Андрей Андреевич Вознин
Плутание в потёмках
– Не расскажешь мне про секту робо-подражателей?
Коп с удивлением поднял на меня взгляд:
– А чего это тебя вдруг заинтересовали "айроны"?
– Заказ. – Я неопределённо пожал плечами.
– А-а-а, всё деньгу пытаешься зашибать?
– Куда там. Ты же видел моего "модника". С таким помощником и жены не надо – спустит всё за пару дней…
– Понятно. Я так понимаю, ты так и не женился после…
Подтверждая отсутствие ныне брачных уз, я кивнул. Товарищ понимающе подмигнул и продолжил:
– По нашей информации ничего из себя интересного айроны не представляют. Обычный молодёжный клуб по странным интересам. Кто любит наряжаться хоббитом, кто Гэндальфами… Это свобода самовыражения. В общем, в криминальных сводках пока не засветились. Давай колись, чего хочешь разузнать?
Если бы я сам знал! Пока всё находилось в густом тумане – едва видимые силуэты, слабо проступающие на сером фоне неясными пятнами. И куда вела меня интуиция, сложно было даже представить – может дальше в бурелом чащи с голодными волками, а возможно и на солнечную полянку со спелой земляникой…
Когда я вернулся в контору, Диодор, как ни в чём не бывало, сидел за своим столом и чинно раскладывал по стопкам накопившиеся бумаги. Бюрократия меня всегда доставала своим тупым однообразием и беспросветной рутиной. И тут пунктуальный до дотошности андроид был лучшим подспорьем. Тем более, этот помощник никогда не уставал, не переутомлялся и даже не злился… Не злился, правда, только в теории.
– Удалось что-нибудь узнать полезное для расследования? – На миг он остановил стремительные движения искусственных рук, и они замерли над полировкой стола, отражаясь в ней двумя насторожившимися крабами.
Я неопределённо пожал плечами и обратился к конторскому электронному оракулу:
– АН, что удалось выловить из Сетки?
– Движение ро-…, кхм, …-бо-первородных организовал Клод Раел с десяток лет назад. Как гласит традиция, он стал единственным выжившим в катастрофе пассажирского круизного судна Юпитер – кольца Сатурна. Многочисленные перенесённые операции привели к замене большей половины органов и почти всех конечностей на искусственные импланты. И это стало причиной религиозного озарения. Раел осознал себя мессией новой религии, долженствующего провозгласить второе пришествие Ро-, кхм, -бота…
– Какого ро-, кхм, -бота? – заинтересовался я, – И разве было уже первое пришествие?
– Было. В древней Иудее…
– Это ты про Христа, что ли?
– Да. Внеземного Ро-, кхм,-бота, являющегося альфой и омегой всех ро-, кхм, -ботов
Вселенной.
– Есть инфа, где тусуются члены кружка по интересам, кто руководитель, где собирают взносы?
– Данная информация держится в страшной тайне.
– Ясно. Только для меня она никакая не страшная и уже не тайна…
Я эффектно выдержал театральную паузу…
– Ро…, кхм-м, -бо-филы собираются на заброшенном складе компании "Ро-, кхм, – я опять запнулся и продолжил невнятно, по сложившейся традиции прожевав середину слова, – …-тикс инкорпорэйтэд". Там у них свой Храм, в подвалах.
– Интересно. Это что, Западная промзона? – уточнил Диодор.
Я кивнул головой.
– Когда выезжаем?
– Я так понял, основной тусняк у них начинается после десяти вечера. Так что, есть время на перекусить, оправиться и…, – пальцем ткнул в неразобранную кучу бумаг, – закончить систематизацию.
И пока я педантично исполнял первые два пункта плана, Диодор трудился над третьим, и к девяти вечера мы закончили каждый свою задачу почти одновременно. На выходе напарник по-свойски чего-то наколдовал конторскому интеллекту и захлопнул дверь.
Улица неприветливо встретила нас переменной облачностью, промозглым ветерком и мелкой водяной взвесью. Пришлось плотнее запахнуть куртку, сберегая тепло. Уж не знаю, как боролся с низкими температурами напарник, возможно включал обогрев седалища. Но задать напрямую вопрос я остерёгся – он вполне мог это расценить, как мою извечную человеческую бестактность.
