Анатолий Музис
Парамский порог Енисея
Парамский порог Енисея
(из рассказов геолога)
Катер тянет баржу по Витиму. В переднем отсеке баржи – грузы, накрытые брезентом, в заднем – натянута палатка-шестиместка. Она должна спасать геологов от дождя и холода. Но сейчас над Витимом солнце. Экспедиционные рабочие сидят на носу баржи и на корме, лежат на крыше кубрика, курят, рассматривают в бинокль берега.
Впереди черный барьер Южно-Муйских гор. Вершины припорошены снегом.Серая глянцевая вода течет спокойно, как масло.
С гор по долине Витима, как из трубы, дует резкий холодный ветер. Катер,а за ним баржа, медленно втягиваются в эту "трубу". Зеленые острова остаются позади, скрываются за поворотом, за скалами, исчезают словно не были. От необъятного синего простора над головой остается только небольшой лоскут. Справа и слева поднимаются высокие отвесные скалы, лоснящиеся как уголь. И вода здесь под стать им – черная, лоснящаяся, чуть отливает зеленью, как бутылочное стекло.
Но ее спокойствие обманчиво. Легкая пена. Волна. Баржу покачивает.
– Шивера! – говорит уполномоченный продснаба, сопровождающий грузы на Многообещающую Косу.
Шиверой называют в Сибири небольшие каменистые перекаты. Я киваю головой – мол, понимаю – и смотрю вперед. Там вторая шивера – более мощная. Белые буруны покрывают воду, из которой то здесь, то там высовывают свои обмытые лысины крупные валуны. 150-ти сильный катер "Победит" пыхтит натружено, выбрасывая из патрубка клубы дыма и копоти. Старшина Иван Суханов выглядывает из рубки. В бинокль мне отчетливо видно его обветренное лицо. Черная форменная фуражка надвинута на глаза. Блестит лакированный козырек, ремешок схватывает крутой крепкий подбородок. Суханов что-то говорит матросу. Тот у борта катера непрерывно проверяет глубину шестом. И не зря. Баржа то и дело толкается днищем о камни. Толкнется, вздрогнет и дальше.
Уполномоченный расстегивает плащ-дождевик, под который поддета меховая жилетка, и продолжает прерванный разговор.
– Рассказывают, давно-давно пал на землю Золотой Дракон. Голова его пришлась на Аляску, туловище на Колыму, а хвост протянулся до самого Забайкалья. Вот на кончике этого хвоста и расположилась Многообещающая Коса. Кто дал ей такое название? Что она обещала людям? Хвост ли Золотого Дракона или несколько волосков с его драгоценной шкуры?.. Когда-то здесь был крупный рудник на золото. Триста домов стояли, а сама-то Коса чуть больше будет, если все эти дома в кучу сложить. Людно было, пока шло хорошее золото. Оскудел рудник, опустела коса. Отдельные старатели перемывали отвалы, но все уже было не то…
– А давно здесь стоял рудник? – спрашиваю я.
– Годов до двадцатых, однако, работали, не более.
– А сейчас что на Косе?
– Продснаб стоит. А еще экспедиция. Здесь сейчас везде экспедиции.
– На золото? – интересуюсь я.
– Есть и на золото. Но золото нынче не главное. На Косе теперь КИП-4 работает.
– КИП-4?
– Да. Комплексная изыскательская партия Сибирского гидропроекта. Ведут изыскания под створ гидро-электростанции. А всего их будет восемь: от Романовки до Мамы…
Так вот оно что! Еще недавно доходившие до нас неясными слухами вести о каскаде Витимских гидро-электростанций – первая из которых должна дать ток Наминге – на Многообещающей косе, уже облекается в плоть. За изыскательскими работами ведь недалеко и строительство!
