Андрей Лоскутов
Мертвые и умирающие
Кладбище старых машин
Помниться мне как в детстве с ребятами из класса я постоянно зависал на свалке за городом. Мы играли в кладоискателей и охотников за сокровищами и вечно рылись в грязи в поисках редких предметов. Будь то крышки из-под бутылок, редкие значки или монеты. Стоит ли говорить, что большую часть времени нам попадался лишь мусор.
В детстве на всё вокруг смотришь как-то по-особенному, пропуская всю окружающую тебя грязь через призму добра и наивности. Горы гнили, тряпок и мусора кажутся тебе непреступными скалами, твой друг – капитаном корабля, а ты – его штурманом, рабочие в комбинезонах и перчатках – пиратами, а охранник свалки – свирепым их предводителем.
Только спустя годы начинаешь понимать, насколько безрассудным и глупым ты был, когда лазил по этим мусорным горам, вдыхал пары гнили, грязи, пыль, и копоть от старых разваливающихся на части машин. Но разве в 12 лет задумываешься о своем здравии, конечно же нет. Мы молоды, полны сил и у нас еще столько неизведанного впереди. Со временем многое забывается, но история старого сторожа той самой свалки запомнилась мне надолго.
Того сторожа звали Семен Ильич, фамилия тоже была, но я её не запомнил. Мужик он был в принципе не плохой, разве что сидел один раз. По пьяни стукнул другого мужика в баре, тот упал, а подняться уже не смог. Считай Семен одним ударом убил сразу двух человек, того типа в баре, да и себя самого. В драках победителей нет.
Но это я выяснил гораздо позже, уже после его смерти. Мне казалось странным, что такой не глупый человек как он работает в таком месте. Но, увы, с подобным пятном на биографии мало куда берут, будь ты хоть трижды Эйнштейном.
Нам с ребятами он казался тогда жутко страшным, в городе про него ходило множество слухов. Его называли похитителем детей, пожирателем тел, но в основном просто убийцей. Он жил отшельником где-то на окраине города и все свое время проводил в большой железной будке посреди свалки.
В один из тех дней что мы проводили, бездельничая на свалке кто-то из ребят предложил забраться на самую высокую гору мусора. Ну и чтобы вы думали, лазили на нее все, а упасть умудрился лишь я. Прям с детства озарен везением, нечего сказать.
Ну дак вот, сдуру на спор забравшись на самый верх мусорной башни я оступился, покатился вниз и где-то на середине стал проваливаться внутрь. Я заорал, парни заржали, кругом все катилось, гремело и падало. Естественно, на образовавшийся шум прибежал сторож, едва завидев его с палкой наперевес ребята перестав смеяться бросились наутек никто из них конечно же про меня не подумал.
Я падал всё глубже. Чёрное море покореженного металла буквально поглощало меня сантиметр за сантиметром. Рядом не было ничего кроме ледяной, обжигающей стали. Старые покрышки, разбитые фары, проржавевшие насквозь двери и бампера машин.
Попытался встать, но ботинки лишь скользили по обломкам, затягивая меня всё глубже. Отчаянно царапаясь за жизнь, я хватался руками за всё подряд, изрезав пальцы в кровь о металлические осколки.
Чёрная дыра из металла, резины и пластика засасывала меня в свою даль. Темнота окутывала, запахи застывшего, застарелого масла, грязи и копоти забивались в нос и рот заставляя кашлять. С каждым вздохом лёгкие все больше насыщались газом, оставшимся в старых, выхлопных трубах.
И когда я решил, что это конец наверху мусорной горы послышалась возня. Чьи-то сильные руки разгребали завал прям надо мной, я почувствовал, как кто-то схватил мою руку и потянул на себя. Оцарапав по пути локоть, спину и бок, но всё же живой я вновь оказался на вершине горы. Передо мной стоял сторож, а за его спиной мерзко посмеиваясь стояли ребята. Никто их них даже не попытался мне помочь.
– Маленький идиот, – прохрипел Семен Ильич, вытащив меня из мусорной ловушки. – Ты знаешь, что где-то там, глубоко под землей лежит сторож. Он мог схватит тебя за лодыжку и утащить за собой, если бы я не подоспел.
Я не сказал ему тогда, что действительно какое-то время чувствовал стальную хватку холодных как лед пальцев, которые уцепившись тянули меня вниз. Так ли это было на самом деле? Навряд ли, скорее всего моя нога провалилась между стальных прутьев какой-нибудь радиаторной решетки или чего-то подобного. Со страху порой всякого навыдумываешь.
