Андрей Воронин
Слепой. Не брать живым
© Харвест, 2011
Глава 1
Возвращаясь вечером домой, Артур Сливин, как всегда, заглянул в почтовый ящик, хотя там, кроме ярких, глянцевых, надоедливых, как августовские мухи, рекламок, ничего и быть не могло. Ключи от этой только после евроремонта, модно обставленной квартиры шеф передал ему всего несколько дней назад, заверив, что Артур со временем сможет стать ее полноправным хозяином. Так что мастерски сфотографированные железные двери, шкафы-купе, французские подвесные потолки Артура мало интересовали, и он, не вглядываясь, доставал глянцевые бумажки из ящика и клал их на подоконник или на батарею, где уже валялись такие же рекламки.
Но в этот раз кроме рекламок в ящике оказался еще и продолговатый почтовый конверт с логотипом банка «Омега». Сливин напрягся. Как раз вчера на прием сначала к губернатору Глухову, а потом к нему приходили двое мужчин из руководства именно этого банка. Одного, тощего и длинного, с гладко зачесанными назад редкими, почти бесцветными волосами и полупрозрачными серо-голубыми глазами, он хорошо запомнил. Разговора у них не получилось.
Поднимаясь по ступеням, Артур разорвал конверт, достал аккуратно сложенный белый вкладыш и уже в лифте прочитал:
«Уважаемый Артур Павлович!
За время нашего сотрудничества мы узнали Вас как ответственного и надежного Клиента. Мы очень ценим это и поэтому делаем Вам специальное предложение.
Теперь Вы можете получить Кредит в банке «Омега» до 5 000 000 долларов для организации собственного бизнеса».
Артур изумленно присвистнул, вышел из лифта на своем шестом этаже, вошел в квартиру, не снимая туфель, прошел на кухню, зажег свет и снова перечитал написанное.
Проблема состояла в том, что он не был клиентом ни «Омеги», ни какого-либо другого банка и, разумеется, никогда не брал ни в этом, ни в каком-либо другом банке никаких кредитов. Еще неделю назад он был выпускником юридического факультета Нижегородского университета, который мыкался по городу в поисках подходящей работы и недорогого жилья. И вдруг, считай, за один вечер, да что там, за несколько часов, за несколько минут, которые понадобились ему, чтобы защитить от пьяных хулиганов тоже слегка подвыпившего, лысоватого мужчину в спортивном костюме, все переменилось.
Теперь он работает помощником не у кого-нибудь, а у самого губернатора Нижегородской области Михаила Михайловича Глухова, у него, вчерашнего выпускника, есть машина, квартира и, главное, деньги…
Глухов, а именно его Сливин в тот оказавшийся для него судьбоносным вечер не только защитил от хулиганов (спасибо тренеру по карате!), но и проводил до самой его квартиры, взял у него номер мобильного, а уже назавтра позвонил, пригласил к себе в кабинет.
– Я готов решить любые твои проблемы! – сказал он, пожимая Артуру руку. – Ведь я уверен, ты понятия не имел, что спасаешь от хулиганов не кого-нибудь, а самого губернатора…
– Если честно, то да… – растерянно кивнул Артур, с трудом узнавая в солидном чиновнике в дорогом костюме и при галстуке вчерашнего бомжеватого лысого толстяка, которого защитил от хулиганов.
– Ну вот, значит, тем более ты заслуживаешь награды! – улыбнулся Глухов Артуру. – Я привык за добро платить добром. Иногда даже в двойном размере. Итак, чем я тебе могу помочь?
– Даже не знаю, – замялся Артур… – Может…
– Смелее. Не мямли. Я имел возможность убедиться в том, что ты человек решительный, – подбодрил его Глухов.
– Ну, в общем, главная моя проблема в том, что у меня нет работы, – выдохнул наконец Артур и добавил: – Я окончил юридический факультет…
– Ну так это судьба! – потирая руки, весело воскликнул Глухов. – Мне как раз нужен юрист!
– Но может, вам нужен кто-нибудь поопытнее… – замялся Артур.
