Анастасия Сова
Спасенная в неволю
ПРОЛОГ
Она стоит на четвереньках на широкой кровати элитного клуба для богачей. В чулках и туфлях. Хочу рывком насадить ее на себя. Вонзить вздыбленный член на максимум, шлёпнув яйцами по возбужденной промежности.
Алиса… Сладкая, покорная и невероятно мокрая девочка, о встрече с которой я не смел даже мечтать. Кто же мог подумать, что я поступлюсь всеми своими принципами ради возможности трахнуть ее.
Сколько же раз я представлял, как малышка извивается подо мной, скачет на члене, сладко постанывая, обхватывает напряжённый ствол сочными губками. О да, девочка! Я обязательно проделаю все это с тобой! Сделаю своей. Попробую каждую из твоих узких манящих дырочек! А ты будешь просить меня не останавливаться, брать тебя снова и снова, трахать до изнеможения, пока ты обессилено не рухнешь на кровать, испытав невероятно сильное наслаждение.
Даже на расстоянии вижу, насколько Алиса мокрая. Набухшие складочки блестят в приглушенном свете галогеновых лампочек. Я нарочно не подхожу к ней, подогревая напряжение, совершенно точно одолевающее ее изнутри, наравне с возбуждением, которое она тоже не может контролировать.
Звеню пряжкой ремня и с соответствующим звуком вытаскиваю его из петель. Направляюсь в сторону кровати и останавливаюсь совсем близко. Нажимаю между лопаток, вынуждая девушку принять более развязную позу. По-моему, Алиса даже не дышит. При этом, готов поспорить, она слегка шевелит бёдрами, выпрашивая член, уже давно готовый ворваться в сочащееся смазкой лоно.
Складываю кожаный ремень пополам и касаюсь петлей тонкой шеи. Слышу судорожный вздох, но я не собираюсь делать ей больно. Это лишь игра. Игра с ее воображением. Мягко и не спеша провожу по позвоночнику, спускаюсь на ягодицы и снова поднимаюсь вверх. Ласкаю миниатюрное тело ремнём, а девочка содрогается в такт моих движений, ожидая ударов.
Отбрасываю аксессуар в сторону и теперь уже больше не собираюсь медлить. Укладываю одну руку на женское бедро, а другой нахожу горячую промежность, от чего куколка вздрагивает, издавая против воли блаженный стон. Пальцы мгновенно утопают в смазке, и я подношу их ко рту. Черт! Девчонка оказалась ещё вкуснее, чем я думал! Как же сладко будет трахать ее!
– Не бойся, Алиса, я подготовлю твою узкую дырочку… – вкрадчиво говорю я, возвращая пальцы на прежнее место. – Сделаю все возможное, чтобы ты не почувствовала ничего, кроме удовольствия…
Несколько раз обвожу по кругу маленькую дырочку, дразню. Дыхание малышки, с задранной кверху попкой, учащается, но она не позволяет себе стонать.
– Давай, Алиса, постони для меня… Не держи все в себе… – шепчу я, слегка склонившись к ней.
Девушка продолжает упорно игнорировать мои просьбы, хотя обманывает даже саму себя.
– Тебе же нравится! Я чувствую, как ты течёшь сильнее. Ты такая мокрая… Мои пальцы тонут в твоих соках… Ещё немного, и я больше не смогу контролировать себя.
– Аааах… – наконец, слышу в ответ возглас, ласкающий слух.
Глава 1
АЛИСА
Я дергаюсь от внезапно пробившегося в мое затуманенное сознание шума, доносящегося сверху. Распахиваю глаза и вскакиваю на ноги. Сама не знаю откуда беру силы, чтобы удержаться на них. Все как в тумане. Дыхание сбивается где-то в районе горла, и воздух не поступает в лёгкие.
