Анатасия Спалевич
Роза Ветров. Четыре луча Звезды
– Спасибо, красавчик! – я закрепила заколочкой цветочек в волосах и в знак признательности провела пальцами по его шее.
Ворон вытянул ее и от удовольствия прикрыл глаза. И какие странные звуки он издает при этом! Эх, и почему ты не можешь быть моим рыцарем?
***
Вот он – последний пролет. Еще десять ступенек, и я передо мной распахнуться двери. Я ворвусь в поток разноцветных фейерверков, радостных криков и море лепестков! Скоро увижу своего брата! А потом мы устроим праздник. Ареон и отец будут много-много говорить, но я спасу братца от скучной болтовни, пригласив танцевать! Новая, счастливая жизнь! Ой, жду не дождусь!
Пришлось остановиться у окна, чтобы немного перевести дух и придумать, как бы тебя спрятать под платьем, чтобы няня не нашла. Но куда?
– Принцесса! Я знаю, слышу, что вы спускаетесь. Поторопитесь!
Нет, надо не тебя прятать, а самой спрятаться. Точно!
– Иду-иду, няня! Минутку.
По обыкновению мимо входа в мою башню должны были пройти многочисленные фрейлины матушки. Вот где можно было затеряться! И этот хихикающий хор под аккомпанемент шуршания платьев не заставил себя долго ждать.
***
Как же хорошо, что я так быстро смогла сбежать от няни и фрейлин. Еще бы чуть-чуть, и ты выпал бы из-под тканей платья. Ох, как же волнения и предвкушения дрожат руки!
Знаю, Ареон уже прибыл: видела в подзорную трубу, как его корабль причалил в порту. Я живо представила, как братец проезжает на своем скакуне по деревенским и городским дорогам, облаченный в легкие парадные доспехи, как его встречают ликованием, девушки с букетами цветов кричат имя их героя, втайне мечтая, что вот-вот принц одарит их красивой улыбкой. Сегодня даже погода радовалась вместе с нами: чистое небо прекрасного насыщенного голубого цвета, как матушкины глаза. Ни единого облачка, солнце было щедро на теплые поцелуи. Воздух, правда, немного душный и пряный от аромата цветов, но ведь на то и весна, чтобы все цвело так пышно и ярко! В вышине кружили грациозные орлы. Я и раньше видела этих птиц, они любили гнездиться на территории нашего государства – тут много места и еды. Но сегодня я впервые увидела их в таком количестве. Пять, семь. Десять! Невероятно!
– Это хороший знак! – раздалось в толпе. Люди, как и я, запрокинув головы, наблюдали полет орлов. – Такие благородные птицы всегда чувствуют своего собрата, и не важно, что он человек. Наш принц – настоящий герой, и его приветствуют такие же герои!
Вот стою сейчас, слушаю эти разговоры, кое-как умудряюсь записывать, а про себя молюсь, чтобы теперь все изменилось. Да, Ареон повзрослел, стал настоящим мужчиной. Разница у нас ровно восемь лет. Не виделись мы почти четыре года. Интересно, а у него уже есть колючая щетина? И будет ли он с ней выглядеть таким же взрослым, как папа?
– Принцесса Роза! Ваше высочество, вот вы где! Пожалуйста, вернитесь! Испортите платье!
О нет, это няня! Пора бежать! И зачем она так громко кричит? Не надо, чтобы люди узнали меня…
– Принц приехал! Открыть ворота! Опустить мост! – раздалось со сторожевых башен.
Все замерли в ожидании. Ворота замка распахнулись, и Ареон вместе с тремя воинами въехал внутрь. Боже! Боже! К одной из башен, скорее! Чтобы первой увидеть брата вблизи! А чтобы ничего не пропустить и не тратить время на письмо, руки засияли голубым цветом, который обнял весь дневник и карандаш. Удивительно, как быстро получаются чары, когда точно знаешь, чего хочешь. Теперь все, что я увижу, почувствую, подумаю, карандаш запишет в тебя, мой дневник. К тому же, не придется носить вас в руках – вы всюду будете следовать за мной по воздуху. Так мы все точно ничего не пропустим!
