Виктория Троянская
Его искушение. Его Девочка (Стокгольмский синдром)
Глава 5
Закрыв глаза, я висела все в той же унизительной позе, вся испачканная спермой этого урода. Мне казалось, что только что я умерла. Хотя, возможно, я умерла намного раньше. Еще в номере. Все происходящее не может быть реальностью, это просто кошмары ада, куда меня занесло непонятно за какие грехи.
А может, никакого ада нет? И это единое чистилище, где после смерти люди должны сгореть и умереть сознанием до конца? Интересно как долго это длится, и когда я обрету покой?
Мои мысли были прерваны, когда этот дьявол вновь подошел ко мне и отстегнул мне руки от щиколоток. Затем выпрями меня, хотя меня резануло болью поперек живота. Но я смолчала. Даже не нахмурилась. Я так устала.
– Пить… пожалуйста… – еле слышно прошептала я.
Я не рассчитывала, что он выполнит мою просьбу, поэтому даже не старалась. Ведь задача этого дьявола убить меня, а не облегчить участь.
Вместе с этим жутко закружилась голова. Последствия сотрясения снова дали о себе знать, и я потерялась в пространстве. Но тут почувствовала что-то холодное и влажное у своих губ, поэтому несмело потянулась к этому предмету.
Это оказалась эмалированная кружка с холодной водой. Не чистой. При первом же глотке я почувствовала едва заметный песочек на языке. Но мне было все равно, лишь бы хоть немного попить.
При помощи этого психа, я допила воду и тяжело дыша отпрянула от кружки. Мой взгляд совсем затуманился от застывших слез. Я ничего не видела достаточно четким.
– Где благодарность?! – Вампир жестко сжал мне челюсть, и я испуганно залепетала сорванным голосом:
– Спасибо! Спасибо! Я благодарю вас, Хозяин!
Только бы не заслужить новое искупление проступка. Я больше не выдержу!
– Чтобы я больше не напоминал тебе об этом! – пригрозил он. – И еще. Ты кончила? Скажи мне об этом.
Мое сердце бешено забилось у меня в висках. Я не знала ответ на его вопрос. Да, я перестала испытывать возбуждение за секунду, как этот подонок обкончал меня. Я почувствовала очень яркое ощущение, но было ли это тем, о чем спрашивал сейчас этот псих? И что нужно ответить?
– Да… – ответила я дрогнувшим голосом, считая, что так хотя бы не получу очередной удар или порез.
Пусть этот ублюдок потешит свое вонючее самолюбие!
– Лгунья, – он вдруг резанул меня ответом.
У меня перехватило дыхание. Неужели он снова начнет меня резать?
– Пожалуйста… простите, – зачастила я, а слезы снова полились у меня из глаз. – Я не знаю… правда… Клянусь! Скажите как ответить, я так и отвечу! Не режьте меня, прошу вас!
– Не знаешь, – усмехнулся он. – Ладно. Не все сразу. Ты так текла в моих руках, что: очень скоро захочешь этого еще раз. И еще жестче. Я прав?
Он обманчиво ласково погладил меня по щеке.
– Да, Хозяин, – я ломала себя изнутри.
Сейчас мне нужно отдохнуть. Отдышаться. Поэтому я отвечу ему так, как нужно. Я перешагну через себя. Мне просто нужно немного передохнуть.
– Хорошо, – его дыхание опалило мне кожу. Или… это было не дыхание? – Тогда прими свою почетную метку принадлежности к Хозяину.
Что-то обжигающее коснулось моего плеча, и я заорала от невыносимой боли. На мгновенье прозрев я увидела, что этот ублюдок клеймил меня коленным железом. Запах палёной кожи ударил в нос, боль пронзилась острыми иглами мне в мозг.
В этот момент я поникла плечами и уронила голову на грудь. Боль наконец отключила мне сознание, подарив мне спасительное забвение.
Вампир.
Я отнял железную печать на длинной ножке от фарфорового плеча моего объекта.
