Андрей Мартынов
Время одного детства
Глава 1. Дорога в Надым
Август – сентябрь 1966-го
В Москве на вокзале во все кассы, которых было очень много, стояли длинные очереди. Они продвигались чрезвычайно медленно, потому что кассиры выписывали билеты вручную.
– Мам, смотли, какая тетя класивая! – с восхищением обратил внимание матери сын на стоявшую в хвосте очереди женщину с восточными чертами лица, одетую в пестрое длинное широкое разноцветное платье.
– Ой, правда! – улыбнулась в ответ сыну мать. – Иди поздоровайся и спроси, откуда она, – подсказала ему мама.
Санька рос любознательным и не стеснялся заговорить с незнакомыми людьми, если ему было интересно.
Он смело подошел к женщине и сказал:
– Здлавствуйте, а как вас зовут?
– Здравствуй! – улыбнулась молодая женщина. – Меня зовут тетя Зухра, а тебя?
– Меня – Саша, – продолжил разговор мальчик и добавил: – У вас такое класивое платье! Плямо как бабушкины цветы!
Платье женщины было длинным – до самого пола. Цвета на нем были так аккуратно подобраны, что сочетались друг с другом и радовали глаз своей яркостью и пестротой. На голове у женщины был повязан такой же красивый платок, который тем не менее не мог скрыть приятных черт лица молодой восточной женщины.
– А вы откуда? – вспомнил просьбу мамы Санька.
– Я из Ташкента. – Женщина продолжала приятно улыбаться и спокойно отвечать на вопросы ребенка. – А ты?
– А мы с мамой едем куда-то в ЛабытГанги на лаботу.
– Это, наверное, далеко? – продолжала поддерживать разговор женщина.
– Навелное, мы не знаем.
Беседу прервали четверо ребятишек. Они подбежали к молодой женщине. По всей вероятности, дети были погодками, лет от трех до шести, потому что каждый был ненамного выше другого. Все они сидели возле своих вещей на сиденьях в зале ожидания чуть поодаль. Дети обняли женщину со всех сторон и стали с интересом разглядывать маленького интервьюера.
Санька постоял немного, не нашелся, что еще спросить, повернулся и пошел к маме.
– Мам, когда я выласту, то тоже куплю тебе самое класивое платье! – заявил сын.
Алла спокойно улыбнулась в ответ, обняла мальчика и слегка прижала к себе. Видимо, слышала такие вещи уже не раз. Но люди из очереди обратили внимание на фразу мальчишки и тут же оценили ее:
– Какой молодец!
– Настоящий мужчина!
– А какое ты мне платье купишь? – спросила мать.
– Класное, как пожалная машина, – ответил сын.
Очередь тихо хохотнула, и у большинства улыбки еще некоторое время не сходили с лиц.
– А откуда та тетя, запомнил? – спросила Алла Саньку.
Сын поднял голову на мать. Он пытался вспомнить, что ответила красивая женщина, но незнакомое новое слово не удержалось в памяти ребенка, и он, как-то несколько виновато, ответил:
– Нет! – Но тут же нашелся и предложил: – Я пойду еще лаз сплошу.
– Не нужно, – ответила мать. Она не отпускала сына из своих объятий. – Это будет невежливо.
Мальчик повернул голову в сторону женщины, и их взгляды снова встретились. Женщина улыбнулась мальчику, мальчик – женщине.
Алла с сыном выстояли длинную очередь в железнодорожную кассу. Когда подошла очередь, девушка прочитала название, которое мать для нее записала:
– Как нам до Надыма доехать?
– Понятия не имею. Говорите, куда вам билеты нужны!
– В Надым нужны!
– Спрашивайте в «Справочном», потом ко мне подходите. Следующий. – Не церемонясь, кассир «расшвыривала» очередь.
– Но как же так? В «Справочную» же тоже очередь, а мы к вам два часа отстояли, – ответила девушка.
– Вы что, не видите?! Девушка с маленьким ребенком! – вступились люди из очереди.
