Андрей Васильевич Попов
Приключения молодого механика. 2. Кислородное голодание
2. Кислородное голодание
А давайте-ка сегодня поговорим про голодание, что это такое и с чем его, извините за каламбур, едят. В принципе голодание – это состояние организма, которое характеризуется недостатком или полным отсутствием минимального количества продукта, необходимого для поддержания нормальной жизни и функционирования. Витиевато, но это факт, с которым трудно спорить. Голодания бывают разными, как по цели самого голодания, так и по причине, то есть из-за недостатка или ограничения чего это самое голодание и возникло. Одни голодания бывают на пользу, а другие вот прям сильно во вред. В нашем случае мы поговорим о кислородном голодании. И тут испытывать недостаток кислорода будет не какой-то конкретный субъект, водолаз, например, попавший в беду, а такой большой организм как судостроительно-ремонтный завод.
Мне кажется, не нужно объяснять уважаемой публике важность для судостроительного производства такого газа как кислород. У нас, в каждом цеху, и даже в столярном, была сварочная плита и, хоть небольшая, но своя сварочная рампа[1]. А в цехах, которые непосредственно производили ремонт и строительство кораблей, вообще были проложены специальные кислородные и ацетиленовые трубопроводы. То есть сварщикам не нужно было таскать баллоны вокруг корабля, а достаточно было просто подсоединить к заводской магистрали шланг и готово. Работай себе на здоровье.
Можете себе представить объемы потребления кислорода? У вас, конечно, может возникнуть резонный вопрос! Где же его брать-то, такой необходимый газ, да еще в таких количествах? А у нас есть ответ. Кислород на нашем заводе производила собственная кислородная станция. Это было уникальное оборудование, единственное в своем роде на просторах тогда еще СССР, так как тоже было вывезено после войны из Германии. Чтобы закрывать потребности завода, ну и города в придачу, станция вынуждена была работать круглосуточно, то есть весь год напролет.
Теперь мы постепенно подходим непосредственно к теме нашего рассказа. Оказывается, что круглосуточно работающее оборудование соответственно и изнашивается тоже круглосуточно. Такая вот неприятность знаете ли. И у любого круглосуточно работающего механизма все-таки наступает тот самый момент в жизни, когда он прям потребует ремонта или на худой конец хотя бы какого-никакого обслуживания. И лучше если это случится не вдруг. Тогда это будет называться по-другому, это будет авария. А вот если этот процесс запланировать, то тогда это будет называться плановый ремонт.
Наша кислородная станция по плану ремонтировалась два раза в год. На первомайские и на октябрьские праздники. Это сейчас самые длинные выходные наступают на Новый Год, а в советское время все было по-другому. Пару дней революционных праздников плюс выходные, вот в этот временной промежуток и пытались поместить капитальный ремонт нашей станции. Весь завод, конечно, знал об этом ремонте и заранее готовился. Формировался определенный запас баллонов и на самой кислородной станции и по цехам. Обычно этот самый плановый ремонт удавалось уместить в «длинные» праздники и запасенного газа хватало, но иногда что-то шло не так, и наступал прямо голод, прямо то самое кислородное голодание. Снабженцы конечно изо всех сил пытались этот самый голод утолить. Они метались по всей Украине, скупая остатки кислорода, и везли его бывало сильно издалека. Конечно, ни о какой экономике при этом речи не велось. Тут бы день простоять и ночь продержаться и выполнить все договора, а уж потом разбираться внутри себя как там и чего оно стоит.
После начала трудовой деятельности в ремонтно-механическом цеху, моя первая капиталка кислородной станции была на Первомай. По молодости лет и отсутствия опыта толку от меня не было никакого, и я вместо участия в ремонте был отправлен на прохождение первомайской демонстрации. Такое себе наказание, скажем прямо, учитывая теплую молодежно-итээровскую компанию и две бутылки портвейна «Приморский». Потом была летняя история с шеститонным молотом и к очередному, октябрьскому ремонту я подошел уже с кое-каким авторитетом и багажом знаний. При составлении списка на работу в праздничные дни старший мастер включил в него и меня.
