Анастасия Шерр
Хозяин города
ПРОЛОГ
Ледяной ветер бил по щекам наотмашь, а пальцы на ногах немели от дикого холода. Я упрямо шла вперёд, хоть и понимала, что до города не дойду, не хватит сил преодолеть ещё около двадцати километров. Но лучше уж погибнуть в попытке выбраться из этого кошмара, чем упасть и ждать пока тело закоченеет окончательно, и я превращусь в замороженную котлету для диких зверей. Правда, последние вряд ли высунутся из своих убежищ в такую вьюгу.
Вот так паршиво закончилась моя попытка выйти замуж. А ведь ещё вчера я была уверена, что стану самой счастливой девушкой в мире. Ведь у меня такой замечательный жених. Он так меня любит, так обожает. Он будет самым чудесным мужем. Горящие от морозного ветра губы скривились в горькой усмешке.
Этот ублюдок продал меня! Продал как вещь! Как ничтожную тряпку!
Я поняла, что что-то не так, ещё перед ЗАГСом. Правда, с предательством любимого это никак не связала. Решила, что он просто нервничает. Предсвадебная лихорадка. Он и нервничал. Только причиной тому было не предстоящее торжество, а страх, что всё сорвётся.
Когда Валерий завёл меня в помещение, чтобы показать свой сюрприз, я почувствовала, как внутри всё замирает от страха. Казалось, даже сердце перестало биться на несколько секунд.
Увидев несколько крепких парней, поняла… Я наступила на те же грабли, что и сотни, тысячи других дурочек до меня.
Нынче стало модно продавать людей. Особенно молодых девушек. Да что там… После войны даже детьми торгуют.
Женщины теперь в цене. И хоть их хватает в борделях и забегаловках, каждому мужчине хочется свою личную рабыню.
Да, весь этот беспредел очень удачно прикрывают красным словцом «патриархат», а на деле же это обычное рабство. Как было несколько веков назад. И плевать всем на законы.
Так было и в моём случае. Нищая дурочка попала в сказку: цветы, подарки, красивые ухаживания. А самое главное, он умел слушать и его интересовал мой внутренний мир. Как же! Размечталась, дура. Он просто хранил мою девственность, чтобы повыгоднее её продать. Только и всего.
Мне чудом удалось вырваться от бравых ребят. До сих не верю, что удалось. Хотя толку от этого не много. Мне пришлось бежать из города, в котором выросла и жила всю свою жизнь. Даже денег с собой нет…
Одна надежда осталась. Говорят, хорошо там, где нас нет. Однако, я не раз слышала, что в городе Бекета (одного из героев положивших конец войне, а по-моему мнению такого же убийцы, как и все остальные) тишь да гладь. Там не убивают за кусок хлеба посреди бела дня, не принуждают юных девочек продавать себя и не избивают пожилых людей потому, что их дети воевали на стороне врага.
Да и некуда больше мне идти. Назад нельзя. А вперёд, похоже, не доползу.
Тонкие сапожки уже промёрзли насквозь, а лёгкая осенняя куртка, казалось, вообще не спасает. Свадебное платье превратилось в жалкую тряпку и ко всему прочему стесняло движения. Мои шаги становились всё медленнее, а дыхание всё прерывистей. Слёзы текли по щекам, и лицо жутко жгло от мороза и влаги. Я была уверена, что это конец, но оказалось, что лишь начало…
ГЛАВА 1
– Иван Андреевич, там девок привезли! – пробасил Тур, потирая руки в предвкушении праздника.
– Ладно, приведёшь их после минуты молчания. Парням пора развлечься, – Бекет ещё раз осмотрел зал, перевёл задумчивый взгляд на соседние пустующие кресла. Уже давно он сидит за своим столом один. Нет больше тех, кто стоял с ним плечом к плечу за родину. Грёбаная война забрала тех друзей.
– За вас, мужики. За всех тех, кто остался там.
Отсалютовал трём фотографиям, перевязанным чёрными лентами, и осушил стакан. За Иваном повторили все присутствующие, с грохотом поставили опустевшую тару.
Бекет выдохнул, направился к выходу из зала.
– Отдыхайте, парни!
– А вы, Иван Андреевич? – Тур поспешил за ним, на ходу махнув охранникам, чтобы открыли дверь.
