Анастасия Мальцева
Частная школа Эстуарий – выход только один
– Ну это, конечно… фу блин.
– Хватит тухнуть – пойдём! – Дэн пронёсся между ними и забежал в воду, подняв сотни брызг.
Те, кто пытался заходить постепенно, привыкая в воде, были ему крайне неблагодарны.
Андрей тоже подготовился к плаванию и наконец Лена смогла лицезреть его телеса. Конечно, такой мощи, как у Дэна, не наблюдалось, но он был настолько правильно сложён, что Лене захотелось его нарисовать. Она уже мысленно болтала кисточку в банке, когда Крис стянула шорты и выставила напоказ полуголую задницу. Она быстро заметила Ленин взгляд и засмеялась:
– Эти дурацкие панталоны меня полнят.
Лена пригляделась.
– Ты их просто обрезала, что ли?..
– Ну да. Прикольно? Хочешь и тебе так же сделаем?
– Да нет, спасибо… я не настолько… в себе уверена.
Крис поторопила Лену, и та неохотно разделась.
Вода и правда была далека от тёплой. Сентябрь клонился к концу, что тут скажешь?
Сабина Равильевна с остальными учителями то и дело одёргивали энтузиастов, решивших заплыть дальше положенного. А Лене так хотелось доплыть до самого озера и лежать на спине, раскинув руки и ноги в стороны.
Несмотря на осень, пахло летом с чуть заметными нотками сентября. В Москве уже зарядили дожди. Мама с папой каждый день ходили на могилку. Холмик прибило дождём, и от капель казалось, что на надгробной фотографии их Мариночка плачет.
Временами Лену накрывали внезапные мысли. Она с трудом справлялась с эмоциями. Вот и теперь перед глазами замелькали образы похорон. Гроб. Отреставрированное танатопрактиком лицо мёртвой сестры. Люди. Слёзы. Искажённые горем лица родителей.
После первых слёз о страшном известии Лена больше не плакала. Её накрыло тупым онемением. Она будто смотрела на происходящее со стороны. И на себя.
Лишь месяц спустя, когда Марина уже покоилась в земле, а родители всё никак не могли поверить в смерть их золотого ребёнка, Лена просто шла по улице, вдруг упала и резко заплакала. Упала она от навалившегося то ли груза, то ли бессилия. Прохожие смотрели на неё, как на умалишённую. Пара подростков закатили глаза: «Солевая».
Никто не подошёл, не спросил, что случилось. Обходили стороной, а она ревела и не могла успокоиться. Вырывались истошные стоны, потом будто бы не хватало дыхания и голоса, и Лена почти задыхалась.
Смогла подняться разве что через долгие полчаса и после этого проревела неделю. Думала о сестре. Сначала не верила, как и родные. Потом злилась, глядя на них и вспоминая сестру. В конце концов слёзы просто закончились, и Лена вспомнила, что она-то жива. Не сразу, конечно. Но относительно быстро. Только вот время от времени снова терялась, и горе цепляло её хваткими своими когтями.
Родители так и не отошли. Рано ещё. Даже оградку пока не поставили. Земля должна осесть, а там и всё как надо будет. Не будет… Нет-нет, без Марины уже больше никогда и ничего как надо не будет.
Лена покачивалась на воде, пока Крис дурачилась с Дэном. То он подбрасывал её, то она прыгала с его плеч. Приглушённые водой крики и смех школьников казались потусторонними. Лёгкий запах костра был еле уловим. Мысли о Марине потихонечку отпускали. Может, она и правда в лучшем из миров, как говорили родители? Может, ей там так же хорошо, как и Лене сейчас?
Лена почувствовала, что рядом кто-то нарезает круги, и первой мыслью было: «Акула!». Кто в таких ситуациях думает о том, что ты в озере, а не в море и океане? Она тут же приняла вертикальное положение и закрутилась по сторонам. По коже что– то скользнуло. Лена открыла рот, чтобы кричать, но из горла вырвался хиленький сип.
