Андрей и Иссэт Котельниковы
Тэтрум. Книга 1
– Я была у них на дирижабле. Там на меня напала какая-то женщина.
– Как это – на дирижабле?
– Эфирно. Я умею так делать.
Она попыталась встать.
– Лучше пока не надо, – стоящий на коленях рядом с креслом навигатор плавно придержал ее за плечи. – Вы голову запрокиньте. У вас носом кровь пошла, вам лучше так посидеть. – Он немного помолчал и тихо добавил: – Я видел, как сильфида принесла ваше… э-э… вас сюда. После вы начали стонать – и пришли в себя.
– Спасибо. Долго я была без сознания?
– Не очень.
– Что произошло в это время?
– Этот гнилой пузырь, – рядом раздался рык капитана, – прошел справа над нами и обстрелял. Первый выстрел в рубку поджег пол, еще несколько по правому баллону.
– Это очень опасно?
– Этот швайнехунде стрелял зажигательными! Это не просто опасно, это смертельно, будь мы на водороде! Дырки не страшны, заделаем, а вот взрыв был бы до неба.
– Капитан, – к ним подскочил старший помощник, – они заканчивают поворот. Наблюдатель видит, что они выпустили два якоря на тросах.
– Хотят порвать обшивку, – капитан бросился к посту управления и переговорным трубам: – Внимание всем! Будет жарко. Чжан Лю, марш на мое место, а я наверх. Все мои команды дублировать экипажу быстро и четко.
После чего капитан опустил на глаза очки-консервы, подбежал к лесенке в задней части мостика, откинул крышку люка и вылез наверх. В открытый люк с ревом ворвался ветер, выдувая остатки дыма из рубки и прочищая сознание Мэйлинь. Она, пошатываясь, пошла за капитаном.
– Вы куда? – навигатор Юэнь Бао бросился ей наперерез.
– Тут я вам не нужна, а вот капитану может потребоваться помощь.
На верхнем мостике дул ветер, Штейнберг стоял, глядя в хвост дирижабля, наблюдая за тем, как приближается синий корабль преследователей. Увидев Мэйлинь, он отошел на пару шагов, открыл металлический ящик, достал и кинул ей в руки широкий пояс:
– Наденьте и прикрепите трос к поручням. Не хватало еще, чтоб вас отсюда сдуло.
Она так и сделала, встав спиной к ветру.
В люке появилась голова матроса:
– Капитан, они заходят с хвоста левого баллона!
– Вижу!
– Капитан! – Мэйлинь пыталась перекричать ветер, – а если они опять будут стрелять?
– Уже не важно! Они все равно хотят нас убить! – Штейнберг стоял боком, вцепившись в букет переговорных труб, и смотрел через плечо на приближающийся дирижабль. Наклонившись к трубам, он то и дело отдавал через них приказы:
– Мастер Лю, компрессоры на подъем! – Повернувшись к Мэйлинь, он подмигнул одобряюще: – Идем вверх, это ограничит их маневр.
Следующий за ними дирижабль стал медленно опускаться на фоне левого киля «Юньшаня» и начал немного подтягивать висящие на тросах два четырехлапых якоря.
– Первая и вторая машина, стоп! Винты правого борта на реверс! Наблюдателям развернуть прожектора на гондолу этой скотины.
Нос преследователя становился все ближе, и когда он практически завис над килем, капитан заорал в трубу:
– Включить прожектора! Поворот направо! Все машины полный ход!
«Юньшань» начал поворачиваться, подводя корму с огромным маршевым винтом под нос преследующего корабля.
– Сбросить балласт!
Палуба мягким толчком ударила под ноги. Мэйлинь заворожено смотрела, как медленно приближается быстро вращающийся диск винта к носовой оконечности дирижабля. Раздался громкий свист, скрежет рвущийся ткани – и вдруг все это перекрыл громкий выдох великана. Оболочка вражеского дирижабля лопнула, выпуская газ, и он клюнул носом, наваливаясь на корму «Юньшаня», отчего тот дернулся и начал заваливаться вниз кормой. Крен стал увеличиваться, Мэйлинь изо всех сил вцепилась руками в ограждение фальшборта. Раздался протяжный треск, вражеский дирижабль с грохотом отцепился и свалился вниз.