Боже! Боже мой!! Меня переполняет такая радость, мой дневник, так хочется радостно кричать вместе со всеми, но этикет не позволял вести себя так глупо. Такое странное слово. Что поделаешь: школа леди вцепилась крепкой хваткой, хотя я сопротивлялась до последнего. Не выносимо все время стоять прямо, слушать скучные взрослые разговоры, медленно вышагивать по саду, когда хочется побегать по траве и посмеяться от души.
Ой, я не о том думаю! Уже колокола прозвенели, церковный хор запел хвалу Богам за благополучное возвращение принца на родину. Ой, не могу дождаться!! Бегом на одну из сторожевых башен!
Ого! Она, оказывается, такая огромная вблизи и такая… каменная снаружи. Посмотрим. О, как интересно: а внутри у нее доски. Кажется, это называется каркас. Ладно, тут темно, ничего не увидишь. Надо вернуться на свет.
Я заняла себе место у самых перил балкончика рядом со сторожевой башней. Чувствую, что люди косо сморят, а все потому, что ты, мой дорогой дневник, всюду следуешь за мной по воздуху и что-то пишешь. Ну и ладно, все государство и так знает, что я владею магией. Минутку, что это за звук? Никогда не слышала, чтобы лошадь так громко фырчала. Похоже, ей не нравится звон колокола. Ой! Каждый стук копыта о камень отдается у меня в груди. Все ближе и ближе.
Наконец я увидела его. Ареон остановился точно под аркой, всего в шаге от освещенной солнцем Тропы радости. Лошадь брата в самый неподходящий момент вдруг заупрямилась! Застыла, словно окаменела, и уставилась на дорогу, прижав уши. Какого же цвета, то есть какой же она масти? Погоди-ка… Вот это да! Более страной лошади никогда не видела. На теле животного смешались и белый, и черный и серый цвета. Но не в виде капель, так называемой «гречки» или больших яблок, что сделали бы лошадь пегой. Животное выглядело так, словно на него просто пролили все эти три краски, а помыть забыли.
«Где он только такую добыл? – губы дрогнули в доброй усмешке. – Разве герой не должен разъезжать на белом или вороном жеребце и в сияющих доспехах? Как бы тебя конюхи не засмеяли, братец».
Последние может у него и есть, но все скрывал большой и длинный плащ из мягкой плотной ткани черного цвета. На подоле какая-то вышивка, но я не видела, что там изображено. Никакие уговоры и удары под бока не заставили лошадь сдвинуться с места, тогда Ареон спешился, отвел лошадь подальше от солнца и вернулся к тому месту, где остановился в первый раз. Поправил дорожный плащ и капюшон, который все это время скрывал его лицо. Зачем это, братец? Что за прятки ты устроил? Покажи свое лицо всем тем, кто пришел тебя встретить. Давай! Ну, давай же! Я от нетерпения вся…
Ареон откинул края плаща за спину, чтобы не мешал идти. а под ним вместо красивых парадных доспехов я увидела тяжелые из холодного, почти черного металла, явно предназначенные для войны, да еще и плащ оказался не с вышивкой, а с мехом песца. В таком неподходящем для весны, да и для парада одеянии брат выглядит еще выше, шире в плечах (если это вообще возможно!) и не благородным и прекрасным рыцарем из сказки, а суровым воякой, который уже настолько огрубел от битв, ужаса, смертей и холода, что покрылся некой-то каменной коркой. На поясе слева у Ареона висел меч в ножнах. Такой широкий и длинный, что острием касался каменной дороги, а рукоять доставала до груди. Я не успела толком понять причину такого странного одеяния брата, как рядом с ним встали его товарищи. Тоже одетые в черные доспехи и вооруженные мечами и кинжалами.
Слишком много оружия у них для торжественного возвращения, не находишь, мой друг? Они словно приготовились к войне. А, решили всем показать, какими храбрыми были в своей первой битве! Какая глупая идея: стоять на месте, как каменные глыбы и пускать шипы при каждом дуновении ветра. Мне стало от этого как-то нехорошо. Еще одна странность: почему воинов, прибывших с Ареоном, так мало? Брат писал отцу, что весь отряд, с которым они выполняли задание, стали его верными товарищами и обещали прибыть с ним в замок. Что-то не складывается… И почему они все так странно смотрят на Тропу радости? Словно… чего-то ждут, по-прежнему оставаясь в тени каменной арки. И… Я прищурилась. Это что, кровь?! На сапоге одного из воинов! Я чувствую, да, впервые я чувствую, как все нутро натянулось, как струна. Внутренний голос настойчиво твердит об опасности. Но почему? Что такого опасного в трех самых обычных, пусть и незнакомых людях? Они больше похожи на тени, чем на людей. Да, такие страшные, черные тени. Они даже то и дело пропадали.
