Андрей Левин
Желтый дракон Цзяо
Часть первая
Блаканг-Мати
1
К вечеру восточный муссон разогнал тучи, и шумный тропический дождь, который буйствовал с утра, наконец прекратился. Небо стало чистым. Лишь в западной его части, у самого горизонта, оставались еще сероватые облака. Они напоминали перину, будто специально приготовленную для заходящего солнца. Влажные джунгли заискрились в солнечных лучах, но ненадолго: поднимающийся от земли пар быстро затуманил хрустальные капли, которые покрыли после дождя сочно-зеленую тропическую растительность.
У свежевырытой траншеи полукругом сидели на корточках человек пятнадцать рабочих – китайцы, индусы, малайцы – и ели. Ели они молча, с безучастным видом, не поднимая головы, не обращая внимания друг на друга, и громко, смачно чавкали. Китайцы ели рис из маленьких фарфоровых пиал с выцветшим, а точнее, вылизанным золотистым ободком у краев. Приставив пиалы к зубам, они ловко забрасывали палочками темно-коричневый от соевой подливы рис в рот. Малайцы тоже ели рис, но ложками и закусывали его рыбой.
Два индуса сидели чуть в стороне. Они медленно жевали свернутые в трубочки маленькие блинчики из тонкого, почти прозрачного теста – муртабу, – каждый раз обмакивая их в густой, острый и бурый соус кари, налитый прямо на пальмовый лист, который один из индусов держал в руке.
Молодой землекоп, поевший быстрее всех, явно пришел в хорошее расположение духа. Он шумно икнул, с удовольствием потянулся и стал оглядываться по сторонам, выбирая, над кем бы из окружающих подшутить. Наконец взгляд его остановился на худом пожилом рабочем в закатанных до колен рваных штанах и линялой клетчатой рубашке. На губах у парня заиграла ехидная усмешка. Он повернулся к своему соседу и громко, чтобы все слышали, спросил:
– Дядюшка Цзан, а правду люди говорят, что здесь, на острове, живет дракон Цзяо?
Дядюшка Цзан – старый китаец с выбритой до блеска головой и бельмом на глазу – неторопливо поставил на мокрую землю свою пиалу, положил на нее палочки. Так же неторопливо он утер рукой рот, поковырял пальцем в зубах и наконец изрек:
– Кто ж его знает? Может, и так.
Несколько человек повернулись в их сторону, прислушиваясь.
– Слышишь, Пенг? – Молодой землекоп окликнул мужчину в клетчатой рубашке, который, видимо, не расслышал его вопроса и продолжал сосредоточенно есть. – Дядюшка Цзан говорит, что здесь живет дракон Цзяо.
Тот, кого назвали Пенгом, поднял на говорившего испуганный взгляд:
– О Аллах! Неужто и вправду… Я слышал, рассказывали, да думал, может, врут…
– Точно, точно, – с авторитетным видом подтвердил парень.
– О Аллах! – повторил чуть слышно Пенг.
Он не мог не верить дядюшке Цзану. Дядюшка Цзан много пожил на свете, много знает и уж наверняка не станет врать. Да и Чжу подтверждает. А Чжу – парень грамотный: говорят, даже писать умеет. Известие о том, что где-то неподалеку обитает ужасное чудовище, в одно мгновение лишило Пенга аппетита. Он отставил в сторону пиалу с недоеденным рисом и наполовину обглоданной рыбой. Нет, не нужно было подписывать контракт со строительной компанией и ехать на этот адский остров. Пенгу всегда внушало страх его зловещее название. И как он мог забыть, что именно здесь живет дракон Цзяо? Ведь он слышит об этом не впервые. Суеверный, боязливый малаец окончательно расстроился.
Находящийся недалеко от Сингапура остров назывался действительно странно – Блаканг-Мати. После окончания Второй мировой войны и капитуляции Японии здесь жили лишь десятка три рыбаков. Их маленькие бамбуковые хижины, покрытые пальмовыми листьями, мостились у самой стены старого заброшенного форта, построенного еще англичанами. Но вскоре рыбаки перебрались жить в другое место, потому что, по слухам, в неглубоком, но обширном болоте Блаканг-Мати якобы и взаправду существовал «сад смерти».