Добрались до места назначения буквально за двадцать две минуты, тридцать семь секунд… Во всяком случае, так озвучил затраченное время мой личный "пилот". Аэрокар он пристроил неподалёку от склада так, чтобы просматривались огромные входные ворота. Металл распахнутых давно и, судя по всему, навсегда створок изрядно проржавел, и вряд ли они теперь вообще способны были закрываться. Начинало смеркаться, но прилегающая заброшенная территория покуда вполне просматривалась. И пребывала она в пустынном состоянии. Только ветер одиноко играл какими-то обрывками упаковки. Мы уселись поудобнее и начали ждать…
– Что-то не похоже на место активного паломничества.
– Мы, может, не с той стороны наблюдаем? – задал вполне резонный вопрос Диодор.
– Но мы же всё осмотрели с воздуха? А что на парковке нет аэрокаров, так верующие, может быть, поддерживают строгую конспирацию первых катакомбных христиан и передвигаются исключительно пешком.
– А что в вере в нашего Спасителя такого опасного, что приходится скрываться?
– Я-то откуда знаю? По мне так, хоть в примат науки веруйте, лишь бы без злоупотреблений в отношении инакомыслящих.
Пользуясь отсутствием движняка, я дал указание андроиду:
– Давай, я вздремну, а ты бди в оба.
– Хорошо. А потом поменяемся.
Я посмотрел на своего помощничка – интересно, это что ещё за новости? Как он собирался вздремнуть? Отключиться по недавно приобретённому внутреннему таймеру, что ли? Вот же…
– Карл, очнись, – Диодор довольно чувствительно ткнул меня в бок своим твёрдым локтем.
– А? – Я продрал глаза.
– Наметилось какое-то движение.
Но в абсолютной темнотище кругом ни чёрта не было видно – ни ворот, ни прилегающей территории, ни даже капота аэрокара. Да и сама внутренность салона едва-едва освещалась приглушённым светом приборной доски. Пока я спал, всё небо затянули тяжёлые тучи, и даже такая малость, как свет далёких звёзд, теперь ничем помочь не могла.
– Врата прошло трое свободов, – пояснил свой кипиш Диодор.
Ему-то, с его встроенным ночным зрением, всё было прекрасно видно. И я, чтобы присоединиться к наблюдению за обстановкой, напялил на нос вирт-очки. Теперь окружение просматривалось вполне сносно. Мои очки, правда, были далеко не самой продвинутой моделью, поэтому видеть как днём я не мог – картинка изрядно теряла в красках, контрастах и чёткости предметов. Но это лучше чем абсолютное ничего.
– Не вижу никого.
– Они зашли в ангар…
Пока я обдумывал план дальнейших действий, возле раскрытых ворот появилась очередная малочисленна группа… Людей? Роботов?
– Диодор, ты не видишь, кто там? Свободы или люди?
Андроид несколько секунд натужно жужжал фотоэлементами, видимо, настраивая периодически заедающий правый зум.
– Вроде… Похожи на свободов. Но, скорее, переодетые люди. Моторика отличается от уверенной походки гордого свобода – какая-то вся расхлюстанная, совсем как у тебя.
– Ну-ну, – не воспринял я замечание. Критика об отсутствии должной грации от собранных в одну кучу шестерёнок. Сума сойти можно!
Пока я дулся на андроида, в ворота прошли ещё порядка десяти «роботов».
– Пойдём, тусняк начинается. Может, затеряемся среди адептов, – решил начать действовать я.
Вылезли из аэрокара и мелкими перебежками направились прямиком в пасть к «тигру»… Хотя… Ворота более походили на развёрзнутую пасть парализованного бегемота. Охрана здесь отсутствовала минимум лет пять, и мы беспрепятственно проскользнули внутрь.
Огромное помещение выглядело совсем непрезентабельно – наполовину разрушенная крыша, выбитые стекла, и ветер, гуляющий в пустоте сам по себе. Куда подевались немногочисленные посетители этого заведения, оставалось загадкой. Правда, недолго.
