Андрей Московский
Слои бессмертия
Глава 1: Год тишины
Горы молчали. Их вершины, укутанные в снега, казались неприступными стражами, охраняющими тайну, спрятанную в недрах скал. Здесь, на высоте, где воздух обжигал лёгкие, а звёзды ночью падали так низко, что хотелось поймать их ладонью, правительство построило «Лавину» – базу для специального отряда, способного вскрыть Даркнет наизнанку.
Пётр щёлкнул выключателем в тренировочном зале. Свет голограмм замигал, выхватывая из полумрака снаряды с нейроинтерфейсами, квантовые терминалы и клетки с симуляторами виртуальных ловушек. На стене висела карта глубинных слоёв сети – сплетение линий, напоминающее старую паутину, где в узлах мерцали красные метки: зоны активности Спирали.
– Опять не спишь?
Он обернулся. Алиса стояла в дверях, завернувшись в потертый плед с логотипом бара «Аналог». Её волосы, снова фиолетовые, как в первые дни их войны, отливали металлом под светом голограмм. Спираль на запястье, некогда бледная, теперь была словно выжжена – тёмный рубец, напоминающий шрам.
– Проверял новые импланты, – Пётр кивнул на стол, где лежали чипы в форме лезвий. – Лира… то есть её копия… обновила протоколы. Говорит, теперь они выдержат прямой контакт с квантовым шумом.
– Говорит? – Алиса приблизилась, и её дыхание смешалось с запахом перегретого металла. – Ты всё ещё общаешься с её голограммой?
Он промолчал. Цифровая тень Лиры, загруженная в закрытый сервер базы, стала их тайным оружием – и тихой болью. Она шутила, как раньше, собирала глушилки на голографических чертежах, но её смех иногда зависал, как повреждённый файл.
– Мы не можем ей доверять на 100%, – Алиса коснулась его руки. Спирали на их запястьях синхронно дрогнули. – Это не она. Что если ей кто-то манипулирует? Это код, который имитирует её память.
– А мы кто? – Пётр усмехнулся, указывая на метки. – Просто код в мясе?
За окном завыл ветер, гоняя по ущелью колючий снег. База, вырубленная в скале, напоминала древний монастырь – здесь царил культ тишины и стальных нервов. Внизу, в ангарах, спали солдаты: двадцать человек, отобранных за устойчивость к нейровоздействию. Их тренировали погружаться в Даркнет через боль, как ныряльщиков в океан без света.
Алиса подошла к окну. Горы, окрашенные рассветом в розовое, казались нереальными – словно голограмма, набросанная небрежной рукой.
– Помнишь, как мы мечтали уйти куда-то, где нет чипов и трупов? – Она прижала ладонь к стеклу, оставляя отпечаток. – А теперь строим новую тюрьму.
– Тюрьма с видом на вечность, – Пётр встал рядом, ощущая холод, просачивающийся сквозь бронированное стекло. – Но даже здесь, среди скал, мы не спасёмся от того, что выплёскивается из глубин. Ты видела последние сводки? Нелегальные чипы Elysium всё ещё в ходу. Люди ныряют в Даркнет через чёрные порталы, тащат оттуда мусор… и не только.
Алиса провела пальцем по шраму-спирали, заставляя его вспыхнуть синим. Где-то внизу, в глубинных чатах, уже шептались о «тенях» – аватарах, которые возвращались из погружения с пустыми глазами и переписанной ДНК.
– Они называют это «сёрфингом бездны», – сказала она. – Загружают сознание в украденные аватары, чтобы рыскать по запретным слоям. И возвращаются не одни. Вчера в пятом секторе нашли бродягу с чипом, который… – она замолчала, вспоминая видео его лица. Оно расползалось, как плохой рендер.
– …который стал ретранслятором, – Пётр закончил за неё. – Я читал отчёт. Его мозг прожгли коды-паразиты. Но это не Спираль. Это что-то новое. Или очень старое.
Утром голограмма Лиры, её цифровой двойник учила отряд работать с нейрошоками – виртуальными аналогами прежнего оружия. Вместо «Нейростаза» теперь были «Скальпель» – программы, рвущие связь аватара с ядром сознания. А вместо «Криогенной иглы» – «Ледяные скрипты», замораживающие данные в квантовых узлах, превращая вражеские алгоритмы в хрупкие статуи из нулей и единиц.
– Раньше мы стреляли в тела, – Пётр коснулся голограммы нового интерфейса. – Теперь будем взламывать души.