Внутрь сразу же влетела стайка шлюх. Хохоча и поправляя причёски и декольте на коротких платьицах, они сходу попали в руки голодных бойцов. Одних потащили за столы, других сразу в тёмные углы.
– Я не хочу. Пойду к себе. Ты отдыхай, Миша. Расслабься. Сегодня можно, – остановился в дверях, когда навстречу ему вошёл один из охранников с девицей на руках.
– Здравствуйте, Иван Андреевич. А тут вот… – вытянул руки, демонстрируя свою ношу, укутанную в плед.
Девка уже была в отрубе, похоже, успела накидаться ещё по дороге.
– Этой денег не давайте, – хотел было уже выйти, но внимание привлекло длинное белое платье, выглядывающее из-под пледа. – А это что?
– Да вот… Нашли на дороге не доезжая до заставы. В снегу лежала. Кажись, кранты девахе. Жалко, красивая.
Бекет мазнул взглядом по точёному лицу с худыми, выпирающими скулами и дрожащими ресницами, которые на фоне бледной кожи казались слишком чёрными.
– Отнеси в изолятор и позови кого-нибудь из врачей.
Только этой головной боли ему и не хватало. Бекетов не любил брать на себя ответственность за тех, кого даже не знает. Как показывает практика, чревато. Да и время не то, чтобы доверять всем подряд. Пусть даже речь идёт о мелкой бабёнке.
А она вдруг застонала, открыла глаза и с интересом уставилась на него.
***
Он был очень высоким, широкоплечим. Мощная шея, тёмные волосы и густая борода. И цвет глаз… Невероятно насыщенный синий… И ледяной такой, что дрожь пробирает. Будто в прорубь окунаешься.
Меня трясло. Нет, колотило. В помещении было очень жарко, но я никак не могла согреться. Судя по всему, я уже в городе, что радует, но вот вся эта ситуация…
С трудом оторвала взгляд от мужчины, который властным тоном приказал позвать врача, и посмотрела на того, который меня держал.
Он удивлённо вскинул брови, подмигнул мне.
– Смотрите, очухалась. Иван Андреевич, а можно я её себе возьму? Хоть на пару часов, а?
В момент, когда суть его слов дошла до сознания, мои глаза, должно быть, вылезли из орбит. Сама не знаю почему, повернулась к этому Ивану Андреевичу и поймала на себе его изучающий взгляд.
– Я сказал: в изолятор её, – говорил он спокойно, но у озабоченного гадёныша, что всё также держал меня, ощутимо дрогнули руки.
– Отпустите! – я упёрлась в грудь своего, так называемого, спасителя и он разжал руки. – Спасибо, – наградила засранца злым взглядом и, встав на ноги, повернулась к Ивану Андреевичу. – Простите и благодарю вас, но мне не нужны врачи… Скажите, где я нахожусь? Мне очень нужно встретиться с одним человеком. Только, к сожалению, я не знаю его имени.
Покачнулась, схватилась за дверь и тут же стряхнула с себя нахальные ручищи моего нового ухажера. Чтоб ему пусто было.
– А как же ты его найдёшь, если имени не знаешь? – тот, который Иван, сунул руки в карманы, склонил голову набок, рассматривая меня довольно придирчиво. Мне так показалось во всяком случае.
– Я фамилию знаю. Бекетов… Его ещё Бекетом называют. Тот, что город этот держит.
Иван удивился. Видимо, знал, о ком говорю.
– Считай, ты его нашла. Дальше что?
Я обалдело обернулась на ухажера, а тот в ответ ухмыльнулся. Из-за столов в полумраке послышались женские стоны, и я густо покраснела, сразу же поняв, чем там занимаются.
– Я хочу попросить у вас разрешения поселиться в вашем городе. Пожалуйста… – Думаете, я не подготовилась? Да я всю дорогу только то и делала, что повторяла свою вступительную речь. Я собиралась поведать Бекету о своих многообещающих планах, умолять с жалостливой мордашкой и даже сплясать, если понадобится. На худой конец, присягнуть на верность, если это посулит мне доступ к мирной жизни…
Но стоило увидеть его вживую, все слова исчезли, и я что-то невнятно замычала. А ещё, сбивали с толку трахающиеся на диванчиках. Вот прям до жути. И в животе от запаха еды всё свернулось в узелок. Эх… Провалила я, похоже, своё задание.
