Андрей Снегов
Кодекс Аристо
Свет, сияющий во мраке, делает Тьму темнее, чем он сам.
И чем Свет ярче, тем глубже Тьма прячется в своих тенях.
Житие Разделенного, гл.13, лог.1
ГЛАВА 1 – Встреча со Светлым
Время застыло, как и незнакомец, стоящий передо мной. Я смотрю в его прозрачные, пылающие ослепительно-белым светом радужки уже целую вечность и боюсь отвести от них взгляд. Боюсь, потому что, сделав это, начну жадно разглядывать его лицо во всех подробностях. Лицо, которое я вижу в зеркале каждое утро.
Белый свет, бьющий из глаз незнакомца, завораживает и пугает. Неужели передо мной легендарный Светлый, которых якобы уже не существует? Светлый, да еще и единокровный родственник?
– Долго будешь в гляделки играть?! – неожиданно спрашивает мужчина и без предупреждения срывается в атаку.
Он мгновенно оказывается передо мной, начисто проигнорировав замедленное время. Быстрый росчерк возникшего в его руке светящегося клинка заставляет отшатнуться назад, я упираюсь спиной в стену, пытаюсь отразить удар меча бронзовым подсвечником, но белое лезвие режет его словно нож – масло.
Уклоняюсь, бросаюсь на незнакомца, используя острый обрубок в качестве оружия, но моя рука встречает пустоту. Подчиняясь интуиции, резко приседаю и слышу свист лезвия над головой. Делаю оборот вокруг своей оси, но острый срез подсвечника снова пронзает воздух – незнакомец перемещается в сторону одним слитным движением и запрыгивает на кровать.
Клинок обрушивается на меня сверху. Уклоняясь, я распластываюсь на полу и ломаю ножку тяжелой кровати. Она кренится, противник теряет равновесие, и в попытке удержаться на ногах отсекает мечом часть дубового изножья.
Хватаю матрац, дергаю его на себя, и фигура в черном плаще падает на пол по другую сторону кровати. Вскакиваю на ноги и совершаю немыслимый для любого высшего аристо поступок – позорно бегу с поля боя. Бегу, потому что против незнакомца у меня нет шансов.
Сильные руки хватают меня за плечи перед дверью и дергают на себя. Мужчина сжимает мою грудь стальной хваткой, разворачивается спиной к выходу, и нас окружает светящаяся белая сфера.
Пространство содрогается, уши закладывает от приглушенного рокота, и мир заливает ослепительное пламя. Оно беснуется вокруг защитной сферы, наполняя комнату ярко-красным сиянием, и я понимаю, что моя магия больше не действует – черно-белая картинка стала цветной.
Оранжево-красная буря стихает мгновенно, и я удивленно рассматриваю собственную спальню сквозь мерцающее полупрозрачное марево. Помещение не пострадало, если не считать последствий нашей драки. Видимо, взорвался напитанный Силой амулет.
– Кое-чему тебя научили! – раздается мягкий насмешливый баритон из-за спины, и я осознаю, что все еще зажат в железных объятиях незнакомца. – Глупить не будешь?
– Не буду! – сдавленно отвечаю я и оказываюсь на свободе.
Мячиком отскакиваю от мужчины, резко разворачиваюсь и вижу радужки, все еще полыхающие белым светом. Меч из руки незнакомца исчез, а ладони спрятаны в полах длинного черного плаща.
– Поблагодарить за чудесное спасение не желаешь? – равнодушно интересуется незнакомец, и на его надменном лице появляется лукавая улыбка.
– Благодарю! – нехотя выдавливаю из себя я. – Кто вы?
– Твой родственник, – с усмешкой отвечает мужчина. – Назовем меня так!
Белый свет, струящийся из его радужек, уже не столь ярок и не маскирует мимические морщины в уголках губ и глаз. Только теперь я понимаю, что незнакомец намного старше меня.
– Воспитанные юные отпрыски аристократических семейств обычно представляются первыми! – губы мужчины кривятся в саркастической усмешке.
– Александр Игоревич Шувалов, – с достоинством произношу я и склоняю голову. – Вы тоже – Шувалов?