– Кайфушечки ловишь? – раздалось со спину, и что-то обхватило за талию.
Лена резко развернулась и оттолкнулась ногой от кого-то или чего-то. Это что-то издало «гу» и чуть-чуть притопилось. По поверхности расползлось белое пятно, и тут до Лены дошло, что это тот самый придурок, про которого предупреждала Крис.
Бледный.
Он вынырнул, отплевался и выпялил желтоватые зубы. В отличие от волос и кожи, им цвета хватило. До чего же было сложно оставаться нейтральным и не страдать лукизмом, когда отличавшийся персонаж был откровенным дебилом. Хотя в своё время, тоже в лагере, Лена знавала другого альбиноса, не выделявшегося ничем негативным и бывшим вполне себе неплохим пареньком.
– Испугалась?
– Ты совсем больной, да?! – Лена погребла к берегу.
– Эй, не обижайся! Я ж как лучше хотел! – он припустил следом и продолжил кричать.
Лена мотала руками, как водяная мельница на максималках. Да он просто больной. Больной! Казалось, он её сейчас нагонит и поимеет. А он всё кричал:
– Да подожди! Ты чего?!
И ведь реально не понимал. Ни капли. Сколько денег было у его родных, что такого сумасшедшего держали среди других детей богатеев?
Надо было всё-таки не лаптой заниматься, а в бассейне руками махать. Чёрт бы побрал эту конкуренцию с Мариной, которая, как сейчас оказалось, стоила очень уж дорого.
Вот уже этот придурок касался Лениных ступней, а она начинала задыхаться и замедлять ход. Тут, как назло, свело ногу – и тут уж она сдалась. Но пусть лучше уйдёт под воду, чем даст этому шизику себя облапать.
– Эй, ты чего? – он подхватил её под руки и нашёптывал чесночным ртом. – Не бойся, я тебя спасу, моя девочка. У тебя такая мягкая кожа. И сама вся такая мягкая, сочная, ммм…
Лена со всей силы воткнула ноготь себе под колено, и вскоре спазм мышцы прошёл.
– У тебя же нет парня? Давай с тобой покувыркаемся, а? Я уже весь завёлся. Ты чувствуешь?
Подкатило к горлу, Лена чуть не вывалила всё, что давеча съела. Она почувствовала новый прилив сил и со всех них оттолкнулась ногой, попав прямиком в заведшийся моторчик Бледного.
Он издал гак сокрушения и на мгновение пошёл ко дну. Лена погребла со всех рук и ног, оглянувшись лишь на мгновение, чтоб убедиться, что его не убила.
У берега она поняла, что никто не видел этого треша, и понадеялась, что это останется в тайне.
– Старая мерзкая тварь, – Крис с досадой меняла плавки на новые, когда Лена залезла в палатку переодеться в сухое.
– Я?..
Крис, по обыкновению, рассмеялась и бросила в Лену обрезанные трусы. Та отпрянула и чуть не снесла палатку.
– Придурочная физручка заставила надеть эти грёбаные панталоны! Ну ты посмотри – я ж в них как… как пингвин!
– По-моему, тебе идёт.
– Правда?.. А не полнят разве?
Лена помотала головой и обеспокоенно оглядела Крис. Она, конечно, тоже думала о своей внешности и фигуре, но чтобы настолько…
День проходил приятно и весело. Ни тучки, ни сильных порывов ветра. На огне вышли отличные шашлыки, стейки и овощи гриль, как говорил Дэн, для травоядных. Было много развлечений: от командных игр до одиночного кросса. Именно так Лена и представляла себе походы «Эстуария» со слов Марины. Прям сказка становилась былью. И даже вечно обжимавшиеся Дэн и Крис не особо-то волновали – Андрей с лихвой компенсировал переживания. Он много говорил с Леной на разные темы и временами даже, казалось, делал ей комплименты. То о её волосах, то о технике плавания, то о хорошем аппетите и интеллектуальных способностях.
