Анатолий Алексеевич Гусев
Ожидание Рассказы
Девушка – не жена, ждать не обязана
Грязно-жёлтый пёс учуял запах мужского пота, пороха и крови. Четверо мужчин прошли мимо него. Пёс понял, что это хорошая стая, у людей с таким запахом всегда есть, чем поживиться, а он уже давно нормально не ел, так перекусывал урывками. Пёс поднялся со своего ложа и решил увязаться за этой четвёркой: а вдруг накормят?
Пёс, виляя хвостом, догнал четверых мужчин и побежал рядом с ними, заглядывая в глаза. Впереди идущий мужчина заметил его.
– Shit, the dog (Чёрт, собака), – сказал он.
– И что? – на том же языке сказал второй.
– Темнеет, она нас демаскирует своим окрасом.
– Брось ты, Джордж, мы почти пришли. Вон на этом холме позиции украинцев.
– Не имеет значения. Прогоните его.
На пса зашикали, замахали руками. Он удивлённо посмотрел на людей и убежал вперёд. Но вскоре вернулся, усиленно виляя хвостом, думая, что с ним играют.
– Какой настырный. Дэн, пристрели его.
– Джо, мы уже пришли.
– Пристрели. Это приказ.
Пули попали псу в голову, он умер, не успев даже взвизгнуть. Но на позиции ВСУ выстрелы услышали.
– Русня! ДРГ! У нас в тылу.
В сторону выстрелов полетела граната, застрочили автоматы. Джордж что-то закричал. Сквозь автоматные очереди слов не разобрать.
– Не по-нашему балакают.
– Буряты. Орки.
И с пригорка полетела ещё одна граната. Всё стихло. Солдаты ВСУ спустились вниз и там обнаружили труп собаки и четвёрку мужчин с шевронами Украины. По документам – два канадца польского происхождения, поляк из Польши и румын. Шли на укрепление обороны украинского опорника.
Украинский командир присвистнул:
– Забавно: три поляка, румын и собака.
Получилось, что убили своих. Бывает.
***
Российская диверсионно-разведывательная группа лежала невдалеке в кустах и наблюдала эту сцену.
– По-хорошему, – сказал командир, – собаку надо наградить посмертно. Всю диспозицию раскрыла, молодец. Уходим.
Их было семеро, они уходили, держась в тени леса на юго-восток к своим.
Когда на востоке небо светлело, а звёзды гасли, группа наткнулась на другую группу – группу «небратьев». Завязался встречный бой. Бой без злобы и ожесточения. Разошлись без потерь: бойцы и той, и другой ДРГ устали и спешили к своим блиндажам, домой.
– Очень плохо, – сказал командир, – по «радейке» своим точняк сообщили. В темпе, пацаны, в темпе.
Российская ДРГ вышла из леса, впереди открытое пространство, за ним в пятистах метрах – жилой сектор.
– «Открытку» преодолеваем бегом.
Бежали через поле.
– «Птичка» справа.
– Засекли, – в голосе командира слышна досада.
Забежали в хату без крыши, отдышались. Командир посмотрел вверх, где жужжала вражеская «птичка».
– К стенам прижимайтесь, чтобы не засекли – сколько нас.
Позывной у командира Мангуп, он из Крыма, из Севастополя, опыт войны с 2014 года.
– Так, – сказал он, – Грач и Тополь останетесь здесь, постреляете, отвлечёте их. А мы по «радейке» «каплю» вызовем. Грач – за старшего. Полчаса постреляете и уходите. В лес зайдёте, по «радейке» сообщите и за вами «каплю» пришлём.
Открыли огонь по «птичке». Беспилотник отвалил в сторону.
– Уходим, – скомандовал Мангуп, – пока они нас не видят.
Грач и Тополь остались одни. Грач старше Тополя лет на пять – десять.
– Следи за «открыткой», Тополь, сейчас появятся, мы их «птичку» обидели, обязательно в накат пойдут.