Теперь она моя. Меченная. От нее не оторваться…
Еще никто не заслуживал у меня воды. Но объект номер двадцать пять… Какая у нее кровь! Сладкая, терпкая, несущая дикое возбуждение. Это была не кровь. Не вино. Не эликсир. Это было жидкое сладкое пламя. Ее кровь обжигала горло. Заставляла гореть пищевод. Наполняла пламенем изнутри. Она вкусная до безумия. Как же хочется растянуть это удовольствие!
Сейчас я впервые задумался о том, что стоит продержать этот объект как можно дольше. Сохранить. Ведь если обескровить ее полностью, то кто знает, когда я смогу найти нечто хоть немного похожее? Пока моя Белоснежка жива, у меня будет это сладкое пламя на десерт.
Объект номер двадцать пять станет моей зверушкой, которую можно доить и трахать без остановки. Главное поддерживать жизнь в этом сосуде.
А уж как сладко ее трахать! Как она выгибалась. Как подмахивала задом. Она хотела еще глубже. Хотела экспериментов. Больше экспериментов. Самых разных и смелых. Она хочет кончать от меня и моих игр. Хочет, чтобы я сделал с ней абсолютно все, что мне захочется.
Впервые у меня такой смелый и горячий объект.
Не удерживаюсь и слизываю засохшую кровь с белого женского бедра.
Эту суку хочется попробовать везде. Вообще везде. Кажется, не только кровь, но даже ее кожа при слизывании источает этот сладкий и терпкий вкус.
Я снова возбужден. Снова хочу в нее. Хочу слышать ее бесконечные крики.
Нетерпеливо схватив Белоснежку за волосы, я запрокинул ей голову. Она без сознания. Хочется трахнуть ее даже в отключке. На каком моменте она придет в себя, понимая что я снова в ней? На каком моменте потечет и попросит быть еще жестче? Она великолепна! Лучшее, что у меня было. Я продержу ее дольше всех.
Жадно смяв все еще налитую грудь я спускаюсь второй рукой к девичьей промежности. Хочу ее еще раз. Прямо сейчас. Аж трясет. Но пусть немного отдохнет. Обезвоживание не лучшим способом сказывается на вкусе и крови и сильно ее сгущает. Надо давать ей больше пить. Ведь впереди у меня столько экспериментов.
Мне уже не терпится.
Глава 6
Металлический вкус во рту вывел меня из отключки. В горле все пересохло. Язык прилип к небу. Голова кружится так, что кажется, сейчас стошнит. Мышцы плеч уже забились от висения в одной позе. Они горели.
Я машинально повела плечами, чтобы хоть немного размять их, но тут же зашипела от боли. На левом плече алело свежее клеймо, и я только сейчас вспомнила где нахожусь.
Он клеймил меня… как овцу. Как пару веков назад во Франции клеймили шлюх. Он просто животное, а не человек.
Мне хочется заплакать, но слез больше не осталось. Кажется, что у меня вообще не осталось больше жидкости в организме, но тут к моему отчаянию прибавилось новое. Я поняла, что мне хочется в туалет.
– Очнулась, Белоснежка? – послышался голос позади меня. – Соскучилась?
Первой мыслью для меня стало закричать. Нагрубить. Начать биться и сопротивляться. Но я понимала, что это ни к чему хорошему не приведет. Я приняла решение подыграть этому уроду, и не должна отступать от плана.
– Д-да, Хозяин, – вспомнила я заученную фразу, но из-за сухости в горле закашлялась.
Тогда он подошел ко мне сзади и провел пальцами от ягодиц до середины спины. Я же зажмурилась, запрещая себе сопротивляться. Я должна стерпеть – и точка.
– Может ты хочешь пить? – он резко шагнул и оказался напротив меня.
– Д-да, Хозяин, – на этот раз прохрипела я сорванным от кашля голосом. – Пожалуйста.
– Придется заслужить свою порцию воды, – оскалился он через маску. – Каждый свой глоток.
Вот ведь ублюдок!
На мгновенье я потеряла над собой контроль, с рычанием подалась вперед, желая хоть как-то отомстить этому уроду. Не смогла себя сдержать. Не могу ни о чем другом подумать. Просто хочу перегрызть ему глотку.
– Мне больно! – закричала я. – Пожалуйста! Отпустите меня. Мне очень больно!