– Да? – удивленно спросила кассир, встала из-за стула и выглянула через окно кассы, чтобы убедиться. – Ну, я не знаю, как до вашего Надыма доехать. Если это на севере, берите до Воркуты, а там вам подскажут. Там-то уж наверняка люди знают. Будете брать? А то мне на обед пора закрываться.
– Сына, поедем в Воркуту? – обратилась молодая мать к сынишке.
– Поедем, – кивнул головой мальчик.
– Только плацкарт есть.
– Сколько с нас?
Алла рассчиталась с кассиром, взяла сына за руку и пошла к огромному расписанию движения поездов, которое висело на одной из стен вокзала.
– Наш поезд в одиннадцать вечера. Можно еще по Москве погулять, а, сына? Пошли Москву посмотрим?
– Пошли, – ответил сын.
Они взялись за руки и вышли из здания вокзала.
Поезд шел и раскачивался на поворотах, постукивал колесами по стыкам между рельсов. Уставшие путешественники обнялись и практически мгновенно уснули на нижней полке вагона.
– Скажите, а сколько нам до Воркуты еще ехать? – спросила Алла проводницу, когда та разносила утром горячий чай пассажирам.
– Почти двое суток. Чай будете? – женщина отвечала быстро и коротко.
– Саша, вставай, – обратилась мать к сыну, – чай будем пить?
– Будем! – радостно выпалил мальчик, и тут же сел на полке.
– Давай пойдем умоемся, – предложила мама. – Уже все встали и давно умылись. Одни мы с тобой дрыхнем – лежебоки!
– Пойдем, – Санька тут же свесил ноги с полки и вдел их в сандалии.
Он был рад тому, что они путешествуют с мамой на поезде и что ехать им еще целых двое суток.
– Мам, нам, плавда, еще два дня ехать? – обратился к ней сын.
– Проводница сказала, что два дня, – повернулась к сыну мать и повесила полотенце на вешалку.
– Ой, как здолово! – заулыбался мальчик. – Столько всего можно увидеть! Я буду в окно смотлеть! Потом Вовке все ласскажу!
Алла с улыбкой наблюдала за тем, как сын поудобнее устроился у окна, аккуратно попивал чай и попутно начал рассказывать ей, что мелькало за окном, мимо чего они проезжали.
Так прошли два дня. В Воркуте на вокзале, после некоторых расспросов, кассир сказала Алле, что ей ехать нужно до Лабытнанги и что есть пассажирский на шесть вечера и ехать туда еще сутки.
За окном поезда мелькали незнакомые названия – Чум, Елецкий, Полярный, Харп… В эти северные районы необъятной страны под названием СССР уже пришла зима, и дороги были засыпаны снегом, дул неприятный холодный ветер, деревья стояли голые.
Когда у небольшого поселка с названием Харп поезд остановился, все пассажиры думали, что это просто очередная станция на пути. Но поезд стоял и стоял и не трогался с места.
– А что мы так долго стоим? – спросил мужчина проводницу, которая проходила по вагону. Он сидел на боковом у окна вагона месте.
– Дорогу замело.
– И что теперь делать? – поддержали вопросом другие пассажиры.
– Ждем, пока снегоочиститель с той стороны дорогу расчистит.
– И сколько еще ждать?
– А кто его знает… – ответила проводница, – видите, как метет! Кто знает, сколь километров там занесло…
В тепле вагона не чувствовался холод улицы. Было видно лишь, что ветер гонит поземку и снежные завихрения крутятся возле домов, вокруг деревьев и кустов, по дорогам и тропинкам. Сильный ветер клонил верхушки голых деревьев, раскачивал фонари на столбах и ломился в окна.
– Так вот как мело у дедушки с Музгалкой, – задумчиво произнес Санька.
Поезд простоял на станции двое суток. В туалете еще в первый день закончилась вода, и по вагону распространился стойкий едкий неприятный запах человеческих испражнений, которые уже нечем было смывать. Нечем было и умываться. Для кипячения чая проводница и добровольцы из мужчин выходили на улицу и набирали в ведра снег, который затем растапливали возле горячей печки и только после этого заливали в котел.
Шли уже третьи сутки в дороге от Воркуты.
