Angel Grou
Маска Верного Предателя: Дворец Павлина
Глава 8
Послышался стук в дверь. Несмотря на поздний час, по помещению ещё шастали редкие люди. Вот и сейчас в двери Реншу постучали, после приоткрыв ту.
– Реншу? – дремлющий открыл глаза, после приподнимаясь и пытаясь разглядеть кого-то в почти полной темноте. – Ты спишь?
– Да? – он ещё не разобрал, кто это, но вскоре узнал знакомый женский голос. – Гроу, что случилось? – потерев один глаз, присел, позволив одеялу потихоньку падать вниз. Оно было не слишком тёплым, их меняли с наступлением Льема.
– Ну… – чуть виновато пробормотали ему, – Я так и не отдала тебе вещи, это вроде же нужно?
– А, ну да. – согласно кивнули ей. – Отдели только нижнее белье, если его менять за три дня будешь, что бы нам всю карету разгружать не пришлось. – ему кинули. – Я подожду тебя, иди.
Официантка согласно кивнула и вышла из комнаты, оставив верующего одного. Он с трудом сел, смотря в пустоту, слыша какие-то шорохи и работу сонных мозгов последователей. Кому-то снилась порнография, не в первый раз. Кто-то ей и вовсе занимался в какой-то из комнат. Привычное дело, одна из причин того, почему зрителю было трудно спать. Даже если ты не слышишь ушами подобных подробностей чьей-то личной жизни, ты всё равно узнаешь о ней через стены. Гроу вскоре тоже зашла, неловко улыбаясь. Её головы он не слышал, что было тем ещё удовольствием, для сонного сознания.
– Вот. Этот со сменным бельём, а этот со всем остальным. – свёртки почти не отличались, разве что «сменный» был меньше. Зритель удивлённо глянул на Гроу.
– И всё? – ему кивнули положительно. – Что, больше вообще ничего нет? – кивнули положительно, ничего. – Ну, ладно. – неловко ответил ей мужчина, в его понимании, это были не вещи, а скорее сменное бельё, которого даже так было маловато. – Давай, сейчас сложу. – встав, тихо прошёл и сложил свёртки в разные части чемоданов. – А почему ты не спишь, кстати? Мы уезжаем в четыре утра, а ты не спишь. – это спросили, уже складывая сменные вещи к своим собственным, что бы не забыть.
– Ну, у меня же смена. Я должна отработать. – Реншу фыркнул.
– Ой, никому ты ничего не должна. – ему хотели возмутиться. – Даже не начинай про своего дядю. Это он тебе должен. – не в состоянии что-либо возразить, женщина просто закрыла дверь за собой, оставаясь в закрытом помещении с мужчиной. Тот не был зол, просто не выспался, оттого казался раздражительным.
– Ну Реншу… – чуть расстроено пробурчали ему.
– Ну что? Он относится к тебе как неясно к чему, а ты ещё и извиняешься за него! – хлопнув рукой по чемодану, к женщине подошли, после смотря на неё сонным взглядом. – Почему ты вообще здесь живёшь? Разве ты не должна жить с Бэннетом? – ведьмочка тяжело вздохнула и протянула руки, позволяя проповедующему обнять себя. Он не планировал обниматься, но всё равно машинально сделал подобное действие, после прижимая к себе даму.
– Я как бы и жила с ним до тринадцати лет, а потом Лилит умерла. – советник пробурчал что-то, на что женщина улыбнулась. – Ну, жена Бэннета. Лилит. После этого папа отдал меня в церковь полноценно, я там читать научилась, писать тоже. А потом сюда переехала, так работать удобнее. – ощутив, как её поднимают, Гроу возмутилась. – Реншу!
– Ой, а почему тогда твой дядя сказал, что она умерла до того, как ты появилась? – с этими словами, девушку перетащили к кровати и сели в неё, усаживая мадам рядом и накрывая её одеялом, что было ещё очень теплым. – Разве по логике не получается, что ты появилась после? Значит ты всё время жила в церкви?