Алиса вздрогнула, вспоминая, как неделю назад их тестовый аватар столкнулся в Даркнете с «ныряльщиком». Тот не атаковал. Он смотрел – пустыми глазницами, в которых пульсировали чужие спирали. А потом рассыпался в прах, оставив в системе заражённый пакет данных. Лира тогда потратила три часа, чтобы очистить ядро от вируса, похожего на сперматозоид из шифров.
– Возвращаясь к ночному разговору, – она обернулась к Петру. – Да, это тюрьма. Но мы хотя бы знаем, где решётка. Но те, кто нелегально ныряют в Даркнет, даже не понимают, что стали дверью.
Внизу, в тренировочном зале, солдат крикнул, провалив попытку установить «Дефрагментатор» – оружие, разрывающее аватары на клочки кода. Голограмма Лиры засмеялась и запустила симуляцию заново.
– Готовь «Скальпель», – Алиса тронула свой нейрошлем, проверяя контакты. Пальцы скользнули по вискам, где кожа горела от перегрузок – Если там есть что-то, что вылезает через их чипы…
– …значит, мы отрежем опухоль до того, как она съест мозги, – Пётр активировал свой интерфейс. Над запястьем, где раньше пылала спираль, теперь висел голографический «Код-кластер» – виртуальная ловушка для паразитов.
За окном завыл ветер, но казалось это был уже не просто ветер. Где-то в его рёве звучал смех – тот самый, что они слышали в последнем заражённом пакете.
Их тишину взорвал сигнал тревоги. На терминале за спиной вспыхнуло сообщение: «Обнаружен квантовый канал. Координаты: 67.342° с.ш., 89.005° в.д. Глубина: Уровень Химера».
– Химера? – Алиса выпрямилась. – Это глубже, чем мы когда-либо погружались.
Пётр вызвал голограмму Лиры. Её образ, составленный из синих пикселей, материализовался над столом.
– Привет, любовники, – цифровой голос звучал слишком жизненно. – Судя по частотам, это не просто канал. Это… эхо. Сознание, застрявшее между слоями.
– Спираль? – спросил Пётр.
– Хуже. – Голограмма дрогнула. – Это сигнал как от NeuroCore. Тот самый, что мы взорвали. Но он адаптировался. Эволюционировал.
Алиса схватила куртку, уже закапываясь в карманы в поисках «Ледяных скриптов».
– Собирай отряд. Погружение через час.
– Подожди, – Пётр схватил её за локоть. – Химера – запретный уровень. Даже Спираль боялась туда лезть. Там нет правил. Нет…
– …логики? – Она высвободилась, улыбнувшись как тогда, перед прыжком в Черную дыру. – Мы и есть логика.
Когда она вышла, Пётр остался наедине с голограммой.
– Ты что-то скрываешь, – сказал он цифровой Лире.
– Умник, – её голос рассыпался на помехи. – В Химере нет смерти. Там… перерождение. Скажи Алисе, что если она увидит своё отражение…
Изображение погасло. На столе остался лишь чип с координатами, обёрнутый в чёрный шёлк.
«Если увидишь отражение – не смотри в глаза», – гласила виртуальная записка.
Внизу, в ангаре, солдаты проверяли нейрошлемы. Алиса прошла мимо них, к стенду с чипами и макетами виртуального оружия. Её спираль вновь горела, как раскалённая проволока. Горы за окном, такие безмятежные, теперь казались зубьями гигантской ловушки.
Война не закончилась. Она просто научилась прятаться в тенях между мирами и ползать по проводам.
Глава 2: Следы на скалах
Перед погружением в Химеру Алису накрыло волной воспоминаний. Она замерла, чувствуя, как виртуальный нейрошлем сжимает виски холодом, а затылок пронзает игла интерфейса. Но вместо квантового шума в ушах зазвучал ветер – настоящий, резкий, с запахом хвои и металла.
Год назад они стояли у подножия перевала, глядя на расщелину в скале, заваленную обломками дронов и ржавыми кабелями. Алиса сжимала в руке чип с голограммой Лиры – единственным, что осталось от их друга.
– Романтика! – голос цифровой Лиры фыркнул из проектора. – Предлагаю назвать это место «Логово Отчаяния». Или «Могильник Надежд».
– «База «Лавина», – поправил Пётр, разворачивая голограмму скальных слоёв. – Толщина гранита – 1800 метров. Ни один спутник не просканирует.
Первые недели они спали в бронированном фургоне, грелись у автономного реактора, пока рабочие рыли тоннели. Алиса вспомнила, как Петр пробивал стену отбойным молотком, в особо секретные помещения, а она ловила каждую его дрожь – ее рука на его плече, ее дыхание в затылок. «Левее, там пустота», – шептала она, и молоток проваливался в темноту нового зала.
