Анна Алора
Перстень для Избранной
Глава 4
Орёл встретил ветром и мокрым снегом. Фонари с трудом справлялись с освещением привокзальной площади. Снег кусался, бил в лицо мелкими злыми снежинками.
Вера натянула капюшон поглубже, и пошла к гостинице, которая должна быть тут, неподалёку.
Однако не тут-то было. Вера крутила и крутила по привокзальной площади, поминутно сверяясь с распечаткой брони из букинга.
– Да что ж такое!– девушка выразилась весьма нелицеприятно и достаточно громко. – Ведь чёрным по белому написано: «Пройдите от вокзальной площади направо, на перекрёстке поверните налево и далее следуйте по улице Коммунистической.
Последний дом за номером 17 нужное вам здание.
Обойдите его с левой стороны, увидите подъезд с чёрной металлической дверью.
Позвоните в домофон.»
– Ну и где этот дом за номером 17?! Последнее здание за номером 15, и нет другого! – Вера расстроилась и разозлилась, крутила и вертела распечатку в руке, однако прояснить ситуацию это никак не помогало.
Как назло, и на улице не было ни души. И это в восемь вечера!
Только задувал ветер, гоняющий снежинки как ефрейтор новобранцев. Они сбивались в стаи, жалили замерзший нос, и Вера выругалась уже в полный голос.
– Да что же я! Последний ум потеряла. Есть же телефон! – с удивлением, что это мысль не пришла ей сразу, девушка залезла во внутренний карман куртки, и набрала номер.
Ответили мгновенно.
– Гостиница Восточная. Менеджер Раиса. Чем могу помочь?—раздался приятный женский голос.
– У меня номер забронирован. Как до вас добраться? Хожу по Коммунистической, здесь нет дома 17!!– Вера заорала, перекрывая завывания ветра.
– Простите, мы находимся на улице Свободы, 17, – вежливейше ответил приятный женский голос.
– Как Свободы?!!! Мне прислали этот адрес! – девушка завопила в полный голос, а был он, как мы знаем, звучен чрезвычайно.
В трубке на мгновение воцарилась тишина, и наконец женщина на том конце провода произнесла все тем же, профессиональным, вежливым до нельзя, тоном:
– Ваша фамилия, пожалуйста.
Вера, кипя как перегретый чайник, завопила:
–– Конных Вера Петровна!
– Простите, но вы у нас номер не заказывали, – с легким извинением в голосе сказала администратор.
У Веры отвисла челюсть и пропал дар речи.
–– Девушка, вы меня слышите? На эту фамилию нет номера, – взывала трубка, но Вера растерянно молчала. Наконец девушка отмерла и ответила:
– Слышу, – и прислонилась к ближайшему фонарю.
Фонарь чуть покачнулся, но устоял.
– Так, – Вера сжала кулаки, и решительно сказала:
– Значит, примите заказ. Номера есть свободные?
– Простите, но остался только люкс, – благожелательнее некуда ответила администратор.
Вера выпалила:
– Беру. И скажите, как вас найти, наконец, – при этом у девушки, как у норовистой лошадки, чуть пар из ноздрей не шел.
Менеджер Раиса оттарабанила: – Прямо по Коммунистической, направо, к вокзальной площади. От неё налево, и первый переулок направо.
Вы сразу увидите трехэтажное здание из красного кирпича.
Подъезд с козырьком и вывеска "Восточная".
Вера нажала отбой, сунула мобильник в карман, и, развернувшись, в каком-то отупении пошла назад. Ветер теперь пытался бить в спину, подгонял, как мог. Только при Вериных габаритах это ему плохо удавалось.
Вот и площадь. Мигающие, заснеженные фонари все также старались освещать вверенное им пространство, хоть и давалось это им с трудом.
Редкие прохожие торопилась по домам.
Вера остановилась, огляделась.
Налево, надо налево. Налево вела узкая дорожка с большой полу замерзшей лужей посередине. Поди-ка ее обойди.
Однако Вера исхитрилась и прокралась по краю, только чудом не замочив любимые замшевые сапожки на танкетке.
Благополучно повернула направо, где и правда увидела ярко освещенное здание и долгожданный подъезд с козырьком.
Вывеска «Гостиница Восточная» призывно сияла огнями.
–– Уфф… Добралась, – выдохнула Вера, обмахиваясь перчаткой, снятой с руки.
