Анатолий Алексеевич Гусев
Ожидание Рассказы
На перегонки со смертью
Прогремел взрыв. И тут же ещё один, ближе, стёкла на окнах задребезжали. Ольга в ночной рубашке, босая подскочила к окну, отдёрнула шторы. То, что это взрывы, а не что-то ещё Ольга поняла. Два последних года границу время от времени обстреливали миномётами, успели привыкнуть, но это не миномётный разрыв. В небе далеко белые дымы – работа ПВО и следы от ракет, идущие на восток. Ольга оглянулась на сына. Ярослав разметался на постели, спал, ничего не слышал. Ему восемь лет, в таком возрасте сон крепкий. Машинально посмотрела на часы: половина шестого утра. С неба слышался странный гул, беспилотники, ещё взрыв и ещё. Стало как-то не по себе. Ольга пошла умываться, оделась, решила приготовить оладушки на завтрак. Она пекла оладьи и время от времени смотрела в окно.
В небе целая война: сбивают вражьи беспилотники и ракеты. Беспокойство нарастало, и Ольга решила позвонить мужу в Москву.
Муж её, Игорь, местный, это дом его родителей. А городок Суджа Ольге понравился, ещё, когда она приезжала знакомиться с родителями мужа. Тишина, воздух свежий, зелень кругом. И родители мужа понравились, Ольга провела тут беременность и потом они с Яриком сюда приезжали. Суджа, по большому счёту – это огромная деревня, дома в основном частные. Родители Игоря умерли один за другим, и Ольга теперь одна в их доме живёт с сыном каждое лето.
– Да, – недовольный, сонный голос прозвучал в трубке.
– Игорь, я не знаю, что мне делать.
– Что случилось?
– Не знаю, ракеты летают.
– Ты же говорила, что тебе прикольно наблюдать, как ракеты летают.
– Прикольно, когда они туда летят. А они летят к нам и их наши взрывают. Ничего прикольного. Взрывы слышишь?
Ольга поднесла телефон к окну.
– Нет, – ответил Игорь, – но я тебе верю, зараз собирай вещи, прыгай в отцову машину и кати к Курску.
Машина свёкра стояла в гараже, Ольга ей пользовалась время от времени.
– Приезжай лучше ты за нами.
– Оля, мне до вас ехать восемь часов, – сказал Игорь, как можно спокойнее. – За восемь часов всё, что угодно может произойти. ДРГ может пожаловать к вам в гости.
– Кто может пожаловать? – не поняла Ольга.
– Диверсионно-разведывательная группа. Мужики все такие крепкие, и по бабам наверняка соскучились.
– Фу, Игорь, – поморщилась Ольга.
– До границы десять километров, всё может быть. Короче, бросай всё и уезжай оттуда.
– Игорь, я плохо вожу машину, – нотки истерики слышались в её голосе, тревога мужа передалась и ей.
– Это не важно, главное, что водишь. У отца автомат, была бы механика, было бы хуже. Доедешь. До Курска полтора часа ходу. Правила не соблюдай, гони. Лучше штраф, чем смерть. Если ложная тревога – вернёшься.
– Хорошо, Игорёк, сейчас оладушки допеку, Ярика накормлю и поедем.
Тут прогремел взрыв, стёкла издали жалобный стон.
– Какие оладушки, Оля? Это был взрыв?
– Да.
– Бегом Ярика собирай! Поняла? А то я зараз матом ругаться буду.
– Не надо. Бегу.
Ярик сидел на кровати, разбуженный взрывом.
– Мама, это война?
– Война, война, одевайся, сы́ночка, мы уезжаем.
– Куда?
– Домой, в Москву.
По окраине города била артиллерия. Ольга металась по квартире собирая вещи и одновременно пыталась накормить Ярика. Остановил её звонок от мужа.
– Ты ещё не уехала?
– Нет, собираюсь.
– Что там собираться? Кое-какие вещи, деньги, документы свои и на дом.
– Сейчас положу.
– И к Солдатенкам зайди, Галку с дочкой захвати, дядь Сашу с тётей Любой и Серёгу, если поедет. Я Кольке звонил, он просил за них.
– Хорошо.
– И быстрее. Бахают?
– Да, стреляют.
– И ты ещё там?
– Ухожу, ухожу.