Обласканная и расслабленная, Лена сидела на бревне у костра рядом с Андреем. Им повезло быть в первом ряду – гораздо теплее и никому не дышишь в затылок. По левую руку Крис куталась в плед и объятия Дэна. Один из учителей, усатый и подкаченный мужичок лет за сорок, играл на гитаре и пел в стиле кантри.
Старички ему подпевали, успели выучить репертуар за который уж по счёту поход. Бледный ярким пятном выбивался из всех собравшихся и противно фальшивил, подмигивая то одной, то другой, то третьей.
Костёр задорно пощёлкивал, от него было тепло и уютно. Кто-то жарил зефир на телескопических шпажках для барбекю, кто-то сосиски и хлеб. Травоядные коптили овощи и поддельное мясо. Лена как-то тоже хотела стать вегетарианкой, но родители вечно готовили столько мясного, что устоять она не смогла. Да и питаться одной травой было выше её сил и возможностей, а на полноценный растительный рацион денег у семьи не хватало. Да и отец вообще не поддерживал такие странности. Заняться совсем нечем? Мы – хищники! Нам нужно мясо!
А тут, видя, что ассортимент заменителей мяса, рыбы и курицы был такой, как в Москве для богатых, Лена снова задумалась и в обед попробовала котлету из горохового белка. На удивление, вкусная штука. Но шашлычок всё равно приманил, закрутил, заморочил и увёл с праведного пути травоеда.
Бледный продолжал таращиться то на Лену, облизывая свои мерзкие губы, то на ещё какую девчонку. Озабоченный дегенерат. Мерзость.
После песен были страшилки. Часть из них совсем не пугала, даже смешной не была. Лена корчилась от кринжа, когда кто-то выдумывал сказки на уровне третьего класса.
Но тут слово взял коренастый пацан. Он встал, задрал кофту и указал на шрам внизу живота.
– Знаете, откуда у меня этот шрам?
– Ты упал в чан с кислотой?! – выкрикнул кто-то из слушателей.
Все заржали. Коренастый с невозмутимым лицом дал им отсмеяться и начал историю:
– Мне было пять, и я боялся темноты. Спать один, вылезать из-под одеяла и всё такое. У многих так было, да? Но родители всегда говорили, что ничего страшного нет. Что мне всё только кажется. Я старался им верить. Каждый раз, когда мне казалось, что кто-то вылезает из шкафа или шевелится в углу, я кричал: «Ты не настоящий!», – он так отчаянно взвыл, что Лене стало не по себе. Остальные тоже прислушались. – И вот в очередной раз, – сжал зубы, склонил голову и попытался взять себя в руки, – кто-то полез в окно. Да, забыл сказать, мы жили на первом этаже. Ну так вот, этот кто-то залез в окно. Оно было открыто, чтобы я закалялся. Отец всегда говорил, что спать надо только с открытым окном. Ну и я вижу это тело и кричу: «Ты не настоящий!». Тогда он резко, так резко, что я даже опомниться не успел, налетел на меня и… мне стало так больно… так… – рассказчик качал головой и смотрел будто бы не сюда, не в этот мир. Смотрел в прошлое, где всё это происходило. – Я отключился. Проснулся уже в больнице. Он ударил меня ножом. Вот сюда, – снова встал и показал шрам. Одёрнул кофту, уселся. – Это был грабитель, который решил воспользоваться открытым окном. Теперь я всегда запираю на ночь даже форточки.
Лена вдруг чётко увидела то, что происходило с её сестрой. Каждый удар, кровь, агонию. Она встала с места.
– Ты куда? – Крис попробовала удержать её за руку.
– В… в туалет, – Лена быстро направилась подальше с поляны.
В ушах стоял гул, череп раскалывался. Она уже не слышала, что говорили на поляне. Слёзы текли, как подводные гейзеры. В груди сжимало так, что невозможно было стоять. Лена упала на четвереньки и ревела, ревела, ревела.