Грач прислонился к стене, достал пачку трофейных сигарет «Збройные», с наслаждением затянулся.
– Наконец-то покурить можно спокойно.
Тополь пожал плечами и замурлыкал:
Когда мы были на войне,
Когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей
Любимой или о жене.
– Тополь, у тебя жена есть?
– Нет. С девушкой живу второй год.
– А чего не женишься?
– А зачем? И так хорошо.
– Ничего ты не понимаешь, парень. Девушка так ждать не будет, как жена. Другой ей предложит выйти замуж. Ей – что? Согласиться? Девушка – не жена, ждать не обязана.
– Моя Варька не такая.
– Такая – не такая, а вернёшься – женись. И детишек заделайте.
– А убьют?
– След на земле оставишь. И ей, опять же, статус – жена. Честная женщина, быстрее повторно замуж выйдет. А девушка с ребёнком – статус как-то так себе.
– Я умирать не собираюсь.
– И не собирайся, – веско сказал Грач. – Если за спиной жена да дети, у тебя есть стимул не умирать, тебе домой вернуться надо.
– Хорошее дело браком не назовут, – пошутил Тополь.
– Глупец, жизнь не понимаешь, точно тебе говорю. А почему такой позывной – Тополь?
– Живу на Ясеневой улице.
– В логике не откажешь. Это где? В Москве?
– В Москве, у метро «Красногвардейская».
У Тополя защемило в душе: да нет, ждёт, не может такого быть, чтобы не ждала его Варенька. Вернусь, надо действительно жениться, так оно надёжней.
На «открытке» какое-то шевеление.
– Грач, накат, идут.
– Покурить спокойно не дают, – проворчал Грач.
***
Варвара посмотрела на часы: пять утра. Сна как небывало. На душе тревожно и беспокойно. Сон странный. Или не сон? Решила позвонить свекрови. Ну, как свекрови? Они с Женькой второй год живут в гражданском браке, без росписи. Прошлой осенью Евгения забрали на войну по мобилизации. Он ушёл, бывший десантник, ничего не боялся, обещал с деньгами вернуться, взять квартиру в ипотеку. А то что в однушке тесниться? Общая беда, беспокойство за любимого мужчину сблизило двух женщин. В церковь ходить стали, молиться. А чем ещё солдату помочь можно? Раньше только на Крещение за водой, да на Пасху кулич с яйцами святить. А теперь всё серьёзно: молились, причащались, постились, исповедовались. Иконы дома завели, лампадка горела беспрерывно.
Ольга Петровна, мать Евгения, поначалу невзлюбила Варю. Девушка из провинции, Москву покорять приехала. На самом деле Варя приехала в Москву, потому что в их посёлке городского типа работы не было, а жить как-то надо.
Варя набрала номер.
– Ольга Петровна, у вас машина на ходу?
– На ходу. Что-то случилось?
– На душе тревожно и сон какой-то странный.
– Ой, а я всю ночь не сплю, думаю о Женечке. А машина зачем?
– Поехали в Оптину пустынь.
– В Оптину пустынь? Это же далеко.
– Три-четыре часа. Если сейчас выехать, то в девять-десять там будем. Мне во сне на ухо шепнули: «Поезжайте к оптинским старцам, помолитесь за воина Евгения». Только вот вы не спали ночь…
– Ничего, Варенька, я дремала, доедем, ради Женечки доедем.
Голос недосвекрови испуганный, опасения недоснохи приняла со всей серьёзностью.
– Заезжайте за мной на Ясеневую, – попросила Варя.
***
– Грач, танк.
Грач выругался.
– А я всё думаю: что мне для полного счастья не хватает? Танка мне не хватает. Пора давить на тапки, Тополь, больше получаса прошло, приказ выполнен.
Они ползком добрались до забора. В сетке-рабице дыра, через неё, наверное, их группа ушла. Дальше, за сеткой – сад. Грач и Тополь остановились, чтобы понаблюдать за противником.