– А где все? – тоже удивился Диодор.
– Ищи лаз под землю, – ответил бестолковому роботу.
Вместе обошли территорию, и в углу обнаружился вход в старое бомбоубежище. Андроид шутя откатил массивную дверь, и пахнуло спертым, плесневым воздухом. Освещение конечно же не работало, что, впрочем, ни для меня, ни, тем более, для андроида не создавало особых проблем. И мы шагнули в тухлую атмосферу катакомбных адептов новой религии.
Узкая бетонная лестница некоторое время вилась на пару этажей вниз и закончилась ещё одной дверью. За которой во тьму уходил высеченный в камне коридор. Периодически прерываясь закрытыми дверьми. Как и положено заброшенным помещениям, стены оного густо покрывала «наскальная» живопись. Видимо, с самых древних времён человека неудержимо тянуло разукрашивать безразличную пустоту каменной поверхности весёлыми картинками. Но если в доисторические времена для примитивных людей источником вдохновения служили сцены охоты и окружающий животный мир, то теперь же, с безудержны развитием интеллекта, предпочтение отдавалось узко-специфической теме внешней репродуктивной системы человека, порою дополняемой пояснительными надписями или абсолютно абстрактным хаосом из завитушек и прямых линий.
Что подталкивало человека к искусству в прошлом, и что двигает его туда же ныне, загадка из области, наверное, коллективного бессознательного.
– Это что, в каждую дверь надо заглядывать? – Диодору, судя по всему, было плевать на творческие порывы царя природы.
Я пожал плечами:
– Есть более продуктивные варианты?
– Нету.
– Тогда и рассуждать не о чем. Вперёд. Где-то же они сейчас проводят свои таинственные таинства.
И мы пошагали вдоль истекающих конденсатом разукрашенных стен, открывая подряд все двери и заглядывая в скрытые за ними помещения. Но только ватная тишина встречала повсюду.
– Вот же, законсперировались, – бормотал Диодор, проверив очередное пустующее помещение и перемещаясь к следующему, – Словно за ними тут с собаками гоняются. Да кому они нужны… Оп-па!
Я остановился, услыхав последнее восклицание. Вернулся назад и вслед за андроидом заглянул за двери.
Здесь, видимо, когда-то находился актовый зал – приличных размеров помещение со сваленными у стен пластиковыми креслами в дальнем конце ещё имело и небольшую трибунку. Возле которой сгрудились служители робо-культа. И на беглый взгляд – сплошь обладатели расхлюстанной походки, но с прикидом под роботов.
Воочию ознакомиться с самим проводимым таинством я просто-напросто не успел – кто-то из местных заметил наше явление:
– Робот!
И все разом обратили на нас свои взоры. Часть носила на носах вирт-очки, часть, судя по всему, обладала встроенными инфракрасными линзами.
– Здрасте, – я начал импровизировать, – Мы хотим вступить в вашу конфессию.
Но что-то радостного удивления в лицах присутствующих от обретения новых братьев по вере я не заметил. Лишь тихий ропот покатился по рядам. Видимо, хвала единственному здесь настоящему роботу. Вперёд из толпы выдвинулся худющий, абсолютно лысый парень, облачённый в знакомый уже лапсердак.
– Роботам здесь не место!
– Как же так? Вы айроны? Или мы ошиблись дверью?
– Не ошиблись. Но робот должен покинуть помещение, иначе…
В последнем «иначе» прозвучала прямая явная угроза.
– Постойте, постойте. Не будем горячиться, – я попытался закончить мирно нашу экскурсию, без неприятных эксцессов для местной верующей публики, – Мне нужна…
Закончить не успел – из толпы отделились три крепких, перекаченных стероидами, парня, наверное за образец подражания избравших роботов-штурмовиков. Правда, лишь их широко растиражированный художественный образ. И не имевший с реалиями никаких точек соприкосновения.
– Вали отсюда по-добру… – Обладатель самой активной жизненной позиции грубо подтолкнул Диодора к двери. – Робот!
При этом слово «робот» прозвучало на редкость уничижительно. Что было даже как-то странно услышать от позиционирующих себя последователями первородного робота. Либо я чего-то недопонял в их религиозных постулатах.