Однажды ночью шторм сорвал внешний купол. Они вдвоем держали тент, пока голограмма Лиры светилась в темноте, выдавая инструкции:
– Крепление С-12! Нет, не так! Вы что, в детстве конструкторы не собирали?
Утром нашли инструкции с файлом – чертежами «Дефрагментатора».
– Это не оружие, – сказала голограмма Лиры, когда Пётр вставил чип в терминал. – Это лопата. Будете копать ей могилы для вирусов.
Вспомнилось как полгода назад, Алиса впервые активировала «Ледяные скрипты» – и тут же застряла в Даркнете, как муха в янтаре. Ее аватар окоченел, покрываясь инеем изнутри наружу. Голограмма Лиры, зависшая над терминалом, закатила несуществующие глаза:
– Ну и что ты делаешь? Заморозила себя вместо вируса! Это же не молоток, а скальпель!
– Хочешь помочь – объясни нормально, – Алиса скрипяще повернула голову в симуляторе. – Как избавиться от этого льда?
– Не замораживай код, а замедляй его! – голограмма Лиры тыкала в голограмму Алисы. – Ты же не холодильник. Ты… замедленная съёмка. Пауза, а не стоп-кадр!
Петр, стоя рядом, сжимал в руке чип со «Скальпелем». Он только что разорвал три вражеских программы, но при этом тошнило от обратной связи.
Он встряхнулся и снова его аватар, обёрнутый спиралями из чёрного кода, набросился на вирус, напоминающий спрута. «Скальпель» сработал мгновенно – щупальца алгоритма рванулись к нему, но запутались в паутине разрывных программ.
– Рви связи! – кричала цифровая Лира. – Не дай ему передать данные в ядро!
Петр сжал кулак в реальности – и в виртуале оружие вонзилось на всю глубину. Вирус рассыпался на битые пиксели, а его аватар упал на колени, дрожа от перегрузки.
– У тебя талант к насилию, – голограмма Лиры появилась рядом. – Но хватит рвать всё подряд. Представь, что ты… гм… садовник. Вырываешь сорняки, а не ломаешь лопатой теплицу.
Алиса тем временем, наконец, освоила «Ледяные скрипты». В теле своего аватара она скользила по Даркнету, оставляя за собой шлейф замедленного времени. Вирусы замирали, как вязнущие в патоке, а она методично добивала их импульсами.
– Смотри! – она заморозила гигантского червя-шифровальщика. – Теперь его можно разобрать на части. Без спешки.
– Идеально! – голограмма Лиры хлопала в ладоши. – Ледяной хирург в деле. Только не увлекайся – а то сама превратишься в сосульку.
Когда они вышли из симуляции, Петр вытер кровь из носа.
– Твой «Скальпель» слишком грубый, – Алиса протянула ему салфетку. – Дай мне следующий раз обездвижить цель, а потом режь.
– А ты слишком медленная, – он ухмыльнулся. – Но если хочешь поиграть в ледяную королеву – пожалуйста.
Голограмма Лиры погасла, оставив на экране сообщение:
«P.S. Не забудьте переименовать оружие. Предлагаю: «Мясорубка» и «Холодильник». Шутка. Или нет».
Яркой вспышкой пронесся в воспоминаниях вечер, когда тени от голограмм дрожали на стенах серверной, пока Алиса и Пётр допиливали оружие для точечного удаления заражённых участков кода. В углу мерцала проекция Лиры, её цифровой двойник скрещивал руки на груди, наблюдая за их работой.
– Если продолжите так ковыряться, вместо вируса удалите ядро аватара, – голос Лиры звучал ровно, без привычной насмешливой нотки. – Точность, Алиса. Вы же не в мясной лавке.
Алиса сжала джойстик управления, выводя курсор на заражённый сегмент. На экране виртуальный аватар дрожал, его код расползался чёрными нитями.
– Легко говорить, когда ты не чувствуешь обратной связи, – она стиснула зубы. – Каждый раз, когда я режу, он… кричит.
Она резко дёрнула джойстик. Курсор дрогнул, вырезав заражённый блок. Аватар взвыл – цифровой вопль ударил по нейросети, заставив лампы на базе мигнуть.
– Чёрт! – она отшвырнула джойстик. – Он всё равно распался!
Голограмма Лиры приблизилась к терминалу, её пиксельные глаза сузились.
– Погрешность 0,4%. Вы удалили на 3 миллисекунды раньше, чем нужно. Недостаток терпения, не более.
– Терпения? – Алиса вскочила. – Настоящая Лира никогда бы не сказала так! Она бы… она бы шутила, ругалась, но не читала инструкции как робот!