– Перестань! – махнул рукой Глухов. – Я привык с молодежью работать! Я люблю, чтобы глаза у человека горели, чтобы он был готов горы свернуть! У человека, как ты выражаешься, опытного, есть и семья, и квартира, и дача… Разве заставишь его рисковать? А в нашем деле без риска никак! Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского! Я люблю тех, кто хочет всего и сразу. У кого есть кураж!
– А что, у меня есть кураж? – удивился Артур.
– Нет, так будет! – уверенно сказал Глухов. – Если сработаемся, через полгода, максимум через год у тебя будет все, что душа пожелает… – И, протянув Артуру пухлый конверт, добавил: – Это компенсация за синяки и твой порванный костюм.
– Да что вы… Зачем… – замялся Артур.
– Глупыш, у тебя ведь теперь начинается совсем другая жизнь, – покачал головой Глухов. – И ты, хочешь не хочешь, должен ей соответствовать. Квартира, машина, костюм, галстук, даже туфли, парфюм у помощника губернатора должны быть не хуже, чем у тех жучков и червячков, которые приползают сюда за помощью и которых ты будешь выслушивать в своем кабинете.
– Я думал, что мне придется работать с людьми, а не с насекомыми… – не скрывая скепсиса, пожал плечами Артур.
– Ну-ну, поработаешь с мое, поймешь, что на тех, кто сюда заявляется, лучше смотреть чуточку свысока. Мы с тобой чиновники, а не священники и исповеди выслушивать не обязаны. Ты одним своим видом должен настраивать человека на деловой лад. Слюни и сопли пусть другие вытирают, – заметил губернатор.
Через пару дней, пообщавшись с теми, кто приходил на прием к губернатору и кого тот посылал на консультацию к юристу, то есть к нему, Сливину, Артур понял, что, возможно, в таком взгляде на вещи есть некоторые основания. Одни, краснея и заикаясь, просили подсказать, как обойти закон, чтобы получить льготный кредит в банке, другие, подобострастно заискивая, хотели стрясти с должника лишние проценты за задержку платежа. Какой-то с виду приличный седовласый мужчина попросил Артура найти юридические лазейки для того, чтобы забрать себе земельный участок, на котором располагался детский дом. И из банка «Омега» приходили заручиться поддержкой губернатора тоже в не совсем чистом деле. Губернатора на месте не оказалось, но, как только двое лощеных, приторно улыбчивых представителей банка вошли в кабинет к Сливину, Глухов перезвонил и попросил Артура оказать банку «Омега» полный комплекс юридических услуг.
– Они в долгу не останутся, – пообещал губернатор. – Выслушай их и документы возьми. Потом вместе помозгуем. Порешаем. Эти люди проверенные. В долгу не останутся, – повторил он.
Артур кожей чувствовал, что губернатор с таких «просителей» берет за «юридические услуги» и свою поддержку немалые деньги. Некоторые из них и ему, Артуру, пытались вложить между бумаг конверты. Но он, не столько из-за природной брезгливости, сколько понимая, что его запросто могут подставить, ничего не брал.
Разбираясь с оставленными ему документами, Артур увидел, что многие из них – филькина грамота. И когда Глухов поутру вызвал его к себе в кабинет и спросил, как продвигаются дела, Артур только пожал плечами:
– Законно почти ничего не решишь…
– Закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло, – хохотнул Глухов, похлопывая его по плечу. – Ты юрист или не юрист?!
– Но я боюсь, не смогу…
– Не сможешь – поможем! – уверенно сказал Глухов. – Твое дело – проверить документацию. Чтобы я точно знал, где все чисто, а где «липа». А потом вместе посидим и все обмозгуем. Раз люди просят, мы должны им помочь. Я к тебе просто так никого не посылаю. Давай неси, что у тебя там поднакопилось…
– И по банку «Омега» тоже? – уточнил Артур.
– А по банку «Омега» особенно… – кивнул Глухов. – Они – наши да-а-вние друзья. Они и тебе помогут, если кредит захочешь взять или деньги выгодно вложить. Я им перезвоню: пусть помозгуют, как не только меня, но и тебя отблагодарить.