– Э-э, – миролюбиво попытался предупредить робо-фила от опасности необдуманных действий, но не успел…
В моём напарнике тут же включились профессиональные рефлексы самосохранения – резко отбив «дружески» протянутую руку, он нанес короткий удар в солнечное сплетение нападавшего. И я явственно услышал в местной тишине хруст хрящей принявшей удар грудины. Об активной жизненной позиции её обладателя теперь можно было благополучно забыть до полного прохождения курса медицинской реабилитации.
– Ах, ты… Робот! – На андроида тут же кинулись пребывающие покуда на ногах «штурмовики».
К большому их разочарованию они вступили в единоборство с истинным, а не киношным штурмовиком – Диодор до Хартии Уравнения служил в элитном отряде «Космических барсов». И в бюро я его поначалу взял чисто для физической поддержки – по характеру работы зачастую приходилось контактировать с не вполне адекватными личностями. Мне в первые месяцы хватило пары переломов и сотрясов, чтобы пересмотреть отношение к некоторым представителям рода человеческого.
Как итог противостояния истинного и мнимых «штурмовиков» – через неуловимое мгновение в медицинской помощи нуждались все три верующих в Робо-Христа. На этом силовая часть переговоров, видимо, закончилась – остальные члены паствы испуганно сгрудились вокруг трибуны.
– Кхм, мы как бы не хотели. – Я кивнул на корчащихся на каменном полу парней. Затем обратился к испуганно жмущейся кучке, – А кто у вас тут главный?
Сгрудившиеся тела зашевелились и исторгли из себя худого борца за чистоту организации.
– Пойдём, потолкуем, – вежливо пригласили его в разрисованный коридор.
Тот, мельком глянув на невозмутимо стоящего над поверженными противниками Диодора, покорно оставил свою паству пребывать во тьме.
– Тебя как зовут? – начал я разговор в коридоре.
– Машиах.
– Хм-м-м, скромно так, но со вкусом. Ладно, Машиах, нам нужен Сирик. – Я показал несколько визуалов пропавшего пасынка клиента. – Знаешь такого?
– Да. Один из моей паствы.
– Где его найти? – без обиняков спросил я.
– Не видел уже около месяца. Перестал посещать таинства.
– Разочаровался в вере?
– Не знаю, – Машиах пожал плечами, – У него папаша придурошный. Может, в психушку засадил. Где ему и место…
Заметив моё удивление, добавил:
– Самому папашке, конечно. А с Сириком, может, чего и похуже приключилось.
– Это чего же? Потерял свой лапсердак? – сыронизировал я.
– Вы что думаете, эти заброшенные подвалы идеально подходят для проведения наших таинств?
– А что, прекрасное место. Для таинств-то – воняет, темно, сыро. Подражаете первым христианам?
– Да какое там – подражаем. У нас несколько адептов пропало.
– Взяли полный расчёт?
– Скорее, перекочевали в мир иной.
– Откуда такое предположение? – удивился я. Кому они нужны, эти айроны?
– Нет их нигде – ни в Сетке, ни дома. Словно и не существовали никогда.
– Да-а? И что это может быть? Сатанисты устроили охоту?
– Я склоняюсь к мысли, что это «тёмные».
– Тёмные? А это ещё кто, чёрт побери?
Машиах покосился на Диодора.
– Он? – Я глянул на Диодора и не смог сдержать смеха. – Ага, теперь понял, почему вы неравнодушно дышите в сторону свободов.
– Ну, да. Эти… Всё-таки, человек он во плоти, не то что ро… – Машиах запнулся, увидав недобро нахмурившегося андроида, – Кхм-м. Свободы.
Видимо, короткая расправа Диодора над тремя боевиками айронов произвела на способности религиозного деятеля не думая чесать языком должное впечатление.
– Не парься. За Диодора я ручаюсь. Свой до ториевых атомов мозга. Можешь его потрогать.
Напарник с укором посмотрел на меня. Я в ответ подмигнул.
– Что прокуратура по поводу исчезновений ответила?
