Андрей Садовин
Сказание об учёных граблях
– Ну не лопата же! – усмехнулся Петрович.
– Это я знаю, – слегка обиженным тоном произнёс Аспирантов. – У лопаты черенок ровный и широкий, а тут где-то десять узких зубьев.
– Зубьев… – снова усмехнулся Петрович, – Надо бы подточить эти зубья, а то что-то они совсем затупились, – с этими словами он достал из стоявшего неподалёку ведра точило и уселся на стул, держа грабли в руках.
– Определённо, русский язык волшебен! – выдохнул тогда Аспирантов.
– Это вы вообще к чему? – слегка раздражённым тоном поинтересовался Петрович, проведя точилом по лезвию грабель.
– Просто вы сказали, что зубья затупились, ну, то есть стали тупыми, – пояснил Аспирантов.
– Удивительно! – не отрываясь от работы, буркнул себе под усы Петрович.
– Именно, что удивительно! – ничуть не смущённый сарказмом в голосе собеседника, продолжал Аспирантов. – Ведь прилагательное «тупой» в русском языке также имеет значение «глупый», то есть, «короткий в уме», но вы употребили это слово, имея в виду «неострый», что тоже является одним из значений этого прилагательного.
– Это как-то мешает мне их точить? – спросил тогда Петрович, усиленно пытаясь вспомнить, имел ли он в действительности что-нибудь в виду.
– Разумеется, нет. Точите себе на здоровье! – сказал Аспирантов. – Просто я говорю про то, как интересно одно слово может принимать сразу несколько значений, которые, вроде бы, и схожи между собой с одной стороны, но совершенно различны с другой.
– Уж не знаю, что такого вы нашли в этом слове, – сказал Петрович. – Как по мне, «тупой» – он тупой и есть. Без каких-то там значений.
– Но позвольте, – запротестовал Аспирантов, – Ведь если бы «тупой», как вы говорите, был бы тупым без всяких значений, то в таком случае получается, что, заостряя тупые грабли, вы одновременно с лезвием можете заострить им и ум, то есть после процедуры точения грабли могут стать умными, а ведь это невозможно… Ну, или, по крайней мере, маловероятно.
– Так это невозможно или маловероятно? – уточнил тогда Петрович, еле сдерживая вызванную столь поразительными умозаключениями собеседника улыбку.
– По правде говоря, я не могу дать вам точный ответ на этот вопрос, – задумчиво произнёс Аспирантов, – Ведь, если отталкиваться от различных философских теорий, то можно прийти к выводу о том, что человек не знает и, быть может, так никогда до конца и не узнает все физические возможности окружающих его объектов, а это значит, что, быть может, даже такой, казалось бы, хорошо изученный предмет, как грабли, после очередной заточки может…
– Обрести разум? – закончили за Аспирантова только что подточенные Петровичем грабли, после чего учёный чуть не свалился со стула от неожиданности и удивления.
Весь оставшийся день Аспирантов провёл вместе с так внезапно ожившими граблями, обучая их грамматике. Потом он дал граблям почитать привезённые им с собой научные книги, а затем показал им результаты работы, проделанной им в ходе его двухнедельного пребывания в деревне. Правда, граблям его чертежи с расчётами не особо понравились, вследствие чего у них с Аспирантовым завязался небольшой спор.
– Разве вы не осознаёте, что при воздействии на почву в таком масштабе, – говорили грабли, указывая на лежавшие на столе бумаги Аспирантова, – вы можете запустить череду необратимых эрозионных процессов, из-за которых вся земля в округе разрушится до такой степени, что на ней не то, что многоэтажное здание, а даже сарай опасно будет строить!
– Я прекрасно это понимаю, – оправдывался Аспирантов, – но я просто заметил, что природа в этой местности имеет волшебное свойство сосуществовать в гармонии с человеком, так что мне кажется, что и подобное, так скажем, не самое гуманное вмешательство она сможет пережить.
– Извините, но я не совсем улавливаю ход ваших мыслей, – нахмурились грабли, – Земля здесь ничем не отличается от земли в любом другом месте. Конечно, я не осмелюсь сомневаться в вашем профессионализме, поскольку вы – городской учёный, а я – деревенские грабли, но я просто хочу понять, чем, по вашему мнению, Несуразка отличается от, скажем, вашего родного города.