Я задаю очевидный вопрос и перебираю в мыслях портреты представителей Великого Рода, украшающие помещения Родовой Высотки. Незнакомец похож на всех сразу, но ни одним из них не является.
– Ты узнал ответ, едва меня увидев – так зачем спрашиваешь?
Улыбка незнакомца становится шире, он щурит глаза, и в них появляется откровенная насмешка.
– Одеться можно?! – спрашиваю я и указываю взглядом на шкаф.
– Валяй, если тебя смущает собственная нагота! – мужчина пожимает плечами.
Медленно прохожу между незнакомцем и кроватью, открываю створку шкафа так, чтобы видеть его отражение в зеркале на дверце, и начинаю перебирать вешалки с одеждой. Тяну время, лихорадочно обдумывая план дальнейших действий, и украдкой наблюдаю за Светлым.
Он наверняка ждал меня здесь. Знал, что я обязательно приду. Быть может, и Приют взорвал, чтобы выманить меня из Родовой Высотки. Нет, вряд ли это сделано ради моей скромной персоны, да и зачем тогда он меня спас? Хотел расположить к себе с помощью столь сложной комбинации?
– Взрыв в этой комнате – не моих рук дело, я не собираюсь тебя убивать! – бархатистый голос незнакомца звучит у самого уха, и на плечо ложится его тяжелая рука.
Я выскальзываю из-под широкой ладони, рыбкой бросаюсь на кровать, делаю перекат и оказываюсь за спиной незнакомца. Точнее, позади того места, где мужчина стоял мгновение назад.
– Повернись, – мягко приказывает мне он, и я выполняю распоряжение, понимая, что силы не равны и сопротивление лишь навредит мне. – Я пришел, чтобы спасти тебя!
– И для этого взорвали Приют?!
– Нет, я лишь пользуюсь сложившейся ситуацией! – заверяет меня он.
– Приютские живы? – спрашиваю я, не особо надеясь на честный ответ.
– Не знаю! – незнакомец пожимает плечами. – Мне нет дела до их судьбы!
– И кто же хотел меня убить, если не вы? – спрашиваю, подозрительно щурясь, хотя ответ очевиден, особенно при взгляде на записку Мины.
– Поинтересуйся у своих друзей! – советует мужчина и кивком указывает на валяющийся на полу листок с изображенным на нем сердцем.
Сердце, которое бьется в моей груди, не нарисовано красной помадой на бумаге и потому сжимается от боли. Я отвожу взгляд от картинки и с трудом удерживаю на лице невозмутимое выражение.
– Мне кажется, что настало время представиться в ответ, – предлагаю я, постепенно восстанавливая самообладание.
– Извините, Ваша Светлость, но это мне решать! – на губах незнакомца снова возникает ироничная улыбка, а в голосе проявляются озорные нотки.
– Вы – Светлый?! – задаю очевидный вопрос я.
– Ты узнал ответ, едва меня увидев – так зачем спрашиваешь? – мы произносим эту фразу одновременно, я даже темп и интонации копирую весьма точно.
Незнакомец запрокидывает голову и заливисто смеется. Он эмоционален и склонен к театральным эффектам, как и я.
– Вы – мой отец? – задаю еще один вопрос и сталкиваюсь с изумленным взглядом белесых светящихся глаз.
– Нет! Мы же не в долгоиграющем сериале! – отвечает Светлый и язвительно усмехается.
– Ладно! – я поднимаю руки и перевожу разговор в более практичное русло. – Вы – супер-аристо и работаете на Мосфильм или спасли меня с какой-то целью?
– Я спас тебя с целью спасти от гибели во время Инициации, уж извини за каламбур! – незнакомец улыбается еще шире и картинно разводит руками. – Нас, Светлых, слишком мало в этом бренном мире, чтобы позволить тебе умереть столь бездарно!
– Я – Светлый?! – меня захлестывает истерическое веселье, и я начинаю загибать пальцы. – Я кровь от крови Великого Рода Шуваловых, бездарь, фиолетовый маг и Темный, а теперь еще и Светлый?! Не много ли для безродного сироты?!
– Ты даже не представляешь, на что способен, мой юный друг!