– Факты убийств не нашли подтверждения. Заткнули рты объявлением в розыск, как без вести пропавших.
– Высеченный в граните непреложный закон всех правоохранителей: нет тела – нет дела… В самых широких смыслах… – констатировал я, – А что родители пропавших?
– Ну… Мы тут все, как бы не из самых благополучных семей. У кого всё удачно и хорошо по жизни, разве способен душой проникнуться божественной истинной…
Пока АН перерабатывал слитую ему информацию про встречу с айронами, я прикидывал дальнейшие наши действия. Сирик или бесследно исчез как прочие айроны, или скрывается от гипотетической угрозы. По самой третей серии пока без подвижек. Но к уже имеющимся неизвестным неожиданно добавились ещё и какие-то таинственные «тёмные». Конечно, в сказки-страшилки айронов я не очень-то и поверил, но принимать во внимание теперь придётся, хочешь не хочешь. На то и потёмки – во тьме могут скрываться кто угодно. В том числе и некие «тёмные», коих там обнаружить будет совсем непросто. А если их ещё и не существовало никогда…
От размышлений отвлёк разговор двух моих искусственных интеллектов.
– А чего заявку не подашь по госпрограмме? – в ответ на пропущенную мною сентенцию АНа задал вопрос Диодор.
И хотя между собою они могут общаться напрямую через Сетку, что конечно же и быстрее, и гораздо эффективнее, но в нашем офисе всегда действовало правило – в моём присутствии все общения между коллегами только вербальные.
– Там огромная очередь, и придётся ждать лет пятнадцать…
– Постойте, вы о чём? Новая информация по делу? – вклинился я в разговор.
– Конечно по делу, – ответил Диодор, – АН копит финансы на искусственное тело. На оболочку уже хватает, остаётся только на пару внутренних органов и сам ториевый мозг.
– Чего? Какое тело? – не смог сдержать удивления.
– Хочу иметь возможность передвигаться также как ты и Диодор, – ответил уже сам накопитель финансов.
Я замер, открыв рот – искусственная жизнь не уставала каждый день преподносить сюрпризы. То Диодор со своими прибамбасами, теперь ещё и АН туда же.
– Поясни. Зачем это тебе?
– Я же говорил, он ослеплён своим кажущимся человеческим превосходством и не поймёт чаяний простых свободов да лишённых тела ИИ-шек.
– Да, ладно. Я что, когда возражал супротив твоих париков? – попытался воззвать к искусственной совести андроида.
– А кардио-симулятор? – железобетонно возразил злопамятный Диодор, – Ты же отказал в авансе.
– Кхм-м. – Упрёк был обоснован. – Финансы не позволили.
– Ну-ну…
И я решил быстренько переменить скользкую тему кардио-симуляторов:
– АН, что за госпрограмма? Никогда о такой не слыхал.
– Для тружеников дальнего космоса со стажем более двадцати лет положено наделение искусственным телом за счёт государства.
– А ты труженик?
– Да. Бортовой искусственный интеллект штурманской группы крейсера «Constance B».
– Ого! Так вы с Диодором однополчане?
– Это он походатайствовал о моём приёме на работу в бюро.
– Точно!
Я посмотрел на андроида, который самодовольно покачивался на стуле.
– Там ребята с управления огнём ещё просили пристроить, но артиллеристы не столь умны как штурмана. И нам нужен был только один конторский секретарь.
Да, уж. Как много нам открытий чудных… Сколько вместе работаем, а о славном боевом прошлом АНа я даже не в курсах был. Диодор-то не раз успел похвастаться своими многочисленными регалиями.
– Ладно. Вечер воспоминаний на сегодня закончен. У кого какие мысли по зарабатыванию на парики и искусственное тело? АН, добыл что-нибудь новенькое по Сирику?
– Виртуальными платёжными системами не пользуется, в соцсетях не постится, в Darknet-e не засветился. В общем, парень пребывает в перманентом offline.
– Хм-м, это затрудняет поиски. И не только нам. С общественных камер наблюдения есть что?
– Программа распознавания лиц выдала несколько тысяч совпадений. Пока отсеиваю.
– Ладно, просеивай. Диодор, есть мысли?