Про него ходили различные небылицы, которые со временем обросли жуткими подробностями. Говорили о разгуливающих по острову мертвецах, об их оргиях в полуразвалившейся крепости, о драконе Цзяо, убивающем людей, и тому подобной чепухе. Особенно страшно звучали россказни о мифическом драконе. Говорили, что это никакая не выдумка, что дракон на самом деле живет на Блаканг-Мати, и даже в деталях описывали его внешний вид. Сообщая подробности, рассказчики обычно клялись в полной достоверности сказанного и ссылались на очевидцев, которых, впрочем, никто никогда не видел.
Досужей болтовне верили и не верили, тем более когда речь заходила о драконе Цзяо: редкая книжка китайских легенд обходилась без упоминания о нем. И все-таки желающих отправиться на остров долгое время не находилось. Рыбачьи джонки и сампаны старались обходить стороной пустынный, окруженный ореолом таинственности клочок земли. Даже предприимчивые сингапурские бизнесмены не спешили осваивать это сомнительной репутации место, хотя все окрестные острова были уже прибраны к рукам.
Но алчность взяла верх над предрассудками. Несколько предпринимателей вознамерились превратить Блаканг-Мати в туристский рай с канатной дорогой, сказочной лагуной для плавания и фешенебельным гольф-клубом для избранных со вступительным взносом в восемь тысяч долларов. Соседство дракона их не пугало. Наоборот, в этих сказках усматривалось что-то пикантное: любителям острых ощущений наверняка понравится остров, о котором шла такая жуткая слава.
Земляные работы начались с рытья траншеи для водопровода, который собирались тянуть на остров из Сингапура. Первые два дня копали медленно из-за нескончаемых камней. На третий день земля стала помягче. Траншея должна была проходить по краю болота. Однако камни, к неудовольствию землекопов, все равно продолжали попадаться…
– Дядюшка Цзан, – Чжу никак не мог угомониться, искоса поглядывая в сторону Пенга, – а какой он – дракон Цзяо?
Чжу слышал эти истории много раз и не верил ни одному слову. Но сейчас появилась такая прекрасная возможность попугать этого жадюгу и труса Пенга, что Чжу был согласен еще раз послушать, как старый Цзан на своем ужасном и малопонятном наречии – говорили, что его родители приехали из Гуандуна, – будет шамкать всякую ерунду про драконов.
– Цзяо? – переспросил старик, с присвистом и причмокиванием извлекая из разрушенных зубов рисовые зерна. – Цзяо – он желтый. Совсем желтый. Как лимон. Длинный, как фонарный столб. И когда вылезает на берег – ходит на двух ногах. А живет он в воде или в бо лоте.
Остальные рабочие, закончив есть, стали прислушиваться к болтовне Цзана с пугливым любопытством. Чжу повторял каждую фразу специально для Пенга, с удовольствием наблюдая, как того передергивает от страха.
– Голова у него маленькая, а шея тонкая, – лениво продолжал Цзан, уже не впервые рассказывающий такие подробности, – а на боках какие-то красные пятна.
– А на голове у него рога, да? – спросил молодой землекоп, явно предвкушая еще одну устрашающую подробность, от которой – он знал наверняка – у Пенга коленки затрясутся.
– Тот, у кого есть рога, называется драконом Цю, – деловито возразил Цзан, – с крыльями – это дракон Ин, а с чешуей – дракон Цзяо. У Цзяо на голове сидит огромный живой паук. А на шее у него – ожерелье из черепов людей, которых этот паук убивает.
– Слышал? Живой паук! – восторженно воскликнул Чжу, поворачиваясь к Пенгу. – И черепа!
Пенг бросил на Чжу умоляющий взгляд, но парень продолжал:
– И этот паук прыгает с головы дракона прямо на человека.
– О Аллах! – снова выдавил из себя побледневший Пенг.