Она открыла тяжёлую явно старинную, дубовую дверь. Прозвенел колокольчик. Перед Верой оказалась совсем небольшая прихожая со стойкой регистрации, из-за которой поднялась женщина в синем двубортном костюме с гладко зачесанными тёмными волосами, собранными сзади в куколь. Так матушка называла, когда волосы собирались в хвост на затылке, и скручивались в этакую, как называла уже Вера, фигу. Во всем облике администратора сквозило нечто провинциальное, даже домашнее.
–Добрый вечер! У вас забронирован номер? – с милой улыбкой спросила женщина, чуть опершись на стойку.
Вера кивнула головой, и откинула капюшон, явив миру красный носик – Люкс. Я недавно вам звонила. Моя фамилия Конных.
– Минуточку, пожалуйста, – женщина сверилась с записями, и приветливо сказала, – Все в порядке. Да, Конных Вера Петровна, номер люкс.
Вера подошла к стойке, поставила чемоданчик и достала паспорт.
Формальности были улажены за пять минут.
– Вот ваши ключи, комнаты номер пять на втором этаже, – с удовлетворением и чувством выполненного долга сказала администратор с редким сейчас именем Раиса.
На второй этаж вела лестница с мраморными ступенями, покрытыми красной коровой дорожкой, которая скрадывала шаги так, что, казалось Вера не поднимается, а подлетает над каждой ступенькой.
На втором этаже имелось всего четыре номера. Верин был в конце небольшого коридора, рядом с окном, выходившим в тёмный, заснеженный вечер.
За ним окном все так завывал ветер, и жёсткие снежинки стучали в стекло.
Вера открыла дверь, которая тоже была старинной, но открывалась удивительно легко и с достоинством.
Включила свет и оглядела номер. Он оказался двухкомнатным, с современной мебелью и вполне уютным.
А полы… Какие это были полы! Явно старинные, наборный паркет, любовно сохранённый и натертый до мягкого ароматного блеска чьей-то заботливой рукой.
Дощечки чередовались, темная сменялась светлой, и глаз угадывал рисунок. Листья клевера и дуба причудливо соединялись, образуя… венки?
– Похоже, – подумала Вера, и даже забыла о дурацкой путанице, странной дороге.
Загляделась на такую красоту.
Раздался стук в дверь.
– Входите, – очнулась Вера.
– Добрый вечер! Пожалуйте откушать с дороги, – вошла степенная дама лет пятидесяти в белом кружевом переднике и белой же наколке на русых волосах, катя перед собой тележку.
На тележке красовалась бутылочка шампанского в серебряном (!) вёдерке, тарелка с фруктами и что-то явно аппетитное в супнице.
Вера даже растерялась.
Дама улыбнулась, видя её недоумение, и сказала:
– Комплимент от заведения. Ведь у вас День рождения только что был?
Вера кивнула и улыбнулась в ответ.
– Поставьте тут, пожалуйста.
Дама, на груди которой был бейджик с именем "Анна" величаво кивнула и вышла.
Вера, все ещё удивляясь, бросила чемоданчик, скинула сапожки и аляску, и, поскорее в ванную.
Ванная была роскошна. Настоящая ванна, покрытая голубой эмалью. Душ с несколькими насадками. На полочке шампунь, гель для душа и даже приличная зубная паста.
На массивных, тоже явно старинных бронзовых крючках висел махровый халат голубого же цвета, а на полотенцесушителях пушистые, мягкие полотенца в тон что самой ванной, что халату.
Полюбовалась Вера на этакую красоту, постояла, замерев на мгновение, и скорей включать воду, да погорячей. Девушка с наслаждением смывала с себя все. Усталость, пот, ожидания и страхи уходили. Вся атмосфера номера навевала спокойствие. В спальне стояла большая двуспальная кровать, окна были закрыты плотными занавесками благородного терракотового цвета.
Она включила торшер, и его мягкий свет наполнил комнату ещё большим уютом.
Мило, уютно, так и тянет растянуться и забыться…
Но что-то её тревожило. Что-то было не так.
Что?
В памяти всплыло "откушайте".
Да. Это "откушайте" звучало странно, сейчас так не говорят.
Правда, в тот момент все казалось органичным, да не просто казалось, а и было таковым.
Будто по-другому и не скажешь. И сама Анна. Вся такая естественная, но… вот как будто сошедшая со страниц книги позапрошлого века.
Вера фильм недавно смотрела, по Акунину.
Вот там как раз такая была горничная.
– Буду действовать по системе Скарлет. Нечего перед ужином голову забивать. Завтра, все завтра, – девушка решительно выбросила эти мысли из головы, и решительно направилась к тележке.
Подкатила её к круглому столу, тоже явно дубовому, старинному, покрытому кружевной же скатертью.