Поезд по-прежнему не трогался с места. На улице, наконец, перестало мести, и ближе к обеду на чистом светлом небе засияло яркое солнце. Небольшие съестные запасы, которые пассажиры взяли с собой в поездку в расчете на сутки, давно у всех закончились. Рядом со станционным небольшим вокзалом поселка стоял маленький магазинчик, в котором можно было купить хлеб и некоторые консервы. Консервы быстро всем надоели, и люди покупали исключительно хлеб и сахар с чаем. Чай заваривали прямо в стаканах, которые никто уже проводнице не возвращал.
Алла собралась в очередной раз в магазин, который был на станции:
– Саша, никуда не уходи. Присматривай за чемоданом и вещами. На улицу не выходи. Там ступеньки высокие, ты не сможешь на них без помощи забраться.
– Ладно, мам, не пележивай. Я никуда не пойду.
– Я за ним присмотрю, – сказал грузный пожилой мужчина, сидевший у бокового окна вагона, затем он улыбнулся и добавил: – Он у вас взрослый парень, не переживайте.
– Спасибо вам! – ответила девушка мужчине, накинула на себя свое легкое пальтишко и быстрыми шагами направилась в магазин.
Прошло несколько минут. Сидеть, смотреть в окно и болтать ногами Саньке надоело. Он встал с полки на пол, надел свои сандалии и выглянул из купе сначала в одну сторону вагона, затем в другую. Мужчину, обещавшего присмотреть за мальчиком, кто-то позвал из тамбура. Он встал и ушел со своего места. Мальчик подошел к окну, которое было возле купе проводницы, отодвинул шторку и попробовал посмотреть в сторону тепловоза, тащившего их состав. Тепловоз видно не было. Только пара домов и часть перрона, на котором кучками стояли пассажиры застрявшего поезда, виднелись поодаль.
Санька быстро вернулся в свое купе, взял и накинул на себя свое легкое пальтишко, но застегивать не стал и побежал в тамбур вагона, из которого по ступенькам можно было выйти на перрон. Он переступил всего две ступеньки, стоял и держался за перила. Одна из женщин, которая стояла возле их вагона, обратилась к нему:
– Мальчик, не спускайся вниз. Ступеньки высоко, назад забраться не сможешь.
– Я не буду, – ответил мальчик. Он крепко держался за перила и пристально смотрел в сторону, где начинался их поезд.
Яркое солнце ослепило ему глаза. В тесное купе свет солнца давно не проникал. Он сощурился и стал рассматривать, что же там впереди, почему они так долго стоят на этой станции.
Всего в нескольких десятках метров от тепловоза на железнодорожном пути был наметен огромный снежный сугроб, который закрывал собой то, что было дальше за ним.
Санька крутил головой во все стороны. Он пытался заметить и мать, которая должна уже была возвратиться из магазина, и то, что было позади поезда, и вдоль него. Когда он в очередной раз повернул взгляд в сторону головы состава, то увидел, как огромный сугроб разлетелся в разные стороны, и из-за него вышел большой красно-белый тепловоз, у которого впереди стоял огромный ковш, как у бульдозера.
– Пути расчистили! Пути расчистили! – пошел сначала тихий шепот среди пассажиров, которые стояли на перроне, но постепенно он перешел в радостный крик, и люди радостно запрыгали и захлопали в ладоши.
В скором времени состав, который застрял в предгорьях Урала, тихо дернулся с места и начал медленно набирать скорость. Поезд Воркута – Лабытнанги продолжил свой путь.
Из магазина Сашина мама принесла банку рыбных консервов и полбуханки хлеба, только есть это уже не хотелось, потому что оно надоело всем пассажирам за двое суток стоянки на этой далекой северной станции.
Острые склоны Уральских гор медленно проплывали за окнами поезда, а вершины прятались за серыми сплошными облаками. В этих местах давно стояла зима.
На вокзале в Лабытнанги Алле подсказали, что нужно переехать реку на пароме, который отходит от причала каждый час в сторону Салехарда, а в Салехарде недалеко от речного порта есть аэропорт, откуда летают самолеты и вертолеты. Там точнее подскажут, что такое «Надым» и как туда добраться. Северные люди были приветливыми и отвечали на вопросы легко и просто, часто с открытой и доброжелательной улыбкой.