– Дракон Цзяо выдыхает воздух, и получается облако, – продолжал свое монотонное повествование Цзан, – он может направлять тучи и дождь. Когда сильный ливень – значит, драконы дерутся в небе. Они делят землю между собой, и каждый направляет дождь туда, где он хозяин. Давным-давно, во время династии Хань, был большой дождь, и на дворец императора Хэ Ди упал дракон Цзяо. Он убил много людей. Император убил дракона отравленной стрелой и вскоре после этого умер мучительной смертью.
– Слышал? – Неугомонный Чжу снова повернулся к Пенгу. – Когда сильный дождь – дракон Цзяо падает на землю. Он, наверное, и сейчас упал где-нибудь… неподалеку. Скорее всего, в болото или в крепость. Вот стемнеет – смотри в оба.
Неизвестно, сколько времени Чжу продолжал бы измываться над несчастным, перепуганным Пенгом, если бы с берега не пришел мастер. Он стал кричать на рабочих, брызгая слюной и размахивая руками, – ужин давно закончен, а эти бездельники и не думают браться за лопаты.
Землекопы медленно разбрелись по своим местам и принялись за дело.
Пенг работал в каком-то полузабытьи и каждый раз содрогался, представляя себе паука на голове кошмарного дракона Цзяо. Процедив очередную порцию проклятий в адрес строительной компании, он с ожесточением мазнул по взмокшему от пота лицу старенькой, похожей на панаму шляпой с обвисшими краями и снова взялся за кирку. Выковырнув большой булыжник, Пенг с кряхтением выпрямился, потер затекшую поясницу. Затем он поднял глаза на небо и пугливо поежился.
Солнце погружалось в сероватую перину из облаков, зажигая их изнутри оранжевым пламенем заката. Меняя цвет, облака тяжелели и лениво перемещались над изломанной холмами линией горизонта, словно исполняли медленный ритуальный танец. В какой-то момент вся эта бесформенная масса приняла, как показалось Пенгу, очертания дракона и так застыла, зацепившись за нерасчесанную прядь джунглей, которая свисала с одного из холмов.
Уже и без того сильно напуганный, малаец счел увиденное за дурное предзнаменование и подумал, что остров не зря назвали «садом смерти». Он начал читать молитву, уставившись в одну точку и беззвучно шевеля губами.
– Эй, Пенг, ты что, увидел дракона Цзяо? – насмешливо спросил работавший поблизости Чжу. – Смотри, как бы он не утащил тебя в болото.
– Гляди – вон он. – Дрожащим пальцем Пенг указал на небо.
– Кто?
– Да дракон же. – Пенг чуть не плакал.
Парень с наигранным интересом стал вглядываться в облака.
– Да вон же. Не видишь разве? – прошептал Пенг.
– Ну как же! Вон и паук на голове. – Чжу повернулся к другому рабочему, который прислушивался к их разговору, и выразительно крутнул пальцем у виска.
Пенг обиженно поджал губы и вновь принялся копать, умоляя Аллаха уберечь его от опасности.
После захода солнца дракон почернел. Вскоре в наступившей темноте все слилось воедино: холмы, болото, землекопы, монотонно вскидывающие лопаты и кирки.
Закашлял движок, на траншею упал мягкий голубоватый свет прожекторов. Часть воды на болоте высветилась, заискрилась, и Пенг, посмотрев туда, вдруг отчетливо вспомнил чьи-то слова о блуждающих огоньках в «саду смерти». Его охватила дрожь. Проклиная все на свете, в том числе и себя за то, что согласился приехать сюда, Пенг со злостью бросил кирку и снова взялся за лопату, чтобы отгрести разрыхленную землю. Потом он стал копать глубже. Там почва оказалась более податливой. Но лопата тут же уперлась во что-то твердое.
«Проклятые камни!» – выругался про себя Пенг и копнул рядом.
Лопата снова без труда вошла в землю. Пенг окопал со всех сторон и подцепил то, что показалось ему камнем. К своему ужасу, малаец увидел человеческий череп.
– «Сад смерти»! «Сад смерти»! – закричал Пенг, швырнув вверх лопату со своей недоброй находкой.
Череп покатился по насыпи к его ногам.
– А-а! Он живой! А-а! – Совсем обезумевший от страха, малаец пустился наутек.