Я замотала головой. Нет, просто показалось. Не таким я представляла возвращение старшего брата из военной школы. Не таким представляла своего главного героя, своего рыцаря. Где вся та пышность и торжественность, где красота и улыбки, где гордость и радость? Почему все так неправильно? Папа рассказывал, что его сопровождало около дюжины верных людей: воины, будущие советники, большая кавалерия, даже личный шутовской полк – сыновья господ, которые должны будут обучаться при дворе, под покровительством молодого короля. В честь возвращения даже вспыхнули звезды тысячью огней.
«В тот день был такой ветер, – рассказывал отец, держа меня у себя на коленях, – что знамена и флаги не просто развевались и пели на ветру, а кричали во все горло. Ветер явно желал оторвать эти расписные лоскуты ткани от деревянных шестов. К счастью, белый тигр оказался сильнее ветра».
Кстати о знаменах… Почему ни у одного из товарищей брата нет в руках эмблемы с символом нашего государства, нашей династии? Уж кто-кто, а Ареон очень гордится тем, что является потомком могучего тигра.
Тут брат резко встрепенулся, словно его пробил озноб, и поднял голову к небу. Я тут же повторила за ним и увидела, как на солнце налетела, словно голодный зверь с открытой пастью, огромная туча. И тут тучи? Да что же это такое? Почему мне в последнее время тучи кажутся такими страшными? Что я раньше не видела туч? Ой, что это за скрипучий звук, похожий не то на хриплый кашель, не то на смех. И тут же мои пальцы начали леденеть. Брр!! Ну и холод! Хорошо, что карандаш пишет сейчас сам. Неужели это все от того, что солнце скрылось? Но не может так резко похолодать. Ничего не понимаю.
Наконец Ареон сделал шаг вперед. И вот, словно по команде на Тропу радости – коридор под открытым небом, на узких балконах которого собрались горожане, полетели лепестки роз. Все наперебой кричат имя принца и словно не замечают, что солнце скрылось. Да и я тут же про эту тень забыла. Кого волнуют капризы погоды, когда такой праздник в самом разгаре? Так, теперь главное – не выпустить Ареона из поля зрения. И я побежала по балкончику, прокладывая себе дорогу сквозь толпу, не спуская разноцветных глаз со старшего брата.
Ай, опять кто-то на платье наступил! И почему я не догадалась надеть платье с меньшим количеством юбок? Зато волосы, налитые переливами поздней осени и золотыми ниточками приятно щекочут спину на бегу. Когда они распущены и струятся до самой талии, как водопад, я чувствую… свободу! С трудом пробираясь сквозь толпу, чтобы не упустить брата из поля зрения, я слышала приятный перезвон нитей из бисера и колокольчиков, которыми сегодня украсили мою прическу. Все государство ликовало, но вот сам Ареон… Из-за того, что ото всех его лицо было до сих пор скрыто глубоким капюшоном, не могу понять, что он чувствует в первые минуты своего триумфа. Он так ни разу не поднял головы, не ответил на хвалебные слова ни улыбкой, ни жестом. Что не так? Ты же так долго этого ждал, брат. Я знаю, что это так. А теперь ты прячется ото всех.
Удалось немного обогнать Ареона и занять удобное место на узком балкончике из мрамора с вырезанными полукруглыми ножками. Я встала между колоннами и в порыве радостных чувств крикнула, вложив в это всю ту радость, что осталась в моем сердце:
– Ареон!!