Вражеский танк развалил хату и стал крутиться на одном месте.
– Нас заваливает, – сказал Грач, – они думают, что мы в погребе укрылись, идиоты. Сейчас бы долбануть по нему из гранатомёта.
– Динамическая защита, бесполезно.
– По гусеницам или каткам. Главное, остановить его, а потом наша арта его добьёт. Ладно, пошли.
За садом опять «открытка» – поле, его надо проскочить как можно быстрее. И здесь не повезло: беспилотник они заметили поздно. Бойцы кинулись к ближайшим кустам, да не успели. С неба прилетел боеприпас от РПГ. Грачу ноги посекло и в левый бок под бронежилет осколок влетел, а Тополю ничего, только щёку оцарапало. Он затащил Грача в кусты, чтобы сверху не было заметно, по рации сообщил:
– Тополь Мангупу. Грач – 300. Ноги.
– Мангуп Тополю. Вы где?
– Тополь Мангупу. На «открытке» перед посадкой, в кустах.
– Принял. Ждите эвакуацию.
– Принял.
Тополь перебинтовал Грачу ноги и левый бок, вколол обезболивающее, как учили. Потеря крови у Грача большая.
– Грач, сознание не теряй, говори чего-нибудь.
– Бок огнём горит.
– В этом месте никаких жизненно важных органов нет, одни кишки.
– Спасибо, успокоил.
– Не за что. Ты, говори, Грач, говори.
– Я тебе говорю: женись. Отпуск будет – сразу в ЗАГС.
– Как скажешь, Грач, лишь бы улыбался.
– Да мне-то что? Это тебе. Тебе, дураку, надо, тебе, чтобы корень …
Последнее слово Грач произнёс еле слышно, глаза закатил, сознание гасло. Тополь хлестал по щекам.
– Не уходи, Грач, слышь? Не уходи.
Сознание возвращалось.
– Куда уходить? – шептал он. – У меня жена, два пацана и дочка. Куда я уйду? Они как якорь держат … как якорь…
Опять сознание проваливалось.
– Грач, Грач, говори, говори.
***
Киевское шоссе кончилось за Апрелевкой, трасса вела к Обнинску, а оттуда, в обход Калуги, на Козельск. Ехали молча. Ольга Петровна признала Варвару прошлой осенью на пункте сбора. Женька уходил, мать криком кричала, Варя бесшумно плакала. Потом две женщины обнялись, прижались друг к другу и плакали, плакали.
В Оптиной пустыни были в первый раз: куда идти? Спросили монаха, он направил их к могилке иеродиакона Илиодора. На могиле пластиковая коробка, в ней конфеты.
– Батончики, – сказала Ольга Петровна, – Женя такие в детстве любил.
– Вот и возьмите ему. Отец Илиодор при жизни всем конфеты раздавал. И после смерти раздаёт. У нас кто-то приносит конфеты, а кто-то их берёт. И вы возьмите.
Перед ними стоял священнослужитель, совсем старенький, с палочкой, вернее с посохом.
– Отец Анастасий, – представился он. – О ком молитесь, чадушки? Берите конфеты, угостите его.
– Нет, не получиться, – сказала Варя, – он далеко, он на войне.
– Всё в руках Господа, чадо. Ничего не возможного для Него нет. Отдашь своему воину, не через неделю, так через месяц.
Варя, помявшись, взяла три конфеты.
– Кто ты ему, доченька? – спросил монах.
– Я? – Варя растерялась. – Вот мама его, Ольга Петровна. А я…
– Понятно, чадо, в грехе живёшь, – монах обернулся к Ольге Петровне, – а что же ты, доченька, попустила, что дети твои в грехе живут?
Ольга растерялась. Какое там «попустила», не хотела, чтобы они вообще вместе жили.
– Грешна, батюшка, – только и сумела произнести.
Монах посмотрел на неё своими ясными глазами, как будто всё понял.