Радужки незнакомца разгораются красными углями, потом становятся оранжевыми, желтеют, зеленеют, наливаются небесной синью, вспыхивают фиолетовыми сапфирами, а затем… Затем они превращаются в два обсидиановых круга!
Я наблюдаю за цветовыми метаморфозами с отвисшей челюстью, и от удивления не могу произнести ни слова. Привычная картина мира рушится в очередной раз, погребая под обломками неоспоримые истины, постулаты и табу.
– Так я больше похож на супер-аристо?! – спрашивает незнакомец, вскинув брови, и вокруг его зрачков вспыхивают радужные водовороты. – Демонстрирую, чтобы ты не сомневался: на мне нет контактных линз, которые ты обычно использовал, выполняя задания Приюта!
Какое-то время он пристально смотрит на меня, наклонив голову, и явно наслаждается произведенным эффектом. От усмешки на красивом породистом лице уже не веет иронией: она несет в себе неприкрытое торжество безудержной силы.
– Светлые способны управлять не только всем спектром магии, но и темной ее составляющей, – сообщает мне мужчина менторским тоном.
– Если я обладаю Даром и могу управлять любым цветом, то почему должен погибнуть во время завтрашней инициации? – задаю я вполне логичный вопрос.
– Главы Великих Родов уничтожат тебя, едва ты явишь им свою природу! – свечение в глазах незнакомца гаснет, и они становятся такими же фиолетовыми, как мои. – Уж поверь мне, Светлых они боятся еще больше, чем Темных!
– Темные – их враги, с ними все ясно, но почему Высшие Цветные боятся Светлых?
– Потому что любой высший Светлый сильнее не только каждого из них, но и всей Семерки Глав Великих Родов, вместе взятых! – сообщает мне мужчина и подмигивает. – Ты тоже силен – но лишь в потенциале! Пока любой аристо может тебя как муху прихлопнуть и даже не поморщится!
– Почему вы решили, что я – Светлый?!
– Это очень длинная история, и когда-нибудь я обязательно ее поведаю, но пока просто поверь мне!
– Если вы предлагаете вступить в ряды Светлого воинства и бороться с недругами или друзьями Российской Империи, то спешу расстроить: ваше предложение четвертое по счету!
– И кто же озвучил первые три? – на лице незнакомца появляется заинтересованность.
– Шеф Приюта, Великий Князь Шувалов и безымянный Темный, который не представился так же, как и вы!
– Пестрая компания! – заинтересованность сменяется откровенным равнодушием. – Я не предлагаю тебе сомнительный союз, а даю возможность пройти Инициацию и не погибнуть от рук твоих нынешних друзей. Если ты оправдаешь мои ожидания, мы обязательно встретимся и обсудим пути, которые перед тобой откроются.
– Приют – это ваш проект?
– Нет, я не люблю детей! – незнакомец отрицательно качает головой и кривит губы. – Но я внимательно слежу за всеми значимыми событиями, которые происходят в Империи!
– Какова истинная цель существования Приюта? Зачем растить нас десять лет, для того чтобы затем бездарно уничтожить в одно мгновение?
– Вопрос задан не по адресу, но я выскажу предположение, – незнакомец хмыкает. – Ты слишком узко мыслишь, и это простительно – издержки юности. Приют – это не школа мифических агентов, какой ты воспринимал ее всю жизнь, и даже не университет по подготовке ассасинов. Приют – это полигон, кузница, неподконтрольная Великим Родам, в горниле которой куются клинки. Какому-то суждено остаться серым, какому-то – стать цветным, какому-то – темным, а какому-то обрести сияние чистого света. Кто-то из вас гибнет по собственной глупости, кого-то убивают высшие аристо, но некоторые выживают и могут составить конкуренцию цветным или влиться в их ряды. Всем управляет естественный отбор!
– Но какова цель?! – настойчиво продолжаю допытываться я.
– Полагаю, что власть над Империей! – серьезно отвечает незнакомец и снова пожимает плечами. – Но об этом лучше спросить у создателей Приюта, а я в их число не вхожу.
– Почему Светлый Дар не проявлялся во мне все эти годы?
