Анастасия Карп
Когда заметает метель
Снап не оглядываясь, бежал всё дальше и дальше в лес. В его висячих ушах грохотало так, что он не мог даже разобрать – это выстрелы ружья или стук его собственного сердца. Наконец он выбился из сил и рухнул в сугроб.
Лежа в сугробе, Снап приподнял уши и начал прислушиваться – никаких шагов и выстрелов не услышал. Сердце постепенно стало стучать тише. Тогда щенок встал на лапы и стал оглядываться. Кругом деревья и сугробы снега. И тут Снап понял, что убежал слишком далеко в лес, что даже теперь не знает, в какую сторону ему возвращаться домой. Он жалобно заскулил:
– Мама! Мама!
Снап стал принюхиваться в поисках своих следов и обратной дороги. Пошёл снег. Щенок двинулся в сторону, как ему показалось, своего дома. Он всё внюхивался в снег и шёл дальше. Начало темнеть. Высокие деревья загораживали свет лучей заходящего солнца. К тому же начиналась метель.
Сильный ветер со снегом сбивали Снапа с пути. Он скулил, но шёл вперёд. Щенок совсем озяб. У него не было по своей природе густой шерсти. Его короткая и гладкая шерсть цвета молочного шоколада совсем была не предназначена для защиты щенка от мороза и сильного ветра со снегом. А купированный хвостик… казалось, Снап уже совсем его не чувствовал.
В лесу стало совсем темно и страшно. Сильная вьюга выла всё сильнее и сильнее. Снег просто заваливал Снапа, превращая его в движущийся сугроб. Силы покидали щенка, а от холода лапы переставали слушаться. Снап хотел было уже остановиться и упасть на снег, но тут он куда-то провалился. Это была чья-то нора. Здесь было сухо, а на земле лежала сухая трава. Снап в бессилье упал на чью-то лежанку. Его замёрзшие конечности стало так ломить, что щенок завыл от этой дикой боли.
Постепенно в норе становилось теплее – снегом завалило вход в нору и, Снап обогрел её своим дыханием. Боль стала проходить и, щенок уже плакал по своему дому и по маме. Как ему хотелось к маме… Завывающая вьюга, скрип, треск деревьев и вой волков пугали малыша так, что он не мог унять дрожи. А ещё Снапа мучил голод. Желудок урчал и сжимался.
Снап лежал на траве в темной норе и жалобно и отчаянно скулил:
– Мама! Где ты, мама?
Несмотря на всё, щенок уснул.
Снап проснулся от громкого урчания в животе. Щенок не ел со вчерашнего утра и, теперь его желудок чудовищно ревел, сжимался и требовал пищи. События, произошедшие накануне, казались страшным сном. Щенок открыл глаза и потянулся. «Наверное, мама во дворе» – решил он, так как в будке было слишком просторно, но как-то совсем темно и, пахло неприятно, не так, как в его родной будке…
– Мама! – заскулил Снап. Сквозь заваленный снегом проход в нору, в которой оказался щенок, виднелся свет. Снап полез в сторону света, прорыл лапами снег и вылез из норы. Всё сверкало в лучах утреннего солнышка. Яркий свет обжигал глаза и, Снап зажмурился. Когда глаза привыкли, Снап смог осмотреться. Он по-прежнему был в лесу.
– Значит это не сон… – грустно проскулил Снап. Но ему уже не было так страшно, как это было вчера. Лес уже не пугал, а восхищал. Деревья, ели, кустарники и вся земля были покрыты снежным покрывалом, которое казалось, было соткано из миллионов мельчайших серебряных кристалликов. Ветер больше не сбивал с ног. В лесу царили тишина и покой.
И Снап решил, во что бы то ни стало отыскать дорогу домой. Он снова стал внюхиваться в снег, пробуждая свой охотничий нюх. Ему показалось, что он нашёл след, и щенок двинулся по нему вперёд к дому, к маме.
Но путь Снапу преградило грозное рычание:
– Это кто тут у нас такой писклявый? Кажется, человеческая крыса забрела на нашу территорию… Ррр-р-р…
Снап увидел двух волков на своем пути. Он был охотничьим псом и знал, что волки очень опасны, особенно если они собирались стаей. Щенок стал отступать назад.
– Куда же ты? – ехидно прорычал другой волк. – Уже собрался уходить? А мы думали, ты составишь нам компанию. Видишь ли, мы тут с другом собрались плотненько позавтракать р-р-р… нежнейшим щенячьим мяском.
– Ррр-р-р даже косточки такие молочные… Представляю, как они сочно похрустывают на моих зубах.
Волки кружили вокруг Снапа, всё сужая и сужая круг. От них мерзко пахло. Глаза были злыми, а с пасти капали слюни. Они морщили носы, обнажая свои острые и огромные клыки. Снап начал лаять на волков, надеясь, что сможет спугнуть этих лесных хищников. Но лай его больше походил на жалобное поскуливание, что вызвало у волков лишь вспышку злобного смеха. Один из волков намеренно щелкнул зубами возле висячего уха Снапа. Из-за чего щенок ещё сильнее начал полу-лаять, полу-скавчать. Волки захохотали ещё громче и стали по очереди щёлкать зубами со всех сторон, кружа совсем близко от Снапа, словно пытались его укусить, да никак не могли это сделать.
Вдруг послышался громкий топот и хруст снега. Волки замерли и посмотрели в сторону шума. На поваленном дереве стояла молодая олениха.
– Отстаньте от малыша, злобные чудовища! – прокричала грозно она звонким голосом. – А не то отведаете моих копыт!
Но волки не испугались угроз оленихи, а напротив, даже обрадовались более крупной добычи. С такой добычей им не только позавтракать, но и несколько дней питаться можно. И забыв про щенка, волки кинулись на олениху.
Но не тут то было… Резвая олениха лихо соскочила с дерева и всеми четырьмя копытами приземлилась на одного из волков, придавливая того к земле. Затем задним копытом заехала прямо в ухо другому волку так, что того аж развернуло на 180 градусов, и он вывалив язык повалился на снег рядом с первым.