– Все машины стоп! Компрессоры на спуск, зафиксировать высоту! Третья машина, сбросить пар. Экипажу осмотреться и доложить о повреждениях.
Капитан медленно сел, привалившись спиной к фальшборту, отстегнул ремень под подбородком, снял фуражку. Затем достал платок и вытер мокрый лоб.
– Ну я тоже не святой, – проворчал он и злобно сплюнул.
* * *
– Главный винт сломан. Обломками поврежден правый киль. Нам повезло, что лопасти запутались в ткани дирижабля и не разнесли нам, разлетаясь, всю корму. Пробиты пятый, седьмой, восьмой и девятый отсеки с правого борта. Давление падает медленно, дыры небольшие, но заделать сможем только после восхода. Запаса гелия должно хватить. В экипаже потерь и ранений нет, несколько человек с ушибами.
Чжан Лю, закончив доклад, потянулся к чайнику с чаем. Мэйлинь подняла руку:
– Я могу попробовать помочь с пробоинами.
– Как? – рука старпома замерла на полпути.
– В эфирном плане пробоины могут быть видны и без света. Я попробую их найти, а дальше покажу Ли Ван Хо, где они, а он уже направит ремонтника.
– Попробуем, хуже не будет, – Чжан Ли кивнул и взял чайник.
– Капитан, – Мэйлинь вспомнила что-то важное.
– Что, моя фройляйн?
– На том дирижабле перед тем, как на меня напали, я успела услышать, что сюда идут еще два корабля: с востока, из Монголии, и с северо-запада, из Туркестана. Им смогли передать наши координаты. Видимо, через астрал.
– Плохая новость… Юэнь Бао, принесите, пожалуйста, карту.
Развернув карту на соседнем столике, все склонились над ней.
– Мы сейчас в этом районе, – палец навигатора описал окружность на карте.
– Понятно… – Капитан задумчиво стал прикидывать варианты: – Старым курсом нам идти нельзя. Зная наше направление и скорость, нас смогут перехватить уже утром. И я не хочу рассчитывать на пограничные патрули русских – они будут конные, а нас встретят в воздухе. На восток – не вариант. Фройляйн, не хотите направиться на юг, в Урумчи? Там есть телеграф и резиденция губернатора. На нас там не нападут.
– Да, нападения не будет, но и свои права я там не смогу защитить. И, в лучшем случае, я погрязну в бюрократии, а в худшем – буду арестована.
– А ваша великолепная золотая пайцза?
Мэйлинь грустно улыбнулась:
– Она помогает только путешествующим. В тяжбах она бесполезна.
– Ясно. Остается север. Навигатор, нам там нужен город с мастерскими и запасом топлива.
– Томск. Чуть более тысячи километров на северо-северо-запад. При нашей текущей скорости до него чуть больше суток в пути без учета ветра. К утру подойдем к горам Алтая, днем пройдем горы, а за ними уже можно идти по прямой до цели. Станция дирижаблей у русских там есть, также есть заводы и мастерские.
– Решено, курс на Томск. И, фройляйн, займитесь пробоинами сейчас. Запасы гелия у нас ограничены, и я сильно сомневаюсь, что мы сможем найти его в Сибири.
– Капитан, я готова. Могу я быть на мостике? Мне кажется, так будет лучше.
– Разумеется, то кресло теперь ваше. Ли Ван Хо, берите людей – и марш наверх.
– Слушаюсь! По готовности сообщу.
Мэйлинь сидела в кресле на мостике воздушного корабля и наслаждалась краткой паузой в бешеной круговерти событий этого дня. Утренние сообщения, резкие перемены планов, нападение неизвестного корабля. Сейчас нужно будет закончить с ремонтом, а после – отдохнуть и попытаться осмыслить то, что произошло.
– Ван Хо передает, что можно начинать.
– Спасибо. Пусть встречает, – Мэйлинь закрыла глаза и стала настраиваться на выход из тела.