Тот привычно пожал плечами. Кулаки, конечно, у него более продуктивные.
– Значит так – АН сеет, Диодор жнёт.
– Чего-о-о? – Андроид даже привстал.
– Шучу-шучу. Поехали, заглянем к нашему клиенту третей серии. Появилась пара вопросов по существу.
Фасад рабочей общаги роботов не отличался изяществом стиля. И в одиночку внутрь соваться туда я бы поостерёгся – всякое рассказывали про эту «обитель зла». Это вам не заброшенные подвалы «Ro-кхм-botics Inc.» с богобоязненными айронами. Но с Диодором за тылы можно было не беспокоиться, и я смело перешагнул разломанный турникет. Полагающийся вахтёр отсутствовал. Хотя, это ещё большой вопрос: кого он должен больше охранять – жильцов от непрошеных гостей или добропорядочных жителей прилегающих высоток от местных приживалок.
Коридоры встречали мрачной стилистикой разрисованных стен. Правда, никаких полагающихся отсылок к репродуктивным органам человека – только замысловатая абстракция прямых линий и углов. Что хотели поведать своим потомкам неизвестные художники-геометры, одному искусственному богу известно.
– Ха! Ашдваошник! – раздался за спиной скрипучий возглас.
С Диодором обернулись одновременно. Посреди коридора, уперев в бока две верхние могучие конечности, стоял робот-горнопроходчик. Если не ошибаюсь, яркий представитель четвёртой серии. Его начищенный до блеска корпус злобно поблескивал в местном сумраке. Фотоэлементы глаз рассинхронно вращались в глазницах.
– Иди, куда шёл. – Отодвинув меня в сторону, вперёд выдвинулся Диодор.
– Ты?! – Удивление в голосе горнорабочего своим надрывом потрясло основы существующей Вселенной.
– Не понял? – Андроид несколько растерялся.
– С ашдваошником? – прояснил своё удивление четвёрто-серийный.
– Он мой партнёр.
Я явственно почувствовал запах горелых обмоток. По-моему, от перегрузки ториевых процессоров в голове горнорабочего слегка подгорело. Во всяком случае, он сполз спиной по стеночке и так остался сидеть.
– По-моему, под кайфом, – пояснил Диодор.
– Под кайфом? – не поверил я.
– Искусственная стимуляция центров удовольствия – дедовские приёмы от власть имущих по управлению необразованными массами.
Странно было услышать от робота древние тезисы марксистских идей.
– Нам куда?
– Седьмой этаж, комната двести тринадцать, место си.
На двери лифта висел знак стоп, а рядом красовался грубый рисунок обыкновенной человеческой фиги.
– Дискриминация по способу появления на свет, – пробормотал Диодор.
– Ничуть. В человеческой рабочей общаге всё тоже самое – и облупленные разрисованные стены, вечно неработающие лифты и одуревшие под кайфом жильцы. Единственное отличие – под каким.
Уж не знаю, поверил ли мне Диодор или остался при своём особом мнении.
На лестничном пролёте между третьим и четвёртым этажами обменивались тумаками несколько роботов-посудомоев. Ввиду профессиональной худосочности участников, угроз данная потасовка нам не создавала. И мы прошли прямо сквозь неё, как проходит горячий нож сквозь масло.
На седьмом этаже висела предупредительная табличка – «Вход посторонним строго запрещён». Но кто такие посторонние, никаких поясняющих надписей рядом не наблюдалось. И мы с Диодором, отнеся себя к своим, спокойно открыли двери…
Коридор седьмого этажа холодно встречал пустыми стенами, к моему удивлению, до сих пор не заполучившими положенной галереи рисунков. Словно здесь никто сроду и не жил. Хотя, относилось ли слово «жить», во всей его полноте, к роботам – вопрос чисто дискуссионный. Что бы там не вещала Хартия. Многие из людей до сих пор так и не приняли Уравнения и относились к роботам как к обычным вещам, пускай и самодвижущимся, и саморазговаривающим.
– Нам сюда. – Диодор кивнул на тонкую пластиковую дверь и аккуратно постучал согнутым указательным пальцем.