Это правда. Адское пламя сжигало мои плечи дотла от столь долгого напряжения. Ноги я вообще не чувствовала.
– Я хочу в туалет, – позорно заскулила я, после того как короткая вспышка гнева забрала у меня с трудом накопленные силы. – Пожалуйста, Хозяин… Позвольте мне сходить в туалет.
Я жалобно подняла взгляд, но не дошла им до глаз этого урода. Снова испугалась узнать в нем кого-то знакомого.
– В туалет ты можешь сходить самостоятельно, – мужчина отошел от меня к тележке с инструментами, а затем небрежно указал мне куда-то вниз.
Опустив голову, я увидела, что прямо подо мной находилась квадратная решетка слива. Этот ублюдок явно намекал, что я могу писать прямо так – на весу, но он не дождется этого! Я не будут делать это таким образом.
– Нет! – я завыла от отчаяния. – Прошу! Я во всем буду вам послушной! Умоляю! У меня болят все мышцы. Снимите меня, прошу вас! Я никуда не уйду. Не сделаю ни одного лишнего движения! Но, пожалуйста, позвольте мне сходить в туалет!
– Ты, кажется, забыла с кем разговариваешь, – тихо, но угрожающе проговорил он. – Значит, ты смела рыкнуть на меня, броситься и еще установить свои требования?
Я поняла что мне конец, но между словами Вампира и его действиями прошла долгая секунда, которая наполняла меня надеждой на прощение, но этого не произошло. Мужчина схватил меня за челюсть и до такой боли стиснул ее, что я не могла не то что кричать, а даже дышать. Мне показалось, что она вот-вот хрустнет под его силой.
– Мне ничего не стоит сейчас сломать тебе челюсть, – он подтвердил мои страхи. – И тогда ты уже не сможешь тявкать на меня, упрямая сука. И пить ты больше уже не сможешь. И заснуть хоть на пару минут. Потому что тебя будет мучить настоящая боль, а не то, на что ты посмела сейчас пожаловаться.
Я смотрела на него глазами, полными ужаса. Слезы застилали мне обзор, и черная маска Вампира сейчас расплывалась передо мной. Но даже сквозь пелену слез я видела жестокий блеск его глаз.
– Еще раз забудешься, тварь, и я действительно тебе что-нибудь сломаю, – пригрозил он. – Ясно тебе?
– Да, Хозяин, – сквозь зубы выдохнула я, сходя с ума от боли.
– Так-то лучше, – он наконец отпустил меня, но у меня продолжала раскалываться голова от его захвата. – А теперь… ты знаешь что следует за каждым твоим проступком?
Да, черт возьми, я знаю. Это урод порежет меня. Но у меня так болела голова, что перспектива получить еще одно ножевое ранение теперь была незначительной.
– Да, Хозяин, – шептала я. – Я должна искупить его кровью.
– Все верно, – победно заявил он. – А теперь докажи что ты действительно во всем будешь мне послушной. Высуни язык.
Нет! Только не это! Он порежет мне язык? А если… он его отрежет вовсе?
– Пожалуйста, Хозяин, – ко мне снова стала подкрадываться истерика, – вы ведь не отрежете его? Умоляю! Только не отрезайте совсем!
– Открой. Рот. – Он четко разделил каждое слово приказным тоном.
Может не подчиниться? Что хуже: сломанная челюсть или отрезанный язык?
Нет! О чем я думаю! Абсолютно все нестерпимо больно. Я совершенно точно умру, если этот урод выберет любой вариант. Я истеку кровью или не смогу с этого момента даже пить самостоятельно. Я должна его уговорить! Должна вымолить прощение!
Однако моя пауза затянулась. Я была напугана дальше некуда, и жертвенно открыла рот. Я надеялась, что смогу изменить что-нибудь в последнюю секунду, хотя умом понимала, что нет.
– Высуни язык, – приказал он.
Я обреченно подчинилась. У меня нет вариантов, разве что сделать себе еще хуже.
Вампир хищно оскалился, а затем резко полоснул меня лезвием по языку.