Ночное небо было затянуто дымкой высотных облаков, сквозь которую пробивались редкие огоньки самых ярких звезд. Луна была в начальной фазе, и ее серп практически не добавлял света. Черный силуэт неподвижно висящего в небе дирижабля подсвечивался только ярко светящимися окнами мостика и жилой палубы и цепочкой движущихся огоньков на спине правой сигары. Матросы ставили временные тросовые ограждения по самому верху корпуса, переносили веревки и какие-то ящики. У каждого на груди был закреплен аккумуляторный фонарь. На смотровой площадке правого корпуса Мэйлинь разглядела второго помощника и подлетела поближе. Люк в центре площадки был открыт, и была видна длинная вертикальная лестница, уходящая вниз сквозь корпус корабля. Два матроса поднимали из люка на тросе какой-то ящик. Ли Ван Хо увидел висящую рядом дымчатую фигуру, повернулся к ней и заорал:
– Я вас вижу! Готовы начинать?!
Мэйлинь поднесла руки к ушам и несколько раз по ним похлопала.
– Я понял, – отозвался помощник капитана, – вы и так слышите. Извините, привычка говорить громко снаружи корабля. Тут обычно ветрено.
Он повернулся в сторону хвоста и нажал несколько раз на клавишу сбоку на корпусе фонаря. Тот в такт нажатиям замерцал. Матрос, стоящий метрах в двадцати в сторону хвоста, также замерцал своим фонарем в ответ.
– Итак, каждый корпус разделен на девять независимых баллонов. Пятый начинается отсюда и заканчивается там, где сейчас стоит мастер Хань. Снаружи корпус обтянут шелковой тканью, а вот под ней на расстоянии в ладонь обшивка самого баллона, она толстая, с каучуковой пропиткой. Дырка от пули небольшая. Постарайтесь ее найти и покажите мне жестами, где она.
Мэйлинь сложив руки перед собой, поклонилась, показывая, что все поняла. После чего отлетела на пару метров от корпуса дирижабля и зависла, задумавшись. Взгляд ее упал на область в паре метров ниже смотровой площадки. В туманном зрении эфирного плана в этом месте двигалось какое-то марево. Она подлетела поближе и увидела небольшое отверстие, из которого с тихим шипением выходил гелий. Помахав рукой Ван Хо, девушка указала на это место. Практически сразу рядом с ней прошуршала, разворачиваясь, веревка, по которой спустился один из матросов. Встав на колени на покатой спине дирижабля, он наклонился к самому отверстию, разглядывая его, затем поднял голову и закричал неестественно писклявым голосом:
– Так точно мастер! Тут она.
С верхней площадки раздался групповой хохот.
– Мы слышим! Заделывай – и поосторожней там, дыши через раз.
Поднявшись к помощнику, Мэйлинь услышала, как тот рассуждает вслух:
– Плохое место. Видимо, стреляли в Чжао, но промахнулись. – Увидев девушку, он махнул рукой: – Идем дальше. Тут нам повезло, надеюсь, что так и продолжится.
Он двинулся вдоль хребта дирижабля вдоль натянутого стального троса, на ходу быстро перестыковывая страховочные карабины от двух ремней, прикрепленных к поясу.
– Седьмой баллон у нас между вон тем шпангоутом и тем, где мерцает фонарь Ханя, – через плечо сказал он летящей следом Мэйлинь.
Она несколько раз пролетела зигзагом вдоль корпуса между указанными точками, с каждым заходом снижаясь ниже, но так ничего и не смогла увидеть. После нескольких попыток сменила тактику и прошла сквозь обшивку, чтобы посмотреть изнутри. Огромное пустое помещение баллона, в котором гулко раздавались шаги матросов по внешней поверхности, ее ошеломило. Интересно, как можно увидеть маленькое отверстие на столь большой поверхности? Свет снаружи? Но там темно, лучика не увидать… Но это же на физическом уровне, а тут эфирный… Она зависла в самом центре этого пространства и посмотрела под углом вверх, пытаясь настроиться на звезды. Через некоторое время она заметила, что в одном месте очень тускло моргнула фиолетовая точка. Подлетев поближе, она увидела дырку. Так, а как теперь показать, где именно она? Баллон окружала рама дирижабля из вертикальных колец, соединенных горизонтальными балками… Ага!
Пройдя вверх сквозь обшивку, она замахала руками, привлекая внимание Ли Ван Хо. Когда он ее заметил, стала показывать знаками: три пальца вверх, потом рукой горизонтально на уровне груди, потом резко указала пальцем вниз.