– В мой город путь тем, кто не смог выжить там, закрыт. Я не принимаю беженцев, гонимых и нищих. Ни женщин, ни детей. Хотя, нет. Женщин принимаю. Моим бойцам нужны женщины. Для удовлетворения мужских потребностей. Ты работала раньше в этой сфере? Станешь обслуживать солдат и охрану?
Плохо дело. Вот как знала, что надо было идти в шлюхи. Да не могу я без любви… Глупо, знаю. Особенно в наше время. Теперь уж точно придётся, когда меня вытурят из города надежд, а потом выловят те, кто заплатил моему жениху.
Наверное, всё это отразилось на моём лице, потому что Бекет вздохнул, кивнул парню, что стоял позади меня.
– Отведи её в изолятор и сделай, что я говорил, – и как только я открыла рот, чтобы возразить, он перевёл взгляд на меня. – А ты делай, что говорю. Иначе, вылетишь из моего города прямо сейчас.
***
Что за взгляд у неё странный, у этой малявки? Аж внутри всё перевернулось. Так когда-то смотрела на него умирающая девочка. Она лежала на асфальте, истекая кровью, а Бекет стоял над ней с автоматом наперевес, не зная, чем помочь. Спасти её не представлялось возможным, а добить рука не поднялась. Ей было лет четырнадцать, не больше. Просто попала под перекрестный огонь. Не повезло, как и многим другим. Но именно эту девочку он видит во снах. Почти каждую ночь. Она уже стала его другом.
Девчонку увели, а он ещё долго смотрел ей в след. Мелкая, худощавая. На стрекозу похожа. Но красивая. Бойцы от такой не отказались бы. Но ему почему-то не хотелось её отдавать голодным солдатам. Наверное, всё дело в том взгляде.
Позади вскрикнула одна из шлюх, и Иван вдруг очнулся. Закрыв дверь, направился к себе. Просто устал. Просто нужно отдохнуть.
Уже в корпусе встретил Риту. Та выпорхнула из своей комнаты, будто знала, что он будет проходить по коридору.
– Привет! А я вот в честь праздника приготовила пирог. Будешь? – и в глаза преданной собачонкой заглядывает.
– Нет, я домой поеду. Ты бы сегодня не выходила из своей комнаты, парни будут пьяные бродить. Нарвёшься.
Взгляд её потух, уголки губ опустились вниз.
– А я думала, ты зайдёшь… Мы могли бы отметить День Победы вместе.
– Не зайду, – отодвинув её в сторону, пошёл дальше.
– Иван!
Стиснув зубы, вышел на улицу, вдыхая морозный воздух. Рита, откровенно говоря, уже достала. Говорят, секс – не повод для знакомства? Чушь. Для женщины секс – гарантия замужества. И попробуй объясни ей, что он хотел всего лишь потрахаться. Он хочет, она доступна – это нормально. Даже более чем.
Уже дома снял куртку, бесшумно прошёл в детскую.
– Привет, воин, – усмехнулся, разглядывая разрисованную под камуфляж мордашку дочери. Она тихо посапывала, посасывая при этом палец, а рядом лежал деревянный автомат, выстроганный для малышки кем-то из охранников.
– Простите, она не захотела умываться. Сказала, что сначала должна показаться папе, а потом уже… – нянька сидела в полумраке с большой книгой сказок в руке.
– Хорошо. Можете идти спать, Нина.
Сам же устроился в кресле рядом. Ночь – единственное время, когда он мог посидеть с ней и просто полюбоваться на подрастающую дочку. Днём постоянно не хватало времени. А ему бы куда-нибудь на острова. Как было ещё до войны. Научить мелкую плавать. Да просто забыть об оружии, защите города, постоянных разборках со слетевшими с катушек людьми. Немного тишины и покоя.
– Папочка, пр-ривет, – сонно закартавила малышка и потянула к нему руки. – Я тебя ждала.
– Ну привет, разрисованная моська. Опять не слушаешься няню?
Маринка усмехнулась беззубой улыбкой, и внутри разлилось тепло.
– А тепер-рь ты р-разр-решишь мне охр-ранять гор-род, – выговаривала проклятое «р» изо всех сил, показывая, что она уже выросла.
– Нет. Не разрешу. Никогда не разрешу. Ты моя принцесса, а принцессы не охраняют города. Принцесс охраняют. Ладно, раз ты не спишь, пойдём умоемся.