Я завыла и тут же зарыдала. Как же больно! Это невыносимо! Я не смогу его переиграть! Я умру тут в муках!
Кровь заполнила мой рот, и мое горло сжалось. Организм противился. Но тут Вампир притянул меня к себе. Коснулся губами моих губ. Затем властно раскрыл их и проник внутрь своим языком.
Я все еще выла от боли и рыдала, но крови во рту стало меньше. Этот псих буквально слизывал ее своим языком. Меня же вдруг заколотило в судорогах.
Я снова потеряла контроль над собственным телом, а также меркло сознание.
Я не заметила как этот ублюдок закончил поцелуй, но почувствовала что-то холодное на своих губах.
Эмалированная кружка! А в ней вода!
Я с жадностью принялась пить, смиряясь со всем на свете, и вместе с тем наполняясь слабой надеждой.
Я все еще жива, и у меня все еще есть шансы на победу.
Глава 7
Не знаю сколько времени прошло, но я все еще висела на цепях, и это уже было невыносимо. Руки настолько ломило, что я не могла ни на секунду отключиться от этого пожара в мышцах. При этом сами руки я совсем не чувствовала. Обезвоживание, потеря крови и все эти мучения уже так вымотали меня. Я потеряла счет времени и впала в трансовую агонию. Вот мне с одной стороны нестерпимо больно, но с другой стороны я настолько устала, что не могу пошевелиться.
Ситуацию усугублял вкус крови во рту. Кажется, кровь больше не шла из ранки на языке, но вкус по-прежнему чувствовался. О нем невозможно было забыть. И от этого меня мутило.
Этот псих на некоторое время вышел, дав мне понять, что не высвободит меня, что бы я ни делала. А мне все еще хотелось в туалет. Однако сейчас мое состояние было настолько измученным, что я готова была сдаться. Наступило состояние безразличия и экономии энергии. Ведь когда этот ублюдок снова придет резать меня, я все равно буду сопротивляться, даже если морально я этого уже не хочу. Инстинкты не обмануть.
Так я висела и висела, просто отключившись телесно и морально, но у меня было стойкое ощущение, что это псих наблюдает за мной. Он только и ждет моего поражения.
У меня пересохло в горле, и я попыталась сглотнуть, но тут снова явственно почувствовалась кровь на языке. Ее вкус я больше не могла вынести, и меня буквально начало выворачивать наизнанку. Живот скрутило до спазмов, а желудок подскочил к горлу. Не в силах сдержаться, я позволила себе опустошить желудок, хоть там кроме воды ничего и не было. Однако это явно стало для моего организма последней каплей. Меня вдруг неконтролируемо затрясло, и я дико испугалась.
Это оказалось настолько страшным чувством. Я была словно заперта в тесном скафандре, откуда невозможно ни вздохнуть, ни крикнуть. В полнейшем ужасе я осознавала что меня как будто парализовало внутри, хотя телом я все еще дергалась.
Но тут пришел ОН.
Я не чувствовала что он делал и не видела его. Я просто понимала, что он рядом.
Обрывками сознания я почувствовала его руки на своих горящих от боли плечах, но это чувство все время ускользало от меня.
А потом стало дьявольски холодно.
– Что… со мной? – едва различимо произнесла я, сквозь стук собственных зубов.
– Замолчи, – огрызнулся на меня Вампир и направил ледяную воду мне в лицо.
Он поливал меня из душа. Теперь я поняла. Скорее всего так он пытался привести меня в чувство.
Я все еще была в цепях, но уже не в подвешенном состоянии. Теперь цепи от моих рук и ног были прикреплены к специальным ушкам слива, так что я бы все равно никуда не далась со своего места.
В своем заторможенном состоянии, несмотря на ледяную воду, я медленно возвращалась в сознание. У меня жутко болел желудок, так что я тут же улеглась на холодный кафельный пол и прижала колени к груди. Так же ломило голову, плечи и челюсть. Я настолько сильно сжимала ее до этого, что напряжение в зубах не утихало. Однако я заметила единственное облегчение: в туалет мне больше не хотелось.