– Понял! Ниже третьего стрингера!
Мэйлинь продолжила размахивать руками, а Ли Ван Хо прервал ее:
– Давайте проще. Вы повисите тут, пока трос закрепят. А потом мы спустимся вдвоем, я с мастером Яо, и вы уже покажете по месту.
В следующем отсеке работа затянулась, Мэйлинь раз за разом смотрела то снаружи, то внутри, но у нее так и не получалось найти пробоину. В конце концов она обессилено зависла внутри отсека. Затем вдруг почувствовала толчок в спину, подлетела к стенке баллона – и буквально перед носом увидела отверстие. С трудом, из последних сил удерживая концентрацию, дождалась, когда к ней на тросе спустится Ли Ван Хо, указала на пробоину – и открыла глаза, вернувшись в свое тело. Голова кружилась неимоверно, тело дрожало от внутреннего холода.
Увидев, что она зашевелилась, к ней подошел старпом:
– Как вы себя чувствуете?
– Слабость, тошнота… Очень сложно удерживаться в нужном состоянии. Мы можем сделать перерыв?
– Да, конечно, вы и так сэкономили нам много времени и усилий. Я передам мастеру Ли, чтобы они пока тоже отдохнули. Хотите чаю? Или вы уже всё, и последний отсек мы сами заделаем?
– Нет, я хочу завершить все сегодня. Надо доделать до конца. А чаю – да, хочется.
Старпом посмотрел на нее уважительно:
– Давайте я вам тогда вахтенный чай заварю, с особыми ингредиентами. Нам помогает ночные вахты стоять.
– Кокаин?
– Да ни в коем случае! У нас на борту это строжайше запрещено. Там травы добавлены, саган-дайля и еще несколько. Бодрит.
– Давайте.
Покачивая в ледяных ладонях пиалу с горячим чаем, наслаждаясь тонким, слегка резковатым ароматом, Мэйлинь чувствовала, как буквально с каждым небольшим глоточком ее покидает усталость и возвращаются силы.
– Как вам чай?
– Удивительно… Такое ощущение, будто резкость медленно настраивается, ну как в бинокле.
Чжан Лю зажмурился как довольный кот:
– Вы еще посидите, дайте энергии ци распределиться по телу. Посидите так еще минут пять в спокойствии и умиротворении. Да и ребята еще заканчивают заделывать отверстие в восьмом.
– Как скажете, мастер.
Через несколько минут Мэйлинь глубоко вздохнула, потерла уже теплые ладони и громко сказала:
– Мастер Чжан, я готова. Передайте мастеру Ли, что я направляюсь к нему.
Последний, девятый баллон был в хвостовом отсеке. Он был конической формы и от него отходили плавники килей и горизонтального оперения. Мэйлинь решила сразу начать изнутри и после короткого обмена приветствиями с Ли Ван Хо разом провалилась внутрь отсека. К ее удивлению, она оказалась там не одна. Зависнув в центре кормового пузыря, она увидела перед собой сильфиду и какую-то женщину. Точнее, эфирную проекцию женщины.
– Доброго вечера. Понимаю, что вы удивлены, увидев меня здесь, – сказала та улыбаясь. – Меня зовут Кайла. Вы даже не представляете, как я рада тому, что мы наконец-то встретились!
– Здравствуйте… – ошеломленно произнесла Мэйлинь. – Да, конечно, только тут… как бы сказать… мы тут работаем. Сейчас доделаем, и я к вам вернусь. А то меня матросы ждут.
Она поняла, что еще немного – и покраснела бы от своей сбивчивости, если бы это было возможно в эфирном теле.
– Да, конечно. А над чем именно вы сейчас работаете? – спросила женщина деловито.
– Надо пробоину заделать. В этом отсеке дырка, из нее газ выходит.
– Так попросите Шуа, и она поможет.
– Шуа?
Женщина повернулась к сильфиде:
– О, прекрасная дева воздуха, помогите, пожалуйста, Мэйлинь найти место, откуда аэр выходит.
Сильфида кивнула, сделала круг и, подлетев к девушке, мягко толкнула ее вверх и в сторону. Мэйлинь вздрогнула, вспомнив похожие ощущения – точно так же ее толкнули в предыдущем отсеке под самый конец работы.