Видимо, после болтовни Цзана не он один чувствовал себя здесь неуютно. Рабочие разом обернулись на крик, настороженные, готовые броситься врассыпную.
– Череп! – вопил Пенг, перескакивая через кочки. – Он живой! «Сад смерти»! Дракон Цзяо!
* * *
Слово «череп», как ни странно, немного успокоило землекопов. В глазах у многих настороженность сменилась любопытством. Чжу, который не верил ни в какие чудеса, подошел к черепу и стал его разглядывать.
– Обыкновенная черепушка, – небрежно-разочарованным тоном объявил он.
Эти слова окончательно разрядили повисшее было над траншеей напряжение.
– Тьфу, дурак! – незлобиво ругнулся дядюшка Цзан и в сердцах вонзил лопату в землю.
Но уже в следующий момент раздалось несколько удивленных возгласов:
– Скелет!
– И здесь тоже!
– Еще один!
За несколько минут около болота было обнаружено с десяток скелетов. Некоторые из них лежали в неестественных позах. Рытье траншеи приостановилось, рабочие стали бурно обсуждать увиденное.
На шум прибежал мастер.
– Вы что, костей никогда не видели?! – узнав, в чем дело, накинулся он на землекопов. – Ублюдки недоделанные! Голодранцы несчастные! Только бы не работать! Велика важность – заброшенное кладбище! Марш по местам! За что вам только деньги платят?!
Рабочие неохотно повиновались. Все понимали, что это не обычное кладбище, но спорить с мастером никто не стал: кому хотелось терять приличный заработок?
Пенг стоял метрах в пятидесяти от траншеи. Он был бледен и тяжело дышал. Вид неработающего землекопа окончательно разъярил мастера.
– Протухшая устрица! – заревел он. – Бездельник проклятый! Тебя не касается?!
Пенг нерешительно направился к своему месту.
– Поворачивайся, недоносок поганый! Лентяй!
Работа возобновилась. Копали в угрюмом молчании. Слышался лишь неприятный скрежет лопат по камням да глухие удары кирок.
Вдруг кто-то произнес сдавленным голосом:
– Смотрите!
– Насмотрелись уже, – буркнули в ответ.
Но говоривший, вытянув перед собой дрожащую руку и заикаясь, повторил:
– С-смотрите!
– Да что там еще?
– Это н-не скелет. Там че-человек!
Землекопы застыли.
– Человека закопали! – ахнул Чжу.
Вдоль траншеи прошелестел приглушенный ропот. Рабочие стали опасливо приближаться к указанному месту. Из земли торчали ноги в ботинках и темно-серых брюках.
– И-ы-ы, убийство! – прошептал дядюшка Цзан и испуганно зажмурился.
И сразу же послышались выкрики:
– Мастера сюда!
– Не будем работать!
– Пусть зовут полицию!
У Пенга от страха подкосились ноги, и он бессильно опустился на землю.
– Я знал, – срывающимся голосом забубнил малаец, – я знал, что так случится! Я видел дракона! Аллах! Нужно уходить отсюда! Не то мы все станем покойниками! «Сад смерти»! «Сад смерти»! Спаси нас, Аллах!
– Заткнись! – прикрикнули на него.
Но Пенг продолжал бормотать, не слыша никого и ничего не видя вокруг себя.
Когда подошел мастер, рабочие разом замолчали. Он открыл было рот, чтобы рявкнуть на землекопов, но по их лицам понял: произошло что-то необычное. Рабочие расступились, пропуская его к траншее. Увидев торчащие из земли ноги, мастер резко остановился, не решаясь подойти ближе.
– Зовите полицию, – негромко сказали сзади.
– Без вас знаю, что делать, – огрызнулся мастер.
* * *
На острове появились полицейские из районного участка, потом сотрудники уголовного управления.
Низенький инспектор с недовольным лицом подошел к траншее, посмотрел на торчавшие из земли ноги и кивнул своим людям. Один из них приблизился, вскинул фотоаппарат. Сверкнула магниевая вспышка. Двое других с деловым видом занялись осмотром земли вокруг трупа. Четвертый, с чемоданчиком, – медицинский эксперт, – стоял, ожидая приказаний.
