Анатолий Викторович Козлов
18.03.2016

Полная версия

Пролог

18 марта 2016 года. В этот день небеса над миром приобрели оттенок пепла. Мир не разрушился в одночасье, не рухнул в пламени катастрофы. Он просто изменился, размыв границы, где реальность переплетается с безразличием, а надежда угасает в тени рутины.

Атилор, инженер и мыслитель, шел по улице, где каждый дом был словно вырезан из одного и того же шаблона. Лица прохожих отражали одно и то же состояние – пустоту, скрытую за тонкой маской мнимой стабильности. Люди шли быстро, избегая встречаться глазами, как будто одна только искра человеческого тепла могла взорвать их тщательно выстроенный порядок.

Он помнил, как в этот день система вновь напомнила о своем праве на все: на мысли, на чувства, на саму возможность быть собой. Пропагандистские лозунги мерцали на экранах, обещая "светлое будущее", но только не для тех, кто отважился задуматься о прошлом.

Где-то за пределами видимого мира была Эйлина. Ее образ стал для Атилора символом свободы, которой он никогда не мог прикоснуться. Она была его противоположностью – ярким светом в сером сумраке, вызовом всему, что он считал неизменным.

Но тогда он еще не знал, как переменится его жизнь. Он не мог представить, что реальность и сон могут так глубоко переплестись, стирая грань между ними. И что в самом сердце системы, в центре этого холодного и расчетливого мира, возможно пробуждение.

Все началось с мысли – простой, но настойчивой:

"А если всё это – иллюзия?"

18 марта 2016 года стал точкой отсчета. Точкой, где любовь и долг пересеклись, заставив Атилора выбрать между прошлым, которое он потерял, и будущим, которого он так отчаянно желал.

18,03,2016

Глава 1. Поток дней

Атилор сидел у окна и смотрел, как дождь стекает по стеклу, размывая улицы и здания за ним. Небо было низким и тяжёлым, словно само пространство над этим миром сгущалось, заполняясь какой-то невидимой тяжестью. Ветер, пронизывающий всё вокруг, казался тихим, но это был только обман. Всё, что происходило за его окном, было так же мимоходом, как и его собственная жизнь.

Жизнь, которая с каждым годом становилась всё более оседлой, окаменевшей, как запечатанная страница в книге, которую не читают. Его глаза скользили по пустому горизонту, но он не видел ни горизонта, ни людей. Всё это было отголоском его собственной реальности, в которой так мало осталось места для нового.

Всё казалось нормальным, если не учитывать той странной пустоты, которая начала подкрадываться с годами. Атилор знал, что он как бы живёт, но не полностью. Он выполнял свой долг – работал, выполнял поручения, иногда писал отчёты. Но даже в этом, на первый взгляд, стабильном мире, было что-то, что отзывалось в его душе – неудовлетворённость. Недавние разочарования начали накапливаться, но это было не болью. Это было простым знанием того, что ещё осталась какая-то недостигнутая цель, и он не знал, как её достичь.

Он был женат. Уже много лет. У него были дети, дом, обязанности. Всё это было на своих местах, и с виду его жизнь не отличалась от жизни большинства граждан. Но эта стабильность была одновременно и тихим воплем о неполноценности. Он знал, что что-то в нём было потеряно, что-то не давало ему покоя.

Иногда, в такие моменты, как сегодня, когда дождь создавал безмолвие в его комнате, он думал об Эйлине. О той женщине, которую он встретил много лет назад, когда его собственное существование едва ли не рухнуло от переполненности чувств. Она была совсем другой, чем все, кого он знал до этого. Он чувствовал это сразу, когда впервые встретил её взгляд – взгляд, который, казалось, мгновенно раскрыл ему всё, что скрывалось в его душе, заставив поверить в вещи, в которые он давно не верил.