– Ничего, доченька, зато, Господь вас через это к себе привёл. Ведь так, чадушки?
– Так, батюшка. Мы с Варварой и приехали приложиться к мощам Оптинских старцев. Вот ходим от часовни к часовне.
– Мне, батюшка, приснилось сегодня, чтобы мы поехали к оптинским старцам и помолились за воина Евгения, – сообщила Варя.
– Что ж, богоугодное дело, видать, трудно приходится вашему воину Евгению. Надо помолиться и поставить свечи за него и за тех, кто с ним. Провожу вас в храм всех Святых. А потом по часовням походите, помолитесь старцам Оптинским.
В Всехсвятской церкви монах подвёл женщин к священнику. Он указал на Варю и сказал:
– Вот, отец Афанасий, чадо сие, в грехе проживала с воином Евгением, но сказано: спасётся через чадородие, если пребудет в вере и любви. Две святые ипостаси женщины: жена и мать. А воин Евгений кровь проливает за Отечество. А сия жена – мать воина Евгения и будущая свекровь сей грешницы. Время придёт – обвенчаешь их.
***
– Калан Тополю. Открытку прошли. Вы где?
– Тополь Калану. Я вас вижу. На четыре часа от вас.
К ним направлялись четыре бойца-эвакуатора с носилками.
– Стоп, – скомандовал им Тополь. – Находка.
– Уссурийск, – ответили ему.
«Свои», – Тополь облегчённо вздохнул.
«Открытку» проскочили, лесопосадку тоже. На дороге их поджидала «капля» – пикап серого цвета, заляпанный грязью. Только вышли из-под защиты деревьев, как над ними повис беспилотник. Грача погрузили в «каплю». Прилёт снаряда Тополь не слышал.
Тополь очнулся от громкого хлопанья. Это брезент палатки хлопал под ветром. Тополь открыл глаза: мобильный госпиталь. Живот чуть ниже рёбер болел страшно.
– Тополь, очнулся? – раздался голос слева, голос Грача.
– А как? – прохрипел Тополь.
– Не знаю. У «капли» что-то разорвалось. Ты самый тяжёлый. Доехали и слава Богу. А я отвоевался, Тополь.
– Ноги?
– Ноги целы, бок.
– Там ничего жизненно важного. Одни кишки.
– Вот они-то и в труху. Одну операцию сделали, ещё две предстоят и два года реабилитации.
– Хорошо.
Тополь устал от разговора.
– Сыновей буду воспитывать, – продолжал Грач, – сделаю их бойцами.
– А дочь? – прошептал Тополь, но Грач услышал.
– А дочь буду баловать, её пусть жена воспитывает.
Вошла медсестра, позывной Колба, внешне похожая на колбу. В левой руке у неё кювета со шприцом и ампулой. На правой руке у неё лежал кусок металла.
– Сейчас обезболивающий сделаю, – сказала она Тополю, – легче будет. А это тебе на память.
На вопросительный взгляд ответила:
– Осколок. Бронник пробил, брюшную полость, до желудка достал, но не пробил. Видно, кто-то сильно молится за тебя. На, на память.
– Дай ему позвонить, той, кто молился за него, – попросил Грач.
– Обязательно, – сказала Колба, – укол поставлю, и позвонит.
Обезболивающее потихоньку начало действовать, голова у Тополя чуть прояснилась. Колба достала из кармана халата простой кнопочный телефон.
– Говори номер.
Тополь назвал, Колба набрала номер и передала телефон Тополю. В трубке он услышал насторожённый голос Вари:
– Алло?
Тополь слабо улыбнулся и произнёс:
– Это – я. Жив. В госпитале. Люблю. Вернусь, женюсь.
И, не дослушав восторженный Варин визг, Тополь нажал на «отбой» – сил разговаривать не было.
– Это по-нашему, – одобрил Грач.
Цокая когтями по полу, пришёл недопёсок – уже не щенок, но ещё и не взрослая собака, помесь восточно-европейской овчарки и эльдертерьера.