– Спасибо, – негромко пробурчал я своему спасителю, левой рукой потирая ушибленный локоть.
– Ты бы это, здесь не лазил больше, – прохрипел старик. – Иначе второй раз я могу не успеть.
– Пойдём, посмотрю твой локоть, – схватив за плечо он поднял меня на ноги и поволок за собой. – У меня в сторожке должна быть аптечка.
– Да нет, что вы, не стоит… – я начал было вырываться, но Семен Ильич схватился за плечо сильнее и слегка надавил, заставив меня поморщится от боли.
– Иначе может быть заражение! – гаркнул он так, что распугал всех ворон на свалке, а стоявшие чуть поодаль ребята даже подпрыгнули.
Делать нечего, пришлось послушаться старика и пойти вслед за ним к стоявшей у больших ворот будке. На самом деле локоть болел адски, кровь, сочившаяся из небольшой царапины, уже пропитала рукав футболки. И когда сторож, обмакнув грязноватый бинт в перекись прижал его к ране мне действительно стало полегче.
Поначалу было больно, перекись зашипела, останавливая кровь и обеззараживая рану, но через пару минут всё закончилось, и я почувствовал облегчение.
– То-то же, – хмыкнул вдруг не с того не с сего развеселившийся сторож.
Он улыбнулся мне своим полупустым ртом и направился к дальнему углу коморки кипятить чайник. Пока я сидел на жёсткой деревянной кровати у двери и осматривал скудное убранство сторожки.
– Ты же, наверное, в курсе про байки о погибшем здесь стороже, – заговорил тем временем Семен Ильич, разливая кипяток по грязным кружкам.
Руки у него тряслись с бодуна, и добрая половина горячей воды пролилась на пол. Он посмотрел на меня ожидая ответа, в его ярко-голубых глазах блеснули весёлые огоньки. Принимая кружку, которая слегка обожгла мне пальцы я покачал головой.
– Ну тогда я тебе расскажу, – усевшись на единственный стул, стоявший с другой стороны стола, старик вынул из кармана фунфырик, отвинтил с него крышку, капнул несколько капель горячительного себе в чай и начал свой рассказ.
Старика, работавшего сторожем здесь до меня, звали Фёдор Яковлев. Отставной военный, серьёзный мужик, один из тех, кто в детстве рогатками убивает на лету голубей, а в старости спит в обнимку с ружьём. В общем славился он мерзким характером, дурным запахом изо рта и грохочущим на всю округу храпом. Короче странный и страшный дед, врагу не пожелаешь жить его жизнью.
Дело было в ночь на Хэллоуин, у нас он ясно дело, не празднуется, зато в других странах в него верят и беснуются всю эту адскую ночь напролёт. В общем конец октября, на Урале, дубарина стоит страшная сам понимаешь, на улице хлещет дождина, волком воет ветрина, такая короче, картина.
Фёдор сидит в точно такой же сторожке жуёт сухпаёк, запивает водкой и пялится в ящик. Естественно смотрит боевик, крутанув громкость на полную чтобы перекрыть грохот на улице. Примерно к десяти вечера молния бьёт по проводам, в сторожке вырубается свет, а ящик начинает шипеть и искриться.
Старик, недолго думая хватает ведро в углу и заливает это дело водой. Телевизор мгновенно затихает, выпустив к потолку клубок едкого дыма. Тяжело вздохнув, Фёдор выглядывает в окно и видит, как среди темноты на улице одна за другой оживают гниющие на свалке машины. Фары загораются как огоньки на ёлке под новый год, и вскоре вся улица вокруг сторожки освещается ярче чем днём.
Пока сторож морщится от яркого света у него за спиной скрипит половица, а следом включается пустой чайник и начинает лихорадочно нагреваться. Обернувшись, старик чувствует, что в сторожке он уже не один. С невероятной для своих лет прытью он подскакивает к койке хватает ружьё и фонарик.
Часто дыша, как паровоз он держит ружьё перед собой и оглядывает пустую комнату. У чайника тем временем срабатывает предохранитель, он выключается, но в следующую секунду Фёдор слышит скрежет по ржавой крыше сторожки прямо над своей головой.
Громко вскрикнув, он жмёт на курок целясь в потолок и пробив в крыше дыру выскакивает наружу. Как только он оказывается на улице большой бульдозер без водителя в кабине на полном ходу сносит к хренам его ветхое жилище со всеми пожитками.