– Эй… Лен… – Крис присела на корточки рядом с ней и положила руку на спину. – Ты чего? Он всё это просто придумал. Ему грыжу вырезали. Слышь?
Слёзы будто всосались обратно. Лена встала и посмотрела Крис прямо в глаза, отражавшие свет полной луны.
– Правда?
– Ну да, конечно. Ты чего? Это ж просто тупые страшилки возле костра.
Почему-то факт того, что эта история была фейковой, и правда помог. Будто всё увиденное в образах о Марине тоже не существовало. Будто её никто не резал. Никто не мучал. И она не страдала.
Не умерла.
Глава 9 Утро добрым не бывает
Крис лежала в спальном мешке, как окуклившаяся гусеница. Её приоткрытый рот издавал тихий храп, будто нёбный язычок, то проваливался в горло, то воспарял к нёбу.
Лена только продирала глаза и разглядывала соседку. Постепенно просыпались и мысли, наползали бесконтрольно, терзающе. И что он в ней только нашёл? Это кукольное лицо с пухлыми щёчками и поросячьим носом. Узкий рот с раздутыми губами, будто накаченными гиалуронкой, создававшие недовольное выражение, даже когда Крис улыбалась.
Совесть подоспела чуть позже, и Лена одёрнула себя от гаденьких мыслей. Это твоя подруга, прекрати. Тебе бы самой было приятно, если бы она стала разглядывать тебя с таким отвращением?
В конце концов, кто сказал, что Ленин вкус эталонный? И почему нужно смотреть только на внешность? У Крис есть много других достоинств. Да хотя бы её доброта и наивность. Она с такой радостью приглашает Лену в свою компанию с Дэном, даже не подозревая, какую змею пригрела.
Лена прикусила губы и протёрла глаза. Хватит. Хватит быть такой стервой. Андрей вполне себе хорош, даже получше в чём-то и Дэна. Не жадничай. Одного парня вполне достаточно.
Но там, глубоко внутри, маленькая Лена бунтовала и стукала кулачками об стол: «Хочу обоих! Хочу!!!»
Ну а большая Лена захотела пописать. Она вылупилась из спальника, переоделась и натянула трекинги.
Солнце тоже только проснулось, ещё зевало и потягивалось, прогоняя задержавшуюся луну.
Роса снова мокрила обувь, и утренняя прохлада заставляла кутаться и идти как можно быстрее.
Лена добралась до гнутого дерева и зажурчала. Хорошо, когда все ещё спят – так уж точно никто не заметит.
Только вот Лена заметила что-то странное: в недозакопанной ямке, которые каждый походник рыл для большой нужды портативной лопатой, лежало гадкое месиво, далёкое от испражнений. Несмотря на отвращение, Лена пригляделась – так это же рвота…
Крис отравилась? А почему не сказала? А… Господи…
Лену озарило светом осознания – так вот почему у Крис только кожа да кости! Она, конечно, слышала о таком в каких-нибудь «Пусть говорят» и других передачах, но никогда не думала, что в реальной жизни кто-то серьёзно занимался подобным. Ей казалось, что такого человека будет видно издалека – что у него совсем проблемы с кукухой, что от него несёт рвотой за километр, что он активный псих, с которым нельзя иметь дело. Как говорится, асоциальный элемент, которому срочно надо пахать на завод, чтобы дурью не маялся.
А тут… обычная девочка, ученица элитной школы, дочка богатых родителей – почти что спортсменка, комсомолка и для кого-то красавица.
Идя до палатки, Лена думала над тем, что делать дальше. Закрыть на это глаза? Да разве так можно? Она слышала, что от этого умирают. Разве она могла допустить ещё одну смерть близкого человека? Конечно, Крис до Марины, как оладушку до луны, но это была единственная подруга на многие километры вокруг.
Да и вообще, даже посторонним людям в таких ситуациях надо же помогать, а не смотреть, как те тихонечко себя убивают.
Крис зевала, как кашалот. Лену всегда поражало, как такой маленький ротик мог так широко открываться.