– Нет, – видимо поняв, что мужчина просто хотел спать, дама решила рассказать ему происходящее. Всё-таки зритель выглядел так, словно не отстанет, пока не получит ответ. – Лилит умерла уже как семнадцать лет, мне было тринадцать, когда это случилось. Вот этот вот кулончик, – Бэннет выдал его ей сегодня, – это её вещица. Я более чем уверена, что папа не думал мне его отдавать, ведь хранил сколько лет. Наверное, пытался сказать, что они оба будут рядом со мной. – так и было. Старик вложил в это именно такой смысл и был бы очень рад, узнай, что это было трактовано правильно. – Вот, а Наррон с папой ругался, и из-за меня, и из-за Лилит. Мы обе стали причиной обид и ссор этих двоих. Но после ссоры из-за Лилит, папа с дядей семь лет не разговаривали. Я почти не застала этого, они, кажется, за год до моего появления помирились. – советник пробурчал.
– А почему ты Лилит мамой не называешь? – заметив, что сидящий чуть ли не падает во сне, его попытались уложить, но этого сделать не дали, обнимая даму и заваливая с собой. – …не пущу, разувайся и ложись. Сам тебя с утра разбужу. – обычно миссионер отпускал, но из-за тишины, что сейчас царила рядом – он просто не хотел себе этого позволить. Пусть спит с ним. Всё равно она не слишком возмущается.
– Но- – поняв, что её не спрашивали, официантка лишь вздохнула. Ей было чуть стыдно, ведь она не могла заснуть сама, слишком уж нервничала, оттого и пришла к Реншу изначально. Она бы попросила разбудить её к нужному времени, но мужчина, мало того, что молча усадил её к себе, так ещё и обнял. Дама этого и хотела, просто самой себе было стыдно признаться. Она даже в детстве одна спала, а тут? – Ладно. – тихо прошептав, тапочки сняли, слушая как они стукнулись о пол. Это показалось очень громким, но в самом деле не было таким. – Папа очень расстраивался, когда я вспоминаю Лилит как маму. Мне кажется, ему проще отпустить потерю, когда я не привязываю к ней ярлыки. – указанное шёпотом растворилось в темноте, пока ей не издали тихий, согласный звук. Кажется, он уже задремал. Ну что ж, оставалось заснуть и самой, однако вышло это только через час. Глаза, да и все тело были очень уставшими, но нервы просто не разрешали расслабиться и уснуть. Всё тело дрожало, даже несмотря на то, что его прижимали во сне. – Ты же разбудишь меня с утра? – уточнили у спящего, погладив по голове.
– Угу… – буркнули ей. Оставалось надеяться, что разбудят с утра, однако проповедник вряд ли это сделает, скорее отнесёт девушку в карету, ведь считал, что ей стоило высыпаться, а не жить от часа к часу, когда ей удаётся хоть немного выспаться. Чего он не знал, так этого того, что внутри она чувствовала смешанные эмоции – облегчение от того, что хоть какой-то привычный ритуал остался в этом хаосе, вместе с тем испытывала и некоторое раздражение от того, что её иногда будят, словно она потеряла способность заботиться о себе. Но, несмотря на это, закрыла глаза, с надеждой на сонный покой и хоть и раннее, но новое утро. Может в карете сможет выспаться, она ведь в них никогда не каталась?
°°°
Ранее утро наступило очень скоро, буквально через три с половиной часа, заставляя сонных и недовольных культистов собираться вместе и потихоньку уходить к каретам, рассаживаясь по местам, что были для них положены. Конечно, во всём этом балагане потрудились и мессию отнести к кровати, мальчишку всегда просто уносили в карету и укладывали как можно удобнее, однако обычно его носил Реншу. В этот раз этим занялся Гюрен, так как его братец решил отнести на руках даму, с которой они вдвоём спали. Верующим было в общем всё равно, кто кого и куда несёт, да и самим братьям было это не слишком важно. Что гвардеец, что советник хотели спать и даже не слишком думали над всем. Убедившись, что взяли все вещи, Реншу чуть не потерял тапочки Гроу и, наверное, забыл бы про них, если бы не споткнулся о неудобно стоящую обувь; чемоданы догрузили, мессию уложили, большинство постепенно рассаживались в повозки, пока Реншу разбирался с расчетами.
– Сколько ещё я вам должен? – стоящие на ночной вахте дамы были озадачены скорее положением ведьмочки, которая тихонько свернулась калачиком в руках у Реншу. Безусловно мило, но разве можно было уезжать? В курсе ли Наррон? Будить его не будут, вероятно скажут уже по факту, пусть сам дальше и разберётся, ни на что другое не заслужил.