К траншее подошел полицейский в форме сержанта:
– Господин инспектор, мы приехали полчаса назад из районного участка…
– Кто здесь старший? – не обращая внимания на сержанта, крикнул инспектор в ту сторону, где толпились землекопы.
Мастер вышел вперед:
– Я, господин инспектор.
– Откапывайте. – Инспектор показал рукой на труп.
Мастер подозвал двоих рабочих с лопатами, и те нехотя принялись за дело.
– Сколько дней ведутся работы? – спросил инспектор у мастера.
– Третьего дня начали, господин инспектор, – с готовностью ответил тот.
– На ночь рабочие остаются здесь или уезжают?
– Всех увозят, господин инспектор, никто здесь не остается.
– А сторож?
– Да-да, конечно, сторож…
– А говоришь, «никто», – раздраженно произнес инспектор.
Мастер виновато заморгал глазами.
– Где сторож?
– С минуты на минуту должен подъехать. Его на ночь привозят.
– Инспектор! – крикнул один из детективов, внимательно рассматривавший что-то у себя под ногами метрах в двадцати от траншеи. – Здесь тоже земля взрыхлена. Может, второй труп?
– Вы там копали? – обратился инспектор к мастеру.
– Нет, господин инспектор, не копали. По плану траншея правее должна проходить.
– Дьявольщина! Если мы будем находить трупы через каждые несколько метров…
Инспектор не договорил, что произойдет в этом случае, и направился к своему подчиненному. Рабочие двинулись за ним.
– А вам что здесь надо?! – рявкнул инспектор, обернувшись. – Сержант, исполняйте свои обязанности, черт вас возьми!
– Слушаюсь, господин инспектор.
Сержант толкнул в грудь Чжу, который вылез вперед:
– А ну, поворачивай обратно! Быстро, быстро! Нечего здесь глазеть! Нужно будет – позовут. Давайте все отсюда!
Землекопы повиновались с большой неохотой: всех, кроме боязливого Пенга, разбирало любопытство.
Инспектор осмотрел место, на которое указывал детектив, и крикнул мастеру:
– Давайте еще рабочих!
Чжу рванулся вперед:
– Разрешите мне, господин инспектор?
– Какая мне разница, кто из вас будет копать! Только пошевеливайтесь. Не ночевать же на этом дурацком острове!
Молодой землекоп схватил лопату и вприпрыжку помчался к инспектору. Следом за ним подошел еще один рабочий.
В это время портативная рация инспектора, висевшая у него сбоку на ремне, издала несколько слабых протяжных гудков, и из аппарата послышался ворчливый голос:
– Инспектор, где вы, черт побери?!
Инспектор поспешно отошел в сторону: не хватало еще, чтобы все слышали, как его будут отчитывать.
– Слушаю, шеф.
– Я же приказал связаться со мной с острова. Или мои распоряжения для вас ничего не значат?
– Но, шеф, мы только что приехали.
– Меня совершенно не интересует, когда вы приехали. Что там у вас?
– Обнаружено с десяток скелетов и, кажется, два трупа.
– Не морочьте мне голову. Что значит «кажется»?
– Один труп был раскопан рабочими, а мы нашли еще место, похожее на свежее захоронение. Через несколько минут я свяжусь с вами…
– Еще один труп! – закричал Чжу. – Вон рука показалась!
– Да, здесь два трупа, шеф, – произнес инспектор в аппарат. – Не знаю, может быть, есть еще. Мы не успели все осмотреть.
– Хм… Вот что… Прекратите-ка раскопки.
– Прекратите копать! – крикнул инспектор рабочим и спросил вполголоса: – Почему, шеф?
– Аланг опять заявит, что мы мешаем ему работать. Могильник – дело рук тайных обществ. Я в этом уверен.
– Похоже на то, – согласился инспектор.
– Вот пусть Си-ай-ю и занимается этим кладбищем с самого начала. Это их дело. Оставьте охрану на острове и возвращайтесь. За ночь там ничего не изменится. А утром известим Аланга.
– Хорошо, шеф. Мы уезжаем.
Инспектор вернулся к траншее.
– Сержант, останьтесь со своими людьми здесь. К могильнику никого не подпускать. Расследование начнется завтра.
– У нас закончилось дежурство, господин инспектор, – неуверенно начал тот, – мы…
– Не я же буду караулить этих покойников! – взорвался инспектор. – Связывайтесь со своим участком и просите, чтобы вас сменили.
– А что нам делать? – спросил мастер.
– Вам? Вам пока надо убраться… Оставьте адреса. Понадобятся свидетельские показания – вас найдут. Работы временно прекращаем. Компанию известят, когда их можно будет возобновить.
Инспектор круто повернулся и двинулся к катеру. За ним потянулись остальные.
2
Патрик Ло захлопнул толстый потрепанный фолиант, закурил и откинулся на спинку стула. Закрыв глаза, он попытался представить себе Шаолиньский монастырь, резню, устроенную маньчжурами в его стенах, пятерых послушников, принимающих клятву крови, А Цата, ползающего по каменным плитам молельни в поисках сокровищ…
Как-то не верилось, что жутковатые ритуалы «Триады», громоздкие и выспренние имена, придуманные для себя ее основателями, их диковинные одежды могли перекочевать из семнадцатого века в двадцатый. Не верилось, что все это существует не в кино, не в театре, а в жизни. В современных городах с небоскребами, неоновой рекламой, потоками автомашин. Словом, со всеми обязательными атрибутами нынешнего столетия.
Патрик Ло начал работать в «Криминэл интеллидженс юнит», или сокращенно Си-ай-ю, – секретной службе по борьбе с тайными обществами, – лет десять назад рядовым детективом. Тогда ему было двадцать два года. Не в меру застенчивый (со временем это прошло) и симпатичный молодой человек вскоре завоевал расположение шефа Си-ай-ю и, что было гораздо важнее, начальника одного из отделов Теона Аланга, имеющего авторитет и вес в управлении не меньший, чем сам глава «Криминэл интеллидженс юнит». Уже через год Ло получил должность инспектора.
Ло сделал быстрый скачок не только потому, что Аланг стал ему покровительствовать, хотя без содействия последнего не обошлось. Молодой детектив был умен, ловок, решителен, обладал железной хваткой. Собственно говоря, эти качества и были по достоинству оценены Алангом, несмотря на то что Ло работал не в его отделе. С годами к инспектору пришли опыт, рассудительность, терпение, хотя начальникам порой все же приходилось сдерживать горячность своего подчиненного.
* * *
Патрик не злоупотреблял доверием своего начальства. Окружающим нравились его покладистый характер, остроумие. И его повышение все восприняли как нечто само собой разумеющееся, хотя сотрудники Си-ай-ю ревниво относились к продвижению коллег по служебной лестнице.
Несмотря на свой веселый нрав, любовь ко всяческим соблазнам, и особенно к прекрасной половине человечества, этот холостой китаец с некитайским именем к работе относился серьезно. Если он брался за дело, то не успокаивался до тех пор, пока не раскручивал его до конца или не убеждался в полной бесполезности дальнейших поисков. В такие периоды для Патрика не существовало ни женщин, ни отдыха. Группа, которой он руководил, за последние годы провела несколько успешных операций против одного из сингапурских тайных обществ и смогла его ликвидировать.
Когда неделю назад инспектор из отдела Аланга, занимавшийся самым крупным тайным обществом Сингапура – «Триадой», – вышел на пенсию, Аланг не стал долго раздумывать, кем его заменить. Он уговорил шефа Си-ай-ю перевести к нему в отдел Патрика Ло. И это тоже ни у кого не вызвало удивления, потому что все в управлении знали, что Аланга и Ло связывали дружеские отношения.
Тайные общества существовали в странах Юго-Восточной Азии с прошлого столетия, когда сотни тысяч эмигрантов из Китая устремились на чужбину в поисках лучшей жизни. Поначалу эти общества существовали в виде групп взаимопомощи и самозащиты. Их члены называли свои объединения триадами: с одной стороны, из-за приверженности китайцев к традициям предков, с другой – чтобы подчеркнуть, что они преследуют благородные цели, как и та «Триада», которая на протяжении двух с половиной веков вела борьбу против маньчжурского ига.
Но со временем контроль над этими группами оказывался либо в руках состоятельных эмигрантов, либо проходимцев, и они использовали членов триад в своих корыстных интересах. Триады перерождались, вступали на путь преступного бизнеса. Их основными занятиями становились грабеж, рэкет, контрабанда.
Особенно активной деятельность этих организаций стала после Второй мировой войны. Это заставило правительство принять целый ряд срочных мер, одной из которых и было создание специальной секретной службы.
В первые годы Си-ай-ю успешно справлялась со своей задачей: за несколько лет в тюрьму угодили около семисот главарей и членов преступных организаций. Среди них, между прочим, оказались три известных в стране финансиста. Поначалу делом банкиров занималось Министерство внутренних дел, но, когда вскрылась их связь с тайным обществом «Черный лотос», к расследованию подключилась Си-ай-ю.
К концу шестидесятых годов в Сингапуре оставалось только семь крупных тайных обществ – «Триада», «Союз возрожденной луны», «Общество черных бровей», «Черный лотос», «Летающие драконы», «Братство длинных ножей» и «Кривой меч возмездия».
Наиболее многочисленной и опасной для них была «Триада». В нее входили люди самых разных сословий: от солидных бизнесменов до рикш и бездомных бродяг. Даже полицейские состояли в ней. Этот неприступный синдикат имел четкую, хорошо законспирированную структуру, собственные законы, свой суд, своих палачей для исполнения приговоров. Он соблюдал ритуалы старой «Триады» для поддержания сплоченности среди своих членов. Диапазон его деятельности был широк: от торговли золотом, валютой, наркотиками и «живым товаром» до пиратства в южных морях. «Триада» имела связи с тайными обществами в Гонконге, Макао, Таиланде, на Филиппинах…
Патрик погасил сигарету и вновь принялся внимательно перечитывать досье, которое получил от своего предшественника.
«Солидная организация, – подумал он, просматривая структурную схему «Триады», – не то что эта банда «Черный медведь», с которой мы разделались летом».
Согласно схеме, в «Триаде» насчитывалось пять отделов, которые на языке гангстеров назывались «семьями». Точные названия «семей» были неизвестны, но на сухом полицейском языке они именовались отделами воспитания, защиты, информации, вербовки и связи. Каждую «семью» возглавлял один из вождей «Триады». Что касается основных занятий тайного общества – контрабандной торговли, вымогательства, пиратства, – то этим занимались все «семьи».
Ло перевернул следующую страницу, на которую были занесены клички вождей, степень старшинства, распределение обязанностей. На плотном листе бумаги предшественник инспектора записал крупным и немного корявым почерком:
«Желтый Дракон – глава организации. Пользуется безраздельной властью, хотя, согласно уставу «Триады», все вопросы должны решаться на собрании представителей «семей», которое называется ритуалом. Периодичность ритуалов неизвестна.
Хранитель Алтаря – второй человек в «Триаде». Считается святым отцом тайного общества. Совершает обряды во время ритуалов. Практической власти не имеет, но пользуется значительной частью добычи.
Белый Бумажный Веер – теоретик «Триады», возглавляет отдел воспитания. Пользуется очень большой властью. Имеет тайных осведомителей в других «семьях», благодаря чему хорошо знает настроения членов тайного общества, их взаимоотношения. Регулярно встречается с Желтым Драконом, оказывает влияние на его решения.
Красный Жезл – возглавляет отдел защиты. В его распоряжении боевая группа и морской отряд. Боевая группа расправляется с конкурентными организациями, приводит в исполнение приговоры отступникам. Красный Жезл считается главой охраны Желтого Дракона, хотя у последнего, по некоторым сведениям, имеется дополнительная охрана, состоящая из лиц, неизвестных остальным вождям.
Соломенная Сандалия – самый низший титул из вождей. Возглавляет отдел связи. Его компетенция – осуществлять контакты между вождями и «семьями». Практической власти не имеет.