– Над вами Храм с семью Кристаллами и все одаренные дети, постоянно находящиеся под его воздействием, должны демонстрировать зачатки Дара еще в раннем возрасте, но этому мешают мощные амулеты. Они нейтрализуют разлитую в пространстве магию и ограждают от ее воздействия всех, кто находится под землей – в Приюте.
– Но я часто выходил в город и поднимался в Храм…
– Ты – Светлый, заруби это себе на носу! – раздраженно прерывает меня незнакомец. – Твой Дар может проявиться либо под воздействием Светлого Кристалла, либо в момент инициации – в Храме, когда на тебя будет направлена мощь семи Цветных!
– Светлый Кристалл установлен в Центральном нефе Храма…
– Это имитация, просто кусок хрусталя, – снова прерывает меня незнакомец.
– Значит, Приют взорвали, чтобы отложить завтрашнюю Инициацию? – я высказываю очевидную догадку, одновременно ощущая, что от меня ускользает нечто важное, кроющееся за частоколом слов Светлого.
– С некоторой вероятностью – да, – незнакомец кивает. – Хотя проще было бы взорвать Храм в момент, когда в нем находятся и Главы Великих Родов, и Первые наследники, и Император собственной персоной.
– Значит, цель – не уничтожение элиты Империи?
– Это не цель, а возможное средство заговорщиков! – незнакомец снова демонстрирует раздражение. – В первую очередь тебя должна волновать собственная судьба! Ты счастливчик, потому что перед тобой открыто несколько дорог. Ты можешь выбрать Свет, можешь примкнуть к Цветным, можешь стать Темным и даже совместить эти ипостаси! Но имей в виду: как только примкнешь к какой-то группе, на тебя начнут охотиться все остальные!
– На меня уже охотятся, но описанная вами перспектива завораживает еще больше! – говорю я с усмешкой. – Вы тоже готовы поучаствовать в этом сафари?
– Даже не сомневайся! – улыбка на лице незнакомца становится угрожающей.
– Вы предлагаете выбрать самую сильную сторону?
– Я предлагаю тебе занять сторону, которая поможет стать самым сильным тебе! – мужчина на мгновение закрывает глаза. – Мы с тобой заболтались, а время уже на исходе!
Светлый делает шаг вперед и протягивает руку. На раскрытой ладони лежит прозрачный Осколок и контейнер с контактными линзами.
– У меня уже есть такой Осколок, он со мной много лет, столько, сколько я себя помню, – сообщаю я незнакомцу, совершая очередную глупость.
– Я знаю, – он кивает. – Это футляр, амулет, который поможет тебе обмануть Семерку Глав Великих Родов. Вложи в него свой Осколок и надень перед Инициацией. Он станет фиолетовым, об этом я позаботился, а затем ты будешь прятать Осколок в футляре до тех пор, пока не научишься контролировать цвет используемого источника Силы.
– А линзы для чего?
– Как и футляр, они будут преобразовывать свет, струящийся из твоих радужек в фиолетовый, чтобы почетные гости не узрели в твоих глазах все семь цветов Великих Родов! Линзы будут гореть двумя ослепительными сапфирами, как и должно для чистокровного фиолетового аристо!
Делаю шаг навстречу и беру в руки сомнительные дары. Я еще не решил – буду их использовать или нет, но отказываться от предложения Светлого по меньшей мере глупо.
– И когда карета превратится в тыкву? – спрашиваю я, указывая взглядом на лежащие в ладони артефакты.
– Они прослужат примерно месяц, за это время мы встретимся несколько раз, и я научу тебя выбирать и контролировать Цвет используемой Силы!
– Зачем я вам? – спрашиваю я, не особо надеясь на правдивый ответ, и зачарованно смотрю в наливающиеся белым свечением глаза незнакомца.
– Наше время вышло! – деловито сообщает он.
Словно в подтверждение произнесенных слов в глубине коридоров Приюта раздается приглушенный взрыв и звук падения бетонной плиты. Я непроизвольно вздрагиваю, но Светлый успокаивает меня.
– Спасатели во главе с Великим Князем Шуваловым уже спешат тебе на помощь! – с усмешкой говорит незнакомец, и его силуэт окутывает белое свечение. – Оденься, чтобы тебя не заподозрили в извращенных наклонностях! Хотя это единственная правдоподобная и безопасная версия твоего нахождения в Приюте!