Кухня в новом жилище Артура была обставлена с претензией на хай-тек. Здесь было все, что человеку нужно: электроплита с удобной духовкой, умывальник, посудомойная машина, холодильник, микроволновка, шкафчики и даже небольшой экран на стене. У занавешенного белыми в черную клеточку занавесками окна стоял небольшой пластмассовый стол с прозрачной столешницей и два также пластмассовых стула. Пол был тоже черно-белым и напоминал шахматную доску. Небольшая картина с изображенными на ней упавшими на шахматную доску пешками, оправленная в металлическую блестящую рамку, усиливала эффект. Особенно вечером, когда горел подвешенный под самым потолком молочно-белый шар светильника.
Артур включил чайник и еще раз просмотрел присланные банком документы. Проценты были просто сказочными. При той зарплате, которую положил ему Глухов, Артур смог бы выплачивать их без всякого напряжения.
Артур вытер пот, вернулся в прихожую и принялся раздеваться.
Предложение банка «Омега» было не из тех, которыми можно пренебрегать. Ведь Артур только что устроился на работу, поручителей ему не найти. И ни один банк еще минимум год ему никаких кредитов не предоставит. А имея предложенные деньги, он сможет, если все как надо сложится, осуществить свою давнюю мечту – открыть собственную юридическую консультацию. Артур заварил мятного с мелиссой чая, съел пару горячих бутербродов, но так и не смог унять волнения: полночи ворочался на мягкой двуспальной, с ортопедическим матрасом кровати, пытаясь уснуть.
Уже под утро он на пару часов забылся, будто провалился в сон, но ровно в семь уже стоял на ногах. Умылся, принял душ, побрился и еще в халате, за кофе, перезвонил Глухову.
– Ты где болтаешься?! – не скрывая возмущения, спросил Глухов. – Я же просил тебя в полдевятого как штык явиться ко мне с докладом! Мне тут эти деятели из «Омеги» уже телефон оборвали.
– Я как раз туда сейчас направляюсь! – поспешил успокоить его Артур. – Мне до разговора с вами кое-что у них нужно уточнить.
– Ну вот, наконец в твоем голосе зазвучала нормальная деловая интонация! – хмыкнул Глухов. – Как только уточнишь, приезжай на службу, я тебе расскажу кое-что интересное. Да, не вздумай там, в банке, задавать лишние вопросы или, еще хуже, проверять что-то. Без меня чтобы не делал ни одного резкого движения! Понял?
– Да все я понял… – кивнул Артур.
Он допил кофе и, одевшись, оценивающе посмотрел на свое отражение в зеркальной створке шкафа.
Аккуратно подстриженные темные волосы, гладковыбритое узкое лицо с правильными, почти античными чертами лица, мужественный подбородок, широкие плечи, которые еще больше укрупняет модный светло-серый пиджак и в тон ему светлый плащ. Белая рубашка, галстук со свежим новым рисунком, даже на вид дорогие черные туфли «Прадо». Именно так, как ему казалось, должен выглядеть Клиент, который заслужил доверие банка. Артур хотел надеть еще и широкополую черную шляпу, но передумал. Взял черный, все еще густо пахнущий кожей портфель с документами, добавил чуточку терпкого мужского парфюма, взглянул на часы, тоже новые и модные, и, вздохнув, отправился ловить удачу.
Уже выйдя на улицу, Артур вспомнил, что забыл взять письмо с предложением о кредите. Но возвращаться ему совсем не хотелось, и он решил, что если уж банковские служащие послали письмо по его адресу, то наверняка он занесен в их базу данных.
Главный офис банка «Омега» располагался неподалеку, на первом этаже только что построенной девятиэтажки. В довольно просторном, залитом мягким молочным светом холле стояли белые столы с современными мониторами, за которыми сидели элегантные девушки, и ярко-красные кожаные кресла для посетителей. Посетителей было немного: пара человек стояла у кассы и еще несколько читали информацию на стене.
Сев перед ярко накрашенной с алым, в тон губ, галстуком девушкой, Артур поздоровался и назвал ей свой адрес.
– Мне пришло предложение о получении кредита для открытия собственного дела, – сказал он.
Девушка отыскала нужный файл и вежливо кивнула:
– Да, такой адрес у нас есть. Дайте, пожалуйста, ваш паспорт.
