bannerbannerbanner
полная версияПетух

Анатолий Алексеевич Гусев
Петух

Полная версия

Сотник с неохотой повиновался. Глебов захлопнул портсигар и протянул его мужику:

– Вас устроит это за петуха, любезнейший? Или вы будете настаивать на казни прапорщика?

– Казнить за птицу? Девку? Да Бог с вами, ваше благородие. И этой штуки мне вашей не надо. Даром берите.

– Нет, даром нельзя. Главнокомандующий запрещает. Так что? Берёте?

– Беру. Куда деваться? Может, обменяю эту штуку на петуха. Хотя и сомнительно. Петух в хозяйстве нужен.

– Так он же яйца не несёт? – удивилась Софья. – В хозяйстве не очень что б очень нужен.

Все заулыбались, а Боровский спросил:

– Вы поэтому и взяли петуха, Софья Николаевна, что он не несётся?

– Да.

– Так, барышня, – развёл руками мужик, – без петуха по весне цыпляток не будет.

Баронесса покраснела.

– Ничего – сказал сотник Абрамов – надо будет, сам своих курей потопчешь.

Баронесса покраснела ещё больше.

– Давайте без пошлости, сотник – одёрнул казака Глебов и мужику – и так, покупка состоялась?

– Да – с неохотой сказал мужик и взял портсигар.

– Тогда пишите расписку, что за петуха заплачено сполна и претензий не имеете.

– Что не имею?

– Ну, что ты всем доволен.

– Да не всем я доволен. Петуха-то нет.

– Так обменяешь на портсигар – возмутился Абрамов – за него ты трёх петухов получишь. Пиши расписку, а не то я тебя шашкой полосну.

– Это вы можете – недовольно пробурчал мужик и сверкнул злобным взглядом – чего доброго, а это можете.

– Дайте ему бумагу, Александр Александрович – сказ Глебов.

Мужику дали бумагу и химический карандаш, он сел за стол и, слюнявя грифель, очень медленно с трудом написал расписку печатными буквами.

– Вот и славно – сказал Боровский, прочитав бумагу – можете быть свободны.

Мужик, что-то ворча под нос удалился.

– Но господа – сказал Боровский, – у нас тут суд чести, а не торговля петухами. Прапорщика мы обязаны наказать и доложить о выполнении главнокомандующему армии.

– Но не повесим же мы её в самом деле, генерал? – сказал полковник Зимин. Он положил ногу на ногу и качал правой ногой, полуоторванный каблук хлопал по подошве сапога.

– Прекратите вы чертей качать, полковник – сказал Боровский – и сделаете что-нибудь со своим каблуком. И предлагайте дело!

– А что я с ним сделаю? Если прапорщику верёвка не пригодиться, то отдайте её мне. Я ею сапог подвяжу.

– Это не поможет – сказал Абрамов.

– А что поможет?

– Отставить о сапогах, господа! – скомандовал Боровский. – Что Лавру Георгиевичу ответим?

– Что наказали – ответил Глебов.

– Как?

– Гауптвахтой – подсказал Мазарович. – Десять суток. Запрём в сарае, натаскаем сена. Барышня хотя бы отоспится в тепле.

– Какие десять суток, штабс-капитан? Мы послезавтра выступаем.

– Хорошо, сутки. Но написать-то мы можем десять. Бумага всё стерпит.

– Да и в походе, можно считать, что она под арестом – сказал Глебов.

– Правильно – согласился с ним сотник. – Софья Николаевна, а как вы в седле держитесь.

– Ещё недавно думала, что хорошо – улыбаясь, сказала Софья, – а прошлым летом упала с седла, сломала ногу.

– Пустое. Бывает. Ординарца убили у генерала Эрдели. Я замолвлю словечко.

– Очень вам буду благодарна, Андрей Николаевич – улыбнулась баронесса.

Рейтинг@Mail.ru