Она была как явление – не реальная женщина, а нечто большее. Это был светлый и непостижимый островок в его жизни, на котором всё казалось возможным. Были ночи, когда они могли сидеть вдвоём на старой скамье в парке, не говоря ни слова, и в этом молчании было что-то очищающее, что-то очищающее душу от повседневной рутины, от обязанностей и обязательств.

Но она не была его. Она была чьей-то другой, а он – просто человек, выполняющий свои роли. Он понимал это. Он пытался уговорить себя, что ей не место в его жизни. Он говорил себе, что не может оставить семью, даже если сердце его кричало о другом.

Со временем, и её образ становился всё более тусклым, как тень, которая теряет форму, и это было больно. Но одновременно это был единственный способ, который позволял ему выжить в этом мире, полном компромиссов.

Эйлина. Он не мог забыть её. Он знал, что в её глазах были вопросы, ответы на которые он не мог дать. Но всё, что он мог сделать, это уйти, оставив её за спиной. Он сам сделал этот выбор – потому что был обязан. Потому что, если бы он остался, он бы разрушил всё, что построил в своей жизни.

Он знал, что Эйлина тоже не забыла его. И в этом было ещё одно невыносимое чувство. Она оставалась в его памяти, как неясная, не до конца завершённая глава в книге. Он был уверен, что она думала о нём, как он думал о ней, но они не были для друг друга.

Он мог бы сказать, что это был урок. Урок, который научил его принимать свою судьбу, не противиться ей. Он был скован обязанностями и долгами, которые, казалось, только он мог исполнить.

Но, несмотря на это, его мысли неизбежно возвращались к ней. Они приходили во сне, в самых обыденных моментах. Он был уверен: если бы он решил оставить свою семью, то ему пришлось бы быть с ней. Но если бы он поступил так, это означало бы конец всему, что он построил. Он сам знал: эта встреча, эта привязанность, не могла быть завершена. И всё же, даже в этом знании, он был готов поверить в невозможное – в ту самую идею, что, возможно, всё-таки есть место для второго шанса. Но что было бы, если бы он всё-таки оставил её позади?

Он сжал кулак, как будто пытаясь не дать себе мыслить об этом. Он знал, что решения, которые он принял, не были случайными. Но как бы ни стремился он к завершению этих размышлений, они возвращались, как неизбежная встреча с тем, что он когда-то любил.

Только время могло решить, каким будет его путь. А пока он сидел в комнате, в комнате, которая наполнялась ощущением чего-то завершённого и в то же время не завершённого, он знал одно: прошлое не исчезло. Оно просто осталось где-то позади, как что-то, что не исчезнет, пока он не решит взглянуть в лицо тому, что не ушло.

Глава 2. Забытые слова

На следующее утро Атилор проснулся, как и всегда, от механического звука будильника, который он давно уже не слышал, а лишь чувствовал в теле, как нечто неизбежное. Он встал, оделся по привычке – костюм, который всё больше начинал казаться частью его тела, и отправился на работу. Весь его день был уже расписан, как и все предыдущие. Это был его мир – мир предсказуемых встреч, сухих отчётов и точных цифр.

Но в этот день что-то было не так. В воздухе ощущалась странная тяжесть, как если бы мир вокруг начал задыхаться от собственной застойности. Атилор даже не пытался понять, что именно изменилось. Он просто чувствовал, что сейчас его жизнь снова отдалится от него. Этот непередаваемый момент, когда ты ощущаешь, что уже прожил каждый день своей жизни, но не можешь вспомнить, как именно они проходили.

На работе он зашел в свой кабинет, как всегда, с явным чувством того, что каждый шаг здесь, в этих стенах, был заранее просчитан. Все – как прежде. Он садился за стол, открывал документы, ставил подписи, проверял данные. Но чем больше он выполнял свою работу, тем более непродуктивным всё это казалось. Дни сливались в одну массу, и даже сам факт того, что он должен был быть здесь, не вызывал больше ни малейших эмоций.