–– Надо же, какая чистота, прямо снежная… Не облить бы ненароком, – подумала Вера, которая иной раз бывала неуклюжа, и очень этого стеснялась.
Так что от греха подальше скатерку сняла, и выставила дары прямо на столешницу.
Шампанское оказалось неизвестной фирмы. Мало того, что неизвестной, так ещё и этикетка с ятями.
И сама бутылка небольшая, тяжёлая, темного зелёного стекла внушала уважение своей явной настоящестью.
Ведёрко серебряное…
Вера, правда, не была таким уж знатоком, но стальное вот никак не подходило окружающей обстановке.
–Так что серебряное, и никак иначе, – решила девушка, – При таких-то хоромах. И потянулась к супнице.
В супнице скрывался вовсе не суп, как можно было предположить, а мирно лежащие две киевские котлетки рядышком с варёной картошечкой, посыпанной укропчиком.
У Веры от каковых-то запахов аж слюнки потекли, и она не стала долго тянуть, а сразу переложила этакую красоту в прилагающуюся плоскую фарфоровую тарелку, на дне которой вился орнамент в орехово-сливовых тонах.
Знакомый такой орнамент. Очень знакомый. Где она его видела?
А ведь точно где-то видела, и, казалось, совсем недавно…
***
Ах, эти ночи. Одинокие ночи. Эти сны.
– Вот кто их придумал? К чему травить душу-то? – думала иной раз Вера. Хотя, предложи ей этот кто сны таковые убрать напрочь, вряд ли бы девушка согласилась.
Противоречие имело место быть.
Сны были опять яркие, чувственные, и где-то самую малость развратные.
Вера по сути своей вовсе не была ханжой. Вот тут она выражала полное согласие с гороскопом, который прямо писал о ярко выраженной сексуальности скорпионов.Только выражение это появлялось по ночам, а в жизни, реальной, то есть днем, Вера была даже несколько стеснительна. Внешне разбитная, она не сразу шла на контакт с мужецким полом.
Матушкина заслуга. Матушка с детства воспитывала скромность, и с некоторым трудом, но ей это удалось.
Была ли Вера благодарна? Честно сказать, не слишком она об этом задумывалась. Любила матушку, да…
И стоит ли об этом вспоминать сейчас? Ни к чему это, совсем не к чему…
Глава 5
Что ж, дорогие мои читательницы, вам ведь интересно, что за сон снился нашей Вере?
Не стану вас мучить.
Девушка опять видела, как она разметалась по широкому, круглому ложу. Волосы, похожие на огненные солнечные пружинки разбежались по тонкой, плотной и невесомой подушечке из нежного шёлка сливочного тона.
Глаза закрыты, ровное дыхание вдруг стало прерывистым, ничем не стесненная грудь поднялась на высоту полного четвёртого размера и замерла на долю секунды. Из приоткрытого рта вырвался тихий, протяжный стон. Она перевернулась на живот, щеки заалели, руки плотно обхватили и сжали подушку. Чувственная дрожь волной прошла по всему телу, и Вера проснулась.
Прижала руки к лицу, которое горело.
– Нет, надо с этим кончать. Ещё пара таких ночей, и я точно обращусь в какой-нибудь клуб знакомств.
Правда, сомневаюсь, что там найдутся такие мачо.
Потому что снился ей именно он. Как ещё можно назвать существо мужицкого пола с тонкой талией, узкими бёдрами, обтянутыми мало что скрывающей набедренной повязкой, мускулистой грудью и плоским животом с такими вкусными ммм… кубиками…
Сияющие синие глаза, чуть кривоватый римский нос, красиво изогнутые чувственные губы и волевой подбородок с ямочкой посередине не хотите?
Вера хотела. Да и, собственно, получила. Во сне.
И она повернулась на бок, закрыла глаза, желая вернуться туда, в другую явь.
Но что-то мешало. Что-то твердое впилось в крепкое Верино бедро. Вера села, спустила ноги, и увидела перстень, который неведомым образом покинул указательный палец.
– Надо же! – удивилась Вера
То никак на ночь не снять, а тут сам свалился.
Она взяла перстень, который был темен, потеряв прежний блеск, и стала надевать на палец.
Попыталась, потому что теперь тот никак не хотел налезать.
– Экий странный подарочек… Как Светик сказала – родовой? Хорош родовой, не надеть теперь, – она даже приобиделась.
Откуда-то потянуло сквознячком, голые ноги покрылись пупырышками и Вера быстро подобрала их под себя.
– Что ж вы, барышня, дверь-то не закрыли? Так и простудиться недолго, кхе-кхе.. Иль похуже чего…
Вера подпрыгнула.