Маринка задорно захохотала, когда он подхватил её на руки и подбросил к потолку.
***
Лёжа на узкой койке в изоляторе, я дрожала всем телом и безуспешно пыталась согреться под тонким одеялом. Градусник на стене показывал двадцать семь градусов, но меня так знобило, словно я до сих пор на улице.
Кто-то склонился надо мной, провёл рукой по лицу.
– Она горит. Приготовь угол. Побыстрее! – мужчина в белом халате, заглянул мне в лицо, приподнял пальцем веко. – Ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь?
– Х-х-холодно, – мои зубы стучали в прямом смысле этого слова.
– Ничего. Потерпи. Принеси ей ещё одно одеяло, – снова кому-то отдал распоряжение и исчез, а я провалилась в беспокойный сон.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда открыла глаза, за небольшим окошком с решёткой вовсю светило солнышко.
Сначала я даже не поняла, где нахожусь. Огляделась по сторонам, отметила серые стены и ещё одну койку. Она, правда, пустовала. Две тумбочки, небольшой шкаф и столик с двумя стульями.
Когда память вернулась, застонала, закрывая лицо руками. Как же я могла забыть о своём вынужденном «свадебном» путешествии?
Поднялась с кровати, превозмогая боль в затёкших конечностях, подошла к двери. Заперто.
И что, спрашивается, дальше?
Меня не выкинули умирать на улицу и не выдворили из города – это уже хорошо. Мне тут явно не рады и держат взаперти – это плохо.
За дверью послышались быстрые шаги, и я отпрянула назад.
***
– О, да ты уже пришла в себя? Молодец, – невысокий лысенький доктор, осмотрел меня беглым взглядом, дал дорогу санитарке, что несла поднос с едой. – Повезло тебе, красавица. Всего за три дня очухалась. Но больше не советую так переохлаждаться. Может закончиться плачевно. Сейчас тебе градусник дадут, померяй температуру, поешь и отправляйся с Таисией к шефу. Он с утра тебя ожидает.
– Аа… – я не успела сказать и слова, как врач сбежал, захлопнув за собой дверь. – Здравствуйте, это вы Таисия? – повернулась к санитарке, а та смерила меня недовольным взглядом.
– Я. Садись, ешь. Позже зайду, – ткнув мне в руки градусник, тоже пошла к выходу.
– Простите…
Но дверь уже захлопнулась, и послышался щелчок. Вот и поговорили.
Измерив температуру, села за стол и с наслаждением втянула в себя запах горячего супчика. Вот чего мне не хватало… Сколько там доктор сказал? Три дня?! Я была в отрубе три дня! А что было бы, если бы Бекет вышвырнул меня из своей резиденции и оставил на улице? Да я бы погибла.
Нужно его как-нибудь поблагодарить. Осталось только надеяться, что он пожелал меня видеть не для того, чтобы выгнать. Мне назад никак нельзя.
Суп оказался и на вкус умопомрачительным, до дрожи в коленках. Отодвинув тарелку, которую я опустошила всего за пару минут, откинулась на спинку стула, закрыла глаза. Но переварить еду мне времени не дали. Дверь резко распахнулась, и перед моим взором возникла всё та же неприветливая Таисия.
– Пошли! – бросила мне грубо и развернулась. Пришлось поспешить за ней, чтобы не заблудиться в этом лабиринте бесконечных коридоров и дверей.
До кабинета Бекета шли долго. Я даже не знала, что бывают такие большие постройки. Целое селение в одном здании. Да-а… Знатно Бекет окопался. Интересно было бы посмотреть на его город.
Он сидел за большим дубовым столом, с явным наслаждением потягивал кофе. Ещё бы ноги на стол закинул – и вылитый конгрессмен.
Когда дверь позади меня закрылась, он поднял взгляд.
– Здравствуйте, Иван… Э-э-э…
– Андреевич, – мрачно так, угнетающе. У меня тут же перегорел весь настрой.
– Андреевич… Я хочу извиниться за доставленные неудобства и попросить вас…
– Позже просить будешь, – прервал довольно грубо, поставил чашку на блюдце. – А сейчас расскажи мне лучше, откуда ты взялась такая вежливая? Мм?
Я пожала плечами, вздохнула. Невыносимо ныли ноги, хотелось присесть. Но меня никто не приглашал, а нарываться сейчас не хотелось.