Тяжелая связка ключей дребезжит по ту сторону двери. Лязг металла и несколько ритмичных щелчков, таких гулких, что я слышу их у самого уха. Сглатываю от нервного напряжения, пронзающего тело болезненными волнами. Скрип. Узкая дверь неспешно распахивается, являя моему взору темную фигуру.
Мужчина нарочито медленно спускается по лестнице, весело насвистывая какую-то противную мелодию. Крутит на пальце ключи от камеры, давая понять, что мое время вышло. Его тяжелые шаги отдаются в голове острой болью, точно при каждом из них, кто-то с силой сдавливает виски. По инерции отступаю защищаясь. Вжимаюсь в металлические прутья и уже чувствую, как они царапают кожу.
Он близко. Совсем рядом с клеткой. Хищно скалится. Снова гремит ключами, вставляя один из них в замок. Я скулю. Сначала тихо, но, вскоре, уже не могу это контролировать. Противна сама себе. Пожалуйста… Почему я?… Помогите… Прошу… Помогите…
Он рядом. Уже вошёл. Два шага и коснётся меня. Я медленно сползаю вниз, теперь совершенно точно сдирая кожу о старые прутья. Но я уже ничего не чувствую. Лишь страх. Липкий удушающий страх, сдавливающий все внутри меня, до боли сжимающий внутренности, вызывающий тошноту.
– Встань! – рыкает на меня мужчина, дергая за плечо, вынуждает подняться.
Встаю на ноги, но оступаюсь. Они не мои вовсе. Не держат. Так и норовят снова подкоситься, налившись свинцовой тяжестью.
– Ну что, шлюшка?! – весело обращается ко мне этот урод. – Готова пустить в дело свои девственные дырочки? – он касается рукой, своей мерзкой шершавой ручищей, моего живота, а затем скользит вверх, вынуждая меня сотрясаться от всхлипов. – Видит Бог, я хотел, чтобы ты была первой, красавица, член на тебя третий день стоит без устали, да Мрачный распорядился вас по порядку драть… Даже жаль тобой делиться. Красивая, сука! – хватает меня за лицо, больно сжимает щеки, от чего всхлипы сменяются бесслёзными рыданиями. – А, может, прямо здесь тебя распечатать?! Выдолбить прямо на этом грязном матраце? А?
Мужчина поворачивает мою голову на бок и проводит языком по лицу, от самого подбородка до линии роста волос, оставляя после себя противный влажный след. Прокуренное дыхание мгновенно забивается в ноздри, и меня снова мутит. Его действия вызывают новый приступ тошноты. Гадко. Так гадко, что я отдам все что угодно за возможность сдохнуть прямо сейчас.
В подвале холодно, но мое тело горит, пылает от истерики, заполнившей меня до отказа.
Всегда думала, что в такие моменты люди слышат шум в ушах, слышат собственное сердце, отбивающее панические ритмы прямо в голове. Но это не так. Моя сердечная мышца просто отключается, сжимается в маленький комочек, прилипнув к рёбрам. Она едва заметно сокращается, замедляя своим еле уловимым биением все процессы в организме.
– Ладно, – мужчина оставляет в покое мое лицо, – пора идти, красотка.
Я мотаю головой, желая прекратить все это, но мужик мгновенно хватает меня за волосы и тащит за собой, тянет, вынуждая двигаться за ним. Я то и дело спотыкаюсь босыми ногами о невидимые препятствия, и он дергает меня сильнее, навсегда оставляя пряди между пальцами.
Я снова молю о пощаде. То бубню под нос, то ною во весь голос. Сама не понимаю языка на котором говорю. Наверное, я схожу с ума. Теряю себя с каждым шагом по мере приближения к выходу. Мы останавливаемся у самой двери и мужчина снова обращается ко мне, запрокидывая мою голову назад, заставляет смотреть на себя:
– Будешь хорошей девочкой, может быть уболтаю Мрачного сохранить тебе жизнь. Себе возьму. Будешь дырки свои подставлять, пока не надоешь. Так что старайся лучше, если жить хочешь! – противно усмехается, обрисовывая мою незавидную судьбу.