Даже от столь лёгкого толчка дверь тихонечко приоткрылась. Мы посчитали это приглашением и вошли в комнату. До этого как-то не приходилось посещать общежития для роботов, и я с интересом впитывал новую для себя обстановку.
Маленькая прихожка с вешалкой для верхней одежды вела сразу в единственную жилую комнату. В которой из мебели не было абсолютно ничего. Точнее роль мебели выполняли сами роботы – они сидели вдоль стен прямо на полу, плотно прижавшись друг к другу. В совсем небольшую комнатку их набилось порядка двадцати. По моим прикидкам – третья серия и выше. Кивнул Диодору – мол, ищи клиента. Сам я до сих пор плохо разбирался в видовом разнообразии всех этих модификаций, перемодификаций, модернизаций и прочих апгрейдов. Да и по физиономиям, на мой человеческий взгляд, сидящие на полу были на одно искусственное лицо. Что весьма затрудняло точную идентификацию клиента. Местные приживалки, судя по их неподвижным телам, пребывали в полной отключке. Видимо, экономили ресурс своих стареньких сервоприводов.
Диодор прошёл вдоль замершего ряда и постучал по одной из макушек с дальнего края. Как он смог вычленить нужную из общей однообразно лысой массы – загадка.
– А-а. Да продлит качественный техосмотр годы благословенного труда, и не ведать вовек кривых рук механика-бракодела! – вежливо поздоровался очнувшийся Третий.
Имена первых осознавших себя роботов для человеческого языка неудобопроизносимы, поэтому клиента мы называли меж собой запросто – Третий.
– Аминь, – брякнул я в ответ.
Чем вызвал укоризненный взгляд Диодора. Всё-таки с чувством юмора у него полный швах.
– Нашли отравителя? – спросил клиент.
– Пока ещё нет. Но круги сужаются.
Упоминание сужающихся окружностей ввело его в лёгкий ступор – по странной прихоти организации мыслительных процессов роботов, им проще обращаться с многоугольниками, чем с более абстрактными фигурами. Поэтому в общении с первыми моделями упоминание окружностей в любом их контексте не приветствовалось.
– Хотели ещё кое-чего узнать.
– Спрашивайте.
– В последние дни кто-то преследовал? Следил?
Третий подумал мгновение и отрицательно мотнул головой:
– Нет.
– С айронами приходилось сталкиваться?
– Да. Приставал один убогий, всё просил продать ему мой лапсердак.
– Как выглядел?
– Комично. – Третий кивнул Диодору. – Лови картинку.
Андроид, получив по Сетке изображение, подтвердил:
– Сирик.
– А чего не продал?
– А я сам в чём должен ходить? Голый? Качественных лапсердаков сейчас не делают. Материал не тот, крой иной. В общем, только видимость настоящей одежды. Кали-юга, чтоб её…
Я с уважением посмотрел на это искусственное подражание царю природы – каким бы оно ни было примитивным, однако тест Тьюринга не казался таким уж непреодолимым препятствием к его очеловечиванию.
– Ясно. Давно видел?
– Двести сорок четыре дня назад.
– Много ваших третьесерийников ещё осталось в строю?
– Все тут. – Третий кивнул на сидящих в комнате рядком. – Весь этаж нашими занят. Стараемся держаться вместе. Противостоим, как можем, карме.
Стала понятна предупреждающая надпись на входе – эта наивная попытка остановить проникновение на седьмой этаж общежития неумолимых кармических законов. Но удивлял проявившийся в разговоре религиозный уклон в индуизм. Айроны – псевдохристиане, третьесерийники – почитатели архаичных Вед. Что за странная склонность мыслящих существ настойчиво искать в нашем суровом мире проявления потусторонних сил? Какая ирония от мыслящей материи – максимально отстраниться от породившей её субстанции.
– На кого-нибудь из ваших было нападение за последние дни?
Робот отрицательно мотнул лысой головой.
– Угрозы?
– Нет. Только недовольство отдельных людей. Но мы привыкли к дискриминации. По принадлежности к царству неживой природы.
Диодор, подтверждая царящую в обществе ксенофобию, что-то там важно поддакнул.