Оглушенный грохотом и ослеплённый со всех сторон фарами Фёдор бросается, наутёк пытаясь на ходу перезарядить ружьё. Ледяной ветер подгоняет его в спину, потоки небесной воды хлещут по голове и плечам.
Хлам, мимо которого он бежит оживает у него за спиной, тянет свои металлические грабли и громко лязгает. Бульдозер, раскатав сторожку в блин отправляется в погоню. Старик слышит шуршание гусеницы у себя за спиной, как пыхтит и фыркает позади эта грозная машина.
Он бежит до тех пор, пока не утыкается в огромную яму и едва в неё не свалившись останавливается у края. Огромная железяка также замирает, не доехав до него десяти метров. Казалось, что вот-вот эта дуэль должна подойти к концу. Столпившиеся вокруг них машины освещали место действия не смея шелохнуться.
Направив всё фары на старика бульдозер похоже ждал от него действий. Фёдору вдруг привиделась нахальная улыбка на металлическом лице. Стальное чудовище потихоньку посмеивалось над ним, очевидно ожидая, что сторож, всё понимая сам прыгает в яму. Но старик вовсе не собирался облегчать им работу. Он вскинул ружьё и в эту же секунду бульдозер сорвался с места. Выстрел угодил точно в гусеницу, машина слегка накренилась и разогнавшись ударила «совком» Яковлева.
Пролетев метра три, старик ударился спиной о грязь на дне ямы. Почувствовав, как хрустнули позвонки, он, застонав попытался подняться, но большой ком грязи прилетел точно в грудь буквально пригвоздив его к месту. Дергая руками и ногами, старик барахтался посреди ямы пытаясь выбраться из-под цепляющейся за него глины. Однако, следом прилетел следующий ком, а затем ещё и ещё. Под конец бульдозер хромая заровнял могилу, а сверху на неё положил развалившуюся сторожку. Конец.
Закончив, Семен Ильич, испустив хриплый смешок отхлебнул из чашки и негромко крякнув от удовольствия уставился на меня. Я сидел, вытаращив глаза, меня очень напугал этот старик и его жуткий рассказ. А старый хрен смотрел на меня слегка прищурившись, и улыбался.
Не знаю скольким людям он еще рассказывал эту историю после меня, но одно знаю точно, она превратилась в некое подобие городской байки, пересказываемой каждый раз на новый лад с более кровавыми и интригующими подробностями. Спустя годы старый сторож просто на просто не проснется после очередной попойки, его вынесут в черном мешке и так как родственников нет, город заплатит за похороны. Вот, собственно, и всё, люди умирают, а истории живут. И. Так. Было. Всегда.
Костюм из вашей кожи
В нашем экзотическом ателье есть всё, что угодно. Мы делаем одежду из всего на свете, из любого материала, любой каприз за ваши деньги. Так, гласили надписи на витрине одного из наших лучших городских ателье. И они действительно не врали, делая одежду буквально из всего, что попадалось швее под руку.
Там были тулупчики из шкурок котят, сапоги из собак, пояса из змей, леопардовые ремни и даже пиджаки из шкуры гиен. В общем всё, что могло заинтересовать искушенного гостя. А если чего-то не могли найти сразу, делали под заказ в довольно короткие сроки. Естественно, это баловство стоило больших денег и, разумеется, к услугам этого ателье обращались только самые богатые и самые избалованные люди города.
Однажды, в этом ателье появился очень состоятельный гость, едва он переступил порог к нему тут же подлетел Семён, хозяин этого элитного заведения. Отметив сразу же про себя, что гость одет в целом безвкусно, но безумно дорого. У пожилого мужчины не было стиля, но определенно водились деньги.
– Чего желаете? – расплывшись в своей самой шикарной улыбке спросил хозяин.
– Хочу костюм из вашей кожи, – без долгих вступлений ответил старик.
– Что, простите? Мне кажется, я не расслышал, из какой кожи?
– Из вашей, – с легким раздражением повторил гость. – Хочу, чтобы вы содрали с себя шкуру и сделали мне костюм.
– Я не уверен, что правильно вас понял. Вы хотите костюм из человеческой кожи?
– Да, пусть ваша швея её с себя снимет и оденет на меня.
– Боюсь, что это невозможно, мы не может позволить ей себя освежевать, это же все-таки преступление, – продолжал лебезить перед гостем Семён. – Может, я могу вам предложить что-то другое.