И вот тут, словно услышав меня, брат остановился. А я, кажется, на секунду забыла, как дышать. Улыбка медленно расплылась по моему лицу. Широкая и счастливая… Ареон ловко поймал пару нежно розовых лепестков, которые источали приятный легкий аромат, и стал внимательно их рассматривать. Потерев большим пальцем в кожаной перчатке сначала один лепесток, потом другой, он резко сжал ладонь! В груди стало вдруг больно! В ту секунду, когда Ареон сжал в ладони эти лепестки. В этом, на первый взгляд обычном действии, мне почудилось столько ненависти и отвращения, что холодный поток посреди весенней духоты больно ударил по лицу. Так конюх замахивается бичом на непокорную лошадь. Можно услышать, как веревка свистит, разрезая полотно воздуха.
Брат отбросил смятые лепестки в сторону и медленно поднял голову. Правда всего на секунду, но мне и этого хватило. Даже не цвет кожи меня ужаснул. Выражение его лица… Бывает, смотришь на ураган. Он постепенно набирает силу. Все закручивается-закручивается, сметая все на своем пути. И вот, когда он уже вобрал в себя и дома и животных, даже людей, достиг пика своего разрушительного безумия, кто-то более сильный щелкает пальцами, и это ужасное неуправляемое чудовище смиренно замирает. Вот такое выражение лица у моего брата. В карих глазах я прочла холодное равнодушие, на угольках которого вспыхивают искры ярости, на лице явные следы усталости и муки, но и тут ярость оставила отпечаток в виде шрама, который рассек его правую щеку напополам от правой стороны носа до самой шеи. Темные волосы, теперь отросшие до плеч, такие грязные, что больше походили на лохмотья, чем на кучерявую копну, которую так любила расчесывать мама. Когда мы с братом встретились взглядами, я, вскрикнув, спряталась за колонну. Страшная и наглая ухмылка, растянувшаяся на губах Ареона, преследует меня секунду, вторую, третью. Я, кажется, заплакала от страха?
Ареон прошел Тропу Радости и вошел во внутренний двор замка, где его ждала не менее оживленная дорога и не меньше лепестков роз. Тут уж мне удалось подобраться к брату поближе и поздороваться с ним. Ареон заметил меня и остановился. Я поразилась: он оказался еще выше, еще могучее, чем я думала!
– Здравствуй, – я присела в реверансе. – С возвращением, брат.
– Спасибо, Розалина, – Ареон вопреки всем моим ожиданиям опустился на одно колено, взял мою руку и поцеловал ее. Пусть от этого поцелуя по моему телу проскакал холодок, и я заметила загадочную тень, которая колышется рядом с братом, как туман. Ничто это в тот момент не было важно. Мое сердце так учащенно бьется от радости – мечта исполняется прямо на глазах! Я даже забыла, как дышать! Щеки моментально запылали. И от слез и следа не осталось! И от страха тоже.
– Я… я рада, что ты, наконец, дома, – как же трудно улыбаться вежливо и сдержанно, а не во весь рот. Так хочется обнять его за шею. – Мы все скучали по тебе.
Ареон, все еще стоя на колене, коснулся моих волос и немного их взъерошил. Первый ласковый жест с его стороны за все эти годы!
– А уж как я счастлив. Где отец и матушка?
– Наверно в тронном зале. Ждут тебя.
– Хорошо. И ты иди туда. Скорее. С этого момента все изменится, сестра. Это я обещаю.
Как же ласков его голос! Боги, спасибо вам, спасибо за то, что услышали меня!
***
Прежде чем мы войдем в тронный зал, позволь рассказать тебе о нем, мой друг. Это просторная круглая комната с высоким потолком, в центре которой на полу расписным мрамором вымощена шестиконечная звезда. Мне всегда нравилось ходить по кругу в тронном зале и рассматривать рисунок на полу. Не саму звезду, это слишком просто и скучно. Нет, я смотрела всегда на темные жилки, крапинки на мраморе. Не художник наносил их на мрамор. Они не выцветали и не размазывались, если по ним провести рукой. Мрамор таким родился. Таким его создала природа-чудесница! Боже, сколько тайн и чудес в мире случается. И как же успеть все их заметить и постичь? Ничего, когда-нибудь я смогу. Узнаю все на свете!