Сливин протянул документ, но девушка, перевернув его страницы, удивленно вскинула брови:
– Мы предлагали кредит проживающему по этому адресу Артуру Павловичу Сальвину, а вы ведь Сливин…
И тут ведущая в служебные помещения закодированная дверь открылась и в зал вошел один из тех молодых людей, которые приходили к губернатору и к нему, Сливину, со своими документами, – тот самый, запоминающийся, тощий, белобрысый, с прозрачными серо-голубыми глазами. Подойдя к Сливину, он расплылся в приторно сладкой улыбке:
– Вы тоже наш клиент?
– Да вот, откликнулся на ваше предложение. Хочу взять кредит на собственное дело, – сказал Сливин.
– Роберт Викторович, но это невозможно, – поспешила вмешаться девушка.
– Почему?! – недовольно спросил белобрысый.
– Адрес совпадает и даже имя и отчество… Но фамилия у гражданина не такая. Мы высылали предложение о кредите нашему постоянному клиенту Сальвину, который прописан по этому адресу. А это Сливин…
– Это неважно, – оборвал ее Роберт Викторович. – Этот господин находится у нашего банка на особом счету. И мы готовы дать ему любой кредит и под самые выгодные для него проценты. Тебе понятно?!
– Понятно, – кивнула девушка и, покраснев, уткнулась носом в экран компьютера.
– Оформляйте немедленно! – распорядился клерк и, положив на соседний столик папку с документами, направился к выходу из зала.
Но не дошел.
В зал ворвался низенький молодой человек в сбившемся набок ярко-рыжем парике.
– Стоять! – заорал он, размахивая громадным револьвером. – Я вас всех выведу на чистую воду! Я не дам вам завладеть моей мастерской!
– Охрана! – крикнул, бледнея, Роберт Викторович. – Где охрана?!
Девушка, перед которой сидел Сливин, изо всех сил нажала на сигнальную кнопку.
В зал из-за кодовой двери выбежали охранники – два качка в одинаковых черных костюмах и с пистолетами. Парень в рыжем парике выстрелил в Роберта Викторовича и рванул к входной двери.
Роберт Викторович медленно, по стене, осунулся на пол, сжимая пальцами плечо, из которого струилась кровь. Один из охранников успел его подхватить и, достав мобильник, вызвал «скорую». Второй охранник тем временем выскочил на улицу, пытаясь догнать парня в рыжем парике.
Глава 2
Уложив сына спать, Глеб Сиверов потушил свет и подошел к окну. На улице было туманно и сыро, моросил мелкий дождь, и порывы ветра то и дело трепали продрогшие без листьев ветви деревьев. Два фонаря плавали в дождливой бездне, будто небесные светила, безнадежно пытаясь вырваться из вязких кругов тумана и едва нащупывая светом ведущую к подъезду дорожку. Ни машин во дворе, ни дома напротив было не разглядеть.
В квартире было совсем тихо. Похоже, жена тоже задремала.
После того как у них с Ириной родился сын, Глеб, даже еще до конца не осознав значимости этого события, почувствовал, что теперь не сможет, как раньше, рисковать безоглядно. Пока названный в честь него же Глеб-младший не подрастет, он за него в ответе. И еще он чувствовал, что ему не хочется разлучаться с семьей. Может, он уже стареет? Глеб ловил себя на том, что буквально упивается спокойствием и тишиной, которых так мало было в его жизни. Ему даже музыку не хотелось включать. И настойчивое дерганье поставленного на виброрежим мобильного было совсем некстати.
Сиверов достал из кармана джинсов телефон и глянул на дисплей. Там высветился номер телефона единственного человека, которому он не мог не ответить. И не столько по долгу службы, сколько по долгу сердца. Это был Федор Филиппович Потапчук, скорее даже не начальник, а друг, старший друг, которого Глеб Сиверов, спецагент ФСБ с оперативным псевдонимом Слепой, привык уважать. С Потапчуком его связывали годы совместной работы, оба не раз рисковали жизнью и с честью выпутывались из порой безвыходных ситуаций. Правда, в последнее время Федор Филиппович взял на себя роль ангела-хранителя Сиверова, ограждая его от ненужного, по его мнению, риска.