–– Кто тут?!
–– Известно, кто. Истопник здешний.
Вера обалдело закрутила головой, однако увидеть собеседника ей не удалось.
Сон, похоже, продолжался.
– Истопник?! Здесь центральное отопление, вообще-то.
– А вы бы прикрылись, барышня. Негоже перед мужичиною девице благородной тут.. кхе-кхе…
Вера разозлилась.
– А ну-ка прочь из моей комнаты! Мужичина … Звали тебя?
Дребезжащий голос закхекал.
– А чего меня звать? Федюша сам знает, когда печи-то проверять, кхе-кхе…
У Веры голова пошла кругом, но прикрылась она основательно, завернувшись в покрывало, которое было явно шерстяным, и покалывало голые плечи.
Невидимый Федюша прошаркал мимо, продолжая бормотать нечто маловразумительное. По крайней мере, Вера из его ворчания разобрала только "барыне доложить надоть" и "негоже вот девице-то ".
– Сюр!! Явный сюрр… Или у меня крыша едет? – призадумалась Вера. Никогда не замечала она за собой этаких странностей.
Да и никаких странностей не замечала.
Когда звук шаркающих подошв стал затихать, Вера осторожно слезла с кровати и на носочках медленно двинулась в направлении затихающего звука.
Вышла в гостиную, огляделась по сторонам, раздражённо прошептала:
– Печи проверить.! Ну, и где тут печи?
Печей не было.
Было кое-что поинтересней. В стене гостиной зияла дыра.
Настоящая дыра, тёмный ореол которой резко выделялся на фоне зеленовато-желтых обоев.
И оттуда тянуло сквозняком.
– Вот дела… Дыра! Откуда?! Вчера её не было.
Она подошла поближе, протянула было руку, но сразу отдернула.
А дыра… На глазах стала затягиваться, и не успела Вера ахнуть, как исчезла совсем. Перед ней была ровная стена, и обои весело поблескивали в свете фонаря за окном.
Вера тупо смотрела на стену, и мыслей в её голове не было от слова совсем.
Потом её осенило:
– Я сплю! Это сон, сон, – но на всякий случай ущипнула себя, да как следует, за мочку правого уха.
Было больно, и ещё как. Ведь рука-то у Веры тяжёлая.
Она зашипела и дернулась.
– Ладно, будем считать, что мне показалось. Не было никакой дыры, а вот Федюша этот точно приснился.
Всё объяснилось, на сердце полегчало, и Вера отправилась назад в спальню.
За окном все ещё было темно, а значит, рано совсем и не стоит торопиться вставать.
– Может, ещё какой сон увижу, – подумала, зевая, Вера, – и желательно с участием мачо, – пронеслась коварная мысль.
Но не суждено было Вере уснуть по новой. Нет, нервная система у неё была такая, что крепче атлантов. Однако требовательный стук в дверь не дай ей смежить веки.
– Это не отель, а проходной двор какой-то!
На всякий случай она оглядела себя. Всё чин чинарем, в одеяле с ног до головы, только голова торчит.
– Да входите уже! – крикнула, и на всякий случай – небывалое дело – перекрестилась.
С той стороны дверь дернули раз, другой. Она стояла как влитая.
Стук раздался опять.
Вера сбросила одеяло, крикнула:
– Иду уже! – и, накинув пушистый голубой халат, который доходил ей до колен, а рукава до локтя, пошла к двери.
Дверь была закрыта на засов.
Вера премного удивилась, потому что, во-первых, никакого засова не помнила, а во-вторых… Ну, допустим, не увидела она засова вчера… Ещё тот денёк был. Но она не помнила, чтобы закрывала его!
Пробормотав:– Всё чудесатее и чудесатее …,– она таки отодвинула засов, который пытался сопротивляться, но где уж ему супротив её крепкой руки.
За дверью оказалась Анна. На ней все также красовался белый передничек, однако наколка в волосах сидела кривовато, и дышала Анна тяжеловато.
– За тележкой мы. Убраться надо, – проговорила она, оглядываясь и пытаясь заглянуть за дверь.
Вера оглянулась тоже.
Коридорчик, гостиная, ничего нового.
– Берите,– величественно сказала Вера.
–Простите, что разбудила, но дверь…
– Что дверь? Закрыта? А что вы хотели, ночь на дворе.
– Д-да… Прощенья просим, – чуть запнулась Анна, и, споро толкая тележку, заспешила прочь.
Вера смотрела ей в след, и не могла отделаться от странного чувства.