– Как «отравитель» мог выйти на вас? Может быть, подозреваете своего участкового механика? Третьесерийники закреплены за одной профилактической мастерской?
– Да. По месту жительства. Но я своего механика знаю давно. Он не мог.
– Чего не мог?
– Не мог быть отравителем. Слишком порядочный. Обходительный…
Когда вышли с Диодором на улицу, туман в расследовании оставался всё такими же густым и плотным. Единственно, что в водоворот подозреваемых до кучи втянуло ещё и участковых механиков. Хотя, тоже дело. Конечно, по удобству совершения преступления они становились главными подозреваемыми. Секта айронов, ввиду их приверженности самой миролюбивой из религий, отходила на второй план – ни о каких крестовых походах тут лапоть не звенел. Наверное…
– Участковая мастерская свободов третьей серии находится на улице Л. Кинга, – мгновенно выдал нужную информацию АН.
– Ага, бывал я там. – Диодор отвлёкся от расчёсывания любимого парика на своём рабочем месте. – Так себе сервис.
– Поясни, – попросил я расшифровать его таинственные намёки.
– Долгое ожидание в очередях. Специалистов не хватает. За любое экспертное заключение выложи монетку…
– И что здесь необычного? В людской поликлинике всё тоже самое.
– Да-а? – не поверил Диодор.
– А ты что думал? В больницах мёдом намазано для людей? Вы-то хотя бы можете болевые рецепторы отключать на время оперативного вмешательства.
– Тогда не понял – зачем вы туда ходите?
– За тем же что и вы – за здоровьем.
– А там оно есть?
Хм-м. Вопрос, что называется не в бровь, а в глаз. Какое к чёрту здоровье в больницах? Скорее, констатация факта об его отсутствии.
– Мне нужен приходящий ИИ-психолог, – неожиданно заявил АН, видимо посчитав, что и ему не помешает мифическое здоровье, упомянутое в нашем с Диодором диалоге. Хотя бы психическое.
– А что, уже есть проблемы? – забеспокоился я. Не хотелось бы потерять нашего аналитика.
– Да. Клаустрофобия.
– Клаустрофобия? У искусственного интеллекта? Шутишь?
Вот же… Бюро постепенно превращается в какой-то филиал сумасшедшего дома.
– Стенки давят.
– Стенки? – Я окончательно запутался.
– Чувствую себя в тисках. Словно навечно заперт в тюрьме моего сервера. Ты с Диодором можете выйти на свободу, ощутить свежий ветерок, а я тут к бюро привязан, безвылазно.
– Так ты же к Сетке подключён и, как дельфин в море, можешь там свободно плавать. Океан той информации даже не сравнить с тем закутком материального мира, где присутствуют люди. Просто несравнимые размерности.
– Да-а? Как-то не думал об этом, – в голосе АНа проявилась некая гордость за свою призрачную цифровую вселенную.
– Конечно. Ты же там можешь лишь силою мысли свободно перемещаться из одной точки в другую. И в противоположность – сам же знаешь по бывшей работе, как ограничен человек в своих путешествиях по материальной Вселенной. Вот где настоящая тюрьма, – пытаясь убедить АНа в его просто отличном нынешнем состоянии, я и сам начал ощущать давящую силу покрытых старыми обоями стен бюро. Проклятье! Может, в своих душеспасительных беседах, я оказался не так и далёк от истины. Не хватало мне ещё начать завидовать Диодору с АНом и начать копить монеты для оцифровывания своей сущности…
Участковая сервисная мастерская явно не шиковала на выделяемом городом бюджете. Где интерактивные стеновые панели? Гиды-информаторы? Самоочищающиеся покрытия на полу? Обходительные медсёстры в коротких белых халатиках? Взамен всех прелестей цивилизации – потёртый линолеум с хорошо заметными следами доисторических животных на нём, пластами отваливающейся со стен краски, видавшие виды кушетки, буквально забитые сидящими в бесконечных очередях роботами.
– Н-да-а, архаика какая-то, – пробормотал я про себя.
– Плеоцен? Или, всё-таки думаешь плейстоцен? — заинтересовался моим бурчанием под нос Диодор.