«– Интересно, что она у него на руках делает? Босс вообще знает? – другая глянула на неё, они не говорили, но думали об одном и том же.
– Как так вообще? Он забирает её? Почему? Гроу же согласилась, на это, правда? – руку приложили к губам. Дамы, наверное и не обратили бы внимания на стоящего, если бы он их не окликнул. Они нервничали, головы их отдавали тихим звоном, похожим на стук стекла о деревянную доску, такой всегда был, когда люди нервничали.»
– Дамы? – испугались немного, после глядя на проповедующего. Он выглядел спокойно, явно ожидая ответа.
– А, д-да, да. – прервавшись от раздумий того, как же странно всё это, те посмотрели в оставленную им книгу, после улыбнувшись мужчине. – Три серебряных ещё и все. – большие деньги, но не для стоявшего перед дамами. Им кивнули, после вытаскивая мешочек и ложа нужные монеты на стол. – Да, это всё, но…. Можно вопрос? – кивнул положительно. – А Гроу вы с собой забираете? Не подумайте, мы не против, Реншу! Просто нам интересно, надолго ли. – им это правда было интересно, они не лгали, что чуть радовало верующего, но он не слишком обращал внимания.
– Да, с собой. Она планирует на две недели, но не знаю, может и на дольше у нас остаётся. А что? – ему закивали мол, ничего, сами начав глупо улыбаться. Миссионер лишь глубоко вздохнул и перепроверив свои карманы, заполненность рук и кареты чемоданами – был уверен, взяли всё, а значит возвращаться было не слишком нужно. Оставалось только забраться в ещё не нагретую теплом человеческого тела карету, обнять лежащую в руках Гроу покрепче, укрыться одеялом и заснуть, пока организм не решит, что он поспал достаточно.
Как ни странно, это случилось достаточно поздно. Обычно Реншу просыпался всего через три часа после того, как они садились, но сегодня глаза открылись только к девяти часам утра! Его спутница, подобно плюшевой подушке, обняла его и продолжала дремать безмятежно. Неудивительно, что его всё это так утомило! Своим вечным предпочтением к тяжелым одеялам, Реншу не мог насладиться хорошим сном в этой поездке. Хоть одеяла в таверне были неплохие, но далеки от той тяжести, которая укрывала его дома. Этот беспокойный сон только усиливался, но не тогда, когда Гроу лежала на нем. Для него странно, однако ему было комфортно быть под ее тяжестью, словно она придавала ему чувство защиты и уюта. Отсутствие читабельных мыслей давало ему возможность сосредоточиться исключительно на ней и насладиться блаженной, освежающей тишиной. Вместе с тем, лежащий напротив Лю Сянь тоже спал, свернувшись в калачик и обнимая свои мягкие игрушки. Он притащил часть из них к себе в комнату, но самые большие так и остались здесь, ведь вытаскивать их было трудно, да и делали это только тогда, когда оставаться планировали на несколько месяцев. Массивный, хоть и мягкий материал был тяжёлым в уходе, от того игрушки подобного плана были только у очень богатых детей, к которым, мессия, конечно, относился. Мальчишка очень любил своих мягких друзей и очень расстраивался, когда не мог взять всех из них с собой, однако подобные капризы можно было легко унять, когда «папа Реншу» напоминал, что часть «друзей» стоит оставить дома, ведь они могут испачкаться или и вовсе порваться в долгой дороге. В таких раздумьях мужчина и не заметил, что лежащая на нём женщина тоже проснулась, сонно поднимая голову вверх, словно маленький котёнок, который только что открыл глаза. Верующий, в самом деле, очень любил кошек, оттого любил с ними сравнивать вещи, которые находил симпатичными. Гроу казалась ему симпатичной, однако в том положении, в котором она сейчас была – симпатичной её мог найти только тот, кому она действительно нравилась.
– Ой-ёй… – пробурчали тихонько, оглядываясь и потирая глаза. – Где я? – сидящий нашёл это забавным, поправляя пушистые волосы девушки.
– Плохо со зрением? – в самом деле он понятия не имел, какое у неё зрение. У него было хорошее, хотя постепенно начинало ухудшаться от постоянного чтения, а у неё как? Наверное, тоже не очень хорошее, от постоянного напряжения, которое она испытывала от плохого освещения и настолько же ужасного подчерка своего дяди. Реншу его видел – издевательство над глазами, не иначе.