– Да, она уже помогала вам, – подтвердила женщина.
– Вы умеете читать мысли? – тихо спросила Мэйлинь, двигаясь в сторону стенки баллона.
– Не все, только самые громкие. Не отвлекайтесь, пожалуйста.
Дырка была небольшая, но сильфида, указав на отверстие, потянула Мэйлинь вниз, показав вторую в нижней части дирижабля: в этом месте пуля прошла навылет. Работа усложнилась: если с первым отверстием было проще, то для того, чтобы объяснить про второе, знаков не хватило, и Мэйлинь пришлось даже вернуться на мостик и через старпома передать информацию словами. Дальше уже Ли Ван Хо с ремонтниками придумывали, как подобраться к низу баллона, устанавливали странную систему тросов и растяжек с нижней палубы, соединяющей обе сигары дирижабля. Несколько раз, пролетая сквозь девятый отсек, Мэйлинь видела там Кайлу, которая кротко сидела, подогнув ноги, и что-то вязала. После того как Ли Ван Хо с сопровождавшим его матросом сумел подобраться к нижнему отверстию и показал Мэйлинь, что все в порядке, она прощально помахала ему рукой и влетела внутрь девятого отсека.
Когда она зависла напротив Кайлы, та подняла на нее глаза и спросила:
– Ну что, вы готовы пообщаться?
– Да. Дальше моя помощь не требуется.
– Хорошо. Мы ведь можем переместиться в какое-то другое место на этом корабле? А то прекрасной Шуа здесь не нравится, – она показала на сильфиду, которая влетела в отсек следом за Мэйлинь. – Она говорит, что тут аэр земли, он хоть и легкий, но тяжелый. Я не совсем понимаю, что это значит, но ей тут, внутри, неуютно.
– Да, конечно. Давайте снаружи, на носу левой сигары этого корабля.
– Хорошо, – сказала Кайла и исчезла.
Когда Мэйлинь и сопровождающая ее сильфида добрались до носовой оконечности дирижабля, Кайла уже была там и сидела на покатой поверхности левой сигары.
– Присаживайтесь, – она указала рукой рядом с собой.
– Как вы так быстро тут оказались?
– Сейчас попробую объяснить. Физически я нахожусь в своем доме в Ирландии, сознанием – в своем астральном пределе, а то, что вы видите, это проекция из астрального плана на эфирный. – Кайла посмотрела на Мэйлинь и с надеждой уточнила: – Понимаете?
– Да. А откуда вы меня знаете?
– Это длинная история… И я вам обязательно ее расскажу во всех подробностях, обещаю! Мне просто не хочется сейчас, когда вы пережили такое потрясение, да еще и вымотаны эфирными трудами, погружать вас в эзотерические дебри. А без них, боюсь, тут не обойтись.
Кайла подсела поближе к Мэйлинь, и сразу создалось впечатление, что они сидят в какой-то уютной гостиной за чашкой чая или кофе. От этой женщины веяло таким спокойствием и уверенностью, что у Мэйлинь слезы навернулись на глаза: она вспомнила про маму.
– Как мне вас утешить? – Кайла сочувственно коснулась ее руки. – Давайте я чуть больше расскажу о том, что стоит за этим нападением, а потом покажу вам вашу маму. Она жива, я это точно знаю. Так что можете из-за этого не переживать!
Мэйлинь посмотрела на нее с надеждой и недоверием. Как же ей хотелось, чтобы сказанное Кайлой оказалось правдой. Она глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки:
– За нападением стоит мой дядя Ши Вей? Он нанял людей с магическими способностями? Я видела на вражеском дирижабле женщину-мага, она на меня напала. И там еще был молодой мужчина, которого она назвала братом.
– К сожалению, все гораздо сложнее. Ваш дядя решился на захват «Золотой цапли» и все последующие действия потому, что он вступил в сговор с магическим орденом. Он носит название Лаэт, орден свободы воли. И его создатель, Магистр этого ордена, решил, что пришла пора действовать. Не думаю, что он отдавал прямые приказы убить вас или ваших родителей, но его опрометчивая фраза о том, что вас нужно захватить любой ценой, чуть не стоила вам жизни. Вы не представляете, как я испугалась, когда узнала обо всем этом! – Кайла сцепила ладони на груди, чтобы справится с волнением, и золотая энергия Потока окружила ее эфирное тело.