Если не отпустят, пусть лучше убьют… Не хочу так жить. Мужчина вталкивает меня в комнату, продолжая удерживать за волосы, точно боится, что сбегу. Но как? Куда бежать? В помещении ещё несколько человек. Я не могу сосчитать их. Пять? Шесть? Не знаю. Перед глазами все плывёт от страха, и я сжимаюсь в маленький комочек, когда вся эта группа практически одновременно начинает двигаться в мою сторону. Господи! Они же разорвут меня. Просто разорвут. Я зажмуриваюсь. Это конец.
Внезапно возникшие громкие звуки, заставляют мужчину отшвырнуть меня в сторону. Я падаю на пол, не в силах понять что тут происходит. Мгновенно бандитам становится до меня никакого дела, они бросаются на источник шума все разом.
Смысл происходящего доходит до сознания лишь тогда, когда помещение наполняет рокот оглушительных выстрелов. За ним следует возня, истошные вопли и нескончаемый поток нецензурной брани. Сию же минуту становится до истерики страшно. А ведь я наивно полагала, что бояться сильнее, чем мне пришлось буквально секундами ранее, просто невозможно.
Зажмуриваю глаза и практически на ощупь заползаю за диван, прячась от вооруженной потасовки. Зажимаю рот ладонями, будто это реально может меня спасти. Если каких-то пять минут назад мне очень хотелось умереть, то сейчас почему-то возникло непреодолимое желание жить. Цепляться за жизнь из последних сил, и ни в коем случае не разжимать пальцев.
Вжимаюсь в спинку дивана, притянув колени к груди. Только бы не заметили! Только бы не заметили! Когда бандиты переубивают друг друга – убегу, пусть грязная, пусть без одежды, но это все не так важно, когда находишься на пути к свободе.
– Босс, здесь девка! – меня хватают за плечо и резко дергают вверх, вынуждая показаться из укрытия. – Пристрелить?
Услышав последнее, я начинаю дергаться в руках незнакомого мужчины, ища спасения, но замираю, когда замечаю громадную скалу, надвигающуюся в нашу сторону. Какая-то невидимая сила заставляет меня сжаться. Напрячься до кончиков пальцев и громко сглотнуть.
Здоровенный мужчина подходит совсем близко и бесцеремонно хватает мое опухшее и влажное от слез лицо за щеки. Безразлично крутит мою голову сначала в одну сторону, потом в другую, точно приценивается.
– С собой берём, – распоряжается он лишенным эмоций голосом, а внутри меня наравне со страхом начинает закипать возмущение. Как это с собой? Разве я вещь, чтобы можно было так со мной обращаться? Но на деле возразить не получается. Попробуй только тут рот раскрыть! Такой верзила, как муху ведь одними пальцами прихлопнет. – На вот накинь на неё, – говорит он подельнику и снимает с плеч тяжелый темно-серый пиджак, в который меня можно будет окрутить раза четыре.
Я так и продолжаю молчать, будто нема от рождения. Мне не становится легче, но, в то же время, удается немного унять вихрь бушующих эмоций, ведь на контрасте, эти люди кажутся куда более приятными, чем те, кого они отправили на тот свет, хотя умом я и понимаю, что это не так. А возможность покинуть злачное место, где я провела несколько длинных ужасных дней, пусть даже таким небезопасным способом, отчего-то вселяет надежду на спасение.
Глава 2
АЛИСА
– Какая же ты счастливая, Алиска… – задумчиво говорит Мила, подперев рукой подбородок.
– Ага, – отвечаю я. – Изо всех щелей счастье прет! – утрамбовываю в коробки вещи для поездки, месяцем назад о которой даже речи не было.