Я бросаюсь к шкафу, впопыхах натягиваю черные спортивные штаны и серую футболку, прячу подарки в карман и оборачиваюсь. Незнакомец исчез, не оставив ни следа своего присутствия.
В следующее мгновение дверь слетает с петель, и в комнату врывается Игорь Всеволодович Шувалов со светящимся фиолетовым двуручным мечом наперевес.
ГЛАВА 2 – Первое задание Князя Шувалова
Великий Князь Игорь Всеволодович Шувалов хмур и раздражен. Он мерит кабинет широкими шагами, а фиолетовые радужки пылают двумя яркими сапфирами. Его фигуру окружает светящийся Покров и заставляет мерцать все предметы в кабинете.
Наблюдая краем глаза за стариком, я вновь и вновь мысленно прокручиваю встречу со Светлым, о которой не рассказал ни Шувалову, ни Трубецкой.
Его слова о моем поразительном Даре – способности выбора цвета магии звучат фантастично и не выходят из головы. Я могу стать Цветным, Светлым или Темным?! Могу сделать осознанный выбор, а не следовать капризу судьбы, обусловленному наследственными линиями родителей?
Похоже на древнюю детскую сказку про Ивана-дурачка, который обрел Силу по щучьему велению, сокрушил Темных и Светлых, а вишенкой на торте получил в жены царевну и полцарства в придачу. Вот только я не сказочный герой, а самый что ни на есть обычный человек.
Обычный да необычный. Сильные мира сего слетаются на меня, словно мухи на мед, и это меня вовсе не радует. Почему они предлагают помощь именно сейчас и обещают золотые горы? Где они были восемнадцать лет? Откуда они вообще знают о моем существовании и невероятных способностях, которыми я, по их словам, обладаю?
Мои размышления прерывает рык Великого Князя.
– Какого рожна тебя понесло в Приют? – уже в который раз спрашивает он. – Парню с твоей подготовкой нужно объяснять, что несогласованное проникновение в район проведения спецоперации несет колоссальный риск для жизни?! Ты понимаешь, что не появись я в Приюте, тебя бы попросту прихлопнули при зачистке, приняв за террориста?!
Очень хочется язвить и сыпать ироничными комментариями, но я благоразумно помалкиваю, прикинувшись ветошью. Это самая безопасная в данный момент тактика. Я не боюсь снова испытать мощь высшего аристо на собственной шкуре, даже готов к этому, но Шувалов прав – я вел себя, как мальчишка.
– А ты куда смотрела? – праведный гнев старика обращается на Трубецкую.
Она не отвечает и припечатывает меня к креслу злым и быстрым, похожим на выстрел, взглядом. Темно-синие глаза княжны пылают от ярости, и я понимаю, что секс мне сегодня не обломится. Разве что в компании себя любимого.
Старик опирается ладонями на столешницу, несколько раз переводит укоризненный взгляд с Трубецкой на меня и обратно, а затем, выругавшись, грузно садится в кресло.
Откинувшись на высокую спинку, он наливает в хрустальный бокал коньяк и, глядя в тягучий янтарь, задумчиво покачивает его в огромной лапище.
– Я понимаю, что Приют для тебя – не просто место проведения спецоперации, а в некотором роде дом, – нарочито спокойно изрекает Великий Князь и бросает на меня сочувственный взгляд.
Я открываю рот, чтобы ответить в свойственной мне язвительной манере, но Шувалов останавливает меня решительным и властным жестом.
– Всегда думай, прежде чем открыть рот! Горячность и импульсивность рано или поздно приведут тебя к смерти, – предупреждает меня старик, сменив милость на гнев. – А ты – моя инвестиция! И очень рискованная, как показывает твое безрассудное поведение!
Я молчу. Любые оправдания и объяснения излишни. Мой разум пухнет от множества по-настоящему важных вопросов, но все затмевает белый листок с нарисованным на нем сердцем. Признание в любви, совмещенное с прощанием. Оно лежит в кармане спортивных штанов и ждет часа, чтобы оказаться в камине.