– Из-под венца сбежала…
– Поподробней. От кого сбежала? Почему сбежала?
Его взгляд пронзительный и недобрый сканировал меня, будто рентген. От этого становилось не по себе.
– От жениха. Вернее, я думала, что жениха. Он меня обманул и продал. В день свадьбы хотел провернуть сделку. А я сбежала.
Честно говоря, рассусоливать на эту тему совершенно не хотелось. Меня всё ещё душила злая обида на ублюдка Валерика… Но и молчать не могла. Иначе, Бекет меня просто выкинул бы.
– Что ж, Милана, спасибо за честность. Проходи, присаживайся, – кивнул на стул напротив, и я шагнула впёред, но тут же остановилась.
– Что-то я не припоминаю, чтобы говорила вам своё имя…
– Потому что ты его не говорила. Сядь, сказал. Будешь просить оставить тебя в городе?
Именно в этот момент я поняла, что Бекет совсем не прост. Нет, я и раньше это понимала, ибо не сможет держать огромный город какой-нибудь лошок. Но вот сейчас осознала особенно чётко, что с ним шутить не стоит.
***
Желудок, гад, активно переваривал еду и, надо признаться, очень шумно. То ворчал, то бурчал. А Бекет всё ждал. Ждал и смотрел на меня, как на провинившегося ребёнка. Ждал, что я припаду к его ногам и начну слёзно молить о милости… А я не падала. Сидела на стульчике и ковыряла мягкий ковёр носком старого тапка (выданного мне, как и заношенный халат, видимо, той же злобной Таисией).
Мозг не хотел работать. Меня всё ещё штормило и хотелось спать.
– Я… Э-э-э… Если вы меня выгоните, то меня найдут те сволочи, что заплатили за меня, и я попаду в рабство, – аргумент, конечно, хороший. Для суда или полиции, если бы власти не были продажными… А вот для Бекета – едва ли.
И он поспешил подтвердить мои догадки:
– А почему меня это должно волновать? В ваших краях ежедневно кого-то продают, кого-то покупают. Даже в моём городе подобное иногда случается. Разумеется, всё это происходит как можно дальше от меня и моей резиденции, но полностью торговлю людьми искоренить пока невозможно. Скажем так, это займёт годы. Долгие годы. Десятилетия. Итак, повторюсь: почему я должен защищать тебя? Что в тебе есть, чего нет в других? И почему ты решила, что у меня тебе будет хорошо? Может, я сам тебя продам? Или возьму себе в качестве рабыни, м?
Дааа… А перспективка-то вырисовывалась не ахти… А и правда, чего я ожидала? Думала, меня тут с распростёртыми объятиями встретят?
Да ничего я не думала… Я спасала свою шкурку, пока её не попортили. Вполне ожидаемо, разве нет?
– У меня, знаете ли, как-то не было времени на «поразмыслить». Нужно было делать ноги. Я и сделала. А вы… Если продадите меня, то какой вам толк от этого? Вы же вроде не бедствуете, да и на мне много не заработаешь, учитывая нынешнее состояние и вид товара.
Мужчина откинулся своим мощным телом назад, аж скрипнуло несчастное кресло. Улыбнулся, но прищур не исчез. Сканирует, изучает.
– Не глупа. Это радует и огорчает одновременно, – проговорил задумчиво, а я зависла на этих словах. Почему огорчает? Дурочек любит, что ли? Так я могу прикинуться тупицей, для меня это вообще раз плюнуть. Лишь бы на мороз с голой задницей не выкинули. – Ну и какой мне толк от тебя, девочка? Постель мне согреешь?
Во рту резко пересохло, и я с тихой грустью взглянула на графин с водичкой. Просить попить стеснялась.
– Ааа… Других вакансий нет? Я как-то это… Не профи в этом деле.
Бекет улыбнулся, и на левой щеке проступила ямочка. Такая милая, уютная… Совсем не сочетающаяся с его грозным видом. Эдакий убийца-милашка.
– Других нет. Повара у меня есть, уборщики есть, охранники. Есть те, кто собирает мебель и чистит камины. Есть прачки и даже кальянщики с официантами. А вот женщины в постели – нет.
Да, многообещающе, ничего не скажешь. Не хотите ли вы, уважаемая беженка, быть моей личной дыркой? Прям безумно хочу! Ночами не спала, о Бекетовском члене во мне мечтала!