В какой-то момент его взгляд остановился на одном из документов – перечень новых законопроектов, которые должны были вступить в силу в этом месяце. Он смотрел на эти слова, и они казались ему не более чем набором звуков, не имеющих смысла. Принципиальные изменения, решения, которые вели его страну в новую эру. Но в его сознании, как в зеркале, отразилось только одно – это всё больше напоминает спектакль, который он должен был сыграть. И в нём не было никакой роли для настоящего.

С каждым часом мысль о Эйлине становилась более неотвратимой. Атилор даже не пытался сопротивляться, не мог. Она всплывала в его голове не только в моменты одиночества, но и в самые заурядные минуты. Он пытался заглушить её, возвращаясь к работе, но это было как пытаться заглушить вспышки света внутри себя. Невозможно. Она была слишком важна.

– Атилор, ты в порядке? – голос коллеги, Мирона, вызвал его внимание.

Атилор поднял глаза и улыбнулся, но эта улыбка казалась чуждой ему. Он отложил документ и ответил, хотя и знал, что ответ был скорее из вежливости, чем из потребности поделиться чем-то.

– Всё нормально, просто немного уставший. Задачи, отчёты. Всё по расписанию.

Мирон кивнул, но что-то в его взгляде выдавало недовольство. Он видел, что с Атилором что-то не так, но не знал, как помочь.

– Мы с ребятами планируем встретиться в выходные, – продолжал Мирон. – Если хочешь, можешь присоединиться.

– Не обещаю, – ответил Атилор, возвращая взгляд к монитору. – Подумай, – сказал Мирон, уже уходя.

Атилор снова остался один. Он знал, что его коллеги – люди, с которыми ему не было что обсуждать. Их жизни проходили по своим законам, далеким от его. С ними он чувствовал себя так же, как чувствовал себя в этом мире – частью чего-то, что не имело смысла для него. Он был здесь не потому, что ему было нужно, а потому, что так устроены люди. Обязанности. Долг.

Он посмотрел на часы. Рабочий день подходил к концу. Он встал, собрал свои вещи, и на мгновение ощутил неловкость. Он заметил, что его руки дрожат. Это было не от усталости. Он хотел сделать шаг, который он откладывал слишком долго. Он хотел вернуть себе свой мир, хотя знал, что это невозможно.

Эйлина.

Он снова подумал о ней. Не о том, что было, не о том, что могло бы быть, а просто о том, что она существовала. Он не мог избавиться от этого ощущения, как если бы она была частью его жизни, даже несмотря на то, что он пытался забыть.

Он решил, что зайдёт в парк, где они с ней часто гуляли. Он не знал, зачем, но этот импульс был настолько сильным, что он не мог ему сопротивляться. Зачем-то это место, где всё когда-то начиналось, теперь казалось ему важным. Это было не место, а символ чего-то, что, возможно, он так и не понял, но что не давало ему покоя.

На выходе из офиса Атилор заметил, как серый мир за окном вдруг обрёл яркие контуры. Он почувствовал нечто странное, и, несмотря на дождь, который начинал усиливаться, направился в сторону того парка, где они с Эйлиной когда-то сидели, просто наслаждаясь тишиной.

Дождь усиливался, но это не имело значения. Он шёл, чувствуя, как тяжелые капли воды касаются его кожи, как они холодят его, но одновременно делают мир более ясным. Когда он подошёл к парку, он заметил, что здесь ничего не изменилось. В том же месте стояла старая скамейка, под которой вырезали свои имена многие пары. Атилор подошёл к ней и сел, закрыв глаза. В его голове звучала музыка – тёмная и медленная. В этот момент он почувствовал, что время перестаёт быть линейным. В этом месте он, может быть, и не был с Эйлиной, но эта скамейка, этот дождь, этот парк – всё напоминало ему её.

Он сидел в тишине, размышляя о том, как ему было легко, когда всё начиналось. Он не знал, что это будет стоить ему так много – как бы не было странно, но всё это время, несмотря на выбор, он всё равно оставался связан с ней. И эта связь не рвалась, как бы он не пытался.