Я бросаю тоскливый и красноречивый взгляд на початую бутылку коньяка, стоящую на столе, и Его Светлость понимает меня без слов. Он наполняет бокал и двигает его ко мне по блестящей лакированной столешнице. Вдыхаю терпкий аромат и выпиваю волшебный напиток залпом.
Краем глаза замечаю осуждающий взгляд Шувалова, но старик сносит мое неуважение к коллекционным напиткам стойко и, видимо, списывает его на отсутствие аристократического воспитания.
– Я вряд ли изменюсь, – решительно заявляю я и поднимаю взгляд от лакированной поверхности стола.
В фиолетовых глазах Великого Князя нет злости, только раздражение и досада.
– Придется, мой мальчик, придется! – Шувалов снова наполняет опустевший бокал. – Если, конечно, не желаешь занять отведенное тебе место в фамильном склепе уже сейчас!
Снова выпиваю, и снова – залпом. По венам бежит расслабляющее тепло, и проблемы не кажутся фатальными, а тягостные раздумья медленно отступают на второй план.
– Кто взорвал Приют?! – тихо спрашиваю я, чтобы предотвратить очередной поток справедливых, но уже набивших оскомину упреков.
– Судя по тому, что мы не нашли ни одного тела, это сделали твои бывшие наставники и друзья, предварительно покинув подземную крепость…
– Зачем?! – спрашиваю я, чтобы замаскировать вздох облегчения.
– Я хочу знать это не меньше, чем ты, но пока нет ни одной зацепки! – старик вздыхает, делает маленький глоток и какое-то время смакует божественный вкус на языке, в который раз демонстрируя, как нужно употреблять высококлассные спиртные напитки. – Возможно, они решили уйти в еще более глубокое подполье и заметают следы…
– В Приюте уничтожили все? – интересуюсь я только для того, чтобы поддержать разговор.
– Подчистую! – подтверждает старик. – Осталось лишь немного одежды в спальнях, остальное выгорело дотла.
Я отворачиваюсь к панорамному окну и смотрю на Москву с высоты птичьего полета. Разговор с Князем начинает меня тяготить, и даже завораживающий еще недавно вид на центр столицы кажется плоским и невзрачным, как экранная имитация в кабинете Шефа.
– Дай слово, что больше не будешь играть в супер-аристо?! – устало просит Шувалов, и я слышу в его голосе искреннюю заботу.
Какое-то время молчу, раздумывая над ответом. Я, конечно, могу пообещать что угодно, а затем нарушить данное слово, но со стариком так поступать не хочу.
– Даю слово, что буду соотносить риск с возможными последствиями, – твердо заявляю я, глядя Великому Князю в глаза.
– И думать, прежде чем действовать! – добавляет он и бьет широкой ладонью по столу.
– И думать, прежде чем действовать! – послушно соглашаюсь я.
– Договорились! – с удовлетворением заключает Шувалов. – Возможность продемонстрировать новый подход представится уже завтра.
– Завтра же Инициация?! – недоуменно спрашиваю я.
– Перенесли! – отмахивается старик. – Кристаллы и оборудование Храма Разделенного не пострадали, его уже готовят к церемонии, но нужно время, чтобы отмыть все от копоти, проверить старые системы безопасности и дополнить их новыми. Теперь доступ в Храм будет ограничен. Это нужно было сделать уже давно, но, чтобы переломить сложившиеся традиции, иногда недостаточно даже монаршей воли!
Он замолкает, выдерживая театральную паузу, и начинает говорить лишь в момент, когда мы с Трубецкой обращаемся в слух.
– Ты приглашен в посольство Османской Сатрапии на бал в честь прибытия в Москву дочери Великого Визиря османов. Она – твоя цель!
– Я должен ее убить?
– Всегда полагал, что в твоем возрасте гораздо интереснее спать с девушками, нежели их убивать, – произносит Шувалов с усмешкой.
Лицо Трубецкой кривится, в синих глазах вспыхивают яркие искры, а обращенный на меня взгляд выражает неприкрытую угрозу.
– Твоя задача – выяснить реальные намерения, с которыми турчанка пожаловала в Москву, – продолжает Шувалов. – История про любовь к русскому языку и русской культуре, которой она потчует всех без исключения – не более, чем прикрытие!