Отдел информации. Глава неизвестен. Отдел занимается слежкой за конкурентными организациями, выясняет возможности и условия проведения операций. По некоторым сведениям, имеет своих людей в уголовной полиции, районных полицейских участках, чтобы своевременно получать информацию о предпринимаемых против «Триады» мерах. Последний раз сотрудничество полицейских чинов с «Триадой» было зафиксировано в 1977 году.
Отдел вербовки. Глава неизвестен. Отдел занимается вербовкой новых членов. Наибольшую активность в этом плане «Триада» проявляет среди учащихся старших классов и студентов. Значительное внимание уделяется рикшам, мелким уличным торговцам, которые, не являясь официально членами «Триады», используются в качестве осведомителей.
Рядовые члены «Триады» именуются «монахами». Имеют клички, соответствующие профессии.
Общая численность «Триады», включая осведомителей, колеблется в пределах от тысячи до полутора тысяч человек.
Численность «семей» (отделов) – около ста человек».
Дальше в досье содержалась информация о преступлениях и операциях, приписываемых «Триаде». Большинство преступлений остались нераскрытыми. Отмечалось, что за последние два десятилетия полиция не смогла зафиксировать ни одного убийства, которое можно было бы с уверенностью отнести на счет «Триады». А там, где явно чувствовался почерк этого могущественного и неуловимого тайного общества, жертвы пропадали без вести.
Были кое-какие сведения о ритуалах. В них, в частности, отмечался интересный факт: члены «Триады» присутствуют на ритуалах в масках.
Общих сведений о «Триаде» в досье хранилось немало. Однако борьба против этого тайного общества на протяжении всех лет его существования (считалось, что современная «Триада» появилась в результате слияния нескольких организаций в пятидесятых годах) была безуспешной. За последние четыре года лишь три члена «Триады» оказались за решеткой. Двое из них были мелкими рыбешками и ничего интересного рассказать не могли. Третий заговорил. Но буквально на следующий день его нашли мертвым в камере уголовной тюрьмы – своей тюрьмы у Си-ай-ю, к сожалению, не было. Несмотря на тщательное полуторамесячное расследование, убийцу найти не удалось.
* * *
По селектору раздался голос Аланга. Он вызывал к себе инспектора.
Когда Патрик вошел в кабинет шефа, тот сидел за столом и что-то читал.
– Я слушаю вас, Теон, – сказал Патрик, устраиваясь в кресле, стоявшем у письменного стола.
– Минуту, – произнес Аланг, не отрываясь от бумаг.
Наконец он закончил и поднял голову. Это был маленький, щуплый малаец, почти облысевший. Оставшиеся редкие волосы он старательно зачесывал назад.
Незнакомые с Алангом люди могли принять его за переросшего свой возраст клерка какой-нибудь небольшой фирмы, банковского служащего, мелкого дельца. Весь его внешний вид и манера одеваться – он постоянно носил темные костюмы немодного покроя, такие же немодные ботинки и галстук – никак не выдавали в нем того, кем он являлся на самом деле. Веером разбегавшиеся от узких близоруких глаз морщинки создавали впечатление, что он все время щурится от яркого света, и придавали его лицу выражение беспомощности, незащищенности. А когда он действительно начинал щуриться, напрягая зрение, то на его лице появлялась какая-то примирительная и даже услужливая улыбка. Однако сотрудники отдела хорошо знали, что их шеф щурится не из-за близорукости. Безобидный внешне прищур означал, что Аланг приходит в ярость и через мгновение разразится буря.
И вообще, внешность Аланга, как, впрочем, и большинства его соотечественников, была обманчивой. «Маленький, щуплый малаец», до того как возглавить самый крупный отдел Си-ай-ю, на протяжении многих лет был лучшим и наиболее результативным из инспекторов «Криминэл интеллидженс юнит». Он не обладал сколько-нибудь значительной физической силой, но зато в совершенстве владел приемами карате. Славился он и молниеносной реакцией, столь необходимой в рискованных ситуациях, которые щедро предоставляла ему профессия. В бытность рядовым инспектором он попадал в такие переделки, из которых, казалось, невозможно выбраться живым. Но на следующий день Аланг как ни в чем не бывало появлялся в офисе со своим прищуром-улыбкой, вызывая зависть не только новичков, но и видавших виды коллег.