Солдатенки – соседи справа, если смотреть на дом, семья Игоря дружила с ними больше, чем с соседями слева. А сам Игорь сдружился со своим ровесником Колей Солдатенко. Сейчас они оба в Москве и Николай беспокоится о сестре и родителях. И с Серёгой Беловым, мужем Галины, муж Ольги был в приятельских отношениях. И Ольга волей-неволей сдружилась с этой семьёй.
В доме у Солдатенко суета, Ольга открыла дверь и объявила с порога:
– Здравствуйте. Я в Курск, троих могу прихватить.
Мужчины – Сергей и дядя Саша в камуфляже.
– Прекрасно, – обрадовался Сергей, – только четверых, дочка на руках у Галки поедет. Женька и Любовь Васильевна ещё – как раз трое.
– А вы?
– А мы с Александром Николаевичем остаёмся.
Подошла Галина с заплаканными глазами.
– Полтора года в отряд самообороны бегали, – пожаловалась она, – и вот дождались. Старый да малый. В войнушку не наигрались.
– Всё будет хорошо, Гал, – попытался утешить жену Серёга. – Мы куряне «концом копья вскормлены». Слышала такое выражение, Оль?
– Нет, – честно призналась Ольга.
– Это из «Слова о полку Игореве»
– Серёжа, я – девочка, мне все эти ваши копья, полки не интересны. Я машину сейчас подгоню. Давайте быстрей, вон как бахают.
Ольга выехала из ворот, подрулила к воротам соседей. Вышли Солдатенки, сели в машину: на передних сидениях Ольга с Яриком, на заднем – Галка с дочкой на руках, посередине четырёхлетний Женька, справа расположилась Любовь Васильевна.
Подошли соседи, что жили через дорогу.
– Ольга, – попросила соседка, – скажи там, чтобы за нами приехали.
– Хорошо, тёть Зой, скажу.
– Да чего кататься? – сказал её муж. – Наши их сейчас быстро назад попрут.
– Дурак ты, Иван, – возразил Александр Николаевич, – кто попрёт, погранцы? Танки уже в Гончаровке.
Гончаровка – это село вплотную прилегающее к Судже.
– Да ладно, – удивилась Зоя, – откуда знаешь, Саш?
– Позвонили. Зоя в подвал спускайтесь. Воды и еды побольше с собой. Ольга езжай, кого ждёшь?
Автомобиль тронулся с места, в зеркало заднего вида Ольга видела стоящих плечом к плечу зятя и тестя в камуфляже с охотничьими ружьями на плечах. На глазах у Галины и Любови Васильевны слёзы. Ольга посмотрела на часы – шесть часов тридцать шесть минут.
Ольга ехала по городу, выруливала на трассу, ведущую к Курску. Суджа притихла. Время от времени с улиц выныривали автомобили и разъезжались в разные стороны: кто на Курск, кто на Льгов, а кто на Обоянь или Белгород. И вот нужная Ольге дорога.
– Арбуз не взяли, – пожалел Ярик, – обещала, что его сегодня есть будем.
– Куплю тебе арбуз, – пообещала Ольга.
– Мама, дрон, – закричал Ярик.
Ольга увидела, что на них, в лоб, что-то летит. Что – не поняла, но поняла, что это угроза и с визгом «Ой, мамочка!», крутанула резко руль влево, а потом вправо. Дрон пролетел мимо.
– Мама, он возвращается, – крикнул Ярик.
Он высунулся из окна и наблюдал за дроном. Женя крутил головой и смотрел вокруг большими испуганными глазами.
– Успокойся, Женечка, всё хорошо, – сказала Галя. – Олька – гони!
Ольга вдавила педаль газа почти в пол и повела автомобиль зигзагами, благо, что на трассе её машина одна. Беспилотник летел чуть ниже уровня окон, целясь в бензобак. Дрон-камикадзе, Ольга о таких слышала. Она увеличила скорость до предела, а когда дрон прицелился, резко затормозила, машину развернуло, крутануло вокруг своей оси, Ольга уткнулась лицом в руль. Беспилотник промахнулся, оператор не справился с управлением, и дрон врезался в дерево в лесопосадке. Произошёл взрыв. Машина, взревев, полетела вперёд.
– Следите за небом, – скомандовала Ольга сыну и Галине.
Страшно. Повезло. Не погибли. А сколько ещё таких камикадзе? Ольга вела машину и твердила про себя: «Только бы доехать. Только бы доехать».
Справа на обочине горел УАЗ «Патриот».
– Вон летит, – сказала Любовь Васильевна, – большой, тяжёлый, «Баба-Яга» должно быть.
Сильней гнать машину не получится, можно только спрямлять повороты. И Ольга спрямляла. «Баба-Яга» тарахтела где-то над автомобилем. Ольга инстинктивно затормозила, дрон по инерции пролетел мимо и сбросил боеприпас. Раздался взрыв, Ольга сама уткнулась лицом на руль, прикрыв левой рукой голову, а правой рукой наклонила Ярика. Осколки царапнули крышу, машина рванула вперёд, «Баба-Яга» безнадёжно отстала.
– Вроде как пронесло, – пробормотала Ольга.
– Гони, Оля, не разговаривай, – сказала Любовь Васильевна.
Гнать долго не удалось, там, где поворот налево Ольга заметила круглые тёмные предметы, типа банок. «Мины» – подсказало подсознание. Машина снизила скорость, Ольга осторожно вела её по обочине. «Интересно, откуда они здесь?» – пришла посторонняя мысль.
«Баба-Яга» нагоняла, но автомобиль заминированный участок прошёл, Ольга нажала педаль газа. Впереди что-то непонятное, вроде как военные, в поле две машины с пушками, на машинах белые треугольники.
Солдат с синими повязками на рукавах, махал рукой, требуя остановиться. Ольга начала притормаживать.
– Мама, не останавливайся, – закричал Ярик, – они убьют нас.
– Это наши, – неуверенно предположила Ольга.
– Нет, мама, у наших красные повязки или белые и вон БМП стоят не наши.
Ольга не стала спорить, доверилась сыну и нажала на газ. Боец отпрыгнул в сторону, упал и застрочил лёжа на боку из автомата. Ольга слышала, как пули рикошетом отскакивают от асфальта и чиркают по днищу автомобиля.
Галка истошно завизжала: «Мама! Мама!»
При первых же выстрелах Любовь Васильевна прикрыла собой Женьку и Галку с внучкой. И вот она обмякла и навалилась на дочь, Галка отстранила её, Любовь Васильевна хрипела, закатывала глаза.
– Оля, что делать?
– Останавливаться нельзя, – жёстко ответила Ольга, – приводи её в чувство не давай терять сознание.
В стекло заднего вида Ольга видела, как на дорогу выезжает вражеский броневик. Что это – БТР или БМП она не знала, она в военной технике не разбиралась. Что-то чужое отталкивающее было в этой машине и страшное. Если она начнёт стрелять, им не вырваться, Ольга это чувствовала. Дальше педаль газа жать некуда, машина с рёвом въехала на холм и переехала его, Ольга облегчённо перевела дух, вражеская машина их не видит, пока не видит, а, значит, и стрелять не будет.
Далеко впереди тёмно-зелёные машины, чем-то покрытые и с пушками, на колёсах и гусеницах – Ольга во всём этом не разбиралась. Люди ходят в тёмно-зелёном. Экскаваторы копают землю.
– Ярик, как думаешь – это наши?
– Наши, – уверенно сказал Ярослав, – у них повязки красные на рукавах.
Ольга вздохнула с облегчением, подумав, что если та штука сзади не начнёт стрелять, то они спасены. За огромной зелёной машиной стояла «скорая помощь», Ольга подъехала к ней, выскочила из машины и закричала:
– Женщину ранили, помогите, пожалуйста.
Выскочили люди в синем с носилками, уложили Любовь Васильевну сначала на носилки, а потом в машину. Галя спросила у фельдшера телефон, чтобы узнать, куда мать определят в Курске.
Подошёл военный, по виду командир, на шевроне написано «Ладога».
– Откуда? – спросил строго.
– Из Суджи, – ответила Ольга.
– Как там?
– Бахают, страшно. Дроны за нами охотились, мины, там, где поворот. Откуда они взялись?
– Птичками минируют. Так, девочки, уезжайте быстрей, сейчас здесь бой начнётся.
На обочине солдаты установили горизонтальную трубу, из двух концов её вырвалось пламя и там вдали взорвалась страшная машина.
– Ну, вот, одной «Брэдли» меньше. Вы ещё здесь? Уезжайте, чего стоите? ДРГ и птички вряд ли вам встретятся, но будьте бдительны. Прощайте.
– До свидания.
Ольга посмотрела на часы: семь часов одиннадцать минут. Ехали всего полчаса, а казалось, что вечность. До Курска ещё час езды.
В Курске Ольга позвонила мужу.
– Игорь, ты где?
– Оку проехал давно, скоро Тула.
– Хорошо, мы в администрации. Тёть Любу ранили тяжело, она в реанимации, Галку с Женей собой прикрыла. Ярик с Галкой на первом этаже, найдёшь.
– А ты где будешь?
– Не знаю, я поехала.
– Куда?
– Назад, я обещала тёть Зое прислать кого-нибудь.
– И кроме тебя никого нет? Мужики там есть?
– Есть, но они уехали туда за людьми.
– Так они и привезут и тёть Зою и остальных.
– Мне спокойней, если я сама всё сделаю. Серёга Белов говорит, что куряне концом копья вскормлены.
– Правильно говорит, только ты здесь при чём?
– При том! Как я их брошу? И вообще, я – русская баба, а русская баба может и коня, и в избу. Короче, я поехала, увидимся, Игорёчек.
28.08.2024 г.
Дед
Ранним утром военные в камуфляже с красными повязками на рукавах шли по оставленному жителями селу. Дед Паша, сжимая в руках штыковую лопату, провожал их насторожённым подслеповатым взглядом, но увидев на нарукавной нашивке красное знамя, успокоился.
Командир группы заметил деда, улыбнулся и направился к нему.
– Здорово, отец. Это ты с лопатой против автомата собрался воевать? Бесполезно.
– Хоть какое-то, а оружие, – проворчал дед. – А вы кто такие?
– Русские солдаты. Ищем диверсионно-разведывательные группы противника. Их тут много бродит. Ты один в селе? Чего не уехал.
– Не знаю, может, и один. А чего уезжать? Картошку копать надо.
– Хохлы её и сожрут.
– Отобьюсь.
– Чем? Лопатой?
– А хоть бы и ей.
– Убьют.
– Семьдесят скоро, убьют, так убьют. А вам могу здесь пригодиться. Вы мне свой телефон дайте, как хохлы пойдут – позвоню.
Дед вытащил из кармана брюк старый айфон и приготовился записать номер. Командир посмотрел внимательно на деда, улыбнулся.
– Отставить телефон.
Он подозвал одного из своих бойцов, передал деду рацию, объяснил, как ею пользоваться.
– Вот сюда нажмёшь и скажешь: «Дед Жуку – приём». И услышишь: «Жук Деду». И после этого только сообщай, что увидишь. Жук – это я.
С этими словами он показал шеврон на бронежилете с надписью «Жук».
– Понял, отец?
– Понял, сынок, не дурак и дурак бы понял.
Командир опять засмеялся.
– Весёлый ты, дед. А с лопатой в бой не ходи. На тебе лучше подарок.
Он достал из рюкзака пистолет и две обоймы к нему.
– Умеешь обращаться?
– Вспомню.
– Вот на это нажмёшь, с предохранителя снимешь, потом стреляй.
– А самому не понадобиться?
– В современном бою пистолет – штука бесполезная. Из неё только застрелиться хорошо. Бери. Попасть сумеешь?
– Очки надену. Попасть, может, и не попаду, но хохлов напугаю.
– Ну, хорошо, дед, оставайся. И, лучше, живым.
– Как получится. А ты, парень, не русский?
– Ингуш.
– То-то я гляжу ты такой чёрный, как жук.
– Жук, да. А ты будь поосторожней, отец.
– Буду, сынок. Дурней обмануть – дело не хитрое.
По дороге катился БТР с белым треугольником на броне, за ним в две цепочки топали берцами по асфальту солдаты с синими повязками на рукавах и касках, замыкал шествие второй БТР. У бойцов, идущих во главе отряда, на шевронах красовался белый орёл на красном фоне. Шли с опаской, озираясь по сторонам. Село абсолютно безлюдное, даже собаки не лаяли.
– Вон смотри, Павло, первый русский, – на чистом русском языке сказал один из солдат.
У забора на скамейке сидел старик в тёмно-синей рубашке, очки блистели на носу, перед ним на земле стояла начатая бутылка водки и стограммовый гранёный стаканчик. Он наполнил стакан наполовину, взял в руку, поприветствовал им военных и выпил его, занюхав рукавом.
– Во, бухой с утра, – презрительно сказал тот, который Павло.
– Дело к вечеру.
– Да нормально такое для Рашки, бухают целый день, только это и умеют, нищета подзаборная, смотреть противно.
Боец сплюнул. Дед посмотрел на него сквозь очки и слегка заплетающимся языком спросил:
– Это вас поляки ведут, да?
А про себя добавил: «На убой».
– Цэ европейцы, дед, – ответил Павло, – тебе не понять, бухай дальше, жри свою водяру.
Бойцы зашагали вперёд, за ними катился БТР.
– Слава Украине! – в след им крикнул дед.
– Прикинь, Павло, «Слава Украине» кричит.
– Русня, прирождённые рабы, – передёрнул плечами Павло.
Вдоль улицы с двух сторон стояли ухоженные разноцветные дома за металлическими заборами.
– Смотри, Павло, спутниковая антенна, вот забрать бы.
– Паны не позволят. И как ты с ней будешь таскаться по лесам?
– Жаль, – боец искренне огорчился: такую поставить у себя в хате на Волыни, было бы неплохо, весь мир широко представлен будет.
Отряд скрылся из вида, дед достал рацию.
– Дед Жуку, приём.
– Жук Деду, приём.
– Прошли в вашем направлении человек пятнадцать, два БТРа.
– Жук Деду, принял. Отбой.
Дед, с чувством выполненного долга, опустился на скамейку, чему-то улыбаясь.
Отряд с синими повязками на рукавах отошёл с километр от населённого пункта. Слева от них была берёзовая роща, справа поле. Дорога петляла, терялась в поле. Отряд остановился, командиры в бинокли прощупывали местность. А над ними высоко в небе завис русский дрон-разведчик. Отряд его не заметил: высоко висел.
– Пока стоим, отлучусь до кустов, – сказал Павло товарищу, – живот режет, мочи нет.
– Беги. Сливы не надо было жрать, а то дорвался.
Павло рванул в рощу на ходу расстёгивая брючный ремень.
А дрон-разведчик уже передал координаты. Первый снаряд разорвался чуть в стороне от БТР, зато второй и третий попали точно по легкобронированным машинам.
Павло, только заслышав первый характерный визг снаряда от русской противотанковой пушки «Рапиры», вскочил на ноги, застегнул штаны, намереваясь вернутся к своим, но услышав другой звук, решил, что лучше лечь. Десяток термобарических снарядов накрыли отряд.
Выжженная земля, обугленные тела боевых товарищей, обугленные стволы берёз, горящие БТРы. Отряд перестал существовать. Павло бродил среди этого ужаса, не понимая: как так получилось? И тут безумная мысль пришла ему в голову. Ну, конечно, это русский старик навёл вражескую арту на их отряд. Зачем он один торчал в том селе? И Павло бросился назад в село.
Дед так и сидел на скамейке у забора и издалека заметил спешащую к нему одинокую фигуру в камуфляже с синими полосками на рукавах и каске. Он спокойно достал пистолет, снял с предохранителя и положил под ногу, чтобы не было заметно.
Павло подходил с перекошенным от ненависти лицом, намереваясь что-то сказать, но дед опередил его.
– Что, сынку, не помогли тебе твои ляхи? – насмешливо спросил он.
Павло ожидал увидеть сильно пьяного невменяемого мужика, у которого можно было легко всё выпытать, но дед сидел трезвый на своей скамейке. Он навёл русскую арту на отряд, без сомнения.
– Так ты не бухой! – взревел разъярённый Павло, передёргивая затвор автомата. – А в бутылке что?
– Вода, придурок.
Дед резко выкинул вперёд правую руку и нажал три раза на спусковой крючок.
Одна пуля попала вражескому бойцу в глаз. Павло умер мгновенно.
Дед подошёл к поверженному врагу и что-то знакомое почудилось ему. Он сел на корточки, нашёл документы Павла, посмотрел их, покопался в своём телефоне, покачал головой и поднялся явно расстроенный.
– Эх, Пашка, Пашка, – произнёс он с досадой. – Мы с батей твоим с одного призыва, в одной роте служили. Ирка узнает – криком изойдёт. И не думал я, когда держал тебя на коленях, что убить тебя придётся. А Серёга тобой гордился, фотки мне присылал, хвастал. Слава Богу он не дожил до такого. На похороны к отцу ты не смог приехать. Ладно. Видно судьба. Похороню тебя за огородами, а когда всё закончится, перезахороним. Со своим батькой на кладбище лежать будешь. Эх, Паша, Паша. Ирка мужа похоронила, а теперь – сына.
Дед поплёлся в дом за лопатой, ему очень хотелось выпить.
17.08.2024 г.