Глеб даже как-то спросил у него: «Может, мне перестали доверять?» На что Потапчук, не скрывая легкой иронии, заметил, что для рядовых головоломных эскапад у них хватает агентов помоложе и, главное, бездетных. Сиверов лишь молча пожал плечами, поскольку понимал, что рано или поздно настанет момент, когда без его опыта и мастерства обойтись не смогут. И если уж Потапчук решил побеспокоить его в этот промозглый, дождливый осенний вечер, значит, и в самом деле стряслось нечто экстраординарное.
– Слушаю вас, Федор Филиппович! – ответил Глеб, стараясь говорить потише.
– Это я тебя слушаю! – бодро отозвался Потапчук. – Как там Глебушка-младший?
– Да вот только что уснул.
– Отлично, – обрадовался Потапчук. – Значит, мы с тобой можем встретиться!
– Встретиться? Это срочно? – насторожился Глеб.
– Да, – односложно ответил Потапчук, и в его теплом голосе зазвучали сухие тревожные нотки.
– Где и когда?
– Я сейчас в сауне. Подъезжай, – сказал Потапчук.
– Через пятнадцать минут буду, – пообещал Глеб, взглянув на стоящий на подоконнике будильник со все еще не переведенными на зимнее время стрелками.
Уже натянув свитер, он зашел на кухню, умылся холодной водой и, пока заваривался кофе, потер виски, переносицу… Но и после кофе особой бодрости он не почувствовал. Перевод часов для тех, кто приучил себя жить по строгому распорядку дня, был делом гибельным, но Глеб все трудности воспринимал лишь как новую высоту, которую, хочешь не хочешь, нужно преодолеть.
Потапчук ждал его, конечно же, не в сауне, а в агентурной квартире в Банном переулке. Банный переулок находился от дома Глеба Сиверова всего в двух автобусных остановках, но Глеб проехал пару остановок в обратную сторону, зашел в магазин, купил бутылку коньяка, лимон, сыр и пачку хорошего кофе. И уже с этим увесистым пакетом поехал на нужную остановку. В автобусе сидели только две усталые, продрогшие под дождем женщины и молодой человек, который, не снимая с головы капюшона куртки, мерно подергивался под разносившуюся из его наушников по салону «Металлику».
Сиверов сел у самых дверей и, сделав вид, что задремал, но вот спохватился, на нужной остановке выскочил из автобуса, когда уже закрывались двери. Убедившись в том, что никто его личностью не интересуется, он направился в Банный переулок, где в одной из ничем не примечательных, переживших недавний капремонт «хрущевок» на третьем этаже находилась только им с Потапчуком известная, снятая на чужое имя квартира.
В подъезде недавно установили кодовый замок, и Глебу, который помнил квартиру на вид – третий этаж, налево, – пришлось просчитать ее номер.
– Ну, наконец! – чуть раздраженно бросил Потапчук и добавил: – Входи, открываю!
За железной дверью с кодовым замком свет не горел, и Глебу пришлось подниматься по лестнице чуть ли не наощупь. Правда, на третьем этаже было посветлее – Потапчук предусмотрительно приоткрыл дверь.
– Ты, я смотрю, не с пустыми руками, – кивнул Потапчук, взглянув на пакет, из которого выглядывало горлышко коньячной бутылки.
– Это, Федор Филиппович, исключительно ради конспирации, – улыбнулся Глеб, захлопнув за собой дверь.
– Ладно, конспиратор, проходи, – пригласил Потапчук, – раздевайся, я уже чайник включил. Ты замерз, наверное…
– В такую погоду, как говорят, хороший хозяин собаку во двор не выпустит, – покачал головой Глеб, отдавая Потапчуку пакет.
– Ну, я не хозяин, а ты не собака, – пожал плечами Потапчук, направляясь на кухню.
Глеб аккуратно стряхнул с куртки дождевую влагу, повесил ее на вешалку и принялся стаскивать с ног кроссовки.
Когда он появился на кухне, на столе уже стояли бутылка коньяка, рюмки и тарелочка с аккуратно нарезанным лимоном.
– Я сейчас кофе заварю, но тебе, может, чего перекусить, хотя бы бутерброды сделать… – предложил Потапчук.
– Я же из дому! – улыбнулся Глеб.
– Как приятно мне слышать это из твоих уст! – ухмыльнулся Потапчук, насыпая кофе и сахар в чашечки и доливая туда кипяток.