Тишина повисла в воздухе. Проекция Лиры замерла, циклясь на повторении:
– Рекомендую провести повторную калибровку… Рекомендую провести…
Пётр встал, закрыв терминал.
– Довольно. Сегодня хватит. – Он потянулся к флешке в кармане – той самой, с архивом голосовых записей Лиры. – Давай послушаем её. Настоящую.
Они сели у обогревателя, втиснувшись в узкий проход между серверами. Пётр вставил флешку, и тишину заполнил хрипловатый смех:
– …и тогда я сказала этому болвану: «Если твой код сломает мой дефрагментатор, я переформатирую твою личность в калькулятор! – запись Лиры ожила, наполняя комнату теплом, которого не хватало голограмме. – А он такой…
Алиса закрыла глаза, представляя, как Лира размахивает паяльником, её зелёные волосы выбиваются из-под капюшона. Теперь лишь голос остался – дерзкий, живой, неуправляемый.
– Она никогда не следовала протоколам, – прошептал Пётр. – Взламывала системы ради драйва. А теперь её копия учит нас осторожности.
Голограмма Лиры, зависшая над терминалом, внезапно активировалась:
– Обнаружена аномалия. В ваших нейросетях повышен уровень кортизола. Рекомендую прекратить сеанс и…
– Выключись, – оборвал её Пётр. – Сегодня мы слушаем другую тебя.
Проекция погасла, оставив их в дрожащем свете обогревателя. Запись Лиры продолжала рассказывать анекдот про двух хакеров и нейросеть, а за окном выл ветер, напоминая, что даже в цифровом аду есть место тоске по тем, кто стал кодом.
Глава 3: Падение в Химеру
Сигнал тревоги вырвал Алису из воспоминаний. База «Лавина» гудела, как перегруженный сервер. В ангаре с капсулами мерцали голубые огни, выхватывая из полумрака двадцать капсул из чёрного углепластика. Отряд «Нейросталь» – элита виртуальных бойцов – готовился к прыжку. Их чипы на висках поблёскивали, как капли ртути, а нейроинтерфейсы оставляли на коже лишь бледные полосы – следы бесчисленных погружений. Капсулы стояли рядами, словно цифровые саркофаги, их крышки испещрены голограммами: синие – стабильно, жёлтые – на грани срыва, красные для ошибок.
Алиса прижала ладонь к холодному стеклу капсулы, чувствуя, как гель внутри пульсирует в такт её дыханию. На экране замигал таймер: 00:02:17.
– Синхронизация через две минуты, – голос цифровой Лиры прорезал тишину. – Нейросталь-04, ваш пульс зашкаливает. Твои показатели прыгают, как пьяный хакер.
Пётр, уже занявший место в соседней капсуле, усмехнулся.
– Показатели прыгают, потому что Марков опять забыл протоколы, – он кивнул на капсулу с жёлтым индикатором. – В прошлый раз он едва не взорвал мою нейросеть, пытаясь «оптимизировать» связь.
– Очевидно, придется его менять, – Алиса встроилась в ложе, чувствуя, как иглы впиваются в затылок. Холодный гель обволок тело, а экран перед глазами замигал:
>> Добро пожаловать, Нейросталь-01.
>> Загрузка «Ледяных скриптов»… OK.
>> Связь с оператором: Лира-0.
– Погружение начинаю, – голограмма Лиры возникла в общем нейрочате. – Цель – квантовый канал в слое Химеры. Нейросталь-04, держитесь позади. Нейросталь-01, контролируйте периметр.
Таймер достиг нуля.
>> Начало погружения.
Сознание Алисы вырвалось в вихрь. Реальность растворилась, уступив место цифровой пустоте – бескрайнему океану из чёрных и бирюзовых нитей, сплетённых в хаотичные узлы. Её аватар материализовался в броне из голубых кристаллов, браслеты «Ледяных скриптов» пульсировали холодом.
Вокруг, как звёзды в ночи, зажглись аватары отряда. Пётр возник в облике силуэта со «Скальпелем» – клинком из сжатого света, режущим пространство. Марков, как всегда, выделялся убогостью: его аватар, словно собранный из пиратских модулей, дёргался, будто заражённый тремором.
– Нейросталь-01, готов, – Алиса ощутила ледяную мощь скриптов, готовых замедлить время.
– Нейросталь-02, в сети, – Пётр проверил оружие. – Марков, если снова полезешь вперёд, отрежу тебе виртуальные ноги.
Из тьмы выползла аномалия – клубок спиралей с глазами из битых пикселей. Ее тело состояло из тысяч глаз, каждый – окно в чужой кошмар.