– Нет, ну, правда! – поддерживает подругу Оля. – Море, солнце, симпатичные мужчины! – она вскидывает руки в воздухе и, отталкиваясь от пола ногой, поворачивается вокруг себя на моем компьютерном кресле.
– Работа, родители, бессонные ночи! – отвечаю в той же манере, в надежде, что до подруг все-таки дойдёт, что в лучшую сторону моя жизнь все же не изменится.
– Тебе не кажется, что Алиса иногда бывает такой занудой?! – интересуется Оля у Милы, все ещё витающей в каких-то своих фантазиях.
– Не кажется! – отвечаю вместо Людмилы, желая быстрее прекратить этот бесполезный разговор. – Давай вот лучше помоги книги в коробку сложить.
– Точно зануда, – бубнит Ольга и поднимается с кресла для выполнения моего задания.
Да. Вот уж не думала, что со мной когда-нибудь случится такая грандиозная штука, как переезд. Я знаю, что в мои двадцать один уже давно пора бы переехать, и лучше от родителей, чем вместе с ними, как в принципе и поступили большинство моих знакомых сверстников. Например, Оля уже два года живет со своим парнем, а Мила и вовсе приехала в столицу сразу после школы, и вот уже четыре года снимает маленькую, но довольно уютную квартиру в Чертаново.
Но так уж случилось, что я пока не могу оставить своих стариков, а это, естественно, накладывает определённый отпечаток на то, как именно мне приходится жить.
Мама с детства страдает астмой. К сожалению, в некотором смысле, этот недуг коснулся и меня, но, хвала небесам, это всего лишь аллергия на цветение сорных трав, хотя и она доставляет мне немало хлопот в летний период.
Из очередного заключения доктора стало предельно ясно, что матери необходим морской воздух. Мама, как обычно, впала в депрессию, начала мусолить эту тему, как корова траву. Просто бестолково перекидывать мысли в своей голове, доставая меня ежедневно по возвращении с работы, но в целом, не собираясь ничего менять.
– Алис… Ты только представь: вернулась домой после тяжелого рабочего дня, и прям с балкона в море нырять можно! – оживает Мила, сидящая за столом.
– Это ты сейчас про пятизвёздочный отель или про мою квартиру, с видом на парковку? – усмехаюсь я.
– Реально все так плохо? – в голосе подруги появляется сочувствие.
– Да будь море прямо возле подъезда, мне бы оно все равно не светило, вы же знаете, девчонки! – говорю я, имея в виду свой образ жизни. – А мама, – понижаю голос так, как только могу, – после того, как театр распустили, из комнаты почти не выходит, говорит, ее «Тонкая душевная натура слишком сильно ранена для того, чтобы можно было существовать в согласии с этим миром!», – передразниваю маман, а после добавляю. – Такими темпами мы с отцом подохнем с голоду быстрее, чем запомним свой новый адрес. Так что, девочки, боюсь, морюшко я буду видеть только из окна маршрутки по пути на работу, – обречённо вздыхаю, потому что, если честно, очень устала от такой жизни.
Иногда мне кажется, что в семье взрослая из нас троих лишь я. Я оплачиваю счета, покупаю продукты, готовлю. Порой даже удивляюсь, как выжила в детстве с таким отношением родителей к жизни. Нет, я безумно их люблю. Даже алкаша отца, которого мы с матерью почти всю жизнь тащим на своём горбу, если, опять же не сказать, что делаю я это последние годы в гордом одиночестве.
– Так! Ну-ка, быстро прочь хандру! – Оля закидывает последнюю книгу в коробку и с воодушевлением налетает на меня. – Ты только представь, сколько там будет сексуальных красавчиков! Я прямо вижу, как они толпами ходят по золотистому песку, а слегка влажные от пота, мускулистые тела переливаются в свете солнечных лучей! – подруга выставляет ладонь вперёд и на вытянутой руке проводит ей в воздухе, подтверждая, что действительно представляет все, как наяву.
