняка, насколько старые видео можно запросить.

– А где сотрудники обедают? – внимательно оглядывался Полянский.

– Есть чайная комната, где можно разогреть свой ланч из дома. На первом этаже бизнес-центра столовая для местных. Доступ ограничен пропускной системой. Публика с улицы дальше кофейни пройти не может.

 

– Еда привозная, или готовят на месте?

– Я крайне редко там бываю, и не в курсе таких тонкостей, но, по-моему, у них своё производство, – тут Крылова отвлеклась на телефон. – Извините, я на минутку, сейчас подойду.

– Вы полагаете, жертвы были отравлены? – тихо уточнила София, а когда он уставился на неё, в ответ только пожала плечами. – Мне показалось, вы особенно заинтересовались столовой. Значит, либо вы голодны, Полянский, либо подозреваете применение яда.

Тимофей почувствовал, как сложно сдержать улыбку. Приятно быть на одной волне с коллегой.

– Я пока не вижу связи между жертвами, да и промежутки времени между эпизодами неравномерны.

– Не знаю, как вы, Полянский, но я бы предположила, что такое количество женщин может быть связано только мужчиной. Их мог кто-то околдовать? Но девять жертв! Какой-то серийный инкуб-террорист! Вы сталкивались с подобным?

Он видел только её глаза цвета графита, и как двигаются тёмно-розовые губы. Странное тёплое чувство от того, что София озвучила его собственные подозрения и мысли.

– Не смог найти ничего похожего, но с ходом ваших мыслей согласен. Всё сконцентрировано в этом офисе. Необходимо выявить социальные связи, но у нас не так много времени на это.

– Думаю, у меня есть идея для оперативного сбора информации! – неожиданно подмигнула она и обернулась к Крыловой, которая закончила разнос по телефону и подошла к ним. – Инга, скажите, вы сможете организовать сбор своих работников для собеседования?

– Да, уверена, в большом конференц-зале поместятся все, кто сейчас на рабочем месте.

– Тогда, пожалуйста, раздобудьте нам списки сотрудников. И сделайте так, чтобы все собрались в зале.

Толпа всегда раздражала и крайне нервировала Тимофея. В зале, переговариваясь, расселись и встали у стен больше сорока человек. И ему больше всего хотелось стать маленьким и незаметным, что при его комплекции просто невозможно. Сел с бумагами за стол у окна, напряжённо пытаясь занимать как можно меньше места в комнате. София выглядела потрясающе уверенной, вышла вперёд и несколько раз хлопнула в ладоши, привлекая и концентрируя внимание.

– Добрый день! Спасибо, что быстро собрались. Я и мой коллега здесь по просьбе вашего руководства. Ни для кого не секрет череда трагических событий, произошедших с вашими сослуживицами. Мы проведём короткий опрос, для расследования необходимо, чтобы вы поделились информацией. С кем общались, дружили пострадавшие, с кем были конфликтные ситуации? Имели ли место служебные романы, с каким исходом? Вы можете подойти к нам, а можете передать сообщение письменно и анонимно. Можете не подписываться, оставить бумагу вот тут.

– А потом тех, кто стучал, премии лишат, что ли? – с ухмылкой спросил молодой человек во втором ряду пластиковых стульев.

– Это не донос, это сотрудничество со следствием.

– Но вы не из полиции?

– Нет, это частная структура. Вы ждёте других смертей, хотите, чтобы ещё одна женщина покончила с собой? – голос Софии на миг стал жёстче, парень перестал улыбаться, она подняла голову, снова обращаясь ко всем. – Пожалуйста, подумайте, что можете сообщить?

– А если я ничего не знаю, можно работать пойду? – откликнулась женщина у стены.

– Во-первых, люди всегда что-то знают, во-вторых, можете уйти, подойдёте попозже, или оставите записку. Мы с коллегой проведём здесь некоторое время. Подумайте, возможно, вы можете спасти чью-то жизнь!

Народ задвигал стулья, с шорохом и тихим говором потянулся к выходу. В пустом зале стало тихо, только кондиционер чуть гудел.

– И что это было? – Полянский встал и оглянулся на живописную панораму большого города, открывающуюся с двенадцатого этажа. – Вы думаете, мы что-то получим таким путём? Вы издеваетесь?

– Нет, – она спокойно улыбалась, подняла руку и успокаивающе коснулась его плеча. – Вам просто не доводилось работать в женском коллективе.

«Такой превосходный вид, романтика, десять трупов, полсотни подозреваемых. Самый подходящий момент для объятий с любимой женщиной! Интересно, выбросит она меня из окна или нет?».