– Федор Филиппович, вы же меня в такую погоду не кофе пить выдернули, – покачал головой Глеб, усаживаясь за стол, – давайте сразу к делу. А то я две ночи спал урывками и день нынче совсем уж дурацкий выдался, помотаться по городу пришлось. Так устал, что засыпаю буквально на ходу.
Потапчук настороженно поинтересовался:
– А чего ты по городу мотался?
– Да так, бытовуха! – махнул рукой Глеб, открывая бутылку и разливая в рюмки коньяк.
– Ну что ж, давай выпьем за то, чтобы она, эта бытовуха, не затянула тебя в свое болото! – провозгласил Потапчук, чокаясь с Глебом.
Он разделался с коньяком в несколько глотков, взял с тарелочки ломтик лимона, насыпал на него из пакета немного молотого кофе, добавил ложечку сахара и, смачно причмокнув, положил его в рот.
– Вы, я смотрю, закусить решили по-царски, – покачал головой Глеб, тоже глотнув коньяка и подцепив ломтик лимона.
– К царскому напитку царскую закуску! – кивнул Потапчук. – Коньяк ты купил отменный. Теперь много подделок, а ты, смотри-ка, настоящий нашел.
– Я совсем забыл, – с тревогой взглянув на Потапчука, пробормотал Глеб, – вам же нельзя пить…
– Теперь можно. Теперь мне все можно… Правда, водку я боюсь брать. Почти вся паленая. Даже фирменную научились подделывать. А коньячок можно! Да еще такой выдержанный! Я после того, как на время обследования врачи отстранили меня от истинной мужской жизни, вкус настоящего коньяка ощущаю особенно остро.
– Ну что ж, я рад, что смог сделать вам приятное! – кивнул Глеб.
– Да, ну а теперь поговорим о деле, – вдруг враз посерьезнев, сказал генерал Потапчук.
Глеб внимательно посмотрел на него. Информацию он привык не только воспринимать на слух, но и считывать с лица. Потапчук, если это было нужно, умело скрывал свои эмоции. Но, как и всякий нормальный человек, он ценил моменты, когда можно было быть самим собой. И теперь на его усталом, изрядно изъеденном морщинами лице отражались все его чувства и опасения. Глебу важно было понять, какова степень риска. Нет, не для того, чтобы отказаться от задания, формулировка которого, по всему было видно, уже вертелась на языке у Потапчука, а для того, чтобы задать нужные вопросы, то есть минимизировать грозящую ему и, главное, его родным опасность. По тому, как Потапчук, не отрывая взгляда от стола, нервно теребил салфетку, Глеб понял, что дело пахнет керосином.
– Здесь, в Москве, есть некая госпожа Линькова, которую прочат на место губернатора одной из крупнейших, стратегически важных российских областей, – начал генерал Потапчук.
– Ее нужно проверить? – высказал предположение Глеб.
– Нет, – покачал головой Потапчук.
– Защитить?
– От тех, кто пытается ее убрать, защититься трудновато, – сухо констатировал Потапчук. – Ее на время, пока все не уляжется, надежно спрячут. Здесь или за границей. У нас с тобой совсем другая задача… – Потапчук на минуту задумался и продолжил: – Мы должны нейтрализовать тех, кто ни за что не хочет допустить ее к власти… Образно говоря, перед тем, как она займет губернаторское кресло, в области нужно провести генеральную чистку. Как ты сам понимаешь, я никуда из столицы выехать не смогу. Чтобы не вызывать лишних подозрений. Мне кажется, что нынешнему губернатору подыгрывает кто-то из наших фээсбэшников. Кто именно, это тоже не мешало бы выяснить.
– Вы хотите сказать, что нужно каким-то образом избавиться от нынешнего губернатора?
– Нет, – покачал головой генерал Потапчук. – В том-то все и дело, губернатор пусть живет. Нужно убрать тех, на кого он опирается, кто его крышует и покрывает все его аферы. Ну и тех, конечно, кого он и его люди покрывают, имея за это приличные бабки…
– Ну, Федор Филиппович, вы и заговорили! Крышуют, бабки! – с иронией покачал головой Глеб.