– Только там галька, – поправляю я, но получаю в свой адрес лишь недовольный прищуренный взгляд.
– Так что все! – продолжает девушка. – Никаких отговорок! Чтоб, как штык, каждый вечер щеголяла по пляжу в бикини!
– Да-да-да! – поддерживает Ольгу Мила. – Пора уже попрощаться со своей девственностью и окунуться, наконец, в захватывающий мир порочного наслаждения.
– Ох, мне сразу «Спасатели Малибу» вспомнились! Такие секси-качки, спешащие на помощь… – Оля закусывает палец, на полном серьезе вспоминая фильм, ставший одним из ее любимых.
– Как Чип и Дейл что ли? – спрашиваю я, показывая, что не отношусь к разговору серьезно.
– Да нет! – подруга не понимает сарказма. – Как Зак Эфрон…
– Поддерживаю! – говорит Мила. – Он настоящий красавчик. Я бы такому сто процентов дала сорвать свой бутон! – подруги смеются, а я, как обычно, во время подобных разговоров, закатываю глаза.
– Точно! На пляже наверняка будут дежурить спасатели. Тебе всего лишь нужно будет грациозно зайти в море, а потом сделать вид, что тонешь.
– Я же плавать не умею, – напоминаю фантазеркам, зашедшим в своих фантазиях слишком далеко.
– Тем более! – Олю это нисколько не смущает.
– Накаченный красавец спасёт тебя, вытащит здоровенными ручищами прямо из морской пучины, а потом вы предадитесь сладким утехам на белоснежных простынях огромной кровати, – театрально произносит Мила, и девушки снова смеются.
На самом деле, моя девственность волнует только подруг. Мне самой до неё нет никакого дела. Просто не хватает времени на то, чтобы думать об этом и, уж тем более, как-то сокрушаться. Последний мой ухажёр слился два месяца назад, когда мне вынужденно пришлось отменить три свидания подряд. Ему, кстати, Мила тоже готова была отдать свой бутон, а это всегда можно расценивать, как высшую похвалу из ее уст.
Так что моя личная жизнь без прикрас стремится к нулю. Даже сейчас я затеяла этот переезд только ради мамы. Уверена, у меня не будет времени даже на отдых, ни говоря уже о том, чтоб строить глазки спасателям на пляже.
Решение я приняла быстро и безапелляционно. Мать чуть-чуть повздыхала, но в итоге все же сдалась. Отец и вовсе не понял причин спешки, но ехать готов был прямо в день объявления вердикта.
В разгар сезона было трудно найти жильё, но не обнаружилось проблем с работой. Я не особо придиралась к условиям и виду труда, несмотря на свеженький, ещё пахнущий типографской краской диплом, красного цвета кстати, экономического факультета хорошего Московского вуза.
Документом государственного образца, теперь можно будет разве, что шкафы подпирать, так как для горничной отеля в три заезды он является абсолютно бесполезным аксессуаром. Ну и ладно! Все это – временные трудности. Я уверена, что жизнь наладится, стоит лишь немного подождать. Ночами буду писать дипломы для студентов – проживем как-нибудь.
По приезду оформляю необходимые документы, прохожу медосмотр, параллельно привожу в порядок новую квартиру и пытаюсь удержать маму от очередной высосанной из пальца депрессии. Ничего нового!
Первый рабочий день практически полностью лишил меня сил, хотя к труду я давно привыкла. Головная боль тоже подступила как-то некстати, и вовсе превратив в подобие зомби, на автомате плетущегося по нужному маршруту. Я даже понять ничего не успела, как оказалась запертой в каком-то подвале вместе с двумя другими девушками.
Глава 3
АЛИСА
Мужчина накидывает на меня пиджак, а я запахиваю его, сжимая ладонями на груди.
– Вперёд! – подталкивает он, и я, пошатнувшись, ступаю босыми ногами по полу.