– Пойдешь в этот раз со мной. Выйдешь на два дня, посмотришь, что да как. Следующий раз пойдёшь сам, а то меня уже тошнит от работы по праздникам. Да и концерты у меня[2], сам знаешь. Возьми ключи от электрокары, заодно и пошоферишь.
Фактически в этот ремонт я был зрителем. Первый день станцию разобрали, продефектовали и решили, что конкретно нужно отремонтировать. На второй день стали менять расходники во второстепенных агрегатах, и самое главное приступили к изготовлению деталей, которые нужно было менять полностью. Так как работы производились непосредственно на самой станции и в цеху одновременно, то я постоянно метался туда-сюда, пытаясь объять необъятное и вникнуть во все тонкости, но это, честно говоря, получалось плохо. По-хорошему присутствовать нужно было везде, ну или успокоится и нигде. Пулей пролетели два дня, я ушел на выходные, и когда в понедельник пришел на завод, кислородная станция уже вовсю работала, а сводная бригада отдыхала на заработанных отгулах. То есть самого интересного я так и не увидел. Мое производственное неудовлетворение с лихвой компенсировали двойная оплата за работу в праздничные дни и честно заработанные отгулы.
Прошло полгода. Снова приближался Первомай. И вот примерно за три недели до праздников, на кислородной станции все-таки случилась авария. Дежурная смена, что-то там регулируя, «просадила» клапан на четвертой ступени компрессора, и при его пуске, поршень, со всей силы тридцатикиловатного двигателя ударил в него. Клапан был стальной, его от удара, конечно, немного примяло, да и все, поршень тоже слегка пострадал, ну а вот сам корпус четвертой ступени развалился на мелкие кусочки, так как был чугунный.
Утром нас всех собрали на непривычно тихой кислородной станции. Увидев размер катастрофы, стало понятно, что в этот раз капитальный ремонт начался сильно раньше запланированной даты.
Компрессор по-быстрому «дораскидали» и свезли все железки в цех. Помыли, почистили, разложили на поддонах для осмотра и дефектовки. Все как в больнице. Каждую часть отдельно рассматривали, измеряли, обсуждали и объявляли приговор – оставлять или изготавливать новую. При более тщательном осмотре оказалось, что первая ступень тоже пострадала, обнаружились трещины в нескольких местах. В конце дня стала ясна общая картина аварии. Корпуса первой и четвертой ступени ремонту не подлежали, а вот все остальное можно было починить и это вписывалось в объем обычного капремонта.
Для меня, как для молодого специалиста, происходящее, было прямо кладезем опыта и знаний. Конструктора и технологи, проведя просто измерения и осмотр деталей, тут же давали обоснованные заключения о возможности дальнейшей работы этих железок. Я же, наблюдая за этой слаженной работой, все никак не мог сообразить, как нам выкручиваться с корпусами ступеней, ведь отливка новых дело совсем не быстрое. Нужно сначала изготовить деревянную форму, потом нужно сварить подходящий, а не абы какой чугун и, в конце концов, заформовать и отлить эти самые ступени. Причем отлить их нужно по несколько штук каждой, а то вдруг случится брак. При производстве литых чугунных изделий он зачастую бывает вскрывается в самом конце обработки. Но пока я размышлял, так как нас учили в институте, мои более опытные коллеги уже приняли решение первую ступень просто сварить из толстых стальных листов. Увидев футуристичный эскиз, я был поражен смелостью технического решения и глубиной знаний рядовых, казалось бы, инженеров. Между прочим, технологом у нас вообще была женщина всего лишь с техникумским образованием, но даже конструктора с «бауманки» зачастую обращались к ней за советом и только по имени отчеству.