Мэйлинь внимательно ее слушала, ловя каждое слово. Да, у нее было ощущение того, что за всеми этими событиями стоит еще что-то, ей неведомое. Но все развивалось так быстро, что она не успевала все это обдумать. А эта женщина явно могла рассказать ей то, что дополнит картинку.
– Что этому ордену и Магистру нужно от меня и моей семьи?
– О, это важный и непростой вопрос. Я сама в этом еще до конца не разобралась. Надеюсь, я не напугаю вас своими словами, но, понимаете ли, так случилось, что ваша судьба и судьбы еще нескольких людей плотно связаны с происходящим Переходом. Вы знаете, что такое Переход?
– Да, мой учитель мне говорил. Настают новые времена, и человечество находится на рубеже перехода на новый уровень. Поэтому то, что раньше было скрыто от обычных людей, – магия, эфирные и астральные духи, мистические энергии, становится более доступным. А правда, что сам Переход произошел почти двадцать лет назад?
– Да, даже чуть больше, чем двадцать лет. Но давайте не будем сейчас об этом. Это, как я уже говорила, длинная история. Ну так вот… вы древняя душа, пришедшая в этот мир, чтобы помочь этому переходу. Но вы пока молоды и не осознаете свой Путь. Всему свое время. Вам сейчас двадцать два года, скоро уже двадцать три, и это особый период в жизни древней души. Поэтому, не дожидаясь вашего двадцатитрехлетия, Магистр начал действовать, чтобы успеть повлиять на вас и ваше мировоззрение еще до того, как вы вступите в новый этап своей жизни…
Говоря, Кайла внимательно смотрела на Мэйлинь. Ей было важно, чтобы та действительно понимала всю важность происходящего. Мэйлинь тонко чувствовала возникший между ними контакт и старалась всем своим видом показать, что понимает то, о чем говорит Кайла. Ей были знакомы темы цикличных возрастов, и она сама внутренне готовилась к новому этапу. Она с улыбкой вспомнила, как гадала на Книге Перемен, стараясь понять то, к чему ведет ее судьба.
– Давайте все же перенесем продолжение нашей беседы, а сейчас я хочу вам кое-что показать, – Кайла сложила ладони лодочкой, наклонилась к ним, выдохнула – и в ладонях у нее загорелось пламя. Поместив его перед сидящей на коленях Мэйлинь, она попросила: – Внимательно посмотрите в огонь – и смотрите неотрывно, пока не увидите картинку.
Языки пламени завораживали, танцевали, ежесекундно менялись – и вдруг из пламени стала проявляться обстановка комнаты: стол, резные деревянные панели на стенах, стоящие люди. Она очень хорошо знала эту комнату – это был рабочий кабинет ее мамы. А вот и она, стоит за столом. Изображение поворачивалось из стороны в сторону, и Мэйлинь поняла, что видит это глазами какого-то человека. Двое мужчин в черном стоят напротив стола слева от наблюдателя. Раскрытые в криках рты, размахивание руками. В этот момент один из них выхватывает револьвер и стреляет. Мама оседает в свое кресло. Мэйлинь закусила в безмолвном крике кулак. В этот момент распахивается дверь и в комнату вбегает отец. В его руках меч. Он мельком бросает взгляд на жену, его лицо мертвеет, и катана в руках оживает в своем смертельном танце. Первый замах наискось снизу отбрасывает стрелка в сторону, отец прыгает вперед, высверк стали сбоку, и картинка, вращаясь, начинает тускнеть и исчезает на фоне языков пламени.
– Смотрите дальше, – услышала Мэйлинь шепот Кайлы.
Вторая картинка. Какая-то темная подворотня. Отец медленно бредет, рядом с ним неестественно бледная мама, ее рука закинута на плечо мужа, он поддерживает ее и практически несет на своем плече.
Изображение опять меняется. Маленькая комнатка с круглым окном иллюминатора, за которым видно покачивающееся море. На кровати лежит мама, видны бинты с темными пятнами потеков. Рядом с кроватью на полу на пятках сидит отец, у его левого колена лежит меч в ножнах.