На удивление в поселке Лабытнанги была еще осень со всеми ее разноцветными красками, красно-буро-желто-зелеными листьями на тоненьких деревьях и кустах, травой вдоль деревянных тротуаров и возле деревянных одно- и двухэтажных домов. Холодно не было. Не то что снег, даже дождь не захотел встречать прибывший из Воркуты поезд.
Если здания речных портов были похожи на настоящие, хотя и небольшие, но вокзалы, то здание аэропорта в Салехарде было обычным длинным бараком со входом с торца здания. С одной стороны здания находились кассы, которых было три или четыре, а с другой стороны у стены стояли узкие лавки и несколько деревянных стульев для пассажиров. Человек сорок, если набиться как селедки в консервной банке, там поместиться могло. В здании, к радости мальчишки и его молодой мамы, было всего человек десять.
– Какие билеты в Надым? – удивленно спросила кассирша Аллу. – Нет туда никаких билетов. Спрашивайте у вертолетчиков. Туда только они летают.
– А где их искать? – задала кассирше второй вопрос молодая девушка.
– На летном поле.
– Как увидите вертолет, – подсказал один из мужчин, – сразу бегите и спрашивайте. Кто-то будет лететь в ваш Надым. Могут взять на борт. Только что вы там забыли? Там же ничего нет, – добавил он.
– Как нет? – теперь уже удивилась девушка. – У меня там муж работает. Говорит, что большая стройка там начинается.
– Что? – протяжно и удивленно спросил мужчина. – Какая стройка? Там одни болота да мошкара.
– Мне надо в Надым, – продолжила упорствовать Алла.
– Ну, тогда только вертолетчиков ловите. Туда нет расписания. Только почтовые или грузовые вертолеты туда летают, – посоветовала кассирша.
Девушка взяла сынишку за руку, и они вышли из здания «аэровокзала».
– Вон вертолеты стоят, – показала Алла рукой в сторону вертолетной стоянки, – пойдем, сына, туда, спросим. Может, кто-то подскажет.
У вертолетов суетилось несколько человек в темно-синих комбинезонах. Это был технический персонал.
– В Надым? – уточнил у Аллы один из техников с перепачканными мазутом руками. – Туда редко летают. Может, почтовый будет дня через три.
– Ого! – вырвалось удивление у девушки. – А что, больше никак туда не добраться?
– Да на кой вам сдался тот Надым? – в голосе техника прозвучало недоумение. – Делать там нечего. Там только небольшая рыбная фактория. Ни работы, ничего.
После того как Алла опросила еще нескольких человек на вертолетной стоянке, они с сыном вернулись в здание «аэропорта» и сели на свободные стулья.
– Мама, когда мы уже с тобой доедем? – обратился сын к матери.
– Сынок, я тоже уже устала. Неделю едем и все никак не приедем.
– Вы сходите в магазин хоть, купите что-то поесть, пока народ не понаехал. А то очереди будут и в кассы, и в магазине, – сказала одна из женщин, которая сидела на стуле рядом.
В магазине снова были только хлеб и консервы.
– Возьмите тушенки, – предложила продавец девушке.
Алла поерошила указательным пальцем в кошельке и произнесла:
– У нас так скоро и деньги кончатся, нужно экономить, а то никуда мы не доедем.
– И зачем мы только сюда поехали? – добавил мальчишка.
– Ладно, не горюй, – попыталась подбодрить сына мать, – доедем. Все равно доедем.
В здании «аэропорта» они сели на два стула и один поставили между собой. На него постелили газету, поставили банку тушенки и разломили на несколько кусков полубуханк у слегка черствого хлеба. И только после этого поняли, что консервную банку им открыть нечем.
– Ой, сына, а чем же нам банку-то открыть? – взглянула на сына мать.
Лицо мальчишки тоже выражало недоумение.
– В поезде открывалка у соседа была, а своей-то у нас нету.
– Вот, возьмите, – предложил один из мужчин. Он сидел у стены на скамейке.
– Спасибо! – Алла воткнула открывалку в банку и ловкими движениями открыла ее. В нос ударил аромат мяса и желе, в котором оно было.