Картина перед глазами не из приятных. Поломанная мебель, бездыханные мужские тела, перепачканные кровью. В какой-то момент меня даже начинает тошнить, но я со всей силы сдерживаю эти позывы. Ублюдки заслужили!
Выходим из здания под палящее солнце. Мне хочется укрыться с головой, спасаясь от горячих лучей, с непривычки кажущихся прожигающими насквозь. В подвале было так холодно, что я сейчас, как ледышка, продрогшая до самых косточек. Нагретая плитка жжёт ступни, и мне приходится семенить ногами как можно быстрей, что со стороны напоминает танцы на раскалённой сковородке. Благо дело, машины моих «спасителей» оказываются совсем близко, и я не успеваю обжечься слишком сильно.
– Полезай! – тычок в спину направляет меня к нужному автомобилю, и я послушно забираюсь туда, куда сказано.
Мужчин так много, что я быстро теряю из виду самого главного, но его образ почему-то до сих пор стоит перед глазами. Крупные черты лица и волевой подбородок. Модельная стрижка и слегка отросшая темная щетина. Не понятно почему возникает странное желание потрогать ее. Пробежать пальцами по щекам. Ощутить, насколько она жесткая. От подобных мыслей становится жутко, и я гоню их, сильнее кутаясь в пиджак.
В автомобиле прохладно и приятно пахнет. Но запах, исходящий от моей временной одежды, нравится мне гораздо больше. Он такой… Даже не знаю. Действует на меня как-то странно. Успокаивает и будто расслабляет. Создаёт ощущение защищенности, наравне с самим пиджаком, и пьянит, вызывает желание вдыхать мускусный запах с древесными нотками снова и снова.
– Да не дергайся ты! – бросает мужчина, заваливающийся на сиденье вместе со мной, когда я от страха начинаю вжиматься в закрытую дверь. – Пока босс команды не даст – никто не тронет, – успокаивает что ли?!
Я не перестаю зажиматься в угол даже когда машина трогается с места, чем вызываю циничную усмешку на лице попутчика. В конце концов, усталость и напряжение берут своё, вынуждая меня провалиться в сон, несмотря на то, что опасность до сих пор не миновала.
– Эй, царевна! – мужчина толкает меня в бок. – Просыпайся! Во дворец приехали, – он хмыкает собственной шутке, а я с трудом разлепляю непослушные веки.
Огромный дом действительно напоминает дворец, только в современной архитектуре. Ухоженная просторная территория, бассейн, какие-то каменные статуи, расставленные очень кстати, и морской воздух чувствуется настолько ярко, что я не удивлюсь, окажись море прямо позади шикарного особняка.
Хозяина неземной роскоши снова нигде не видно. От этого становится не по себе. Слова, брошенные в машине, о том, что меня не тронут, пока босс не распорядится об обратном, почему-то нарисовали в воспалённом воображении положительный образ мужчины, велевшего забрать меня с собой, а в купе с внешним видом спасителя, и вовсе создавали впечатление принца на белом коне, единственного, кого тут можно не бояться. Поэтому перед самым входом в дом я мешкаю. Останавливаюсь и даже пытаюсь отступить назад, но врезаюсь в того мужика, который сопровождает меня от самого притона.
– Че встала? Вперёд! – в очередной раз за день он толкает меня в спину, вынуждая все же переступить порог неизвестного дома.
Отчего-то именно сейчас меня начинает отчаянно колотить. Ноги перестают слушаться, наливаясь свинцом. Меня же ведут в очередную клетку! Какие принцы? Какое спасение? Неужели я настолько глупая, что не замечаю очевидных вещей? Много ли богачей готовы просто так помочь попавшим в беду девушкам? Разве они думают хоть о чем-то, кроме своего толстого кошелька и личной власти над этим миром? Неожиданно разворачиваюсь в попытках бежать. Куда я собралась, тем более на своих онемевших ногах, не известно даже мне.