– С волками жить – по-волчьи выть… – усмехнулся Потапчук. – Мы должны снести крышу, убрать всех, кто как-то связан с сегодняшней властью. Сделать так, чтобы губернатор оказался в вакууме, один, совсем один. А один, как говорится, в поле не воин.
– Убрать – в смысле изолировать? – уточнил Глеб.
– Убрать – в смысле избавиться, не оставляя следов, – резко сказал генерал Потапчук и глянул Глебу прямо в глаза.
Глеб, пытаясь собраться с мыслями, промолчал.
– У меня, кроме тебя, нет надежного человека, – продолжал Потапчук сухо. – А те, кто меня попросил об этом одолжении, просьб не повторяют. И убирают не только всех лишних свидетелей, но и всех, кто им не подчиняется. Какой бы пост те ни занимали.
– Вы хотите сказать, что, если мы с вами не уберем тех, кого надо, уберут нас?
– Уберут меня. Тебя я не называл. Я только сказал, что есть у меня на примете один человек. Но то, что ты обязательно согласишься на выполнение задания, не оговаривалось.
– Что значит уберут вас?..
– Ну, в лучшем случае отправят на пенсию, – вздохнул Потапчук.
– Понятно, – кивнул Глеб.
Самым неприятным в этом деле было то, что в любой момент суть просьбы, обращенной к генералу Потапчуку с самых верхов власти, могла стать известной тем, кто «крышует» нынешнего губернатора в ФСБ. И тогда к его, Глеба, приезду на место все заинтересованные лица будут предупреждены. И у них будет возможность вычислить и избавиться он него раньше, чем он успеет расправиться с ними. Наверняка в ФСБ есть люди, которые хорошо знают не только Потапчука, но и его агентов. То есть уже с этой минуты он должен действовать быстро и весьма обдуманно.
– Федор Филиппович, вы сказали, что в этой операции задействованы очень серьезные люди, – осторожно поинтересовался Глеб.
– Да, я даже не озвучиваю их имен, – кивнул Потапчук.
– И они, эти люди, позаботились о безопасности госпожи Линьковой, – продолжал Глеб.
– Конечно. Иначе нет смысла затевать игру.
– А как быть с безопасностью моей семьи? Ведь никто не может гарантировать, что меня не вычислят или уже не вычислили. И тогда, стоит мне уехать из Москвы, моя жена и мой сын станут для них легкой добычей…
– Я понимаю, – кивнул Потапчук. – Мы с тобой можем рисковать только своими жизнями, но никак не жизнью своих близких. – С этими словами он достал из кармана пиджака аккуратно сложенную бумажку. – Здесь адрес санатория. Если ты не против, их сейчас же туда отвезут.
– Сейчас же?! – переспросил Сиверов. – Но уже ночь на дворе. Они спят!
– Это единственная возможность их обезопасить. Там их поселят под другой фамилией. Отдельный номер, медицинское обслуживание, охрана… Там сейчас живут несколько семей погорельцев. И наши ребята обеспечат им полную безопасность, – пообещал Потапчук.
– Я перезвоню? – спросил Глеб, понимая, что и без его согласия генерал Потапчук все уже продумал.
– Нет, лучше напиши записку. Мой человек передаст ее твоей жене. И еще, чтобы не пугать соседей, дай ему ключ от квартиры. Он тихо войдет, разбудит, поможет собраться, – предложил генерал Потапчук, и тон, которым это было сказано, исключал всякие возражения.
– Понял, – кивнул Глеб, доставая из внутреннего кармана куртки подаренный Ириной блокнот и гелевую ручку. Записку нужно было написать так, чтобы Ирина сразу поверила. Он предупредил ее о подобных экстренных случаях. А здесь все разворачивалось так, что дорога была каждая минута, при таком раскладе ему самому вряд ли стоит возвращаться домой.
Глеб на мгновенье задумался и написал: «Милая Иринка! Вам некоторое время полезно будет пожить за городом. Там есть все необходимое. Если что-то потребуется купить, попроси ребят. Они помогут. Поскольку на пороге зима, обязательно возьми теплые вещи. Целую».