– И кем я буду в этом квесте? – спрашиваю, не особо скрывая сарказм.
– Самим собой, конечно! – отвечает Князь, проигнорировав мои вызывающие интонации. – Привычный тебе маскарад – удел актеров Мосфильма! Учись играть, оставаясь собой, это много сложнее!
Хочу поспорить, но сдерживаюсь, ибо не время и не место. Да и мысли заняты другим.
– На подстраховке – Ольга! – Князь кладет вишенку на торт и с интересом смотрит на Трубецкую, ожидая ее реакции.
– Явиться на прием с дамой, чтобы кадрить другую? – Ольга снова кривится, ее взгляд мечет гром и молнии. – У бездарей это называется «Ехать в Тулу со своим самоваром»!
– Не вижу проблем, вас ждет светский прием, а не рандеву в номерах, – Шувалов пожимает плечами и отворачивается к окну, пряча усмешку.
– А если дело до номера дойдет? – с показным равнодушием спрашиваю я, демонстрируя Ольге, что турецкая посланница не интересует меня от слова совсем.
– Вряд ли, но подумай трижды, прежде чем членом размахивать – дипломатический скандал нам не нужен! – старик подмигивает и снова разливает коньяк по бокалам.
– Ну что вы! – успокаивает его Трубецкая. – Наш юный княжич – романтик и апологет платонических отношений, а не узник животной похоти!
Посылаю Ольге воздушный поцелуй и дарю белозубую мосфильмовскую улыбку.
– А язык? – я высказываю первую за вечер дельную мысль. – Как я буду с ней общаться?
– Язык тебе понадобится для другого… – продолжает язвить Трубецкая, но Шувалов останавливает льющуюся из нее желчь, твердо сжав губы и прищурив глаза.
– Она неплохо знает русский, как и вся элита османов еще со времен Византия, – отвечает он, не отводя суровый взгляд от недовольного лица Ольги.
– Турчанка – Темная?
– Да, и по нашим данным девушка не инициирована, поэтому мысли читать еще не умеет…
– А если и умеет, то в отличие от наследников Великих Родов прочитать в моей голове особо нечего! – заканчиваю я очевидную мысль старика.
– Я не сомневался в твоей прозорливости! – Шувалов улыбается, подносит бокал к лицу и вдыхает аромат коньяка. – Выказывая почтение уважаемому Мехмед Саид-Паше, Российская Империя присылает на прием аристо из Великого Рода, соответствующего по статусу принцессе, но не владеющего важной информацией.
– И тонко намекает, что наши Империи – неровня, ведь я не наследник Великого Рода, и происхождение мое сомнительно!
– Все верно, восточное коварство нам тоже не чуждо, – на лице Шувалова возникает лукавая усмешка, и он закатывает глаза к портрету Императора, висящему над его головой. – У меня есть личная просьба: постарайся не думать о девушке, как о сексуальном объекте! Знаю, как это сложно в твои восемнадцать, но попробуй – вдруг она все же читает мысли!
Хочу возмутиться картинно, поиздеваться над стариком, объяснить, что его просьба невыполнима, но глядя на серьезное, изрезанное морщинами лицо, замолкаю на полуслове.
– На прием пожалуют наследники Великих Родов третьего и четвертого колена, все не инициированы и умом не блещут! – сообщает Шувалов.
– Красивых парней отсеяли? – деловито интересуется Трубецкая, и я замечаю мелькнувшее в глаза старика одобрение.
– Перестраховались, но, учитывая внешность Александра, это явно лишнее, ведь так, Ольга?!
– На их фоне наш посланник будет смотреться как бриллиант среди фианитов! – Трубецкая демонстративно фыркает и начинает внимательно изучать собственный маникюр.
– Информация об угрозах есть? – спрашиваю я.
– Нет! – старик отрицательно качает головой. – Службы безопасности будут смотреть в оба, после происшествия на императорском балу к туркам даже мышь без проверки не проскочит.
– Значит, защитный костюм можно не надевать? – с надеждой спрашиваю я.