– Ой как есть хочется!
– Может, потому что на голодный желудок легла? – Лена посмотрела на неё исподлобья.
Крис уставилась на Лену в непонимании.
– В смысле? Ты видела, сколько я на ночь сожрала?
– Сожрать-то сожрала… а переваривала?
– Чё?.. – Крис нервно сбросила с себя расстёгнутый спальный мешок. Её худосочные ноги, показались ещё более костлявыми. Вот-вот и она станет похожа на картинки скелетированных девушек в интернете.
– Ты вызываешь рвоту, да?
Крис скривила такое лицо, что Лена аж отшатнулась.
– Не лезь. Не в своё. Дело.
Такой Крис Лена ещё не видела. Взгляд стал тупым и холодным, голос – металл на морозе, к которому прилипает язык. И что теперь делать? Слушать тех, кто советует не играть в спасателей или же не закрывать глаза на проблемы ближнего?
Пока Лена в полном ступоре таращилась на Крис, та переоделась и вышла.
На завтраке она демонстративно навалила себе привычную гору и упивалась всем, что могла в себя затолкать.
Наготовили завтрак очень уж рано. Половина ещё спала. Активисты уже развели костёр, кто-то принимал утренние водные процедуры, несмотря на сонное солнце.
Лена то неловко поглядывала на жравшую Крис, то рассматривала тех самых моржей, плескавшихся в не прогревшихся водах. Воздух ещё был прохладным и влажным – не до купаний.
Наконец объявили подъём. Сабина Равильевна зычно орала, поднимая не хотевших просыпаться подростков.
После завтрака, всех выстроили в отряды, как в первый день, и устроили перекличку – надо было точно знать, что никого не утащил голодный медведь.
– Карабаев! Карабаев, ты ещё спишь?! – мощный тренер зашагал мясными лапищами к одиночной красной палатке. – Карабаев, считаю до трёх и захожу. Понял меня? Раз. Два, – все выжидающе наблюдали за действом. – Три! – тренер дёрнул молнию и сунулся внутрь.
Раздался тонкий будто бы женский крик.
Все затаили дыхание – что же за дамочка там пришла в гости?
Тренер рухнул на задницу, и только теперь стало понятно, что кричал именно он.
Так и сидел, таращась в палатку и вереща.
Сабина Равильевна метнулась к месту происшествия и тоже заглянула внутрь.
– Скорую и полицию! – рявкнула она и, пнув коллегу ногой, прошипела: – Заткнись, тряпка.
Тренера будто бы выключили диммером, и его писк, медленно утихая, сошёл на нет.
К палатке никого не пускали, кроме учителей и врача. Тот тоже проник внутрь и вылез с бледным лицом. Сабина Равильевна тихо что-то спросила, и тот покачал головой.
Про остальных учеников все забыли. Те так и продолжали стоять в шоке и недоумении.
Наконец Конч возопил:
– Нас тоже убьют?!
Пробежал шумок, Сабина Равильевна скомандовала оставаться всем на местах и следить за теми, кто рядом.
Часть замерла в оцепенении, другие начинали паниковать, а Конч расходился всё больше и больше:
– Обеспечьте нам безопасность! Аллё! Тут ходит медведь!
Одна из девочек вскрикнула и упала.
– Обморок! – доложил, стоявший рядом с ней.
Врач схватился за голову, а Конч продолжал наводить смуту. Запахло мочой, кто-то рядом явно описался. Лена сама была близка к такому исходу и изо всех сил старалась удержать ноги от тряски.
Рядом рыдал Качок. Причитал, что он ещё молод.
Наконец врач залез в чемоданчик, набрал что-то в шприц и уверенным шагом направился к выбежавшему в центр поляны Кончу. Ловким движением он всадил в него иглу, и тот быстро стал оседать.
А Лена стояла со своими трясущимися ногами и думала, кто такой этот Карабаев, и как хорошо, что это не она или кто-то из её добрых знакомых.