– Очень жаль, но нет. Я пришел сюда именно за этим, мне вас порекомендовали, и судя по вывеске я ведь пришел по верному адресу?
– Да… но… мы не можем…
– Жаль, – повторил гость и отвернувшись побрел назад к двери. – Хорошее было ателье.
– Погодите, постойте… – испуганно закричал ему вслед хозяин, но старик уже вышел на улицу.
– Аня постой за прилавком пока я не вернусь! – громко гаркнул Семён одной из помощниц, самой способной из всех.
Девушка, прятавшаяся все это время за ширмой в подсобке, кротко кивнув вышла на свет и встала за кассу. Она краем уха слышала весь разговор и её очень напугал этот странный клиент. Было в этом старикашке что-то необъяснимо мрачное, и этот тон, с которым он говорил будто, отдавая приказы явно не привыкший получать отказы.
Из окна витрины Аня видела, как Семен догоняет гостя и пытается что-то ему объяснить, но в ответ получает лишь грозные взгляды и покачивание головы из стороны в сторону. В конце концов Семен сдается, и они о чем-то договариваются, пожав руки. Девушка не могла слышать, о чем идет речь, но то, как гость с алчным блеском в глазах посмотрел на нее сквозь витрину будто на кусок мяса в магазине заставило ее насторожится.
Держа правую руку под кассой, она нащупала ею большие швейные ножницы. Негромко звякнул дверной колокольчик, возвестивший о том, что Семен с гостем вернулись обратно. Жеманно улыбнувшись, хозяин кивнул девушке чтобы она возвращалась к работе. Но Аня сделала вид, что не заметила и повернулась к гостю, тогда Семен, обойдя прилавок занес над её головой молоток.
В следующую секунду все произошло быстро Аня, сделав резкий шаг назад с размаху вонзила острие ножниц в правый глаз Семена и что было сил на них надавила. Завопив от боли, хозяин ателье попятился и сделав шаг упал навзничь посреди зала. Издав крик ужаса, гость попытался бежать, но с размаху наткнувшись на манекен, запнувшись грохнулся на пол. Подхватив с пола упавший молоток, швея в два прыжка оказалась рядом с ним и в несколько ударов размозжила старику череп.
– Получай свой костюм козлина!
Смахнув с лица кровь, Аня подходит к двери ателье занавешивает окна, переворачивает табличку на «Закрыто» и запирает ключом дверь.
Спустя полгода ателье снова открывается, но на этот раз хозяин у него уже новый. Аня меняет на двери табличку с названием и вешает на витрину два совершенно одинаковых белых костюма. Куда подевался прежний хозяин и один из их самых богатых клиентов по-прежнему не знает никто.
Лапатульки
У всех есть свои маленькие тайны. Свои скелеты в очень темном шкафу. А если кто-то вам говорит, что их нет, поверьте мне на слово, значит там их немерено. Возможно даже не один такой шкаф. От таких людей я по своему опыту стараюсь держаться подальше. Потому что никогда не знаешь, чего можно от них ожидать.
Помниться на последних курсах института я находился в поиске. Один друг посоветовал мне попробовать сайты знакомств, что я и сделал. Спустя какое-то время я наткнулся на страничку одной симпатичной брюнетки. Карие глаза, ровные черты лица, пухлые губки. В общем она была очень привлекательной, мы долго с ней переписывались и как выяснили потом, даже жили в одном городе.
Спустя пару недель бурной переписки я уже был у неё дома. Не сказать, что её жилище меня впечатлило, в целом было уютно и довольно мило. Единственное, что настораживало это огромное количество кошек, которые жили с ней. Но сама девушка выглядела такой безобидной и доброй, и я подумал, что она наверняка приютила этих бедняг просто на время и вскоре отправит в приют или раздаст знакомым.
Не смотря на присутствие в квартире большой массы четвероногих вокруг было чисто и пахло очень приятно. Она была такой нежной и кроткой на вид, что я бы наверно влюбился в неё без памяти, если бы не одно странное обстоятельство.
Когда ближе к вечеру мы немного подвыпили, она наконец решилась позвать меня в спальню, но не за тем, о чем я тогда подумал. На пороге комнаты она попросила меня закрыть глаза. Я решил тогда, что по всей видимости она приготовила какой-то сюрприз чтобы в конец меня поразить.
И действительно зайдя в её уютную спальню я был поражен, но не тем, на что так рассчитывал. Она подвела меня к большому шкафу, где вместо книг над полками длинными рядами висели на тонких ниточках кошачьи лапки. Их было десятка три не меньше, все разных цветов и размеров.