– Тобик, – возмутилась медсестра, – ты зачем сюда пришёл? Ну-ка, пошёл отсюда.
– Колба не гони его, – попросил сосед справа от Тополя, – он лучше любого лекарства. Он настроение поднимает.
– Собака не стерильна, ругаться будут.
– Да ладно тебе.
– Назвали его как-то чудно: Тобик, – прохрипел Грач. – Что за имя? Дворовый пёс, дворянин, и назвать надо было соответственно. Например, Барон, Граф, Виконт.
– Герцог, – подсказала Колба.
– Можно и так, – согласился Грач, – а то – Тобик.
– Тобик, иди сюда, я тебе печенюшку припас, – сказал сосед справа от Тополя и достал из-под подушки галету.
Пёс подошёл, усиленно виляя хвостом, слизнул угощение с ладони и с чавканьем разжевал.
– Да он же у вас голодный. Не кормите собаку.
– Как не кормим? – возмутилась Колба. – Только что мосол сгрыз.
– У кого-то ногу ампутировали?
– Дурак.
Раненные, кто услышал шутку, лыбились.
– Пойдём отсюда, Тобик, – сказала Колба, – это дурачьё тебя ничему хорошему не научит.
И гордо удалилась, пёс, опустив голову, пошёл за ней. Раненные ржали в голос.
***
В телефоне иерея Афанасия раздался радостный женский голос:
– Батюшка, это Варя, Варвара, мы к вам приезжали в апреле со свекровью.
– С будущей, помню. Вас отец Анастасий привёл.
– Да-да, а свекровь уже почти настоящая, мы расписываемся с Женей третьего июня. Мы хотим обвенчаться, Женя тоже хочет. Когда? Вы обещали обвенчать нас.
– Я помню. Благословляю вас на бракосочетание. Сейчас скажу, когда приезжать на венчание… Вот, одиннадцатого, подъезжайте. Сможете?
– Конечно, батюшка.
14.04.2024 г.
Из жизни Зайцев
– Меня Волков совсем достал, – пожаловалась мужу Ирина, – никак зачёт ему сдать не могу. Ответила на все вопросы, а он в конце меня спрашивает: «Заяц?», я ему: «Заяц, Заяц», а он мне говорит: «Ну, Заяц, погоди». Какая дурацкая фамилия у тебя!
– Не у меня, а у нас. Нормальная фамилия. А Алдошкина разве лучше?
– Лучше, по крайней мере никто не скажет: «Ну, Алдошкина, погоди».
– Ириш, зайка моя, я думаю, что всё наладится, сдашь ты свой зачёт.
– Когда? Скоро экзаменационная сессия.
– А он молодой?
– Кто?
– Ну, Волков этот?
– Не знаю, лет тридцать пять, наверное. А тебе зачем?
– Не зачем, просто так. Молодой, потому и шутки у него дурацкие.
– Да тебе хорошо говорить, а мне ему зачёт сдавать, а потом экзамен.
***
Преподаватель Волков собрал все свои конспекты и стал укладывать их в свой портфель, когда в аудиторию заглянул молодой парень лет двадцати семи.
– Вы что-то хотели, молодой человек? – вежливо спросил Волков.
– Моя фамилия Заяц. Она вам ничего не говорит? – так же вежливо ответил молодой человек.
Когда Ирина ворвалась в аудиторию, драка была в самом разгаре: у противников лица в крови, костяшки пальцев сбиты. Она огрела рюкзаком сначала своего мужа, а затем преподавателя.
– Вы совсем с ума посходили? Серёжа, тебе не стыдно драку затевать? А вам, Эдуард Аркадьевич?
– Что тут стыдного? – тяжело дыша, сказал Эдуард Аркадьевич. – Ваш муж, Заяц, заступился за свою жену. Этим гордиться надо. У вас хороший муж. Давайте зачётку, Заяц, я был неправ, неудачно пошутил, ваш муж мне всё доходчиво объяснил.