Подписываться Глеб не стал, но нарисовал улыбающуюся рожицу, которая должна была успокоить Ирину. Его лицо при этом могло бы послужить прототипом противоположного символа, поскольку его просто-таки угнетало чувство вины. Он укорял себя за то, что при своей более чем опасной работе позволил себе роскошь иметь семью. Но, с другой стороны, именно семья давала ему силы жить и действовать.
Потапчук тем временем вызвонил водителя – многократно проверенного, высокого розовощекого здоровяка Василия. Василий взял записку и, кивнув, вышел. Адрес, очевидно, Потапчук ему уже заранее дал.
– А мне куда теперь? Тоже в санаторий? – спросил Сиверов. Спать ему, несмотря на выпитый коньяк, теперь совсем не хотелось.
– Выпьем еще? – спросил Потапчук.
– Нет, – покачал головой Глеб.
– Ну, тогда прикончим ее, когда вернешься из Нижнего, – предложил Потапчук, пряча фигурный сосуд в один из шкафчиков.
– Откуда вернусь? – переспросил Глеб.
– Из Нижнего Новгорода, – сказал Потапчук и, отпив из чашки, покачал головой. – Заговорились мы с тобой. Кофе совсем холодный, зря варил.
– Да мне уже и без кофе спать не хочется, – кивнул Глеб. – Я не ослышался? Я еду работать в Нижний?
– Да, – кивнул Потапчук, отводя взгляд.
– Но это же…
– Потому я и выдернул тебя из твоей берлоги… – вздохнул Потапчук. – Кроме тебя, там никто не справится.
Глеб покачал головой.
– Здесь Интернет есть?
– Интернет? Конечно… – кивнул генерал Потапчук, радуясь тому, что Слепой так быстро включился в игру. – Ты что, про город прочитать хочешь?
– И про город, и про горожан… – кивнул Глеб. – Мне ведь нужно сейчас легенду придумать, чтобы туда легально, но незаметно попасть. Посмотрю, какие слеты, симпозиумы, конференции или фестивали там проходят…
– О, на фестивалях и праздниках нынешний губернатор и его друг мэр просто помешаны! Так что, думаю, что-то найдешь. А я тем временем тебе объективки на губернатора и его окружение подготовлю, – пробормотал генерал Потапчук, открывая лежавший на угловом диванчике потрепанный портфель.
– Вы что же, с собою папки притащили? – удивился Глеб. – И даже не сомневались, что я соглашусь?
– Мы слишком давно работаем с тобой в одной связке, – заметил Потапчук, доставая из портфеля несколько папок с файлами, – чтобы я забивал себе голову сомнениями. Ты иди в Интернет, а я пока помозгую, – добавил Потапчук, выкладывая папки на стол.
Квартира была однокомнатной, но просторной. В комнате, кроме дивана, стояло раскладное кресло, а в углу – компьютерный стол с современным, довольно большим монитором. Глеб вышел в Интернет и, зайдя на сайт Нижнего Новгорода, просмотрел «Новости». В ближайшее время в Нижнем должен был пройти Международный конгресс акушеров-гинекологов, состояться слет юных уфологов и съезд байкеров.
– Федор Филиппович! У вас байкеры знакомые есть? – громко спросил Глеб, не отводя глаз от экрана.
– Байкеры… – рассеянно буркнул генерал Потапчук, а когда Сиверов появился на пороге кухни, оторвался от бумаг и переспросил: – Байкеры? А зачем тебе байкеры?
– Ну, согласитесь, за акушера-гинеколога и юного уфолога мне сойти будет гораздо труднее, – улыбнулся Глеб.
– Да, а это, кстати, мысль! – сказал Потапчук. – Тут надо учесть, что губернатор в молодости и сам увлекался мотоциклами. Он и съезд этот байкерский, надо понимать, организует, чтобы авторитет свой приподнять.
– Так что, принимаем такую легенду? – спросил Глеб.
– Только машину тебе хорошую найти надо, – кивнул Потапчук и, на мгновение задумавшись, добавил: – Мой водитель, Василий, кажется, и сейчас, когда свободен, гоняет по ночной Москве. Вот он твоих в санаторий завезет, вернется, у него и одолжим мотоцикл и кой-какую экипировку. Так, сколько тут у нас от Москвы до Нижнего?