– Ваш отец самурай?
– Ронин. Он потерял звание, когда выбрал быть с мамой.
– Они плывут в Нагасаки. Мама ранена, но жива. Судя по всему, ваш отец считает, что в Японии для них будет безопаснее всего.
– Спасибо!.. – с чувством прошептала Мэйлинь.
– Я вижу, что вы очень устали. Предлагаю встретиться еще раз через несколько дней.
– Спасибо, я буду рада нашей встрече.
После этих слов Кайла исчезла, исчез и зажженный ею огонь. Сильфида, которая все это время была рядом и, казалось, внимательно слушала, помахала ободряюще рукой и тоже быстро улетела, заложив красивый вираж в темном ночном воздухе…
Мэйлинь открыла глаза. Встала, что-то невнятное махнула рулевому и, шатаясь, добралась до своей каюты. Войдя в нее, упала в кровать и мгновенно провалилась в мягкие объятия сна.
Спала она долго. На минутку проснувшись, увидела на столике в изголовье поднос с остывшим завтраком и опять провалилась в сон. Проснувшись днем от шороха открывающейся двери, увидела вестового с очередным подносом. За окном проплывали вершины гор.
– Мы где сейчас?
– Уже летим над Алтаем, завтра утром должны быть на месте.
– Замечательно. У нас получается.
– Так точно, мастер Мэйлинь, – поклонился вестовой.
Окончательно проснувшись, Мэйлинь отправилась на поиски капитана. Ночной разговор с призрачной гостьей, образы, увиденные в огне, никак не давали ей покоя. Капитана она нашла на мостике. В рубке царила деловитая атмосфера с редкими командами и спокойным их исполнением.
Увидев вошедшую Мэйлинь, Штейнберг поднялся из своего кресла и с улыбкой спросил:
– Как вы себя чувствуете? Получилось выспаться?
– Да, спасибо.
– Я хочу поблагодарить вас за ночную работу. Вы сэкономили нам массу времени и сил.
– Пожалуйста. Я рада, что смогла оказаться полезной. Капитан, я могу с вами посоветоваться?
– Конечно, – он внимательно посмотрел на встревоженную Мэйлинь и предложил перейти в его каюту, после чего обратился к навигатору: – Мастер Бао, примите командование.
– Слушаюсь, капитан.
Каюта капитана была небольшой: простая, по-армейски заправленная кровать, диванчик около стены с круглым иллюминатором, рабочий стол. Войдя, капитан сразу превратился в радушного хозяина, отошел к угловому буфету и стал что-то собирать на стол из угощения.
– Вам чай сделать или что-то покрепче хотите? – спросил он через плечо.
– Чай. Я не голодная, совсем недавно поела.
– Хорошо, – он поставил на стол перед Мэйлинь корзинку с печеньем, тарелку с сухофруктами и сам сел напротив. – Чайник скоро вскипит. О чем вы хотите поговорить? О маме?
– О маме тоже. Вчера было так много событий, столько произошло, что я не смогла до конца осознать, что случилось… – она запнулась. – Возможно, это и к лучшему.
– Почему?
– Не успела в это погрузиться. А вечером пришли еще новости про маму: она жива. И папа тоже.
– Очень интересно. Я весь внимание.
– Во время вчерашнего ремонта, когда мы заканчивали поиск пробоин, я встретилась с одной женщиной…
– Где?
– Вы не поверите – внутри девятого отсека. – Мэйлинь увидела удивленно взлетевшие брови капитана и поспешила объяснить: – Это было в эфирном плане. После того, как мы закончили с ремонтом, я с ней поговорила.
– Теперь понятно. А мы думали, что вы устали и уснули прямо в кресле. Ходили на цыпочках, говорили шепотом, не хотели будить.
Мэйлинь смущенно улыбнулась:
– Спасибо за заботу. Я очень тронута, – сказала она с признательностью, потом помолчала и вернулась к разговору. – Так вот, эта женщина, ее зовут Кайла и она из Ирландии, она немного рассказала про меня и в качестве жеста поддержки, как она выразилась, показала, что происходило в кабинете мамы во время нападения.
– Прошу прощения, что перебиваю. Вы ей доверяете?