– То есть, они сейчас придут, и начнут всё выкладывать? – нахмурился Тимофей, пряча эмоции.

– Да, и я даже… – София посмотрела на часы и не договорила, раздался стук в дверь. – Жаль, не успела, надо было поспорить на деньги!

В зал со сложным выражением на лице заглянула яркая девушка с прямой чёлкой золотых волос до плеч и в кремовом брючном костюме.

– Можно? Я буквально на минуточку. Знаете, я офис-менеджер, у меня все на глазах целый день…

София быстро делала записи в блокноте, а он – отметки напротив фамилий в списке, полученном из отдела кадров. Несколько человек ограничились тем, что молча оставили записки. Там после обнаружились откровения в стиле: «Оксана из бухгалтерии замужем, а спит с водителем ген директора», «перед декретом Эмилии весь отдел на подарок сбросился, а она потом сказала, что конверт украли» или «юрисконсульт Леднёв обещал развестись, но от жены не ушёл, а Светлана Сидорова от него аборт делала»…

И перед Полянским потянулся, казалось, бесконечный хоровод лиц и фигур, которых распирало от желания «поделиться по секрету». Это было ужасно! Медиум чувствовал, будто его закрутило в водовороте чужих переживаний, тайн, взаимных претензий, подозрений и сплетен, обманутых чувств. Это было протухшее вязкое болото с липким илистым дном, которого так страшно коснуться. Настоящая пытка!

– На обед всё время втроём уходят…

– Сам-то второй раз женатый, а ей мозги пудрит…

– Ленка всем посетителям глазки строит, прям без разбору, бесстыжая!

– Я сразу сказала, что примета плохая, нельзя было всё покупать ещё до декрета! А Саша не верила, они с Динарой по магазинам шарились прям до последнего…

– Да Зина от кого угодно была готова залететь, лишь бы от матери съехать, задушила её мать своей опекой!..

– Инга сама молодого парня содержит, а перед нами всё крутит, будто богоматерь какая!..

– Я ей ничего не обещал, ну замутили после корпоратива, с кем не бывало-то?..

– Оля мне сама звонила примерно за неделю. Радостная такая была, спокойная…

– А Лысенко, старый кобель, в Сочи её возил!..

– Говорила, что квартира своя отдельная, а оказывается, с бабулей живёт. Сколько ещё эта бабуля протянет, неизвестно, а я в сиделки не нанимался!..

– Семёнову, бедную, загоняла совсем – то за фруктами, то за лекарствами, то воду надо какую-то специальную найти и купить сейчас же немедленно! Девка убегалась вся!..

– Ну, я-то точно знаю, что это не от меня!..

– Ленка Усольцева постоянно у всех в долг берёт. И у Шаповаловой занимала, а как Наталью схоронили, и не подумала её матери деньги вернуть!..

Поток сотрудников, наконец, иссяк. Тимофей положил очки на стол и со стоном опустил голову на сложенные руки. София без признаков утомления деловито чёркала в своём блокноте.

– Вы что-нибудь поняли и выяснили для себя?

– Да, нужно только немного систематизировать и проанализировать.

– А у меня чувство, будто мозги блендером взбили.

– Какой вы нежный, Полянский! – рассмеялась она. – Как вы умудряетесь с монстрами воевать?

– Лучше уж топором махать и города выжигать, чем вот это всё выслушивать! – надулся он, потом вспомнил о своих недавних чаяниях. – Составите компанию за обедом? В качестве моральной компенсации?

– Нет, Полянский! – в её смеющихся глазах серебристые искорки. – На мой взгляд, вы слишком многое стремитесь компенсировать. Необходимо искать равновесие!

Быстро сложила в торбочку блокнот и листы бумаги, мельком просмотрела уведомления на смартфоне.

«Сейчас ты ничего не скажешь, и она снова уйдёт!».

София стянула с волос тонкую резинку, тряхнула головой и начала заново собирать хвост на ощупь.

– Что собираетесь предпринять по этому делу?

Его на пару секунд отвлекла узкая полоска кожи над широким ремнём. Блузка взметнулась, показав живот, когда она подняла руки к макушке, занимаясь причёской.

– Запрошу медицинские справки и выписки. Есть возможность раздобыть официальные результаты вскрытия за небольшой гонорар. Также необходимо посетить могилу той девушки, что покончила с собой, и пообщаться с родственниками тех двух женщин, которые не довели суицид до финала.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru