Анатолий Штольц
Брундизий
– Что вы, что вы, господин префект! Я чту и соблюдаю законы!
– Ну, то-то! Соблюдай и проживёшь долго.
– Спасибо, господин префект! Не желаете ли взглянуть на рабыню – есть тут у меня одна, приберёг для уважаемых покупателей. Если понравится – уступлю за полцены, для вашего хорошего настроения.
– Рабыня, говоришь, где? Тут ты выставил одних стариков, которые и так одной ногой в Аиде стоят.
– Сейчас, господин префект! – торговец дал знак своему помощнику, который вытолкал из – за спин рабов женщину. Молодую женщину, которая держала за руку девочку лет двенадцати. Один глаз рабыни был полностью закрыт багровым синяком. Кутались обе рабыни в какие-то грязные тряпки.
Юний рассверипел:
– Ну, ты Сидоний, сегодня нарвался! Что ты мне предлагаешь?! Пьянь подзаборную?! И в каком виде?! Ты что, правил торговли рабами не знаешь? Бил рабыню?
– Что вы, что вы, господин префект! Как можно?! Это мне Рутелий Одноглазый вернул долг товаром, всего два часа назад. Вот, в таком виде, как она есть сейчас. А я её пальцем не тронул, клянусь!
– Рутелий, говоришь? Я проверю. И горе тебе, если ты соврал! А с Рутелием я разберусь. Купчая у тебя есть на неё?
– Да, господин префект, есть купчая, сейчас принесут. Я законы соблюдаю.
– Ну, ладно. Показывай товар!
Торговец суетливо сорвал тряпье с женщины.
Рабыня была прекрасна сложена: красивые плечи, крепкая небольшая грудь, узкая высокая талия, небольшой живот и длинные сильные ноги. Лицо было, наверное красивым, если бы не уродливый синяк на половину лица. В неповрежденном глазу рабыни сверкала ненависть и вызов. Тёмные волосы тяжёлой волной плескались за спиной.
– Рот открой! – подошёл Юний поближе к рабыне.
Зубы женщины были все на месте, крепкие и белые.
– Повернись!
Рабыня повернулась, убрав волосы со спины. На спине ярко горели свежие следы от удара плетью. А вот задница её была красивой формы, крепкая и подтянутая. Хороша рабыня.
– Это что такое? – ткнул Юний пальцем в сторону следов от побоев на спине у рабыни.
– Первый раз вижу, господин префект. Это следы плети, господин. Мне такую её дали, я даже не осматривал её.
– Не осматривал, Сидоний?! Врёшь, прохиндей! А чего же ты предлагаешь её мне?
– Так ведь хороша собой, господин префект. Да ещё и немая.
– Ну, ты превзошёл все границы, торгаш! Придётся тебя забрать в префектуру за неуважение к должностному лицу, торговлю краденными рабами и их избиению. Собирайся, пойдём.
Торговец не растерялся, прекрасно понимая, что товар Юнию понравился и торг идёт по всем правилам:
– Господин префект! Рабыня очень хороша, синяки пройдут, а красотка останется. Да ещё и девчонка впридачу за полцены.
– А зачем мне девчонка?
– Ну, по купчей это дочь этой рабыни, так что по закону мы не можем разлучать их.
– Это ты, Сидоний, мне говоришь о законе!?
– Господин префект! Только для вас – девчонку отдам даром в виде подарка от меня. А через пару лет из этого заморыша вырастет настоящая Афродита – и торговец поцеловал свои пальцы.
– Ну, ладно. Сколько ты хочешь за этих рабынь?
– Совсем немного, господин. Как для вас.
– Сколько?
– Всего пятьсот денариев. Такую красотку я отмою, приодену, откормлю и продам в Риме не меньше, чем за три тысячи, а то и больше. А за девчонку тысячу можно выручить особо не напрягаясь.
– Ага, ты и купчую подделаешь? Вот ты и проговорился, Сидоний! При свидетелях. Вот, значит, как ты наши законы чтишь!
– Что Вы, господин префект! Как можно? Но я готов уступить её вам за четыре сотни.
– Три – мгновенно ответил Юний
– Триста девяносто…
– Триста десять, и это моё последнее слово.
– Господин, ведь товар отличный и он мне обошёлся в шесть сотен.
– Врёшь, Сидоний! Я у Одноглазого завтра выясню, сколько он тебе был должен и за что. Ладно. Стой здесь, жди и никому эту парочку не продавай – ответил Юний и взяв меня под локоть отвёл в сторону.
– Слушай, Луций, я не для себя торгуюсь, у меня полный комплект дома. Я для тебя предлагаю отличный вариант. Рабыня хороша, тебе без женщины непросто – ты двадцать пять лет готовил себе армейскую баланду на костре, да и для ложа твоего одинокого будет веселее . Короче, рекомендую купить. За триста пятьдесят монет. Такая рабыня реально стоит не одну тысячу. Ты же понимаешь, что весь этот торг – это форма благодарности мне за право торговать этому прохиндею в Брундизии. Бери, не сомневайся, это будет моя благодарность тебе за мою жизнь в том бою.
Я и сам понимал, что это действительно щедрый подарок и глупо от него отказываться:
– Хорошо, беру.
Юний хлопнул меня по плечу:
– Молодец! Быстрое и правильное решение! Эй, Сидоний! Тебе сегодня несказанно повезло! Мой друг возьмёт у тебя этих рабынь за триста пятьдесят монет. Ты согласен?
– Да, господин префект! Ваше предложение мудрое и справедливое.
– И щедрое, заметь! – улыбнулся Юний.
– Да, конечно! Спасибо, господин префект! – поклонился торговец. – Можно оформлять купчую?
– Давай, приступай. А я заверю её своей печатью и подписью, прямо здесь. И ещё, Сидоний – ты пока можешь работать, но, гляди мне – без нарушений, а то я буду в следующий раз очень сердит на тебя, понял?
– Понял, господин префект! – ещё раз поклонился торговец.
Сделку оформили. В купчую записали имя рабынь – Луция и Луциллина*.
– Ты доволен, брат Луций? – приобнял меня за плечи Юний.
– Да, очень! Спасибо тебе, брат!
– И ещё, послушай моего совета – одень своих рабынь, не скупись, твои рабыни – это твоё лицо – улыбнулся Юний. – Пойдём со мной, я помогу приобрести тебе одежду недорого и красиво, ты же теперь понимаешь – эти торгаши у меня вот где!
И Юний сжал свой тяжёлый кулак.
А потом с помощью моего друга и боевого товарища я купил пару отличных молодых и крепких мулов всего за семьсот денариев.
К вечеру, когда мы расстались с Юнием, крепко обнявшись на прощание, я повёл свои приобретения к выходу из города, в таверну «Три мурены», где меня ждали Тиберий и Марк.
* Лорика – доспех, кольчуга
* Лорика хамата – кольчужный доспех
* Лорика сегментата – тяжёлый пластинчатый доспех
* годовое жалование легионера римской армии в то время составляло 280 денариев в год
* Асс – самая мелкая древнеримская монета
* имя раба давалось при покупке в виде производного от имени его нового хозяина
Глава 4
Подошли к таверне уже в сумерках. Тиберий нервно прохаживался перед воротами во внутренний двор таверны, и, увидев, меня с моими покупками, устремился навстречу.
– Слава богам, господин! Я уж извёлся весь в ожидании.
– Что-то случилось, Тиберий? – насторожился я.
– Да ничего не случилось. Просто город такой опасный, а ты один отправился на рынок, да ещё и с большими деньгами. И тебя всё нет, и нет…
Я рассмеялся:
– Всё нормально, Тиберий. Ты хоть купил, что планировал?
– Да, господин, купил. Правда осла только одного, но хорошего, а вот повозки купил две – сторговался удачно. Да ещё и инструмент всякий купил, да ткани, соль, мёд – всё, что и нужно было. Ещё и денег прилично осталось. А ты , я вижу, тоже сходил удачно на рынок? Да, кстати, недавно рабы принесли большой свёрток, опечатанный – это оружие ты купил?
– Да, маленький арсенал для дома. А где Марк?
– Марк охраняет наши покупки на дворе таверны, хотя здесь тихо – охрана надёжная. Но в городе Марку несколько раз пришлось хорошо поработать дубинкой – ворьё пыталось украсть мой кошель с деньгами. Молодец, парень! Отдубасил целую компанию, хоть и ему досталось, но меня он сумел защитить.
– Отлично! Я дам ему денег за эту победу. Придёт время и он может стать отличным солдатом!
Тиберий внимательно осмотрел купленных мной мулов и одобрительно поцокал языком:
– Хороши… Очень хороши! Дорого заплатил?
– Не очень, мне мой старый друг помог сторговаться.
– А-а, друзья – это хорошо! А женщины с тобой?
– Тоже купил. Рабыни.
– Надеюсь, они смогут работать хорошо, а то двух лишних едоков нам будет непросто вытянуть – неодобрительно качнул головой Тиберий.
– Для этого и покупал. Для работы, а девчонка дома будет убираться да еду готовить.
– Ну, да. Только вот старшую за что так разукрасили?
– Не знаю. Она немая, не говорит ничего. А девчонка тоже молчит. А почему ты так спрашиваешь?
– Ты знаешь, Луций, просто так рабов перед продажей не бьют, тем более женщин. Видно было за что. Обычно за строптивость и непокорность, или за попытку сбежать. Наверное, и продали по дешёвке? – взглянул на меня Тиберий.
– Да, недорого.
– Избавились от проблем… Ладно, присмотрим за ними. Работой пригрузим и вся дурь сразу из головы повыветрится. Пойдём ужинать, господин.
– Что ты заладил, Тиберий: господин да господин! Ты уже давно свободный человек.
– Да-а, но привычка то осталась. Да и мне так удобно.
– Ладно, Тиберий, идём ужинать, а потом я сменю Марка. Завтра утром выступаем домой.
Хозяин таверны отнёсся к нам очень вежливо, по простой причине – я дал ему пять денариев и велел подать ужин, и ещё подготовить завтра нам еды в дорогу.
– Да, господин – поклонился хозяин. – Вашим женщинам приготовить отдельную комнату?
– Нет
– Как скажете, господин – поклонился хозяин.
– Организуй моим женщинам всё необходимое, чтобы они помылись и привели себя в порядок – я дал хозяину ещё пять денариев.
– Сделаю всё в лучшем виде, господин – поклонился хозяин, видно разбогатевший вольноотпущенник и взмахом руки подозвал одну из своих рабынь.
Рабыня с поклоном выслушала распоряжение своего хозяина и забрала Луцию с дочерью, невольно покосившись на синяк на лице Лиции. Мои рабыни были одеты в приличные туники из тонкой дорогой ткани, да и держались они с достоинством свободных женщин, что меня приятно удивило. А то, что синяк под глазом, так такое бывает – может, наклонилась неудачно и ударилась, мало ли.
Мы с Тиберием выпили вина, очень приличного, кстати – видно, что хозяин решил не ударить лицом в грязь и старался угодить таким щедрым гостям.
Мы обсудили покупки. Тиберий таки был действительно молодец – купил всё необходимое и очень экономно. Когда мой управляющий вернул мне остаток денег, я дал ему двадцать денариев в благодарность за удачное ведение дел, и это было разумно – я заметил это по мимолётной улыбке моего управляющего, когда он сдержано и с достоинством поблагодарил меня.
Мы приступили к ужину.
– Луций, я после ужина, пойду сменю Марка и переночую возле мулов и повозок с товарами, а то парень наш молодой, устал за день, а мне полегче и привычнее будет.
– Хорошо, Тиберий. Кстати, у меня есть новости хорошие для нашей виллы, работу я нам нашёл – и я рассказал управляющему о предложении префекта по посадке леса.
Тиберий одобрительно молча кивнул. Я видел, моего управляющего резко стало клонить ко сну – сказалось утомление дня, сторож из него сегодня никакой.
Пришли мои рабыни, посвежевшие и явно довольные. Нет, они обе явно не имеют большого рабского стажа, а привычки свободных женщин у них ещё не были выбиты. Не знаю, хорошо это, или плохо для управления моими рабынями, но это лучше, чем забитые, запуганные постоянным насилием рабыни. Своих женщин я буду держать в узде, как моих солдат, а дисциплина решит все проблемы общения. Строго, требовательно, но справедливо. Так и будет.
Луция с дочерью приступили к ужину и я заметил заинтересованные взгляды на них со стороны других посетителей таверны. Мне это не понравилось – нечего глазеть на моих женщин. Я по старой армейской привычке выхватил свой кинжал и демонстративно вонзил его в стол перед Луцией. Она вздрогнула от неожиданности, посмотрела на меня, видно поняла причину моей реакции, слегка кивнула и продолжила есть. А вот взгляды со стороны посетителей прекратились – кому хотелось связываться с бешенным и неадекватным нравом солдатом? За такую неожиданную и жёсткую реакцию и я и получил на службе прозвище «Апр», вепрь, по- простому. А я и был таким: спокойный, сдержанный, но и совершенно неукротимый в бою или при любых столкновениях. Мои солдаты уважали меня и немного побаивались, и это было хорошо.
– Тиберий, я сам пойду сменю Марка, проследи, чтобы он поужинал, а потом отправляйтесь спать. Рабынь приведёшь ко мне, когда поедят, при мне они будут. Завтра утром собери нам еду и будем выдвигаться на рассвете.
– Хорошо, Луций – кивнул мой управляющий. – Сделаю.
Я вышел во двор, разыскал Марка среди постояльцев таверны, ночующих на тюках с сеном возле своих лошадей, мулов и повозок с товаром. Парень не спал, сидел на повозке, нахохлившись, как сова и осматривался вокруг. Хороший солдат из него будет!
Я дал Марку пять денариев, поблагодарил за исправную службу по охране Тиберия на рынке и отправил его в таверну ужинать и спать. И приказал привести ко мне моих рабынь, на что Марк удивлённо спросил:
– Покупка?
– Да. Давай, не задерживайся, завтра на рассвете выходим.
Вскоре Марк привёл моих рабынь и отправился обратно в таверну.
– Поели? – спросил я своих женщин.
Луция кивнула в ответ.
– Залезайте в нашу повозку, и спать. Если не умоститесь, то ты, Луция, ступай вон туда, под навес, возьми там сена сколько нужно и постели себе и девчонке. И спать! Выходим завтра на рассвете.
Луция кивнула и они с Луциллиной полезли в повозку, пошуршали там тюками с покупками, но улеглись. Женщины в дорогих туниках спят в повозке среди мешков и хлама – странно, но уж так получилось – покипятился, наверное, я вчера, покупая достаточно дорогую одежду и обувь для своих рабынь, можно было обойтись и дешёвыми туниками, но я так хотел, да и поддался советам Юния, а он в этих делах толк знает.
В конце концов, сколько можно жить в дешёвом мире и на всём экономить, если можно позволить себе уважать самого себя ?! Для чего я двадцать пять лет тянул солдатскую лямку?! Пусть я не смог купить себе хорошего коня, хотя это и была моя мечта, а так получилось, что вместо коня я купил себе рабынь. А то, что достойно одел их и привёл в порядок – это тоже моё лицо и моё мужское самолюбие. Я невольно улыбнулся, вспомнив, как взгляды посетителей таверны похотливо растекались по моим рабыням и я физически ощутил зависть этих незнакомых мне людей. Это сродни тому чувству, если проехать среди толпы на хорошем коне, в дорогой сбруе. И я снова улыбнулся, хваля себя за удачную покупку, которая принесла мне столько позитива. Тщеславие и мальчишество – вот, как это называется. Но это мужское, и это хорошо!
Я осмотрелся вокруг – хозяйственный двор спокойно спал под тёмным покрывалом ночи. Время от времени проходили рабы – охранники двора с дубинками в руках, патрулируя это маленькое сонное царство. Здесь спокойно, всё под контролем охраны, можно и отдохнуть.
Я сел сел в повозку, сняв доску, которая была служила козлами, и, умостился поудобнее, готовясь отойти к долгожданному сну.
Лёгкое шуршание рядом мгновенно вернуло меня в состояние полной боевой готовности, и человека, появившегося рядом я встретил кинжалом, приставленным к его горлу.
Это была Луция.
– Хозяин, ты не спишь ещё? – тихо спросила она на чистейшем латинском языке.
Ага, так ты совсем не немая, женщина! Интересно. Покупка, я так теперь понимаю, была непростая, со многими неизвестными.
Я сел и убрал кинжал от шеи Луции:
– Ты говоришь?
– Как видишь, вернее, как слышишь, хозяин.
Я молча подвинулся, освобождая место рядом с собой.
– Садись, Луция. И рассказывай. Чего я о тебе не знаю. О тебе и Луциллине. А не знаю о вас, как теперь я понял, ничего.
Лиция разместилась рядом, немного отстранившись, и, глядя куда-то в звёздное небо, тихим голосом начала свой рассказ.
– Меня зовут Туллия Кретика. Я родом из города Кидония, на Крите. Мой муж Гай Кретик Вер был триерархом* и погиб в бою с пиратами. Мой отец Туллий Квинтиллий Север был лименархом* порта в Кидонии, уважаемым гражданином империи. Так что я – римская гражданка, такая же гражданка, как и ты, Луций Корнелий, правда я потеряла все свои права и свободу. Моя жизнь резко изменилась, когда я, уже будучи вдовой в двадцать лет, влюбилась в киликийского пирата и беглого раба, капитана пиратского корабля, часто бывавшего в нашем порту. Мой отец, узнав, что я тайно встречаюсь с рабом и пиратом, выгнал меня за позор, который я принесла нашей семье. Я ушла в море со своим возлюбленным на его корабле. Я потеряла всё: доброе имя, дом и родных. Но это было не всё: со мной сбежала моя младшая сестра Туллия Минор – она боялась сурового и деспотичного нрава нашего отца, а матери мы лишились много лет назад – она умерла. Вот так мы оказались среди пиратов. Но все мои романтические надежды оказались просто ловкой игрой этого прохиндея, в которого я влюбилась: нас с сестрой продали в Александрии, за хорошие деньги. Вот так мы стали рабынями. Так боги наказали меня за моё легковерие и непокорность. А заодно и мою сестру, хотя, я понимаю, что всё это связано только со мной, а сестра моя – это мой долг совести и родства. На корабле нас попробовали изнасиловать пираты, но их капитан, этот проклятый раб и предатель, разогнал их – он хотел продать нас дороже, не беременных и не больных заразой, которой страдают все пираты. В Александрии нас купил один старый еврей из Иерусалима, купил тоже для перепродажи. К нам относился он хорошо, кормил и не давал в обиду, тоже, чисто для того, чтобы подороже перепродать. И перепродал торговцу, который собирал рабов для продаже в Риме. Потом, на корабле, один из помощников нового хозяина хотел изнасиловать мою сестру и я убила его, эту мерзкую тварь. Меня и мою сестру не убили, и не насиловали – я слишком дорого обошлась торговцу и цену он хотел получить в Риме за нас хорошую. Меня просто избили.
А потом, в Брундизии, когда торговец, узнал, что мы с сестрой гражданки Рима, избавился от нас, продав местному торговцу. А потом ты нас купил. Это всё. Видишь, меня погубила слепая любовь и непокорность, а спасли от бесчестия деньги и жадность других людей. Слава богам за всё! А теперь, у меня и моей сестры новая жизнь, новые имена и новый хозяин – это ты, Луций. Со мной ты волен поступать как хочешь, я буду верной и послушной рабыней – я многое поняла за последний месяц жизни. Но вот мою сестру не трогай – убью! Я такая. Я убила уже человека и сделаю это ещё раз, но сестру в обиду не дам. Я знаю, что по закону, за убийство хозяина казнят всех рабов – и меня, и мою сестру и всех, кто принадлежит тебе*, но я живой не дамся! Я просто предупреждаю тебя. Ты, я вижу, военный человек, и с жизненным опытом, да и порядочный, насколько я понимаю людей. Прошу тебя – не трогай мою сестру и относись к ней достойно, а я буду служить тебе верно и послушно – я готова принять свою новую судьбу. Вот так. Не отвечай мне, я просто рассказала тебе о нас, как ты и просил.
Я выслушал речь Луции, или Туллии, я даже и не знаю, как мне теперь её называть, помолчал немного и спокойно ответил:
– Меня не так уж просто убить, женщина. Но я не обижу, ни тебя, ни твою сестру. А теперь иди спать – завтра нам предстоит долгая дорога, дорога домой.
Женщина молча скользнула обратно в повозку.
Я понял, что я за свои же деньги купил себе большую проблему. Ничего, разберусь и с этим.
Ну, здравствуй, прекрасная и непредсказуемая гражданская жизнь!
* – Триерарх – капитан военного корабля в Древнем Риме
* – Лименарх – начальник порта в Древнем Риме
* казнь рабов за убийство хозяина – закон в Древнем Риме, неукоснительно соблюдавшийся много веков – за убийство хозяина рабом, казнили всех рабов, принадлежавших этому хозяину, невзирая на пол и возраст
Глава 5
Рано утром, с первыми лучами восходящего солнца мы вышли с о двора таверны небольшим караваном. Две повозки, запряжённые мулами, два осла нагруженные всяким товаром. На первой повозке возничим был Тиберий, второй повозкой управляла Луция со своей Луциллиной. Я шёл во главе колонны, а Марк прикрывал обоз с хвоста.
Утром город был совершенно пуст, только торговцы овощами тянулись на рынок с утра пораньше, да возле булочных, из которых разливался восхитительный запах пекущегося хлеба, суетились работники. Город просыпался.
За воротами Брундизия вышла заминка – на дороге толпились вооруженные стражники, зеваки и путники, входящие в город. Причина толчеи на выходе из города была неприятная: три повозки, загруженные залитыми кровью телами убитых – мужчины, женщины и дети. По толпе носились разговоры – патруль вигилов подобрал убитых возле разграбленного обоза, идущего в город, или из города буквально в десяти стадиях от городских стен. Это было нападение разбойников или шайки беглых рабов, которые безнаказанно орудовали в окрестностях Брундизия в последнее время.