В зачётке Волков размашисто написал «отлично».
– Сергей, – сказал Волков, обращаясь к Зайцу-мужу, – а не выпить ли нам по кружечке пивка, по случаю удачной сдачи вашей женой зачёта?
– Мой муж не пьёт, – гордо заявила Ирина.
– И я не пью. Но иногда себе позволяю. Выпьем по кружке пива, чтобы вкус не забыть, ничего страшного.
– По две, меньше нечего и заводиться.
– Согласен. Пойдёмте, Сергей, приведём себя в порядок.
Они вышли в коридор, Волков сказал Ирине:
– Заяц, идите домой, с вашим мужем всё будет в порядке, я ручаюсь за это.
– Да, зайка, иди домой.
– А если я назову свою жену волчонком, она наверно обидится.
– Наверное, – согласился Сергей.
– Я знаю одно место, там помимо пива такие чебуреки продают, очень вкусные. Я заплачу, если что.
– Я хорошо зарабатываю, если что.
Они пошли в мужской туалет, оставив растерянную Ирину в коридоре.
На следующее утро Ирина пеняла мужу:
– Ты, дурак, Заяц? А если бы он обиделся? Я бы вообще из универа вылетела.
– Так не обиделся же. Нормальный мужик оказался. Я как муж, как мужчина, обязан тебя защищать, и он это понял.
– Всё равно, дурак ты, Заяц.
Ира пыталась обидеться на мужа, но глаза её выдавали, они сияли счастьем и как бы говорили: «Рыцарь мой».
***
Ирина отняла руку ото лба мужа, он лежал на диване, укрытый шерстяным клетчатым пледом.
– Серёжа, ты весь горишь. Сейчас я тебе лекарство приготовлю. А ты пока температуру померяй.
Ирина принесла кружку с жёлто-зеленоватой прозрачной жидкостью – лекарство, вынула градусник у него из-под мышки, посмотрела, нахмурила брови.
– Тридцать восемь и пять. Зая, где тебя так угораздило? Ну пей-пей, это поможет.
Сергей пил мелкими глотками, Ирина сидела на стуле рядом с ним.
– Горячий, – сказал он.
– А холодный его не пьют. Завтра на работу не пойдёшь.
– Пойду, куда я денусь.
– С такой температурой?
– А что делать? Там завал, без меня не обойдутся. Завтра пятница, день как-нибудь перекантуюсь, а потом за два дня отлежусь.
– Здоровье не купишь, зайка.
– А жить мы на что будем? Я семью должен обеспечивать или как?
Сергей натужно закашлял.
– Ну вот, котик, какой ты работник?
– Хороший, только ты определись: я котик или зайка?
– Зайка. Давай кружку, я тебе сейчас мандаринчики принесу.
Ира взяла у него пустую кружку, ушла на кухню и вскоре вернулась с тарелкой, на которой лежали мандарины. Она села рядом с ним, поставила тарелку на колени и принялась чистить мандарин.
– Серёженька, открой ротик, на тебе мандаринку, тебе нужны витаминчики.
Сергей отвёл её руку с дольками мандарина.
– Что ты со мной сюсюкаешься, как с маленьким?
– Зайка, ты болеешь.
– И что?
– Скушай мандаринчик, зая, не капризничай, тебе нужны витамины.
Сергей под напором жены не устоял и стал покорно есть мандарины с её рук.
– Серёж, может, ты на кровать ляжешь, поспишь?
– Нет, сегодня и пока не поправлюсь, я сплю здесь, и ты держись от меня подальше, а то не хватало ещё, чтобы ты заболела.
– Я не заболею, – сказала Ира ласково.
Она гладила его по голове, он закрыл глаза и ощущал тепло от её мягких нежных ладоней. Сергей уснул.
***
Сергей ходил с телефоном по комнате, Ирина сидела на диване и глазами следила за его перемещениями.