Только определить его никак не могла.
Опять это чувство неправильности… Эта Анна её… Пугала? Ну, это вряд ли. Вера была девушка не из пугливых. Но вот чем-то явно смущала. Чем?
Что же с ней не так?
И этот её передничек…
Вера закрыла дверь. Прошла в гостиную и глянула на часы. Семь пятнадцать.
– Ну и кстати она меня разбудила, – удовлетворенно подумала девушка. Дел-то полно, – и все докучливые мысли разом испарились. Вера почувствовала, как её наполняет деятельная энергия.
– В душ! В душ! И за дело! – снимая на ходу халат, девушка бодро двинулась в ванную.
Вера не любила откладывать дела в долгий ящик. Тем более такие необычные. Сказала за дело, значит за дело.
Надев любимые джинсы со стразами понизу и мягкий фисташкового цвета джемпер с закрытым горлом, она спустилась вниз, в столовую, где сервировали для постояльцев завтрак с восьми утра до десяти. По крайней мере, так было в описании услуг "Восточной".
Однако столовая была пуста.
Только на одном столике сиротливо стояла плетёная хлебница, покрытая кружевной белой салфеточкой.
На стук Вериных шагов выглянула вездесущая Анна.
– Ах, барышня, что же вы не позвонили? Я подала бы завтрак в номера.
– Ничего страшного. Я вполне могу позавтракать здесь, – и Вера уселась за ближайший столик.
– Сию секунду. Уже несу, – и Анна метнулась в соседнюю дверь.
Как же странно она выражается…
Ну, может быть, под старину тут косят. Может, фирменный стиль такой.
Через несколько минут ей подали завтрак.
Ничего оригинального. Овсянка, сэр-р…
Правда, с изюмчиком и сваренная на молоке, каша оказалась удивительно вкусной.
Ломтики сыра, поданные на десертной тарелочке, истекали слезой и выглядели донельзя аппетитно.
Хлеб радовал глаз хорошо пропеченной корочкой и душистой, ноздреватой мякотью.
– Это не Москва, не-ет… Боже, да тут райская еда.
Прямо хоть сейчас на жительство перебирайся, – и Вера откинулась на стуле, прихлебывая какао.
И какао это было как в детстве. Шоколадное молоко его матушка называла. Нежный терпковатый вкус с толикой ванили перенёс Веру далеко-далеко.
Казалось, она опять дома с матушкой, ей десять лет. Казалось, её окружает тепло родного дома и защищают его стены.
Казалось.
Вера моргнула и вернулась в реальность. Вытерла губы салфеткой, и пошла себе.
Её ждала Лесная улица дом 12 и неизвестная Князева А. И.
Бодро стуча каблуками, девушка подошла к ресепшен.
Молодая девушка с короткой стрижкой, в белой кофточке и тёмной юбке подняла голову.
– Чем могу помочь?
– Скажите, как добраться до Лесной улицы?
– Лесная? Это на пятом автобусе нужно, до конечной, а там недалеко.
Остановка за гостиницей, у площади.
Вера кивком поблагодарила, и вышла на улицу.
Снегу намело! Ветер утих, поработав на славу. Тёмное облачное небо висело низко и явно обещало вскоре подсыпать ещё снежку. Вера с сомнением посмотрела на свои сапожки. Сапожки были до половины икры. Тут валенки надо. И двинулась по полу протоптанной тропинке, надеясь, что та приведёт её к остановке.
Вере повезло. Остановку она нашла сразу, более того, пятый автобус подошёл через десять минут. Правда, желающих попасть в его тёплое нутро оказалось предостаточно. В основном это были разбитные тётки бальзаковского возраста с клетчатыми сумками, в валенках с калошами и платках поверх шапок из искусственного меха.
Через несколько остановок они выгрузились полным составом, и дальше автобус пошёл практически пустой.
Лишь на заднем сиденье ворковала парочка, не обращая ни на кого внимания, культурно сплевывая поедаемые семечки в газетный кулёк.
Да спереди сидел сурового вида мужчина лет под шестьдесят в потертой шапке-ушанке и ватнике.
Вот и конечная.
Вера вышла из автобуса, который тут же развернулся и укатил в противоположном направлении.
Явная окраина, то тут, то там частные дома за высокими заборами.
Окликнула пожилого мужчину, который тоже вышел здесь, и не торопясь шёл мимо.
–– Подскажите, где Лесная улица?
– Эта и есть Лесная. Какой дом надо?
– Двенадцатый.
– Эка! – с удивлением сказал мужик. – Так двенадцатый сгорел ещё по лету.