– Я ее до этого не видела. Однако то, что она показала, это реальность. Я видела и папу, и маму, видела ее кабинет. Был конфликт, несколько человек угрожали маме, потом один в нее выстрелил и ранил. На звук выстрела вбежал папа и мечом зарубил нападавших. После он увел раненую маму в порт, и теперь они плывут в Нагасаки.
– Это хорошие новости. Ваши родители живы. А вы знаете, почему Нагасаки?
– Мой папа из Японии. Они с мамой там познакомились, в нашей торговой фактории, и переехали в Китай. Он иногда в шутку предлагал туда вернуться, когда успокаивал маму в сложные времена.
– Япония непростая страна. Их политика самоизоляции, которая, кажется, называется сакоку, препятствует любым внешним контактам. Они очень негативно относятся к иностранцам. До сих пор только в двух городах разрешили основать фактории, через которые мы можем с ними торговать, одну китайскую, другую американскую. С другой стороны, если ваши родители планируют выйти за пределы фактории, то там их никто найти не сможет. Судя по всему, ваш отец увидел большую опасность, если не обратился в полицию и бежал под защиту сегуна.
– Я очень волнуюсь за них. Неужели никак нельзя передать весточку?
– К сожалению, никак. Скоро закончат прокладывать телеграфный кабель в Нагасаки, но это поможет только для связи с факторией. За ее пределы можно передавать письма только чиновникам сегуна и исключительно деловые. Так что… если только у вас есть способ связаться через тонкие планы.
– У меня нет таких способов. И что же делать?
Штейнберг погладил бороду, задумавшись.
– Знаете, как было раньше? Корабли тогда были деревянные, парусные и куда как менее надежные, чем сейчас. Моряк уходил в море, и его близкие не имели никакой возможности узнать, что с ним и вернется ли он. И для того, чтобы не выгорать в ожидании, они концентрировались на своих делах, на том, что нужно делать тут, на земле, пока муж или отец находится в плавании. Я бы на вашем месте все внимание посвятил бы своим делам, полету в Москву, нахождению тех союзников, о которых вы говорили. Если я правильно вас понял, ваш отец сделает все, а может он многое, для того, чтобы с вашей мамой все стало хорошо. Потому сконцентрируйтесь на том, что они живы и просто уехали в путешествие в Японию. А когда вы доделаете свои дела, то или они вернутся к вам, или вы сможете там их найти.
Мэйлинь посидела некоторое время молча, обдумывая сказанное:
– Спасибо, капитан. Я сделаю так, как вы советуете. А можно я у вас спрошу?
– Конечно.
– Почему вы мне помогаете? Точнее, то, – она запуталась, пытаясь подобрать слова, – как вы помогаете. Я чувствую, что это не формальное отношение ко мне как к странному пассажиру с золотой пайцзой.
– Я вас понял. Сегодня утром я тоже много думал, вспоминая вчерашний день. Изменения маршрута, вы с этой пайцзой, команда, готовая взбунтоваться, следуя традиции вашего народа. А потом нападение. И ваше активное участие в ремонте. – Он наклонился и долил чай в чашку Мэйлинь. – Я увидел, что против вас действуют силы, готовые не просто вас убить, но и наплевать на все сопутствующие жертвы. А раз так, то это уже стало и моим личным делом. Я буду рад, если на какое-то время наш корабль станет для вас домом.
Мэйлинь почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы. Капитан одобряюще улыбнулся:
– Еще чаю?
– Нет, спасибо! Я очень благодарна вам за все, что вы для меня делаете! – и Мэйлинь торопливо встала и распрощалась. Ей хотелось поскорей остаться в одиночестве, чтобы не расплакаться при капитане.
* * *
Дирижабль неподвижно висел над облаками. Облачность была сплошная, без разрывов.
Навигатор подошел к своему столику с лежащей на нем развернутой картой, положил секстант, еще раз пробежался глазами по своему блокноту, плотно исписанному цифрами вычислений, после чего повернулся к Штейнбергу:
– Капитан, я практически на сто процентов уверен, что мы над Томском.
– Это хорошо. Жаль, ваши приборы не могут показать, где там, – он ткнул пальцем вниз, – кончаются облака.
