Анатолий Алексеевич Гусев
Ожидание Рассказы
Пенная бочка
Всю ночь шёл дождь, даже, скорее, ливень. Часа в четыре утра прекратился. Умытое солнце встало из-за гор. К восьми утра земля просохла. Но река вздулась и ускорила свой бег. Четверо туристов-водников радовались этому: это означало, что все препятствия на реке проходить будет гораздо проще. Сплавлялись они на катамаране. Красно-синий, он лежал на берегу и ждал, когда его оседлают люди и он полетит вниз по реке, качаясь на волнах.
Хозяева катамарана – это две семейные пары: Костя и Наташа, Валера и Аня. Они опытные путешественники, уже десять лет водного туризма за плечами. Начинали со спокойных рек родного Подмосковья, потом пошли более сложные маршруты. Ходили они на байдарках, а этот маршрут, самый сложный из их предыдущих, решили пройти на катамаране. Сложность маршрута определялась всего одним препятствием – «пенной бочкой». Остальные препятствия – пороги, перекаты – катамаран проходил играючи, на байдарках это было бы гораздо сложней.
– До пенной бочки двадцать километров по реке, – сказал Костик, – сегодня мы её проходить не будем. Подойдём к ней вечером, усталые. Лучше завтра утром. Посмотрим: как, что, чего, и со свежими силами спокойно пройдём.
Костик негласный лидер, адмирал, как он сам себя называл, авторитет, ему подчинялись. Не то чтоб беспрекословно, но подчинялись.
Встали на воду часов в десять утра. Костя с Наташей сидели на левой гондоле, Валера с Аней на правой. Девчонки впереди, ребята сзади. Что на катамаране, что на байдарке, управлять плавсредсвом сподручнее тому, кто сидит на корме.
Шли, лениво махая вёслами: спешить некуда. Зато река несла быстро свои воды вместе с ветками и листьями.
– Сильный дождь был, – заметил Валера, – смотри, сколько мусора.
– Да, – согласился с ним Костя.
Катамаран скакал с волны на волну – то поднимая нос, то опуская, жёлтые камни под водой блестели на солнце. Порог и шиверу преодолели легко, сказалась большая вода.
Прошли километров семь (если верить карте), на одном из островов решили сделать полноценный обед с первым, вторым и третьим, отдохнуть пару часов, хотя и не устали.
Потом пошли дальше. Анораки и штормовки убрали в рюкзаки. Жарко, солнце шпарит во всю. Ребята остались в тельняшках, Костя в чёрную полоску, правда, он утверждал, что в тёмно-синюю, с ним не спорили, на Валере тельняшка в голубую полоску. Девчонки – в майках. Поверх надели спасжилеты.
– Мало ли что, – сказал Костя, – на какой-нибудь толстенный сук напорешься, гондолу порвёшь, придётся в воду прыгать.
После обеда грести было лениво, и наши туристы, натянув козырьки бейсболок почти на глаза от солнца, и не гребли, так, поправляли катамаран на главной струе, шли по течению, фотографируя проплывающие мимо пейзажи. Гладкая, но быстрая вода, зелёный лес, голубое небо, желтое солнце. Тишина. Красота. Впереди до самой пенной бочки никаких препятствий не ожидалось. Течение всё убыстрялось, впереди послышался шум падающей воды.
– По-моему, впереди водопад, – предположила Аня.
– Откуда здесь водопад? – недовольно произнёс Костя.
– Судя по всему, мы приближаемся к твоей пенной бочке, – сказал Валера.
– Не может быть, – удивился Костя.
– Может. Течение быстрое, вот и добрались раньше, чем хотели.
– Надо пристать к берегу, пока не поздно, – засуетился Костя.
– Поздно, – спокойно сказал Валера.
Вокруг крутые берега, скальные выступы и сильное течение, пристать к берегу не представлялось никакой возможности.
– И каски уже не достать, – сказала Наташа с сожалением, – зря тащили.
– Кто ж знал, что так быстро прискачем, – стал оправдываться Костя.
– Ты, должен был знать, – сказала ему Наташа, – ты же назначил себя адмиралом.
– Хватит припираться, муж с женой, – сказал им Валера, – не на кухне. Пройдём бочку, разжалуем его до капитана.
– За что?
– Потом узнаешь, – сказал Валера.
Он перевернул бейсболку козырьком назад и встал на гондолу.
– А реки-то впереди нету, – сообщил он.
– Как «нету»? – удивилась Аня.
– Ну, нету, Анют.
– Пенная бочка, – сообщил Костя, – она, что это ещё может быть?
– А по шуму, как водопад, – сказала Аня.
– А это и есть водопад, – заметил Костя, – только маленький. Приходите лет через пятьсот, будет большой.
– Успокоил, – сказала Наташа.
Костя, как и Валера, перевернул бейсболку задом наперёд, девчонки сделали то же самое.
– Так, – спокойным тоном произнёс Костя, – сосредоточились. Выравниваем катамаран на основную струю. Девочки, когда будем скатываться, подымайте руки вверх с вёслами, чтобы не упустить их.
– Знаем, – сказала Наташа.
– И ты, Валер, чтобы не как в прошлый раз. В бочке грести как сумасшедшим, на скорости её проходим.
– О'кей, кэп, – сказал Валера весёлым голосом.
– Пока ещё адмирал, – возразил Костя.
– Это – пока, – сказала Наташа.
– Хватит хохмить, – огрызнулся Костя, – сосредотачиваемся.
Мысленно он уже был впереди, там, где кипела, крутилась в водовороте и пенилась вода.
– Без просмотра, – сожалела Аня.
– Здесь уж ничего не поделаешь, – ответил ей Валера, – прорвёмся.
– Порваться бы не хотелось, – сказала Наташа.
– Спокойно, Наташ, работают профессионалы, – сострил Валера.
– Вот это и настораживает.
Течение ускорялось, шум воды усиливался. Стало видно само препятствие: водопадный косой слив – метра полтора-два, со стоячим косым валом и большим обтекаемым водой камнем справа. Между камнем и сливом пенилась «бочка», то есть яма, образованная при падении воды.
– Табаньте, – спокойным голосом сказал Костя, – нам скорость не нужна.
Сам он отклонился корпусом далеко вперёд над водой, перпендикулярно гондоле и мощным гребком весла табанил, направил катамаран налево в струю и так же гребком, развернул, поправил направо в поток, поднял руки вверх с веслом и крикнул: «Ложись!». Катамаран рухнул по сливу вниз и врезался в воду, поднимая пену и брызги, девчонки аж взвизгнули. Нос катамарана вынырнул из воды. Гребцы поднялись.
– Все гребём, – заорал Костя, – на скорости проскочим.
Казалось, что катамаран остановился в бурлящем котле и ничего его не сдвинет с места, а поток затащит его на камни и перевернёт.
– Валерка, греби! – орал Костя, а сам грёб, далеко вперёд выбросив корпус, упираясь веслом в упругую воду.
И Валера грёб, проваливаясь веслом в водно-воздушную яму, пока не догадался оттолкнуться им от камня, чуть не погнув при этом дюралевую лопасть.
Катамаран обогнул камень, и врезался левой гондолой в мощную струю воды, а правой находился ещё в пенной бочке. Катамаран стало опрокидывать. Ребята инстинктивно отклонились налево.
– Греби, Аня! – истерично кричал Костя, отчаянно пытаясь табанить. – Ната, табань!
Огромным совместным усилием им удалось сдвинуть катамаран влево. Корму противопотоком теперь стало наваливать на камень, грозя перевернуть катамаран, но уже Костя оттолкнулся веслом. Их швырнуло под косой вал, обдало водой и выкинуло направо. Костя, табаня, развернул катамаран налево, и он выскочил из пенной бочки и понёсся по чистой воде с бешеной скоростью – на утёс на левом берегу.
– Табань, Аня! – истошно вопил Костя, сам откинувшись корпусом над водой, грёб, разворачивая катамаран вправо.
Валера, так же откинувшись, табанил. Наталья гребла, Аня табанила, старались, как могли. Утёс стремительно приближался. Ребята отчаянно боролись с потоком. Но река сама развернула катамаран направо, пронесла его в двадцати сантиметрах от скалы (река в этом месте была глубокой, без камней) и увлекла дальше, к правому берегу, к другой скале. На неё друзья отреагировать не успели. Катамаран правой гондолой налетел под водой на камень, его развернуло, крутануло и выбросило носом левой гондолы на скалу. Наташа в горячке выпрыгнула с сиденья и полезла с веслом наверх по наклонной стене.
– Жена, – закричал Костя. – Ты куда? Вернись, я всё прощу.
Наташа оглянулась. Костя сидел на своём месте, возвышаясь над всеми (под ним был камень), а Валера с Аней наоборот, почти в воде, а за катамараном неслась река.
– Живы, – выдохнула Наташа, – а я думала, что всё.
– Нет, жена, я ещё с тобой помучаюсь.
– Это кто с кем мучается, неизвестно!
– Семейные разборки потом, – прервал их Валера. – Сталкивайте катамаран в воду.
Костя послушно слез со своего места, и с Наташей, совместными усилиями, столкнули левую гондолу со скалы.
Катамаран развернули по течению.
– Что-то у вас, мальчики, штанишки мокрые? – улыбалась Наташа.
– А у самой-то, – улыбался в ответ Валера.
– Валер, обрати внимание, как моя жена легко вспорхнула на скалу, как горная козочка!
– Моя тоже на скотину похожа, – изрёк Валера, смеясь.
– Но-но, – сказала Аня, – сейчас как заеду веслом промеж глаз!
Глаза её весело блестели.
– Не достанешь, Анютка, – ответил Валера ласковым голосом, – всё рассчитано до миллиметра, даже не старайся.
Ребята шутили, устроив весёлую перепалку, снимали напряжение, после прохода пенной бочки и двух утёсов.
Катамараном никто не управлял, он сам медленно двигался по течению. Вода в этом месте более или менее спокойна, опасаться нечего.
– Ищем место для стоянки, – сказал Костя, – на сегодня хватит приключений.
19.08.2024 г.
Стрелочный перевод
У Семёна Якушина, дорожного мастера, заканчивалась смена. Ещё час и по тоннелю помчатся поезда, Московский метрополитен начнёт свой обычный график работы. Он дошёл до конца своего участка, до стрелочного перевода на служебную соединительную ветку почти построенной новой линии метро. Предполагалось, что по нему будут переводить составы с одной ветки на другую.
Семён развернулся было идти назад, но что-то привлекло его внимание. А конкретнее –левый остряк стрелки стрелочного перевода, отведённый от основного рельса, закреплён двумя витками проволоки толщиной три миллиметра. Ничего страшного, крепление технологичное. После окончательного монтажа перевода, остряк следовало закрепить замком. Но работы тут проводились месяц назад, а работа до конца, как оказалось, не доведена. И один виток проволоки, что страшно, лопнул и если лопнет второй виток, то левый остряк под воздействием вибрации рано или поздно придвинется к рамному рельсу, по которому движутся поезда, и направит состав в перегородку, разделяющую два тоннеля. Катастрофа неизбежна.
Именно так и было в июле 2014 года на перегоне Славянский бульвар – Парк Победы. Семён помнил, их тогда снимали с участка в помощь МЧС. Трагедия может повториться.
Проверять стрелочный перевод не входило в обязанности Семёна, это уже не его территория, хотя и прилагался в прямом смысле к его участку. Но Семён знал, что может произойти, если лопнет второй виток. Первый вагон развернёт, второй врежется в него, за ним третий. Если произойдёт в час пик, то из людей фарш будет.
Семён поспешил назад, на станцию. Там он нашёл начальника смены и объяснил ситуацию.
– Представляешь, Васильич, трёхмиллиметровой проволокой обмотан.
– Должно быть – шести, – сказал Виктор Васильевич, начальник смены.
– Должно, да не обязано. Трёх.
– И что ты предлагаешь?
– Поставить замок, как положено.
– Семён, это не зона нашей ответственности.
– А крушение произойдёт в нашей зоне ответственности и отвечать будем мы. У тебя есть желание, Васильич, загреметь на нары? Ситуация такая же, как в четырнадцатом году.
– Ладно, Сёма, у тебя смена кончается, иди отдыхай, а я доложу по инстанции.
– Хорошо, и сколько пройдёт времени, когда замок поставят? День, неделя, месяц?
– Не знаю. Но это не наше дело, Семён. Иди отдыхай.
– Да я не засну, Васильич.
– Инициатива наказуема. Это не только не наш участок, это даже не наша ветка. Начальство должно решать.
– Ну, конечно. Ты доложишь нашему начальству, оно, если не забудет, доложит начальству на соседней ветке, а то начальство даст распоряжение и спустит его вниз, исполнителям.
– Правильно рассуждаешь, Семён.
– А крепление остряка держится на одном витке, – настаивал Семён, – он оборвётся, и, ты сам знаешь, что остряк самопроизвольно прижмётся к рельсу и направит состав в другую сторону. А это катастрофа! И обвинят во всём нас. Виноваты всегда стрелочники. И это не главное, главное люди пострадают. Я помню, как в четырнадцатом году из тоннеля девчонку выносили, молодую стройную в короткой юбке. Как она кричала, говорили, что у неё позвоночник сломан. Как тебе такое? Меня и на тюремных нарах совесть будет мучить.
Семён помолчал и добавил:
– Я не хочу брать грех на себя.
– Ты думаешь: я хочу. Ладно, уговорил, – с неохотой согласился Виктор Васильевич. – Завтра возьмёшь шестимиллиметровую проволоку и намотаешь три витка.
– Я повторяю, Васильич: я сегодня не засну. Надо замок поставить, как положено.
– Кладовщица замок не выдаст, не имеет право, – задумчиво произнёс Виктор Васильевич.
– Так ты начальство, придумай что-нибудь.
– А ставить кто будет?
– Я.
– Сейчас движение начнётся.
– А кому сейчас легко? – задал риторический вопрос Семён. – Остановишь движение на пять минут.
– Туда ещё дойти надо.
– Дойду.
Виктор Васильевич тяжело вздохнул:
– Ну, пойдём в кладовую.
Кладовщица наотрез отказалась выдавать замок.
– Да вы что, мужики? – сказала она. – Какой замок? Как я вам его выдам? А проверка будет, что я скажу? Что потеряла? Я же материально ответственная.
– Михаловна, я всё доложу по начальству, всё объясню.
– Ага, а они так все и расцветут в улыбках и всё разрешат, – развела руками кладовщица. – Иди сначала, Виктор Васильевич, и доложи. Дадут отмашку – не вопрос, выдам твой замок.
– Некогда ждать, Михаловна, – вмешался в разговор Семён, – а если катастрофа произойдёт, люди погибнут? А ты беспокоишься о копеечной премии. Люди здоровья, а то и жизни могут лишиться. Ну, подумаешь, замок пропадёт.
– Ничего не знаю, – заупрямилась кладовщица, – я – материально ответственная. Звоните начальству: разрешит – выдам.
– Так утро, начальство спит ещё, – возразил Виктор Васильевич.
– Так у вас люди, Васильич, звони.
– Звони, Васильич, – сказал Семён, – как бы поздно не было.
Виктор Васильевич с неохотой набрал номер начальника станции, объяснил ситуацию.
– Да, Юрий Евгеньевич, должно быть шестимиллиметровой, а там трёх и один виток лопнул. Это не наш участок. Но катастрофа, не дай Бог, будет на нашем участке, и отвечать, соответственно, будем мы. Да, понял. Под мою ответственность. Есть передать трубку Елене Михайловне.
Кладовщица взяла трубку.
– Слушаю, Юрий Евгеньевич. Хорошо. Придёте на работу, я попрошу письменное распоряжение от вас. Отчётность, сами понимаете. Хорошо, до свидания.
– Сурово ты с начальством, Михаловна.
– А то? Выдам я вам замок, разрешили.
Кладовщица ушла за замком, а Виктор Васильевич сказал:
– Движение поездов началось, Семён.
– Пройду. Какой интервал, между составами?
– Две минуты сорок секунд вроде как. Уточню. Там на стрелке телефон берёт?
– Берёт.
– Хорошо, доберёшься, позвонишь. Я остановлю движение.
Семён спустился с перрона на пути, ему предстояло пройти метров семьсот. Стены тоннеля выложены тюбингами – огромными чугунными плитами, составляющими тюбинговое кольцо. В кольце, там, где стены тоннеля близко подходят к железнодорожному полотну имеются ниши, чтобы люди, оказавшиеся там по работе, могли укрыться от проходящего состава. С воем пронёсся состав, и Семён бегом добрался до первого от станции укрытия, переждал следующий поезд и помчался до другой ниши. Он стоял в ней и видел в окнах проносящего поезда людей, едущих на работу и не прозревающих о грозящей им опасности. Состав прошёл, и Семён рванул к следующей. У него всего две минуты времени. Тут главное успеть дойти до ниши, не оступиться, не зазеваться, чтобы состав не размазал случайно твоё тело по тюбингу. Так Семён добрался до стыка двух туннелей, достал сотовый телефон.
– Васильич, я на месте, – доложил он.
– Добро. Состав пропускай и начинай, я задержу движение.
Прогромыхал состав, Семён подошёл к стрелке. Виток проволоки оборвался, но левый остряк пока оставался на месте. Семён мысленно перекрестился. Ещё чуть-чуть и о сегодняшнем дне и об этом стрелочном переводе написали бы все газеты и показали бы все телеканалы. Катастрофа произошла бы обязательно – это вопрос времени.
Семён вытащил проволоку и поставил замок на корневой стык остряка, быстро закрутил гайки, закрутил не до конца, небольшая подвижность у остряка должна быть.
– Поставил замок, Васильич, пускай состав.
– Молодец, – обрадовался Виктор Васильевич, – три минуты сорок семь секунд, это мы быстро нагоним.
Семён двинулся назад, люди ехали в вагонах и не видели стоящего в нише человека и им не было дела ни до него, ни до стрелочного перевода.
Движение поездов вошло в график ещё до того, как Семён вышел из метро. Дома он заснул со спокойной душой и чистой совестью.
25.08.2024 г.