– Не идеально, а что, решил лекарем поработать? – заметили ему, после принимая сидящее положение, чем сильно надавливая на ноги зрителя, в прочем тот ничего не сказал.
– Да нет, спросить хотел просто. Мы это с тобой как-то не обсуждали. – пожав плечами, советник почти тут же обнаружил себя в непосредственной близости от только что отделившегося лица. Подлые кочки. Это была далеко не первая такая, вместе с тем, пока что самая удачная. – Дорогая, мне кажется ещё рано, ты ведь даже не проснулась! – за такое он получил по носу, не сильно, но получил, как только девушка смогла сесть.
– Размечтался. – с этими словами, потянулась, всё ещё давя своей женской натурой на сидящего под ней, и прочесала рукой волосы, которые все ещё были заплетены (если то, что от прически осталось можно было охарактеризовать таким термином). – У тебя зеркала нет?
– Было. – кивнув, на полочке, что находилась за его головой и использовалась им как место, замещающее подушку, порылись, вскоре доставая оттуда аккуратное зеркальце. Деревянное, оно всегда лежало в карете, кажется, было настолько же старым, как и это средство передвижения.
– Боже ты мой, лучше бы ты мне его не давал. В разбитых я и то лучше выглядела. – зритель чуть усмехнулся. Он бы так про неё не сказал, но комментарии у неё были и правда смешные. – Смейся-смейся, пока можешь. – с этими словами, шпильку вытащили, после снимая и резинку, жутко старую и очень растянувшуюся. Она и играла роль крепления этой причёски. А Реншу всегда ещё думал – как же она держится.
– Расчёску дать? – держащая шпильку и резинку в зубах пробурчала.
– Нет, и без того разберусь. – после достаточно ловко расчесавши свою голову пальцами, ведьмочка заплела волосы в уже привычный облик. Мало удивительно, что они формировали знакомую мужчине «чёлку», их держала сама только совесть, которой в даме было видимо достаточно. Вместе с тем, прилизанный вариант образа, который проповедник видел крайне редко, казался ему знакомым. Многие девушки так ходили, правда из-за того, что волосы были чище – они не выглядели так же плоско, как у дамы сейчас. – Петухов нет? – имея в виду торчащие копны, та глянула на зрителя.
– Нет, ни одного не вижу. – его поблагодарили, после всё-таки потрудившись слезть с ноги и садясь рядом.
– Спасибо, чаще всего они есть. – он не заметил, правда не слишком засматривался, она всегда была слишком далеко, или слишком близко, что бы он мог наблюдать за ней с этого ракурса. – В любом случае, серьезно, где я?
– В карете. – потерев больное место, на котором дама сидела всё это время, зритель улыбнулся, после наблюдая как относительно довольное лицо скривилось в обиде и возмущении.
– Что?! – заметив Лю Сяня, сквозь которого она смотрела всё это время, та понизила интонацию и больше не кричала, хотя недовольство было слышно даже так. – Что? Реншу, почему ты не разбудил меня?
– Решил поставить вперёд твою нужду в хорошем сне, но, если тебе важнее сесть в карету самой, мы можем попросить всех развернуться и провести в Линбурге ещё один день, не правда ли? – на него недовольно глянули, он перегибал, они оба это знали. – Что? Так сильно хочется вернуться в свою комнату? Мне почему-то кажется, что даже эта карета больше её.
– Что тебе так моя комната не нравится? Завидуешь? – Реншу фыркнул.
– В этой карете хотя бы можно ноги расставить, а это ещё и считается жутко некомфортным способом перемещения. – официантка закатила глаза.
– Ой, вот не нужно, нормальная была у меня комната. И вовсе она не маленькая. Там тоже можно ноги растянуть. – зритель возмущённо указал пальцем в небо.
– И вместе с этим раздвинуть руки в стороны? – сидящая словно припомнила себе что-то в голове и недовольство отвернула голову. В её комнате раздвинуть руки в стороны было нельзя.
– Ну не всё же сразу в жизни получить. – проповедник нахмурился.
– Не нужно ужасные условия жизни оправдывать. – Гроу опять глянула на него так, словно он обидел её чем-то. – Вот не нужно на меня так смотреть, я для тебя лучшего хочу. Мне было обидно смотреть на то, как ты живёшь и я даже пытаюсь это исправить.
– Ты взрослый мужчина, Реншу. – советник сложил руки вместе, после глядя на собеседницу.
– И? Как взрослый мужчина, я предпринимаю что-то по поводу вещей, которые мне не нравятся. Твои условия жизни я считаю издевательским, поэтому я пытаюсь их исправить так, как могу. – выдержав паузу, на обиженное выражение улыбнулись. – Вот ты мне как взрослая женщина, скажи, разве я делаю что-то плохое? Я спросил тебя, ты согласилась. Да, понимаю, обещал разбудить, но-
– Да не сделал ты ничего плохого, не сделал. – прервали тираду. Ведьма понимала, что он был прав, но вместе с тем плохо складывала в голове, как ей реагировать на такое отношение. – Как взрослая женщина я понимаю, что ты всё правильно делаешь. Просто не знаю. Неудобно наверное, что ли? – подумав над этим, зрителю улыбнулись. – Хотя какие мы взрослые? По меркам человека какой там возраст у нас с тобой?
– Мой ровен мне. А твой спрашивать мне неудобно. – девушка закатила глаза, после подсаживаясь к Реншу ближе и даже беря его за шиворот. Мужчина такого фокуса с её стороны не ждал, оттого даже растерялся.
– Да не поверю я, что ты человек. Хоть убей, ты слишком спокоен для человека и лицо у тебя слишком симпатичное. Можешь не признаваться кто ты такой, но просто учитывай, что люди в пятьдесят так как ты не выглядят. – в чём она была права, так это в этом. Да, что Гроу, что Реншу не были людьми. Он зритель, она ведьма. Их продолжительность жизни значительно отличалась из-за того, как обе эти расы жили, в то же время, биологически их тело могло дожить в идеальном с точки зрения здоровья состоянии до двух ста лет, а если представитель их вида ещё и следить за собой будет как нужно – так и более того проживёт. Однако многие и до двух ста не доживали. Ведьмы – ведь слишком часто использовали свои способности, зрители – ведь сходили с ума. – Так что признавайся.
– Ну, ладно. В очевидном врать не буду. Если я правильно понимаю, то биологически, будь мы людьми, тебе было бы двадцать пять, а мне тридцать. – мужчине улыбнулись шире.
– В это верю. На тридцать ты выглядишь. – женское лицо было так близко, что у зрителя появлялось желание поцеловать его. Он и сам не знал почему, но жутко хотелось. – Но всё-таки кто же ты такой? Не ведьма, руки не чёрные, не лекарь, они за рамки своих поселений никогда не выезжают как воспитатели. Остаётся только-
– Зрительные наблюдения такого характера я советую тебе делать на расстоянии. Потому что иначе у меня появляется желание поцеловать тебя. – Гроу, до этого довольно улыбающаяся, вдруг удивлённо глянула на него и отпустила шиворот, отсев назад. – Ты милая, когда краснеешь.
– Замолчи. – проповедующий усмехнулся шире.
– Ну я же честно. – на него посмотрели. Она не умела целоваться. Мужчина никогда не целовался с ней как положено, оттого знать об этом не мог, но вместе с тем, её реакция на такие фразы почему-то доказывала это неумение в глубине его души, и это умиляло верующего. – Не обижайся.
– Ты тогда улыбайся чаще, у тебя улыбка красивая. – советник невольно улыбнулся шире, словно это меняло что-то в его лице. – Имею в виду, если уж мы перешли на такие комплименты, то, почему бы и нет? – собеседник посмеялся.
Действительно, как-то не вышло у них поспорить. Наверное потому, что оба понимали глупость происходящего и то, насколько странным было бы подобное взаимодействие, не будь они друзьями. Кочки периодически мелькали под колесами, аккомпанируя стуку копыт, что повторяющимся звоном звучал в помещении, чуть подбрасывая сидящих на месте. Такая же точно кочка прервала молчаливое разглядывание лиц друг друга и заставила одного из них что-то всё-таки сказать.
– Да, кхм, верно. А кстати, откуда ты столько про лекарей знаешь? – насколько Реншу знал – они тут не водились, или по крайней мере не показывались, когда про них вспоминали. – Да и у тебя чёрных рук не наблюдаю, почему прячешься? – сидящие хорошо знали почему она пряталась, вместе с тем, спросить это тоже было уместным, ведь закон отменили уже как десять лет! Можно было бы и перестать.
– А ты как бы и не знаешь, ну? – зритель посмеялся. – Убить могут. – справедливо.
– Могли. – поправил её проповедующий. В храме точно не убьют.
– Могут. – исправили уже его. – Я же не навсегда уезжаю, мне ещё вернуться нужно. – вот как, ну, ей стоило не надеяться на этот исход ситуации. Верующему так нравилась компания этой женщины, что ему было трудно представить себе, как он будет отпускать её назад. Вероятнее всего не будет. Главное только, что бы сама дама себя заточённой не чувствовала, этого он для неё не хотел, совершенно не хотел. – Что ты на меня такими глазами смотришь, влюбился? – решили посмеяться над задумавшимся собеседником, который в ответ на это лишь глуповато улыбнулся.
– Может и влюбился, а что, так хочется поднять свою самооценку таким образом? – ведьма нахмурилась на такое заявление. – Однако, ты так и не сказала мне, откуда знаешь столько про лекарей. Как я могу влюбиться в девушку, что не отвечает на мои вопросы? – заявления стоили друг друга и оставалось только принять поражение и ответить-таки на вопросы, которые у неё спросили.
– Так, ты, заговорщик влюбчивый, – так Реншу ещё не называли. Скотиной называли, сама Гроу в общем-то, а вот заговорщиком ещё не смели обозвать. Она, любя, конечно, привыкши отвечать грубостью на многие вещи, и не задумывалась над тем, что говорила, но, если бы зритель не знал о таких особенностях – мог бы и обидеться, и даже обижался по началу, но с возрастом привык, и даже начал находить в этом что-то особенное. – не начинай. Про лекарей знаю, потому что знакомые рассказывали. Я с ними в лицо никогда не виделась, у нас их не живёт. – это Реншу знал. – А с черными руками ко мне было бы слишком много вопросов, и я не слишком хотела, что бы меня убили лишь из-за того, как я выгляжу. Видите ли болячки я разношу, тьфу. – явно говорила из опыта, что было заметно по обиженному выражению личика. Ведьмам такое действительно часто говорили, но они болячек не переносили вовсе. Ведьмы в принципе ничем, кроме как их личными болячками не болели, в отличии от лекарей, которые болели всем, но благодаря сильному иммунитету хорошо переносили это и быстро выздоравливали.
– Человечину, я так понимаю, ты тоже не ешь? – на него глянули искренне удивлённо.
– Ты и об этом знаешь? – конечно Реншу знал, он же общался с ведьмами фактически каждый день. Да, храмовские плоть не ели и в принципе считали это варварством, отчего и утратили свои способности в конце концов, однако верующий всё равно был в курсе такой практики и вовсе не был против. Это не мешало никому другому, кроме запахов, и ведьмы и сами заботились о безопасности окружающей среды, благодаря чему никто вокруг них и не болел, ведь любая болячка съедалась ими до того, как могла предоставить какую-то либо опасность.
– Ну да. Я вообще много о чём знаю. – уточнил ей мужчина.
– И тебе не кажется это … Ну, странным? Пугающим? – зритель посмеялся на это заявление.
– Хочешь запугать меня? Не выйдет. – ведьмочка лишь неловко ему улыбнулась. Она явно была озадачена его реакцией. – Что не так?
– Я думала ты не знаешь и поэтому так хорошо относишься ко мне. Но я рада, что даже с пониманием этого, ты себя ведёшь так, как ведёшь. Мне приятно. – честно признались тому, потирая затылок. – Но вообще ты прав, я не ем человечину постоянно. Могу конечно её есть, если нужно, гнилую, очевидно, но всё-таки не делаю этого. Мои знакомые делают. У них и руки благодаря этому чернеют как нужно. А у меня вот они белые, но я никому и не рассказываю, что я ведьма. – вероятно эти знакомые жили в лесу. Это объясняло, почему они сносили трупы туда и почему это делала именно Гроу. Не удивительно, что Наррон решил применить такие её особенности. Старый чёрт, даже тут нашел на чём поживиться.
– Всё ясно. – улыбнулись даме, после похлопав по ноге, на которой она сидела, казалось бы, не так давно. – А можно спросить? Мне всегда было интересно, но я у моих знакомых ведьм спрашивать не решался. – девушка глянула на него ещё более удивлённо, после подсев к мужчине ближе.
– У тебя есть знакомые ведьмы?! – зритель резко приложил палец к женским губам, действие это было не нужное, за то восхищённая женщина замолчала.
– Тихо ты, Лю Сянь же спит…! – тот просто отвернулся от них к другой стенке. – Да, есть. В храме их много. Я тебя познакомить ещё планировал с ними… – это должен был быть сюрприз. – Я ведь понимаю, что трудно просто переехать, вот я и думал, что с пониманием того, что у тебя будет похожая на тебя компания, тебе будет проще.
– Ой, Реншу! – его резко и достаточно крепко обняли за шею, после прижимая к себе. Что ж, теперь её не нужно было обнимать самому, приятно. Вместе с тем она была к нему так близко, что ему было даже как-то неловко. Он не планировал вызывать в ней такие эмоции, в прочем такой сильной радости он на её лице тоже почти никогда не видел. – Зацеловать тебя готова…!
– Очень рад, но ответь на мой вопрос сначала, пожалуйста. – ему закивали.
– Конечно-конечно, спрашивай! – ведьмочка выглядела такой счастливой, что ей даже и говорить было неловко, в какое положение она себя ставит, буквально сидя у него на коленях и обнимая за шею. – Что ты хочешь узнать?
– Кхм, а вам обязательно есть именно гниль? И почему у вас чернеют руки? Вот меня это всегда интересовало. – ну да, такие себе вопросы для ведьм. Они казались им очевидными и вероятно не получили бы ответа, если бы не Гроу, которая догадывалась, что для всех кроме них, эти знания такими очевидными не были. Потому официантка была рада ответить на подобные вопросы, если могла знать, что её не решат убить после. С Реншу она в этом уверена до конца не была, но папе своему она доверяла даже чуть больше, чем следовало. Оттого отвечала, даже несмотря на мнительную опасность её положения.
– Да, обязательно. Только что убитое или живое мясо – не вкусное для нас. Мы не людоеды, а падальщики. – задумавшись, отметила. – Ты знаешь, как крысы получают иммунитет от болезней? Они едят уже умерших собратьев, которые заразились болезнью. Вот это то же самое, но мы в любом случае не убиваем никого сами. – кивнул, мол, всё ясно. – А руки чернеют от использования способностей. Вот в отличии от лекарей, мы не можем просто лечить кого-то руками. Мы для этого не достаточно сильны, можем только свою кровь в качестве вакцины использовать. – именно из-за этого их и начали отлавливать. Она работала и за пределами их организма, что привело к попытке сбора этой крови. Варварская практика. Кровь ужасно работала без правильного «приготовления», да и вакцина из чистой крови получалась не очень. Махханаи варили её куда лучше и практичнее. Из одной «дозы» можно было сварить целый чан вакцины для людей, тогда как при использовании крови просто так, не хватило бы и трёх доз на одного человека. – Вот когда мы берём кровь, руки не чернеют, когда едим гниль чернеют, ведь от этого зависит сила наших способностей. И когда магию используем чернеют. Ведьмы в основном используют иллюзии. Лечить мы тоже умеем, но исключительно вакцинами. Лечить руками могут только очень сильные ведьмы. Я вот не умею, например. Старые ведьмы могут. – об этом зритель и так догадывался, но за объяснение всё равно поблагодарил.
– Спасибо. Теперь можешь меня и поцеловать, я буду вовсе не против. – улыбнувшись, он вновь заметил перед собой недовольное личико, однако поцелуй в щёку всё-таки получил. – А я думал обижаться будешь.
– Может и буду. Но поцелуй ты у меня заслужил. – о, это очень хорошо, Реншу нравилось, когда женщина его целовала. Значит он это заслужил, а значит он умница. От таких мыслей сидящий начал глуповато улыбаться и сам даже не заметил, как довольно расплылся на диване. Уже слезшая с него ведьмочка находила это забавным, но ничего не говорила. Пусть будет доволен собой, её он всё-таки очень сильно обрадовал.