– Это, что такой фетиш? – спросил я, не сразу придя в себя.
– Да, – с гордостью ответила она, расплывшись в очень милой улыбке. – Это всё, мои лапатульки.
Я не стал тогда ничего у неё спрашивать. Меня не волновало настоящие они или искусственные, как они попадают в шкаф и для чего она это делает. Для себя решив, что всё это ненормально, я попросту сделал вывод, что ноги моей больше не будет в этой маленькой, уютной квартирке. И проведя в ней ночь, проснувшись на утро потихонечку улизнул.
Разумеется, больше я ей не звонил и вообще тогда решил завязать со всеми подобными сайтами. Спустя пару месяцев, когда всё уже позабылось мне вдруг позвонил следователь местного отдела полиции и пригласил на беседу. От него я и узнал о трагической смерти той девушки. Оказалось, что её коллекция была настоящей и более того, когда кто-то из питомцев умирал в её квартире его маленькие лапки в тот же день, перемещались в шкаф.
Однажды вечером напившись до беспамятства, девушка решила не ждать смерти одного из своих питомцев и спьяну попыталась отсечь лапы коту на живую. Каково было её удивление, когда все остальные кошки, придя ему на помощь, кинулись на неё и начали рвать на части. Одна из кошек, самая молодая и дикая мертвой хваткой вцепилась ей в горло и не отпускала пока девушка не перестала хрипеть и биться в агонии.
Когда на шум подоспели соседи они с трудом узнали её. Растерзанное и местами поеденное тело родственники решили хоронить в закрытом гробу, а наша прославленная полиция, обследовав квартиру нашла на одной из подушек в спальне несколько моих волосков. Взяв с меня объяснение, следователь велел оставаться на связи и без необходимости не покидать город.
Вернувшись тем вечером в свою маленькую квартирку, я решился все же зайти на тот сайт знакомств и оказавшись на страничке умершей девушки увидел сообщение кого-то из родственников о раздаче кошек в хорошие, человеческие лапатульки.
Летние люди
В нашем тихом селе чужаков не очень любили.
Они приезжали с грохотом и шумом на своих здоровенных железяках, громко включали музыку, матерились, курили и пили до поздней ночи, а иногда и до следующего утра. Потом затихали днём на какое-то время очевидно, чтобы перевести дух или же отоспаться, а затем всё начиналось по новой.
Естественно, местным жителям енто не особо-то нравилось. Они привыкли жить в тишине, а тут эти понаехавшие гуляют от зари до зари.
Рядом с одним из таких летних коттеджей был маленький, хлиплый домик. Жил в нём дед Семён Давидыч. Мрачный, матёрый старик проживший в нашем селе чуть-ли не всю свою долгую жизнь. Всё местные его уважали и немного боялись.
Поговаривали, мол, что в августе прошлого года он голыми руками целую семейку летних отправил на тот свет. Уж очень они ему помешали. По мимо музыки и пьяных выходок, гадили везде, где могли, раскидывали мусор, оставляя банки, бутылки и не потушенные окурки. Кстати сказать, на один из таких наткнулся его пушистый котяра. Подпалил себе бочину до мяса покатавшись немного в траве.
Давно хотел он с ними поквитаться, только видимо не знал, как это сделать. Соседи его одно время поговаривали, что по ночам, когда у летних как обычно начинались гулянья Семён Давидыч выходил в сарай, доставал и точил свою большую, ручную косу. То ли он так свои старческие нервы успокаивал, то ли что-то замышлял никто так и не понял. Да и выяснять если честно не собирались.
Случай вскоре представился. В один из таких запойных деньков у гуляк закончилось горючее. А до ближайшего магазина сорок километров ехать по трассе, где на каждом шагу по посту ДПС. Вот и решили эти дурни разжиться у местных увеселительным веществом, продолжить, так сказать, начинающееся веселье.
Первым к кому они обратились был тот самый не очень приветливый скряга старик, живший в домишке, напротив. Долго уговаривать его не пришлось, старый быстро сообразил, что к чему и решил проучить незадачливых гулеваней. Он продал им две трехлитровых банки своей фирменной медовухи с дуру подмешав в них яд от колорадских жуков. Подумал видимо, что ничего серьёзного от него им не будет, однако второпях чуток превысил дозу и наутро в летнем домике проснулись лишь дети гуляк. Их громкий плач и хриплое хихиканье деда тем утром слышала вся округа.