На нарисованную звезду сверху всегда падает хотя бы один луч света, отчего весь зал утром имеет серебряный отлив, днем – золотой, а вечером – бронзовый. Такой изменчивый свет придает тронному залу загадочный, почти магический облик. А ведь чудеса тут и правда происходили. Раньше тронный зал использовали для театральных представлений, выступлений магов и алхимиков, маскарадов, а ложи были зрительскими местами. Но с тех пор, как папа стал все чаще болеть, подобные развлечения перекочевали подальше от замка, в королевские сады, а заседания совета переместились сюда. Я хоть и маленькая, но вижу, что отцу с каждым днем становится все труднее ходить, но он до последнего отказывается от трости. Даже маму не слушает. Во что бы то ни стало, демонстрирует силу и достоинство. Это будоражит, вызывает трепет и уважение! Но в тоже время сердце ноет от жалости всякий раз, когда папе приходится садиться на этот неудобный трон, выпрямлять спину и часами выслушивать советников, превозмогая боли в коленях и голове.
Каждый из советников занимает свою ложу для выступления перед королем и всеми собравшимися. Как же я люблю эти маленькие балкончики со шторами благородного темно-красного цвета и удобными креслами! Вот уж кому повезло сидеть на заседаниях совета с комфортом! Почему такая несправедливость? Чем папа заслужил такие испытания? Матушка пыталась мне объяснить, но я все равно.
Ладно, это уже рассуждения для новых дней. Сейчас важно другое. Я сейчас как раз пробралась на одну из лож и осторожно посмотрела вниз. Отец, одетый в парадную мантию с короной на голове, уже восседал на троне. Только матушки еще не было – ее трон пустовал. Опаздывает. Что-то на нее не похоже. И почему она не вышла встречать Ареона вместе со мной? А может она там была, да я ее не заметила? Ах да, это же МОЯ мама. Она никогда не любила церемонии, да и согласно традициям брат должен сам прийти к ней в ее комнату, чтобы поприветствовать и поблагодарить за все ее молитвы и бессонные ночи, которые она провела, готовя сыну подарок в дорогу, чтобы он оберегал его на поле боя. Эх, как же это мило! Ой, как бы папа меня не услышал. И не дай Бог его стража! Вот кого точно стоит бояться, если подкрадываешься вот так. Пусть в такой великий день как сегодня личная охрана правителя одета в парадные доспехи, но оружие настоящее и наточено до опасной остроты. Воины готовы в любой момент отдать свои жизни за правителя, которого не только уважают и побаиваются, но больше всё-таки любят. И как же красиво они сегодня стоят: не за спиной правителя, как всегда, а кругом по всему залу.
И вот за дверями в тронный зал послышались шаги. Я притаилась за красной шторкой на ложе, чтобы все видеть. Дневник положила на пол. Карандаш запишет все, что я увижу прямо сейчас. Как же это волнительно!
И вот Ареон с легкостью, словно в нем собрана сила трех бравых воинов, открывает двери в тронный зал и входит внутрь. Только странно, что его шаги так тяжелы. Кажется, что камень под его ногами содрогается. Внутри у меня снова все напряглось.
Все идет, как положено: брат вытащил свой первый клинок, добытый в бою, опустился на одно колено перед троном, а наш отец-король с трудом, но поднимается и медленно, превозмогая боль в ногах, идет навстречу наследнику, чтобы поприветствовать и обнять. Он хотел что-то сказать, но тут Ареон резко поднял голову, злорадно ухмыльнулся, встал, скидывая с головы капюшон, и щелкнул пальцами. В нем что-то изменилось. Опять. Черная тень, на которую я не обратила должного внимания, теперь плясала за его спиной в страшном танце победы и безумия. Воинов, что прибыли с братом, окутал черный дым, очень похожий на ту тучу, что я увидела на карте во время урока с учителем Сайрусом! Он растелился по полу зала, запутываясь в ногах личной охраны отца. Потом из этого дыма стали появляться силуэты людей. Каждый из них вынул оружие, и один за другим, издавая приглушенный крик боли, захлебываясь собственной кровью, солдаты отца упали на пол тронного зала с перерезанными глотками. Все произошло так быстро, что они даже не успели даже вскрикнуть. А Ареон… Он ударом ноги повалил отца на пол, схватил за волосы. Брат оскалился и издал страшный смешок. Изо рта его вылетел черный дым.
– Сын мой, – впервые в голосе отца прозвучали мольба и страх, – что ты делаешь?