– Вкусное какое мясо! – произнес Санька. Он набил полный рот этой вкуснятины и теперь усиленно жевал ее.
– И как его много! – добавила мать.
Однако всю банку они не осилили. Прикрыли крышку, завернули ее в газету и убрали в сетку с хлебом.
– Чаю горячего хочется, – вздохнул сын.
– Да, где бы теперь кипяточка раздобыть? – произнесла громко Алла – как бы спросила всех присутствующих.
– Здесь нигде нет, – отозвались пассажиры и кассиры.
– Вы купите в магазине кипятильник и кипятите в кружках, – посоветовал один из пассажиров.
За короткими разговорами о том, «кто – откуда – и куда» скоро наступил вечер. Никаких рейсов в течение дня не было. Темнело, и нужно было где-то переночевать.
– У нас гостиниц пока нет, – закрыв дверь в отдел с кассами, сказала сотрудница «аэропорта». – Спите здесь, в зале. Тут хоть не так холодно, как на улице. Да и уходить отсюда далеко нельзя. Каждую минуту может прилететь борт, и если вы его пропустите, то проторчите здесь долго. Как услышите шум вертолета, выходите и узнавайте, куда он идет, – посоветовала женщина.
Пассажиры, кто не улетел, давно заняли себе места вдоль стены и улеглись. Кто подложил себе под голову сумку, кто – шапку, кто постелил газеты и лег на них. Алла тоже расстелила несколько газет на полу, и они с сыном устроились на ночлег. Уснули они буквально сразу – настолько они уже устали от своих нынешних мытарств.
Рано утром шум идущего на посадку вертолета разбудил немногочисленных ночлежников, и они все дружно вскочили со своих мест, высыпали на улицу и пошли узнавать, куда направляется этот борт.
– Вы куда летите? – громко, так, чтобы было слышно сквозь шум двигателя и свист винтов вертолета, спросил мужчина у пилотов.
– Мы – в Яр-Сале. А вам куда?
– А, нет, нам в другую сторону, – ответил мужчина. По всей вероятности, он знал, о чем сказал пилот.
– А Яр-Сале – это что? Это далеко от Надыма? – спросила Алла. Она зябко куталась в свое легкое пальтишко, которое еще не успела застегнуть.
– Это в другую сторону, – махнул рукой пилот, – это через Губу.
«Эх, вот заехали мы!» – подумала Алла. «И когда будет этот наш вертолет?» – задала она сама себе мысленно вопрос, повернулась и, подгоняемая ветром от вращающихся винтов Ми-4, пошла назад в здание.
– Будем ждать следующий, – сказала женщина, соседка по ночлегу.
Люди вернулись в здание «аэропорта» и расселись по своим «спальным» местам. Разговаривать не хотелось, потому что от прерывистого сна на «неудобных кроватях» у всех болели спины, бока, локти, ноги, бедра.
Санька тоже проснулся от стука громко хлопающей входной двери и сел. Он оперся на стену и обхватил колени руками.
– Мам, когда мы уже дальше поедем? – сонно спросил он.
– Поедем, сынок, поедем, – успокаивала сынишку молодая мать, – вот прилетит наш вертолет, и полетим. – Она улыбалась и смотрела сыну в глаза для большей убедительности.
Девушка понимала, что ей хныкать и раскисать нельзя, – она едет с маленьким ребенком. Какой пример она подаст сыну, если будет капризничать? С этими мыслями она прислонилась спиной к деревянной стене «аэропорта», обняла колени, как и ее сын, и стала ждать, когда здание сотрясут звуки от посадки очередного вертолета.
Так, в беготне от борта к борту, прошел второй день. Хотя Алле и отдали кипятильник двое из мужчин, которым повезло – они улетали, и можно уже было попить горячего чаю, но теперь уже, кроме хлеба, в горло ничего не шло, включая вкусную тушенку, которую «на Земле» днем с огнем в магазинах было не найти.