И призадумалась, представив эту картину маслом. Я голая, вся такая томная и стонущая, лежу на белых шелковых простынях… И он на мне. Трахает моё связанное тело и… Так, не туда меня понесло. Вот вообще не туда!
А Бекет воспринял моё молчание по-своему. Ухмыльнулся так нагло, окинул меня оценивающим взглядом, будто уже был уверен, что я сейчас полезу под стол, чтобы сделать ему минет.
Запахнув старенький халатик, гордо вздёрнула подбородок. Как там говорится? «Я не такая»? Так вот – я не такая! Я, между прочим, девственница! А в наше время это очень большая редкость.
– А что же у вас, такого видного мужчины, нет грелки? Неужели не нашлось среди официанток и прачек ни одной достойной? – Сейчас, наверное, не самое лучшее время для подколок и насмешек над тем, от кого зависела моя судьба. Но я, как глубоко оскорблённая таким унизительным предложением личность (попросту говоря, не хочу я давать всяким там чужим мужикам), не удержалась.
– Я просто очень избирательный. Разумеется, я могу взять себе любую девушку или женщину из всех вышеперечисленных, но пока такую не встретил, – он, казалось, совсем не обиделся на мой выпад.
– А я, значит, подхожу?
– Пока не уверен, но даже одна ночь со мной сулит безбедную жизнь в моём городе.
Ах, ты ж, шантажист… Моя меркантильная половина даже представила эту безбедную жизнь. Круто, наверное, быть любовницей такого мужика. И снова жадная до материальных благ «Я» подала голосок: «А я б дала!»
– Понимаете, в чём дело… Я так не могу… Ну, не могу я спать без любви! – почти выкрикнула ему в лицо, но оно не изменилось. Ни единой эмоции там. Вот как понять, о чём он сейчас думает? – Нет у вас там какой-нибудь чёрной работёнки? Ну там, разгружать вагоны с углём, чистить унитазы? Я на всё согласна.
Бекет оттолкнулся от спинки кресла, сцепил руки в замок. А я залипла на его запястья… Такие по-мужски красивые, идеальные даже. Под смуглой кожей проступают жилы и бугрятся вены. Одной рукой он может мне свернуть шею и, казалось бы, что там красивого… Но я пропала. Удивительно, что не потекли слюни.
Не знаю, сколько так пялилась на его руки, но когда подняла глаза, почувствовала, что от стыда начинает полыхать кожа лица. Вот же ж… Он, наверное, подумал, что я пялилась на его дорогие часы. И докажи теперь, что не жадная до денег шлюшка.
– Знаешь, есть у меня одно место. Но пока я не проверю тебя более тщательно, посидишь в изоляторе. Заодно поправишь здоровье, – заключил строго и, как только я хотела рассыпаться перед ним в благодарностях, нажал на кнопку коммутатора. – Уведите!
ГЛАВА 2
Увели. Как преступницу. Спасибо, кандалы не надели. В принципе, Бекета понять можно. Он ведь взял на себя ответственность за всех этих людей. А вдруг я какая-нибудь шпионка? Война закончилась, да вот только это всё лишь видимость мира и покоя. На самом деле мы сами себе ещё те враги.
Охранник открыл мне дверь, подмигнул.
– Давай, ляля. Пошла внутрь.
Вот хамло. Я даже рот открыла, чтобы ответить ему достойно, но настроение к дискуссии пропало, как только он опустил взгляд на мою грудь. Грудь, надо заметить, очень даже скромненькую, без всяких излишеств. Только данный факт не отменял того, что это неприлично и неприятно. Иногда у меня возникает ощущение, что я единственная на Земле, кто живёт не одними мыслями как потрахаться да пожрать. Хотя, чего скрывать, вещи довольно интересные и увлекательные. Но не со всеми же подряд.
Как там я должна сказать? «Мои глаза находятся выше?» Боюсь, ему мои глаза были по боку. Не глаза его волновали.
Сгорбившись от неуютного взгляда наглеца, заскочила в палату изолятора, и дверь позади меня закрылась.
– Фу-ух! – упала на кровать, и по ещё слабым конечностям растеклось приятное тепло.