– Ты слишком слаб, чтобы править! Я делаю тебе одолжение, отец, – ледяным тоном ответил Ареон и вонзил отцу меч прямо в сердце!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Кажется… одиннадцатый Маюс,
год Ворона.
Не знаю, день или ночь…
… Дорогой дневник, мне так больно и страшно! Не могу… Как же это?… Отец… Ареон… Нет, не могу! ОТЕЦ!! АРЕОН!!
***
– Роддос! Роддос!
Послышался скрип двери и быстрые шаги.
– Что такое? – голос низкий, холодный, вызывал мурашки, но глаза мои буквально впились в человека, который оказался рядом. Я заплакала в голос, прижимаясь к его груди.
– Не надо плакать. Все уже прошло. Сейчас ты и я… Мы в безопасности, – теплая, пахнущая морем и уксусом рука прошлась по моей голове. Я легла, чувствуя, как становится спокойнее. – Давай, засыпай.
Он не уходил до тех пор, пока я не уснула. Мой герой! Теперь кошмары и прочие ужасы трижды подумают, прежде чем тревожить меня! Так я думала, но…
***
«Папа… папочка… Нет, он просто устал и сейчас встанет… Ареон просто плохо пошутил… Нет, он не мог… Нет-нет…» – слезы больно обожгли щеки.
– Принцесса, скорее, нам надо уходить!
– Уходить? – я не поняла. – Зачем? Я же дома, тут мои мамочка и папочка. И братец наконец вернулся. Теперь все будет хорошо, он обещал, – последние слова заглушил громкий всхлип.
– Тише, моя принцесса! Он может услышать. Прошу вас, идемте. Скорее!
Я не двинулась с места, продолжая смотреть на происходящее в тронном зале. Воины Ареона скинули, наконец, свои капюшоны. Под ними оказались совсем молодые парни, но выглядели они страшно. Ожившие каменные статуи с красными глазами.
Серого цвета кожа, когти, как у хищной птицы. И кровь всюду! Воины ходили по ней, как деревенские ребятишки по теплым летним лужам, оставляя за собой следы. А как страшно и противно скрипели их доспехи! Я зажмурилась и задрожала еще сильнее. Хотелось пищать от страха, но кто-то быстро зажал мне рот.
– Они уже близко! – шипел этот кто-то, пытаясь разжать мои пальчики. – Да отпустите же вы штору, принцесса! Нам нужно спешить!
Но я лишь сильнее вцепилась в шторку и продолжила беззвучно рыдать.
– Роза, милая моя, – ласково прошептала няня, взяв за руку, – пойдем.
– Пора собираться к празднику, правда? – из-за слез я не видела ее лица, но любимый теплый и чуть-чуть сладковатый аромат клубники и молока помог немного успокоиться. – Как хорошо, что братик, наконец, вернулся, правда?
– Конечно, все, хорошо. Идем, моя милая.
Ой, сколько всего нужно успеть сделать! Наверняка в комнате меня уже ждет красивое платье, туфельки. Няня сделает мне красивую прическу, я надену любимую подвеску. Но сначала надо будет умыться. Интересно, почему слезы никак не могут перестать литься? Это же праздник, которого мы все так долго ждали! В честь долгожданного возвращения моего брата! Нельзя чтобы Ареон обиделся на меня в такой день, мы же договорились, что жить будем по-другому.
Хотя, пусть текут слезы. Это отлично помогает моим любимым разноцветным глазам лучше представить грандиозный бал с красивой музыкой, танцами, и сладостями, которые ждали меня и моих подруг. Еще будет много непонятных взрослых шуток. Командиры отца примут Ареона в свой круг, это его главная мечта, будут смеяться, да так громко, что напитки в их кубках выплеснутся на пол. Красные капли от вина. А потом, когда гости разойдутся, я, наконец, увижу, как отец улыбается, слушая рассказы Ареона, как матушка незаметно будет гладить его вьющиеся, непослушные волосы, отросшие до плеч. И мама может даже попытается состричь лишнее. Но брат всегда хотел иметь такую шевелюру, и я уверена, что на этот раз он не подпустит к себе никого с ножницами. Вот бы посмотреть на это.
Неожиданно меня кто-то довольно грубо схватил поперек живота, словно я какая-то кукла! Это унизительно! Никто не смеет так обращаться с принцессой! Не успела я возмутиться, как вокруг стало холодно и темно! А еще страшно!
– Отпустите! Верните меня домой! Няня!! НЯНЯ! – крики, плач не помогали. Тогда я начала царапаться, пыталась отодвинуть от себя ту руку, что держала меня, но ничего не получалось! Холод металла. Как же больно!
Рядом раздался звук вспышки, зашипел огонь. В его свете возник целый отряд воинов с блестящими прыгающими тиграми на нагрудниках. Воины отца… Мои герои… Настоящие рыцари! Но не было больше на их лицах улыбок, напротив, каждый был так напряжен и встревожен, что я вся сжалась. Они между собой о чем-то шептались, потом я снова увидела няню. Она обняла одного воина, а он вытер слезы с ее морщинистых щек. Напуганная и заплаканная я протянула к ней ручки.
– Тише, Роза, тише, – прошептала няня с мольбой. – Прошу, не кричи, иначе они нас найдут.
Я ничего не понимала. Найдут нас? Кто? Мы что, играем в прятки? Если так, то мне не нравится играть в темноте, в холоде.
– Скоро ты будешь в безопасности, обещаю. И вот, – она подала мне тебя, мой дорогой друг. – Не теряй его больше. Храни свои секреты тщательно, – маленькая слезинка скатилась по ее щеке в морщинках вниз. – Мой сын и его товарищи позаботятся о тебе.
С этими словами она убрала руки и пошла от меня прочь. Я слышала не только удаляющиеся шаги, но и утихающий сладковатый аромат. Между нами выросла стена, оставив меня совсем одну в темноте в руках неизвестности. И няня меня обманула! Она меня бросила! Как она могла? Нет, этого просто не может быть!
***
Отряд двигался в темноте молча, только звуки металла и шум огня под потоком ветра нарушали эту тишину. Иногда раздавался всплеск воды, а за ним ругательства. Меня несли при свете факела, хотя лучше б я оставалась в темноте. На каменных стенах, которые блестели от сырости, танцевали такие жуткие тени. Скрючившиеся, со щупальцами и клыкастыми мордами. Я зажмурилась так сильно, как могла и дрожала всем телом. Мой дорогой дневник… Каждую секунду проверяла, действительно ли ты в моих руках. Обещаю, больше никогда тебя не потеряю! Знаешь, у тебя такая мягкая обложка. Так и хотелось погладить, но я боялась даже пальцем шелохнуть. В тот момент только ты мог меня защитить, только с тобой я чувствовал себя в безопасности. Мой прекрасный и единственный друг. Пока мы вместе, чудища на стенах не могут захватить меня! Так просто я им не дамся!
Но холод и сырость, как страшные драконы и липкие чудища из сказок не хотели так просто отступать. Как же хотелось, чтобы хоть кто-нибудь прижал меня к себе, пожалел. В последнем порыве надежды я подняла глаза на воина, что несет меня, ой, то есть нас, но из-за опущенного шлема так и не увидела его лица. Зато во всей красе предстали его доспехи: помятые, украшенные царапинами. От меча пахло… Как это? Каменная крошка? Что-то близкое к мелу. Запах описать сложно, но от него сразу хочется чихать. Рыцарские доспехи, которыми я всегда так любовалась. Те самые, которые мальчишки оруженосцы с таким упоением полировали, думая про себя, как однажды сами наденут такие же и даже лучше… Я видела, как глаза служанок сияли и весело блестели, стоило рыцарю пройти по коридору замка. Броня казалась мне невероятно красивой. Носить такую почетно. Но на самом деле она оказалась лишь защитой от чего-то невообразимо страшного и жестокого. Воины-тигры выглядели не лучше тех убийц, которых привел с собой Ареон. Все происходящее оказалось совсем не таким, как в маминых книжках. Почему в жизни так много крови, страха, смерти, несправедливости и холода?! Ничего чудесного, ничего красивого, ничего героического. А вместо песен и смеха – вопли, доносящиеся из темноты горла. Отец… Неужели он все это видел и знал? Но зачем тогда было обманывать? Брата, меня?
«Папа, мамочка, – эти мысли до сих пор крутятся в голове, назойливо повторяются, как страшная мелодия, и не дают спокойно спать. – Как же она волнуется. Ищет меня, а я вот тут в темноте и холоде. Мамочка, где же ты? Мне так страшно! Я ничего не понимаю!»
Тут сзади раздались хлюпающие звуки. Рука, что держит меня, сжалась сильнее, в груди даже стало больно.
– Они идут следом! Мы не успеем!
Мимо нас прошли несколько воинов с факелом в руках. Словно по команде, они одновременно достали мечи. Звук оружия пронзил мне уши своей страшной симфонией.
– Идите вперед. Мы их задержим насколько сможем. Скорее!
И снова возник вбитый в голову сказками образ храбрых воинов! Героев, готовых на любые жертвы, чтобы защитить слабых. Я насчитала четверых воинов, облаченных в доспехи с прыгающим тигром, чьи глаза горели рубиновым огнем.
«Сейчас они спасут меня от этих похитителей, – слезы счастья и облегчения вновь увлажнили глаза, – вернут домой. Мама будет прижимать меня к груди, а отец поблагодарит храбрых воинов за службу и смелость. Может, даже решит повысить их всех в звании и пообещает, что сын одного из них однажды женится на мне…»
– Берегите принцессу,
Это были их последние слова. Я распробовала каждую букву на вкус, даже запах какой-то уловила. Запах решимости, а еще аромат молодого эвкалипта, дробящего каменную глыбу, который прогрызал себе путь на свет. Такой он вырос в королевском саду и скоро стал символом рыцарей. А сейчас прогнал прочь вонь туннеля.
***
Тонкая, но не менее острая игла впилась в меня и сейчас все время подталкивает, покалывает в пальцах, заставляя писать дальше. Через силу, со слезами, кляксами на страницах. Пусть кляксы, пусть неразборчиво, пусть больно! Я одна сейчас, Роддос у штурвала…
***
Воины, как и няня, прошли мимо, даже не взглянув на меня, и через минуту их поглотила темнота. Они будто собрались дать бой ей. А меня понесли дальше. Едва мы скрылись за поворотом, оружие разнеслось в хоровом пении. Человеческие крики не отставали. И вот тут-то я снова начала визжать, что есть сил била ногами того, кто нес меня. Даже пробовала укусить, но едва не сломала зубы о стальную перчатку. Никакие уговоры, крики не могли больше успокоить. Страх укусил всюду и от каждой попытки только сильнее впивался, не желая отпускать. Душил! Топил! Куда бы я не бросила взор, всюду смотрели монстры с когтистыми лапами, которые тянули ко мне лапы. Но все они померкли перед огромным серебряным черепом с красными глазами и клацающими зубами. Все ближе и ближе. Приближался. Стал таких огромных размеров, что запросто смог бы проглотить коня целиком. А уж меня, маленькую напуганную девочку и подавно. Но я не успела провалиться в его черную бездонную глотку, потому что от глухого удара из глаз искры посыпались, и я обмякла.
***
Как же противно и больно пела голова!
«Мама… Мамочка, где же ты?»
Я чувствовала, что губы шевелятся, но голос куда-то пропал, потерялся. Лицо было все мокрое от слез, глаза тоже.
– Роза! Девочка моя!
Сквозь густую-густую зеленоватую пелену и гул ко мне снова приблизился приятный аромат молока с клубникой и облизнул лицо, как игривый щенок. Следом подоспели и теплые морщинистые руки. Я вздрогнула сначала, как после кошмара, не веря уже, что все это была правда. Но больше не реагировала на голос няни и ее ласковые руки – страх съел, обглодал меня до костей, не оставив ничего живого. Совсем как бездомный пес, который повадился воровать объедки с королевской кухни. Его всегда прогоняли с криками, били палками, ошпаривали кипятком один раз. А за что? За то, что он хотел есть? Разве он виноват, что он такой тощий и страшный? Удивительно, что про него вспомнила, ведь это я его гоняла. Кричала, потому что боялась. А вот Ареон, наоборот, подкармливать любил: то хлебом, то курицей, то горячим бульоном. Никогда не видела, чтобы кто-то так сильно радовался простому куску хлеба, как этот пес. Хвост так яростно метался из стороны в сторону, а глаза… Ареон вытирал псу слезы после этого скудного угощения и трепал между ушей.