Пассажиров, ожидающих вылета, тем временем в здании «аэропорта» не убавилось, а наоборот, прибавилось. Стало тесно. Алла с сыном отодвинулись в самый угол «зала ожидания». С одной стороны, это было хорошо, потому что все знали, чьи там места. С другой стороны, когда приземлялся вертолет, то мать с сыном оказывались в самом хвосте толпы, а на борт часто брали только по два-три человека. Рейсов было не очень много, и на Надым пока не вылетал ни один из них. Постоянно для Аллиного уха звучали какие-то новые и новые незнакомые географические названия, которые ей ни о чем не говорили: Ныда, Кутопьюган, Нори…
Наступил третий день. На улице было не холодно – градусов пятнадцать тепла. По небу плыли не сплошные тучи, и, благодаря этому, иногда появлялось и даже немного грело нежаркое осеннее солнышко. Дождя не было. Ветер тоже был не сильным – он усиливался только возле реки, а среди деревянных домов Салехарда становился тише и взлетал куда-то выше крыш.
Вдруг все услышали очередной долгожданный и счастливый для кого-то нарастающий звук приближающегося воздушного судна. Было часов одиннадцать утра.
– Это самолет, – раздался чей-то голос.
Все ожидающие тут же высыпали на улицу из здания и стали взглядами искать место среди туч, откуда сверху раздавался шум двигателей.
На посадку шел серебристый двухмоторный пассажирский самолет – это был Ли-2, который летал в Салехард из Тюмени. Он летел больше пяти часов до столицы Ямало-Ненецкого округа. За это время в салоне становилось очень жарко, и дышать было практически нечем. Но зато перед посадкой в самолет внутри было всегда холодно, и садиться на железные сиденья с дырочками, которые шли вдоль бортов самолета, было очень некомфортно. После такого длительного перелета некоторые пассажиры обязательно простывали.
Взлетная полоса была недлинной. Ее хватало как раз для таких небольших самолетов. По железному трапу с несколькими ступеньками сошло около тридцати пассажиров с чемоданами и сумками. Почти все они летели именно в Салехард.
Санька с любопытством разглядывал серебристую железную птицу. Ему еще не приходилось так близко их видеть. Двигатели уже не шумели, и в «аэропорту» снова стало тихо.
Прошло несколько минут. Прилетевшие пассажиры едва успели разойтись, кто – в город, кто – в сторону речного порта, кто – в здание вокзала, как с неба раздался новый шум – это уже приближался вертолет.
Когда прилетали первые для Аллы и Саньки вертолеты в их начальные дни пребывания в Салехарде, то они с радостными криками бросались на улицу к каждому из них, потому что надеялись, что уж этот-то точно летит в Надым. Но время шло, и ничего в их жизни не менялось.
Ми-4 сел в нескольких десятках метров от стоявших возле аэропорта людей. Пилот открыл окно и крикнул дежурному:
– Почта есть?
– Есть! – отозвался мужчина, подошедший ближе всех к вертолету. – Сейчас притащим. – И он побежал в сторону от вертолета, при этом наклонился и удерживал одной рукой свою шапку, чтобы ветер от вращающихся винтов не сдул ее у него с головы.
У вертолета открылась дверь, и из нее один из пилотов выкинул четыре мешка прямо на землю.
– Забирай почту! – прокричал он дежурному диспетчеру.
– А вы куда? – спросил один из мужчин, ожидавший вылета.
– В Ныду, – ответил пилот.
– А в Надым не летите? – несмелым голосом и уже отчаявшись дождаться нужного борта, в очередной раз спросила Алла.
– Мы у Кондратьева выкинем пару мешков, – прокричал пилот.
– А это не в Надым? – задала новый вопрос девушка. Она не поняла, о чем говорит пилот.
– Да там рукой подать, – ответил вертолетчик.
– Ой! – обрадовалась она. – Возьмите нас!
– Кого «вас»? – уточнил пилот.
– Меня с сыном.
– Ну, если вас устроит к Кондратьеву, то залезайте.
– Ой! Подождите, я за вещами сбегаю! – прокричала девушка. Она аж вся задрожала от радости.
Сын тоже было побежал за матерью, но потом решил, что будет только мешаться, остановился и повернулся к вертолету. Он стоял и боялся, как бы вертолет не улетел. Ведь это наконец-то тот самый, которого они так долго ждали!