– Его не стоит надевать по другой причине: вдруг принцесса запустит руку в твою ширинку и наткнется на кевларовую защиту? – ехидничает Трубецкая.
– Я ее предварительно расстегну…
– Хватит! – Шувалов бьет кулаком по столу и гневно смотрит на нас обоих. – Ведете себя как несмышленые дети! Пока не пройдешь Инициацию, защитный костюм будет твоей второй кожей! Даже на светских раутах, охрану которых обеспечивает Императорская Гвардия!
Я послушно киваю с самым что ни на есть серьезным выражением лица.
– Фото турчанки есть? – задаю вопрос, не глядя на Трубецкую и невинно хлопая ресницами.
– Думаю, что хозяйку званого вечера ты не перепутаешь ни с кем! – отвечает Шувалов и берет в руки сигару. – Цели и задачи ясны?
– Вполне, – коротко отвечаю я.
Старик подносит сигару к носу, вдыхает аромат заморского табака, а затем аккуратно вставляет ее в отверстие специального ножа. Раздается щелчок и ровно отрезанный кончик падает на стол. Он сосредоточенно прикуривает от длинной сигарной спички и откидывается на высокую спинку кресла.
– Цели и задачи понятны, и это прекрасно! – резюмирует Князь после затяжки. – А теперь дайте старику немного расслабиться и отдохнуть!
Выйдя из кабинета Шувалова, мы с Трубецкой не сговариваясь направляемся в разные стороны: я в свои апартаменты, а она – к лифту. Медленно шагая по коридору, в очередной раз внимательно рассматриваю парадные портреты представителей династии Шувалова и убеждаюсь, что встреченный в Приюте Светлый ни одним из них не является. Нужно будет уточнить у Хранителя, нет ли в числе моих предков тех, кто по тем или иным причинам избежал мирской славы и канул в вечность, не оставив прижизненного портрета.
Вваливаюсь в гостиную и с удовольствием снимаю одежду, позаимствованную в Приюте. Так змеи сбрасывают старую кожу, когда она становится слишком тесна, чтобы вновь обрести свободу. Сажусь в кресло у камина и беру в руки уже порядком измятый листок с изображенным на нем пронзенным сердцем.
Возможно, именно он являлся спусковым крючком для активации взрывного устройства, которое должно было уничтожить меня в Приюте. Но откуда они знали, что я там появлюсь? Неужели я настолько предсказуем, что меня можно читать словно открытую книгу? Или того хуже: мое поведение можно программировать и заставлять совершать те или иные действия, манипулируя событиями, происходящими вокруг меня?
Какое-то время разглядываю надпись «Мина» под нарисованным красной помадой сердцем, а затем кладу записку на закопченные камни и поджигаю ее. Дым прощания ощутимо горчит и на глаза наворачиваются слезы. Когда от бумаги остается лишь пепел, я осознаю, что окончательно отпустил Мину. А она отпустила меня. Прощание произошло без передачи моего ответного послания, ибо на нем я бы нарисовал отнюдь не сердце…
Трубецкая заходит без стука – я снова забыл запереть дверь. Встаю с кресла и понимаю, что наступает вечер – в комнате царит полутьма. Иду навстречу девушке и нежно ее обнимаю. Ольга прижимается ко мне всем телом и касается своим лбом моего. Глаза в глаза, и губы в губы. Ее горячее дыхание щекочет кожу, и я чувствую накатывающее возбуждение.
– Меня посылают к туркам, потому что лучше пожертвовать бастардом, чем чистокровным наследником Великого Рода, – я озвучиваю очевидное предположение, которую не высказал в кабинете Шувалова.
– Не думаю, что ты безразличен Великому Князю! – возражает Ольга.
– Не думаю, что выбор моей кандидатуры – его рук дело! – парирую я.
– Предстоящая операция мне не нравится по иной причине, – шепчет Ольга, нежно касаясь своей щекой моей.
– Мы же договаривались?! – напоминаю я. – Секс по дружбе, и ничего больше!
В памяти всплывает примерно такой же уговор с Миной, и на мгновение воображение рисует ее беззаботную улыбку. Ее озорные глаза. Ровные белые зубы и розовый язычок, скользящий по верхней губе.