– Мам, ну перестань, – говорил он в трубку.
– …
– Всё у нас хорошо.
– ….
– Нет, почему я это должен делать, я не пойму?
– …
– Что значит: жена дороже матери? В каких единицах измерять? Скажи, тогда я подсчитаю, кто из вас дороже.
– ….
– Я не издеваюсь.
– ….
– Ира всё делает.
– …
– Мам, ну хватит.
– ….
– Я это сделаю, не беспокойся. Пока, увидимся.
Сергей нажал отбой.
– Досталось? – участливо спросила Ирина.
– Да нет, никак не может привыкнуть, что ты обо мне заботишься, а не она.
– Что она от тебя требовала?
– Да ничего, разберёмся.
– И кто из нас для тебя дороже? В каких единицах ты измеряешь? И откуда вообще такие слова?
– От Эдика.
– От кого?
– От Эдуарда Аркадьевича твоего, Волкова.
– Ты с ним общаешься? – удивилась Ирина, встала с дивана и подошла к мужу.
– А что? Хороший мужик, мы с ним на футбол ходили. О-о-о! Он просил тебе не говорить.
Ирина положила руки на шею мужу.
– А ты болтунишка.
Она потянулась к нему и её губы оказались рядом с его губами.
***
Ирине позвонила её лучшая подруга Лена.
– Я тут узнала про один тест, называется «Апельсиновая корка». Проверка: как к тебе относится твой молодой человек или муж. Ты знаешь, Ирочка, не все мужики прошли испытания, многие пары расстались после этого теста, а женатые пары развелись. Тест сразу проявляет, как к тебе относятся.
– И что за тест? – проявила заинтересованность Ирина.
– Очень простой. Ты как бы невзначай просишь мужа принести тебе апельсин. Если он приносит тебе очищенный апельсин от кожуры, значит, он тебя любит, заботится и думает о тебе.
– Глупость какая-то, Ленусь. А в остальное время ему о жене заботиться не обязательно?
– При чём здесь другое время? Это тест такой.
– А если вообще не пойдёт или принесёт апельсин, но не очищенный?
– Значит, он тебя не любит, – авторитетно заявила Елена, – и ты ему безразлична.
– Да ладно! И что? Разводиться?
– Это тест такой, вот опробуй на своём Серёже.
И Ирина решила попробовать. Они сидели на диване и смотрели сериал.
– Серёж, я так пригрелась, принеси мне апельсин. Ну, пожалуйста.
– Хорошо.
Сергей встал, ушёл на кухню и вскоре вернулся с порезанным на дольки апельсином. Ирина хмыкнула.
– Ты чего? – не понял Сергей.
– Да так, не обращай внимания.
Они смотрели телевизор и ели апельсин.
– Хорошо, но мало, – сказал Сергей.
– Конечно, апельсин просила я, а съел его в основном ты.
– Извини, зайка, так получилось, засмотрелся, сейчас ещё принесу.
И он принёс сразу два, порезанных дольками апельсина, а также сухие и влажные салфетки.
– Попкорн в этом отношении лучше, – сказал он, – надолго хватает, и руки вытирать не надо.
***
Елена внимательно выслушала подругу.
– И всё-таки мне кажется, что тест твой муж не прошёл. Он должен был очистить апельсин, а не резать его на дольки.
– Но мы очищаем от кожуры только мандарины, – оправдывалась Ира, – лимоны режем кружочками, а апельсины и грейпфруты – на дольки. Мы так привыкли. И какая разница? Он же принёс апельсин.
– Это показывает, что он тебя не любит и о тебе не заботится.
– Он меня любит и заботится каждый день, как и я о нём. И к тому же, в нашей семье скоро появиться ещё один Заяц или заинька, уже шестая неделя идёт. Неужели ты думаешь, что я от своих зайчиков ускачу из-за какой-то апельсиновой корки? Да никогда.
21.04.2024 г.