Девушка с сыном быстро залезли по ступенькам маленького трапа в вертолет. Летчик показал им, куда сесть, затащил трап внутрь вертолета и положил у борта, закрыл входную дверь, зашел в кабину, сел в правое кресло и надел наушники, не сказав ни слова об оплате. От радости, что они наконец-то летят в Надым, и мать, и сына слегка трясло. Они сели поудобнее у иллюминаторов и, с улыбками на лицах и широко раскрытыми глазами, стали внимательно смотреть, как медленно от них удаляется взлетная площадка, как люди превращаются в маленькие точечки, как деревья становятся просто травинками с той высоты, на которой они уже летели в пока еще незнакомый для них Надым.
В Ми-4 от работающих двигателей было очень шумно, и разговаривать было невозможно. Чтобы услышать друг друга, нужно было орать на ухо, поэтому мать с сыном летели молча. Они наблюдали внимательно за тем, что проплывало под ними.
А внизу проплывали радующие любознательный глаз, разноцветные, пестрые северные просторы – наидостойнейшие пейзажи для талантливой кисти Ивана Ивановича Шишкина.
Вертолет летел немногим более часа. Наконец наши пассажиры поняли, что снижаются, и еще плотнее прильнули к иллюминаторам. Внизу виднелись несколько бараков и пара сараев, теснившихся на берегу темной извилистой не очень широкой, как им тогда показалось, реки. Лишь многоцветье красок северной природы невероятно радовали глаз новым потенциальным жителям далекого и никому неизвестного еще северного поселка Надым.
– Прилетели, – прокричал тот же пилот, который в Салехарде помогал садиться в вертолет девушке с сыном.
– А сколько мы вам должны? – спросила девушка, доставая кошелек.
– Да что вы! – улыбнулся пилот. – Не нужно ничего.
Этот ответ в очередной раз, как и в первый, и во второй, удивил девушку. Ей снова почувствовалось, что здесь, среди этой скудноватой, по сравнению с высокими и густыми лесами, где она выросла, но очень красивой природы, среди болот и бесконечного количества рек и проток, на этих суровых северных просторах живут и работают какие-то совсем другие люди. Они более открытые, более искренние, более улыбчивые, готовые помочь и поделиться тем, что у них есть, и не требующие никакой за это платы.
Вертолетчик открыл дверь, выкинул наружу и закрепил небольшой вертолетный трап, помог спуститься по нему девушке, потом подхватил под мышки мальчишку и поставил его на землю рядом с ней. Сам запрыгнул в салон и выкинул оттуда два больших мешка на землю.
– А куда нам теперь? – спросила его Алла.
– Кондратьев вам подскажет, – ответил вертолетчик, после чего добавил с улыбкой: – Сейчас придет, подождите.
Дверь в вертолет захлопнулась, он плавно взмыл вверх, стал удаляться и постепенно уменьшаться, пока наконец не исчез за горизонтом.
Девушка с ребенком остались стоять между небольшим бараком и сараем, возле оставленных коричневых мешков.
– Мам, может зайти в дом и сплосить? – предложил Санька.
– Зайди, спроси, – ответила мать.
Санька подошел к бараку, поднялся на невысокое крыльцо, которое пристроилось у самого его угла, и постучал в дверь. Никто не ответил. Санька приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
– Мам, там еще одна двель. – Он шагнул вперед и исчез за дверью. Сначала мальчик постучал и в нее, но, когда снова никто не ответил, он ее открыл и вошел внутрь:
– Здлавствуйте.
И вновь никто на его приветствие не ответил. Он огляделся и сделал еще два шага вперед.
За второй дверью открылась небольшая прихожая с вешалками для одежды. Дальше была просторная комната, в которой было чисто и уютно. Вход в комнату находился слева, а не посередине этой стены дома.
В середине комнаты стоял большой круглый стол, который был накрыт белой скатертью, и под него были аккуратно задвинуты несколько деревянных стульев. Справа от входа стояла железная кровать, которая также была аккуратно застлана. За спинкой кровати было окно с подпоясанными маленькими белыми шторками. Дальше по этой стене было еще одно такое же окно, а между ними стояла невысокая этажерка с книгами.