А здесь не так уж и плохо. Тепло, кормят, кроватка мягкая. Это, во всяком случае, лучше, чем лежать под каким-нибудь толстопузым чиновником или бандитом. Хотя, если подумать, то доверять никому нельзя. Даже здесь. Даже Бекету. Не такой уж он и милашка, если задуматься. Я не раз слышала о нём жуткие истории, а дыма без огня, как известно, не бывает.
Таисия пожаловала через несколько часов, когда я уже вся извелась от скуки. Занесла поднос с обедом, молча поставила его на стол.
– Извините, а у вас нет книжки какой-нибудь? – ещё одна робкая попытка наладить контакт.
Женщина подняла на меня взгляд слишком ярко накрашенных глаз, скорчила недовольную рожицу.
– Тут не библиотека. Нам некогда книжки читать, – пробурчала недовольно и величественным шагом направилась к двери.
– Ну, хотя бы журнальчик какой-нибудь? Или кроссворд? – заметьте, я даже не просила компьютер или мобильный телефон.
– Нету! – и захлопнула дверь.
– Гадюка, – буркнула ей в след и сползла с кровати. – А вот и еда, – рот мгновенно наполнился слюной при виде большого, ароматного куска мяса, поджаренного до хрустящей, румяной корочки. – Ням-ням, – схватив вилку, набросилась на салат из свежих овощей, не оставляя без внимания и главное блюдо.
Я не слышала, как открылась дверь, а когда позади скрипнула половица, вскрикнула.
– Тихо, ты чё? – а в гости пожаловал тот самый гадёныш, который подобрал меня на заснеженной трассе. – Приветик. Говорят, ты уже в себя пришла. Вот, зашёл… Ну это… Поглядеть на тебя, – а сам бушлат расстёгивает, глазами по мне своими блуждает.
Да. Тебя только тут не хватало. Глядельщик, блин. Нет, вы не подумайте, что я какая-то неблагодарная дрянь. Но такие визиты меня напрягают. Ведь понятно уже, что он не о моём здоровье справиться пришёл. Ещё здоровый гад, плотный такой.
– Э-э-э… Не знаю даже как сказать… Спасибо, конечно, что спас меня и всё такое, но…
– Так щас и поблагодаришь, чё ты? – наступает с пошлой ухмылочкой и бушлат уже стаскивает. – Ты как любишь, сверху или рачком?
Уууу… А паренёк-то настроен серьёзно.
– Слушай, ты извини, но ничего не будет. Я не по этим делам, – на всякий случай отодвигаю стул ногой так, чтобы успеть добежать до двери. Только вот загвоздочка, он успеет меня перехватить так, что и глазом не моргну.
– Да ладно, не кочевряжься. Я ж видел, как ты на меня смотрела тогда. Да ты не стесняйся, это нормально. Меня все бабы хотят.
Я окинула скептическим взглядом сего мачо и выставила руку впёред.
– Даже не думай!
Да меня никто в моём жутком городишке до сих пор уломать не мог, а там умеют склонять к интиму, ага. Что не день, то с десяток изнасилованных. А тут этот… С позволения сказать, красавчик. Нет, парень, может, и ничего. Но это он для своих «баб, которые его хотят» – ничего. А меня вот вообще не зацепил. Даже не ёкнуло нигде.
– Да ладно, не ломайся. Я по быстрому, – мачо схватился за ремень, но что-то вдруг пошло не по его плану. Пролетел бедняга от стола до стены. Когда я говорю «пролетел», я не преувеличиваю. Именно пролетел. Как кукушка над гнездом. Сполз на пол и застонал, схватившись за челюсть. Больно тебе, маленький? Так-то! Будешь знать, как приставать с приличным девушкам.
Перевела обалдевший взгляд на Бекета и засияла. Я не собиралась с ним флиртовать или ещё чего в этом роде, просто губы сами растянулись в премилой улыбочке.
– На пост, бегом! – рявкнул на парня, и тот почти на карачках устремился к двери. Я же выровнялась, как солдат, выкатила от ужаса глаза. Чего это он так? – Ты! – ткнул в меня указательным пальцем, буквально загоняя в угол. Сделав широкий шаг, настиг меня, и палец его ткнулся мне в лицо. – Ты какого хрена тут творишь?! Решила устроить здесь бордель?!
– Что? Я? Да я…
– Ну-ка цыц мне, – прошипел, склоняясь так низко, что его прерывистое дыхание обожгло мне губы. – Ни звука. Слушай сюда, красавица. Ещё раз я увижу что-то подобное, и ты вылетишь из моего города, как пробка. Более того, я сам найду тех, кому там продали твою тушку, и вручу им тебя перевязанную бантом. Ясно? – и глазами своими бешеными так буравит, что земля из-под ног уходит.
– Я не звала его. Он сам пришёл, – лепечу, опустив глаза в пол и пытаясь придушить истерический смех, что рвался наружу. «Не виноватая я, он сам пришёл». Очень правдоподобно, да. – Я не знаю, как вам доказать и понимаю, как всё выглядело, но он сам пришёл и сам раздеваться начал. Я ему говорила, что… – и судорожно выдохнула, когда Бекет схватил меня за лицо.
Несколько секунд всматривался, что-то раздумывал, а потом отпустил.
– Сейчас пришлю к тебе врача, пройдёшь полное обследование и сдашь анализы. Не хватало ещё, чтобы заразу какую-нибудь принесла.
Я ахнула от обиды, открыла рот, но сразу же захлопнула его.
– Вот так. И на будущее, не важно, заперта дверь снаружи или нет. Ты должна закрывать её изнутри. Не нужно провоцировать моих бойцов. Дорвутся до тебя, в клочья растерзают, – снова осмотрел моё лицо, вздохнул. Куда ж тебя такую красивую деть, а? Думал отправить на кухню помогать, так и там заловят. Ладно, придумаю что-нибудь, – говорил, будто сам с собой. – Так, всё! Никуда не выходи без моего разрешения, поняла?! – прогремел раздражённо, и я кивнула.
– Поняла.
***
Увидел, как Костик расстёгивает ремень, и перед глазами всё красной рябью пошло. А эта стоит, глазками хлопает. Её выебут сейчас, а она хлопает. Дура мелкая.
И так ей ремня всыпать захотелось, что зазудели ладони. Как Костика отшвырнул – сам не понял, всё на автомате вышло. Парень, конечно, не виноват. Они сутками на посту, баб только по праздникам и видят. А тут красотка такая под носом. Дурак бы отказался.
Он и сам бы не прочь. И вполне вероятно, что так тому и быть. А значит, никому не даст. Себе оставит.
Эта мысль пришла так же внезапно, как и желание размозжить голову охраннику. Оторвать ему охранялку под самый корень. Чтоб не тянул ручонки к чужому добру.
А добро это, надо отметить, бесстрашное. Или глупое. Другая бы уже либо дала, либо орала, как резаная. А эта всё договориться пытается. Не замечает, дурёха, что халат на груди распахнулся.
А там всё так мило, так по-девичьи, что даже Бекету, ранее ничем подобным не страдавшему, сперма в голову ударила. Он, конечно, как и любой здоровый мужик любит женщин. Только эту женщиной назвать сложно. Мелкая, глупая ещё. Ей бы подрасти немного. Ну, или поумнеть.
Наорал на неё и жалко мелочь стало. Вся съежилась, губу нижнюю выпятила. Обиделась.
– Вы звали, Иван Андреевич? – в кабинете появился врач, а Бекет удивлённо огляделся вокруг. Это когда он успел сюда прийти?
Так, всё! Надо вечером девок опять заказать. Это всё недотрах. На сиськи мелкой этой залип. Позорище.
– Да, Аркадьич, звал. Там девчонка в изоляторе, которую ты выходил. Её нужно тщательно обследовать. Обязательно возьми анализы на ЗППП и прочую хрень. И я тебя прошу, пусть санитарки следят за ней. Чтобы парни туда не бегали. Договорились?
Аркадьич развёл руками, пожал губы.
– Обследование проведу, не вопрос. Запереть – запру. Но ты же знаешь своих бойцов лучше меня. Рано или поздно поймают. Это ж как куском мяса перед носом голодного пса водить. У меня в изоляторе мужики одни лежат. А ну как дверь ночью выломают. Не дикари, конечно, но время какое, Иван Андреевич? Я, конечно, послежу за ней пару дней, пока анализы будут готовы. А потом ты уж сам… У меня дел много, сам знаешь. Не для себя живу. Ну и если тебе интересно моё мнение, то девчонке тут вообще не место. Бедовая она. В женский корпус её переведёшь, и там приключений себе на жопу найдёт.