Глава 10 Кто такой этот Карабаев?
Учеников рассадили на брёвна вокруг костра, учителя охраняли их по периметру. Вести обратно в школу не решались. Кто знал, что там пряталось в зарослях? Да и оставлять место преступления было нельзя. Страшно подумать, но вдруг виновник был среди детей?
Конч всё ещё находился в отключке и валялся рядом с брёвнами на туристической пенке.
Полиция мчалась на всех парах – ещё бы, кого-то из богачей замочили.
Все перешёптывались. Что это никакой не медведь, стало ясно довольно быстро. Палатка цела, больше никто не пострадал. Но учителя молчали. Не хотели наводить ещё большую панику.
– А может, он сам?
– Сам что? Задушился? Его бы тогда болтающимся на дереве нашли.
– Наглотался чего…
– Это ты чего-то наглоталась. На руки врача посмотри.
Уловив разговор, Лена тоже обратила внимание на руки врача. Благо он был всего в паре метров. Несмотря на тщательную обработку после посещения Карабаева, можно было заметить красные полумесяцы под ногтями.
У Лены аж подкатило. Кровь. Чёртова кровь.
До этого всё было только в воображении, но вот сейчас она увидела реальную кровь мёртвого человека. Карабаева.
– Эй, ты как? – рядышком втиснулся Андрей.
Его тренер это увидел, но не стал поднимать бучу, хотя всем сказали сидеть на местах.
Лена молча закусила губы и стала похожа на старушку, забывшую вставные челюсти. Она покачала головой – то ли плохо, то ли не знала.
– Ничего, – Андрей вдруг притянул Лену к себе и положил её голову на плечо, – скоро приедет полиция. Не волнуйся.
От него пахло костром и хвоей. Лена неловко обвила его торс и ощутила биение сердца. Оно колотилось так, что Андрея самого пора б успокаивать. Но он поглаживал Ленино плечо, будто укачивал испуганную малютку.
Наконец послышались голоса и шаги со стороны тропинки. Присутствовавшие встрепенулись, Лена отлипла от Андрея и уставилась в сторону звуков.
Появились мужчины в ярко-синих мед униформах. Двое тащили оранжевые носилки.
Следом шли полицейские, розовощёкие и запыхавшиеся от долгой ходьбы. Подмышечный пот чётко виднелся на голубых рубашках.
Сабина Равильевна заголосила, призывая их к красной палатке. Один из медработников метнулся первым и занырнул внутрь, на ходу надевая перчатки.
– Ваш клиент, – он вышел с серьёзным лицом и пропустил полицейских.
Те принялись за работу. Съёмка, фотографии, обследование места преступления.
Наконец из палатки вынули тело, ученики повставали с мест, чтоб рассмотреть, кто-то наоборот – закрыл глаза, чтобы не видеть. Лена заметила знакомые волосы, исчезнувшие в чёрном мешке, и тут же огляделась по сторонам. Чёрт, ведь и правда она его не заметила. Не заметила то самое белое пятно, вечно мелькавшее среди школьников.
Бледный.
Перед глазами помутнело, и Лена осела. Андрей ловко успел её удержать.
– Тише-тише, – он усадил её на бревно и положил голову себе на колени. Гладил мягкие волосы и приговаривал: – Чш… чшшш…
Допрашивали всех по очереди. Брали по одному и заводили в большую палатку школьного врача, раскинувшуюся у кромки поляны.
Наконец настала очередь Лены. Она с трудом оторвала себя от Андрея и пошла на по-прежнему дрожавших ногах. Тот хотел её проводить, но Сабина Равильевна его осадила.
– Присаживайтесь, – строгий мужчина в очках и усах указал Лене на раскладной стул.
Она его чуть ли не уронила, скоординировалась и всё-таки села.
– Елена Владимировна Паукова. Так?
Лена кивнула.
Усач снова повторил свой вопрос, но куда более строго.