У стены напротив входа в комнату стояло пианино, которое украшала небольшая ваза с какими-то разноцветными цветами. По стенам висело несколько разного размера пестрых картин с видами природы. В правом дальнем углу комнаты виднелся наполовину зашторенный вход в другую комнату – по всей вероятности, спальню.
– Здлавствуйте! – снова позвал мальчик, но никто не отозвался.
Тогда он вышел и плотно закрыл за собой дверь.
– Мам, там никого нет.
Девушка стояла возле мешков. Она поставила на землю свой небольшой коричневый чемодан, положила на него свое демисезонное пальтишко и несколько растерянно оглядывалась вокруг. Никого и нигде не было видно. Но не успел Сашка дойти до матери, как из-за сарая выскочила свора серых собак, которая бросилась прямо к ним. Мать прижала сына к себе – было видно, что она испугалась.
Собак было четыре. Они подбежали к путешественникам, остановились перед ними и встали полукругом, втягивая ноздрями воздух. Санька спокойно смотрел на собак, собаки осматривали мать с сыном.
В это мгновение из-за сарая вышел высокий худощавый средних лет мужчина, который неторопливо направился к ним и попутно выкрикнул:
– Не бойтесь, они не кусаются.
Собаки и вправду не издали ни звука, а просто стояли перед девушкой с мальчишкой и разглядывали их.
– Здравствуйте! – поприветствовала Алла мужчину, а затем спросила: – Вы Кондратьев?
– Да, здравствуйте! – спокойно ответил он.
– Вам тут мешки просили передать, – указала она рукой на них.
Мужчина взял по мешку в каждую руку и понес их внутрь барака. Когда он скрылся за входной дверью, девушка удивленно произнесла:
– Интересненькое дело, и что дальше? – Она обратилась к сыну и предложила: – Давай еще раз постучим и спросим, куда нам идти.
– Давай, – поддержал ее мальчик.
Но не успели они подойти к крыльцу дома, как из него вышел тот самый высокий мужчина. Он увидел, что девушка с мальчиком все еще стоят, никуда не ушли, и обратился к ним первым:
– Вы что тут? – было видно, что мужчина собирался идти в другую сторону, а не к вновь прибывшим.
Алла оживилась и тут же его спросила:
– Нам в Надым нужно. Подскажите, куда нам идти?
– В Надым? – удивился хозяин дома. – Так это вам через реку.
– А как нам туда дойти?
– На лодке только. – Мужчина стоял полубоком к девушке.
– Мы к мужу едем, – пояснила Алла и добавила: – Подскажите нам, пожалуйста, куда нам идти, где у вас тут эти лодки?
Мужчина все время разговора изучающе оглядывал приезжих и их чемодан.
– Мы уже вторую неделю сюда едем и все никак не доедем, – в голосе девушки прозвучало негодование и усталость.
– Сейчас, я доделаю свои дела и вас перевезу, – сухо ответил хозяин. Он повернулся в противоположную от молодой мамы с сыном сторону и куда-то направился. Однако он сделал всего два-три шага, остановился и оглянулся. – Ладно, идемте к реке, сначала вас отвезу, – сказал он.
Мужчина разговаривал спокойно. В его голосе не звучало никаких эмоций. Было видно, что его мысли чем-то заняты и ему совсем некогда отвлекаться на посторонние дела.
По левую руку в нескольких метрах от дома стояли небольшие деревья. Люди обошли их и вышли к реке. На берегу стояла всего одна лодка с веслами.
– Садитесь, – сказал мужчина и, принявшись отвязывать лодку от колышка, с некоторым удивлением спросил: – И что вы там забыли, в этом Надыме?
– Как? – удивилась Алла. – Муж сказал, что там будет большая стройка.
– В Надыме? Стройка? – поднял удивленный взгляд на девушку Кондратьев и тут же задал еще один вопрос: – Так вам точно в Надым надо?
– Муж сказал, в Надым, – растерянно подтвердила девушка.
– Может, в Новый Надым? – уточнил мужчина.
По лицу девушки расплылось недоумение, и она неуверенно ответила:
