Анита Грей
Измена. Мой лучший выбор
Пролог
С сегодняшнего мой любимый мужчина начинает работать на новой должности в новом кабинете. А у меня для него самая лучшая новость, что только может быть: я вынашиваю в животе нашего ребёнка!
Как же долго я ждала, чтобы сказать эти слова. Как давно хотела… Мы хотели этого: полноценную счастливую семью!
Я добираюсь до нужного этажа и степенно вышагиваю по коридору, кивком головы здороваясь с сотрудниками. Дохожу до новой приёмной. Она куда больше, чем предыдущая. Заметен карьерный рост.
Чувство гордости распирает изнутри. Константин – достойный мужчина и отец. И станет мне отличным мужем. Дату свадьбы мы договорились назначить уже на днях.
Подходя у большим двойным дверям кабинета с блестящей табличкой «Заместитель генерального директора Остриков Константин Львович», я решаю начать с поздравлений. Дома я уже хвалила Костю за достижение, но ведь это мужчина, никогда не будет лишним поздравить его ещё раз.
Пользуясь тем, что секретаря нет на месте, я открываю дверь в кабинет… И замираю на пороге с невысказанными поздравлениями.
На большом красивом ковре посреди просторного кабинета красуется дорожка из белья: юбка-карандаш тёмно-серого цвета, белоснежная блуза, кричаще-алый лифчик и точно такие же красные стринги. Они лежат чуть в стороне, видно, что их с силой отшвырнули в сторону. Именно поэтому я могу разглядеть, что это вообще.
Хорошо, что мне не оставили вариантов. А то я могла бы подумать, что это смятая салфетка.
На столе, пока ещё пустом, без дорогой представительной канцелярии и стопки неподписанных приказов, растопырив ноги вверх, абсолютно голая лежит блондинка Оксана – одна из бухгалтеров фирмы. Возможно, кто-то, обладающий более поэтическим складом ума, сказал бы, что она с ног до головы объята похотью. Что-то вроде «и страстные объятья стали ей одеждой».
Но сквозь дрожащие на ресницах слёзы я вижу только то, как Костя – мой любимый и обожаемый жених, чьего ребёнка я ношу под сердцем, и за кого собираюсь выйти замуж, – вбивается в неё с упорством отбойного молота. А она не стесняется стонать при этом, словно заправская порноактриса. Как будто ей всё равно, если её кто-нибудь услышит.
Меня пробивает внутренняя дрожь: а вдруг ей и правда всё равно?!
– Ещё! Ещё! Ещё! – сдавленно требует подруга, перемежая просьбы с криками.
– О да! Да! – отвечает Костя, вцепляясь ей в плечи до синяков.
Я не хочу им мешать.
Не хочу больше здесь находиться.
Но и уйти я не могу.
– Кос-тя, – тихо по слогам произношу я, не надеясь, что меня услышат за всей этой их вознёй: шлепками, стонами и пошлыми фразочками.
Но они меня слышат. Оба. И мир вокруг замирает… А затем происходит страшное. Лицо Кости искажает страшная ухмылка, и он снова начинает рвано двигаться. Рывками. Толчками. Вырывая из Оксаны ещё более громкие стоны. А ведь она тоже видит меня. Но и ей всё равно.
Им обоим! Всё! Равно!
Мне становится плохо. Кружится голова и подгибаются колени. После увиденной сцены я и представить себе не могла, что может быть что-то хуже. Но Костя занимается сексом с другой на рабочем столе своего новенького кабинета и смотрит мне прямо в глаза. Он делает это специально. Чтобы я видела. Чтобы знала. Чтобы мне стало больно.
Я стискиваю челюсти, чтобы не разреветься. Хочу уйти… Так сильно хочу уйти, что ноги сводит от сумасшедшего желания оказаться как можно дальше отсюда. «Уйти! Уйти! Уйти!» – в ритме сердцебиения бьётся одна единственная мысль в голове.
Я прислушиваюсь и понимаю: нет, не в ритме сердца. Это мерзкое слово звучит в ритме того, как движется мой… любимый… Костя…
Шлепок.
«Уйти!»
Шлепок.
«Уйти!»
Шлепок.
В какой-то момент я не выдерживаю. Меня сгибает пополам и выворачивает прямо на этот дорогой красивый ковёр. А Оксанка смеётся: громко, заливисто. Прерываясь на пошлые вскрики в том же самом ритме.
Я хочу закрыть глаза, чтобы больше не видеть той гадости, что здесь происходит. Я хочу зажать уши, чтобы не слышать этого гадкого звука.
Я хочу уйти!
Но это ничего не изменит.
Я стою и смотрю. По щекам бегут слёзы, а чувства внутри меня медленно умирают, исходясь молчаливыми криками.
Больно! Не выразить словами, как больно. Так умирает любовь.
Глава 1. Проходите, раздевайтесь!
Несколько недель назад
Женская консультация
Олег
– Ларисочка, обед уже скоро. Вы уходите?
Ларисочка, скромная девочка пятидесяти лет отроду, откладывает документы в сторону, спускает очки на нос и пристально смотрит прямо на меня, своего непосредственного начальника.
– Олег Григорич, да у вас как-никак опять «спец-клиент»?
Улыбаюсь ей известной на всю больницу голливудской улыбкой и медленно киваю.
– Принимаю в свободное время. Имею право.
– Принимает он, – ворчит Лариса Павловна, но всё же встаёт с насиженного места. – Лучше б вы препараты брома принимали, Олег Григорич. Не пришлось бы таких «клиентов» принимать.
– Это всё только для здоровья, Ларисочка, – отвечаю я, усмехаясь. – То-олько для здоровья.
Лариса Павловна накидывает тонкое бежевое пальтишко – самое то для поздней сырой весны – оборачивается и, качая головой, по-родительски поучительно добавляет:
– Жениться бы тебе, Олег Григорич.
– Только не это, Лариса! Вы прям как моя мама! Так похоже, что аж страшно стало, – ворчу я, отмахиваясь от пугающего предложения обеими руками. – Вот лучше: возьмите карточки пациентов и отнесите в регистратуру. Вам всё равно по пути.
Я поднимаю со стола стопку заполненных карт.
Нижняя из них изгибается и задевает углом пластиковую бутылку с водой. Пробка соскакивает, и вода хлещет прямо на меня.
– Вот чёрт!
Я подскакиваю со стула, но уже поздно: халат и рубашка безнадёжно вымокли. Как ещё штаны сухими остались – загадка века!
Лариса Павловна мысленно сетует на своё мягкосердечие: ну никак она не может оставить этого великовозрастного ребёнка – меня – без присмотра.
– Запасной халат есть в шкафу, – подсказывает она, прежде чем уйти.
– А рубашка?
Поднимаю глаза и делаю умильную просящую мордашку. Но Лариса Павловна уже давно на неё не ведётся – иммунитет от долгой работы со мной в одном кабинете.
– Рубашки, извините, нету. Но я спрошу у старшей сестры запасную. – И уже перед выходом она добавляет: – И вообще, Олег Григорич, рубашка вам сейчас всё равно не понадобится. Правда?
Ещё одна голливудская улыбка улетает в направлении помощницы, и я остаюсь в кабинете один.
Скинув с себя мокрую одежду, накидываю на плечи халат, не застёгивая, и берусь за смартфон. С экрана на меня смотрит силиконовая блондиночка в откровенной позе. Смотрю на часы: заказанная «жрица любви» прибудет совсем скоро.
– И правда, без рубашки мне гораздо лучше!
Я оглядываю по-спортивному подтянутое тело, совсем не скрытое тонким врачебным халатом. Чётко очерченные линии мышц – словно я сошёл с картины эпохи Возрождения.
Не зря проходят часы в зале. Не зря плачу такие бабки личному тренеру.
Так встречу же «жрицу любви» во всей красе.
* * *
Ольга
Я пулей выскакиваю из такси и практически бегом залетаю на первый этаж больницы.
Так! Кажется, очереди нет. И на том спасибо огроменное!
Сердце колотится, словно бешеное. Главное для меня сейчас – успеть!
Проношусь по коридорам мимо абсолютно ненужных кабинетов и притормаживаю только в крыле диагностики.
Мне срочно – как в таких случаях говорят: «вчера!» – нужна справка! Ещё лучше было бы и обследование пройти, чтобы наверняка. Но на такое «чудо» в выходной день, когда работают только дежурные кабинеты, я даже не надеюсь.
Где находятся кабинеты УЗИ, я помню на отлично. Когда следишь за своим здоровьем, о таких мелочах знаешь, даже если с тобой всё в порядке.
Вот и сейчас со мной было совершеннейшим образом всё хорошо и замечательно, кроме одного внезапного требования мужа: принести справку о том, что я не беременна.
Да откуда бы?! Мы с ним и не спим вместе уже давно. У него постоянно то работа, то командировки, то «голова болит».
Но я напомнила ему, что мы так и не выбрали дату свадьбы, и он немедленно потребовал справку. Ведь «бабы могут хотеть замуж только по залёту». Хорошо хоть не подснежников посреди зимы потребовал.
Ему надо, а я что?.. Я несусь сломя голову по больничным коридорам. Сказал «нужны доказательства», придётся доказывать.
– Девушка, вы куда?! Все уже ушли, – кричит на меня женщина в светло-зелёном халате медсестры.
Я останавливаюсь посреди коридора.
– Но как, – тут же теряюсь я. – Мне же только… – Поднимаю нерешительный взгляд на медсестру и прошу у неё: – Справку… Мне только справку нужно. Одну.
– Никто вам справок не выпишет. Семёнова сейчас в отпуске. А Васильев работает до обеда. Приходите завтра.
– Завтра воскресенье, – нерешительно бормочу я, чувствуя, как выпитое недавно успокоительное даёт свой эффект, не позволяя мне сильно разволноваться.
Но так куда лучше, чем гулкое сердцебиение в висках и сбившееся дыхание.
– Ну, значит, придёте в понедельник, – спокойно отвечает медсестра и идёт себе дальше.
Я отхожу в сторону, пропуская её и ещё двух женщин, одетых уже в уличную одежду. Медсестра права: диагностическое отделение закрылось на выходные.
Две медсестры, потихоньку шагающие к выходу, ведут неспешную беседу, и мой слух вдруг цепляют слова одной из них.
– Ага, до обеда он работает, – говорит одна женщина другой. – Олег Григорьевич сегодня на час дня себе «платную клиентку» заказал.
– Да ты что? Опять?! – удивлённо восклицает вторая и глухо смеётся – словно квочка закудахтала.
– Да вот, и меня на обед выгнал ради неё. И спешить обратно я, конечно же, не буду. – Женщина поворачивается ко мне и советует: – Девушка, вам если нужно очень срочно, то вы зайдите после обеда. У нас после обеда платный приём. Не по полису. Как раз для тех, кому очень нужно… Справку.
Медсестра смотрит на меня прямым тяжёлым взглядом, намекая на дополнительную оплату, и я киваю, показывая, что всё поняла. Деньги не проблема, главное – добыть злосчастный документ. Медсестра довольно улыбается.