Несмотря на то, что мое тело по-прежнему било дрожью от холода и пережитого приступа, я наслаждалась этой ледяной водой. Она приносила облегчение. Я даже раскрыла рот, чтобы получить спасительные капли. Но тут поток резко прекратился.
– Ты слышишь меня? – спросил Вампир, больно сжав мне челюсть.
– Да… Хозяин, – я еле ворочала языком. Он, кажется, немного распух в месте пореза.
– Возможно, на твой счет я немного поменяю свои планы, Белоснежка, – вдруг сообщил он. – Я не делал этого ни для одного из моих объектов. Но для тебя сделаю. Однако и ты будешь выполнять для меня такие вещи, какие не выполнял ни один из моих объектов. «Да, Хозяин» – если поняла меня.
– Да, Хозяин, – я сказала это уже на автомате. Даже если бы он мне не напомнил, я бы ответила также.
Что же придется такое выполнять, что не делали другие его жертвы, мне пока обдумывать не хотелось. Я в принципе еще не способна была на размышления. Главное, что сейчас у меня была отсрочка и какое-то послабление. Остальное будет потом.
Тем временем этот псих отстегнул мне цепи от ушек слива и схватил меня за волосы.
– Вперед, – грозно приказал он.
Он как будто был крайне недоволен своим решением.
Я неуверенно переступила руками по мокрому полу, но тут же мои локти подкосились, и я чуть не сложилась на пол. Удержали меня лишь собственные волосы.
– Вперед, – повторил Вампир, и за волосы направил меня в нужную сторону, но я, кажется, снова проваливалась в бессознательное состояние.
Мне бы еще немного побыть под струями холодной воды!
– Не слушаешься? – его явно злило мое бессилие, которое наступило слишком резко. Может быть, он не верил мне и думал, что я манипулирую им? – Ты забыла что тебя ждет в случае непослушания?
– Я не могу… Хозяин, – прошептала я. – Правда. Я ничего не чувствую.
Тогда Вампир замахнулся и отвесил мне пощечину, я же просто повисла в его руке. Я действительно не почувствовала удара.
– Дрянь, – сердился он.
Но мое тело не желало больше включаться, поэтому в какой-то момент мужчина подхватил меня и поднял над полом. Одной рукой. Зажал подмышкой, словно нес не человека, а простую сумку, и пошел куда-то. Я же закрыла глаза, чтобы хоть немного наполнится силами.
Глава 8
Вампир.
Белоснежка… у меня на нее такие планы, а она совсем выбилась из сил. И главное, я ведь толком ничего с ней не сделал. Неужели объект номер двадцать пять настолько разочарует меня? Я не допущу этого. Ее кровь слишком вкусная, чтобы выпить ее за день. А ее тело слишком восприимчиво к моим ласкам, чтобы обездвижить его так быстро.
Нет, Белоснежка. Я продержу тебя в живых столько, сколько захочу. Ты – моя игрушка, которую я когда захочу включу, когда захочу выключу. Пока я не пресыщусь тобой, ты никуда от меня не уйдешь. Даже в мир мертвых.
Уложив свою добычу на медицинскую кровать, я тут же зафиксировал запястья и щиколотки своей жертвы. Так же скрепил ремнем ее талию и грудь. Однако после этого, все же ослабил ремень на пару отступов. Кажется, моя жертва снова теряла сознание, а ремни перекроют ей доступ крови к грудной клетке.
Но Белоснежка была пока в сознании, хоть и вообще не реагировала на пощечины и прочую боль. Ее посиневшие губы дрожали от холода, но тело этого холода уже не чувствовало. Плохо. Нужно принять меры.
И если другим объектам я обычно колол кофеин или адреналин, чтобы они не отключались так быстро, то Белоснежке этот способ не подойдет. По всей видимости у нее сильное сотрясение, а стимуляция сердца может привести к кровоизлиянию в мозг. Придется дождаться улучшений естественными способами. Потерпеть хотя бы пару дней. Очень неприятно это принять, но иначе мне не насладиться моей игрушкой, а у меня на нее столько планов.
Накрыв мою дрожащую зверушку легким одеялом, я подложил ей под голову валик, а затем все подготовил к капельнице.