– Куда пятками засверкала? – саркастично усмехается охранник, сумевший перехватить меня даже раньше, чем я успела хоть немного сдвинуться с места. – Советую тебе быть покладистой, хозяин не любит непослушание, – он снова недобро улыбается, будто на деле, наоборот, желает, чтобы я оступилась.
– Не надо, – начинаю причитать, но попыток вырваться из жёсткой хватки не предпринимаю, так как это может лишить меня единственной имеющейся защиты – пиджака, который я теперь сжимаю до боли в пальцах, – пожалуйста, не надо…
– Смешная ты, царевна, – мужчина продолжает тащить меня за собой куда-то вглубь дома. Я же лишь трусливо перебираю ногами, ожидая там, куда ведут, абсолютно чего угодно. Даже новой клетки. Пусть и поприличнее, но все же клетки.
Мужик открывает дверь в одну из комнат. Сначала входит сам, затем затаскивает меня и, дёрнув рукой, придаёт мне ускорения, вынуждая совершить несколько торопливых шагов, чтобы не упасть. Таким образом я оказываюсь дальше от входа, а провожатый остаётся у двери.
– Бежать пыталась, – предупреждает он своего начальника, со скучающим видом восседающего в кресле. Тот же ничего не отвечает, лишь жестом показывает мужчине удалиться. Охранник, видимо, повинуется, захлопнув за собой массивную дверь.
– Снимай пиджак! – первое, что я слышу, когда нас с невероятно сексуальным и безумно красивым боссом оставляют наедине. Он говорит негромко, но в голосе слышится сталь, властные нотки, которым хочется подчиниться.
– Нет, – при этом зачем-то отвечаю я, как будто полагаю, что у меня все же есть выбор. Говорю я, правда, очень тихо, произнести свой отказ громче не хватает духу.
– Значит так, девочка, – мужчина приподнимается с кресла и предстаёт передо мной во всей своей красе, – запомни одно простое правило: я не привык слышать отказов, особенно от женщин и, тем более, в моем собственном доме. Мое слово для тебя – закон.
Робко поднимаю глаза и сильнее натягиваю на груди полы пиджака, под которым больше ничегошеньки нет. Собираю в кулак остатки силы воли для того, чтобы произнести:
– Я безмерно благодарна вам за то, что спасли. Без вас… Я даже боюсь думать, что было бы. Но, пожалуйста, отпустите. Мне нужно к родителям! Без меня им никак, – я чувствую, как глаза начинают гореть, а при упоминании отца и матери сердце болезненно сжимается. Но я привыкла надеяться на лучшее, и даже сейчас мне почему-то кажется, что я сумею выклянчить себе свободу.
– Видимо, ты плохо понимаешь смысл сказанного, – он подходит ближе, так близко, что я начинаю чувствовать какое-то странное волнение внутри, совершенно отличное от того, которое испытывала все это время. – Хорошо, спишем это на стресс. Но мне некогда ждать, пока ты соизволишь переключиться с разжевывания собственных соплей на обдуманное рациональное мышление, поэтому я повторю тебе всего один раз. Один, ясно? Ты делаешь все так, как я говорю, и тогда, даю тебе слово, с тобой не случится ничего из того, чего стоило бы опасаться, – здоровенный мужчина касается моей щеки и шеи, от чего я вздрагиваю и едва не испускаю протяжный вздох, вовремя застрявший в горле. Приподнимает мою голову. – Если же не будешь слушаться – пеняй на себя!
Он тянет руки к полам пиджака в районе груди, прямо туда, где я из последних сил удерживаю их сомкнутыми. Неизвестные ощущения внутри меня усиливаются, так же как и головокружение, ставшее в момент в разы сильнее, чем раньше. Я ослабляю хватку и, в целом, расслабляюсь, будто в одночасье погружаюсь в туманную дымку, которая кутает меня до тех пор, пока я и вовсе не растворяюсь в ней, падая в темноту.