– Д-да…
Он подтвердил основные сведения о её личности и семье, о сроке обучения и прочих вещах, не связанных с преступлением. Наконец перешёл к сути дела:
– Что вы делали этой ночью?
– С-спала…
– Кто это может подтвердить?
– М-моя с-с-с… – Лена набрала побольше воздуха и продолжила: – Кристина Аверьева.
– Отчество?
– Н-не знаю…
– Ясно. Так. Что вас связывало с убитым Денисом Алексеевичем Карабаевым?
– Н-ничего…
– Совсем ничего? – полицейский уставился на Лену, будто она и была тем самым убийцей.
– П-просто приставал, как ко всем…
– Приставал, значит. Угу, – он тщательно записывал всё, что она говорила. – Когда? Где? Сколько раз?
Ей бы и не говорить, в конце концов, он и правда ко всем приставал, а вчерашнего заплыва никто не видел. Но разве можно утаивать что-то от полицейских? Вдруг всё же были свидетели того, как Бледный домогался её на озере?
– Н-ну так… пару раз, может… вчера п-п-прист-тавал…
– Вчера, получается? Угу. И при каких обстоятельствах?
– Я плавала… в-в озере… н-ну и он п-подплыл и… как обычно, в-в общем…
– А как обычно? Расскажите в подробностях.
Лена, теряясь от страха и стыда, принялась пересказывать вчерашнее нападение Бледного. Усач продолжал писать каждое слово, мотая ручкой по листу, как заведённый.
– Получается, вы на него злились, Елена Владимировна?
– Н-нет… в смысле, в моменте, да… ну или даже п-просто, – она пожала плечами. – Но потом… да плевать мне было – он ко всем приставал… я…
– Плевать, получается?
Раздалось нарочитое покашливание. Лена вздрогнула и только сейчас заметила женщину, разместившуюся в углу палатки.
Усач злобно на неё зыркнул и перефразировал свой вопрос:
– Вам всё равно, что Денис Карабаев умер?
– Что?.. – Лена опешила.
Женщина снова закашлялась и уже подала голос:
– Здесь я должна вмешаться. Елена, я – школьный психолог и соцпедагог Светлана Юрьевна, мы с вами ещё не виделись. Вас не могут допрашивать без моего присутствия или присутствия родителей. Не волнуйтесь, вас никто ни в чём не обвиняет. Я вас в обиду не дам.
Усач отшвырнул ручку и скрестил руки на груди.
– Просто расскажите всё, что знаете, а господин полицейский попробует обойтись без интерпретаций. Да?
– Ага, – он снова взялся за ручку. – У вас была неприязнь к Карабаеву?
Лена смотрела то на него, то на психолога.
– Ещё раз повторяю: у вас была неприязнь к Денису Карабаеву, Елена?
– Д-да… но он всем неприятен…
– Всем – не всем, разберёмся.
– Ссадина по подбородке у вас эта откуда?
– А, – Лена коснулась корочки. – Т-так она старая… я с-с унитаза упала, – она почесала её, и корочка отвалилась.
– Кхм. Вижу. Когда вы встали?
– Часов в ш-ш-шесть…
– Угу. Вы выходили в эту ночь из палатки?
– Нет.
– Даже в туалет?
– Я в-вообще не просыпалась…
– То есть, вы ничего не слышали ночью?
– Н-нет…
– Какие-то, может, странные звуки? Крик?
– Я ж-же говорю, что с-с-спала…
– Спала – не спала, проверим, – он резко захлопнул папку, Лена аж вздрогнула. – Перекур.
Он вышел из-за стола и покинул палатку.
Психолог что-то говорила, успокаивала Лену и пыталась убедить её, что она вне подозрений. Что Усач всех так допрашивает и давит на всех. Но голос её терялся в мареве безудержных мыслей: Лену посадят. Её точно посадят. Повесят на неё смерть этого Бледного и закроют до скончания дней. Бледного точно убил какой-то богач, но кто к нему прикопается? А вот повесить убийство на кого-нибудь надо. Ей сто процентов конец.