Ни одна из моих сук не получала капельницу. Они дохли в муках, скуля и моля трахнуть их напоследок еще жестче. Да и физраствор создает неприятный привкус в крови, разжижая ее и делая какой-то кисловатой. К счастью, он быстро выводится, и через пару дней моя Белоснежка будет полностью готова к первому эксперименту.
Ничего, я подожду. К тому же никто не мешает мне воспользоваться моей зверушкой в связанном состоянии. Будет даже приятно привести ее в сознание именно медицинским осмотром.
– Слышишь меня? – я грубо схватил Белоснежку за лицо. – Сжимай и разжимай кулак, поняла меня? Я сделаю капельницу и тебе станет лучше.
Но моя зверушка никак не отреагировала, хоть была все еще в сознании. Ее пустой сломленный взгляд так же не отзывался ни на какие мои угрозы и движения.
Ладно, плевать. Кожа у моей зверушки такая бледная и тонкая, что вены хорошо просвечивались – не промахнуться.
Вместо обработки спиртом, я припал языком к ее локтевому сгибу. Холодная кожа неприятно ощущалась на губах. Никакого удовольствия. Белоснежка мне нужна теплой, а не безжизненным куском снега.
Разозлился на нее сильнее, когда стянул жгутом руку выше локтя.
– Ничего, – без всякой нежности я вогнал ей иглу в вену. – Ты у меня быстро в себя придешь. Ты здесь, чтобы служить своему Хозяину, и я добьюсь этого.
Закрепив капельницу на штативе, я еще раз бросил взгляд на полуживую Белоснежку, и понял, что нужно делать немыслимое: кормить ее, пока она не восстановится. А вот за это ей придется платить очень дорого. Каждый свой кусочек Белоснежка отработает сексуальными экспериментами. Каждый!
Пару часов спустя я вернулся в свою обитель. Там, под ярким светом операционной лампы лежал мой лакомый кусочек. Даже в таком состоянии она была удивительно желанна. Запах и вкус ее крови невозможно забыть. Он не просто подарил мне тогда удовольствие. Он буквально наполнил меня силами и идеями. Необыкновенный эффект!
К этому моменту уже подошла к концу вторая капельница на сегодня, и я нарочито небрежно извлек иглу из вены, а затем снова припал к ней губами.
Неважно что в крови посторонние препараты. Даже после этого кровь Белоснежки все такая же сладкая. Только излишне жидкая теперь.
– Просыпайся, – я снова грубо схватил ее за лицо.
Сейчас Белоснежка выглядела куда лучше. На щеках и губах заиграл лихорадочный румянец.
Теперь она ощущала боль, и мне снова это было в удовольствие.
Нажав на кнопку, я отрегулировал кровать, чтобы переместить мою зверушку в положение сидя.
– Пей, – следом я ткнул ей в губы стакан с водой.
Белоснежка дернулась руками, машинально пытаясь взять стакан, но осознала, что полностью обездвижена.
– Нравится? – я снова дурел от ее испуганного взгляда. – Знаешь сколько всего я могу с тобой сделать в этой кровати и в таком положении?
Ее глаза заблестели от навернувшихся слез, а губы задрожали:
– Не надо… прошу вас…
– Пей, – я снова ткнул ей стаканом в губы. – Я и так сделаю все, что захочу.
Смирение быстро сменило надежду в глазах Белоснежки, и она обреченно выпила воду.
– Тебе надо поесть, – я небрежно сообщил и пододвинул тележку с тарелкой куриного бульона, окруженной медицинскими инструментами. – Ты выпьешь все без остатка.
Голод тут же сломил Белоснежку, и на этот раз даже вид инструментов не заставил ее просить меня о чем-то. Она послушно делала глоток за глотком, явно наслаждаясь этой скромной пищей.
– За каждый прием пищи тебе придется заплатить, – я с удовольствием огласил условия. – Ты должна сделать все, чтобы мне понравилось, и чтобы я захотел тебя накормить еще раз. Так что приступим к твоему первому осмотру.
Глаза Белоснежки на этот раз наполнились ужасом, а ее губы приоткрылись.
Я же с предвкушением приготовился слушать ее плач и мольбы…
