bannerbannerbanner
Вернуть нельзя, забыть невозможно

Анна Бигси
Вернуть нельзя, забыть невозможно

Полная версия

Глава 4
Иван

Сквозь сон чувствую, как тонкие пальчики скользят по моему лицу. Очерчивают линию бровей, скул, спускаются к губам. Женские пальчики… Прикосновения легкие, едва ощутимые, но есть в них что-то до боли знакомое и родное.

Замираю, боясь пошевелиться и спустить внезапное наваждение. Воображение быстро дорисовывает детали. Нежная улыбка, аккуратный носик и потрясающе-красивые голубые глаза. Я точно знаю ее, но никак не могу вспомнить. Кто она?

Чувствую, что ответ где-то очень близко. Сердце получает ударную дозу адреналина и срывается в галоп, а мозг начинает работать с удвоенной силой. Тяжело дышу и проматываю в памяти те крохи, что удалось собрать. Обручальное кольцо. Я Иван. Я женат на?..

«Очень-очень тебя люблю» – хриплый шепот вспыхивает в сознании и разливается по телу мурашками, вздыбливая каждый волосок. Целую сладкие губы и ощущаю, как напряжение внутри нарастает, а разгадка становится ближе. Чувства переполняют и захватывают меня целиком. Неясные образы становятся все четче, а видения реальнее. Сердце замирает на мгновение и вместе с шумным выдохом начинает колотиться еще быстрее. Моя!

– Вика! – распахиваю глаза и подскакиваю на кровати, ожидая увидеть именно ее, но в сторону шарахается совсем другая девушка. Смотрю на нее и недоумеваю. Это не Вика из моих снов…

Энергично растираю лицо ладонями, пытаясь отогнать видение, но ничего не меняется. Девушка не исчезает. По-прежнему стоит неподалеку и с интересом рассматривает меня, а я ее. Черные волосы заплетены в тугую длинную косу, темно-карие глаза с немного восточным разрезом и пухлые губки вишневого цвета. Красивая и очень молодая. Сколько ей? Восемнадцать-то хоть есть? Хотя какая разница.

– Ты кто? – спрашиваю наконец нарушая напряженную тишину, повисшую в воздухе.

– Настя, – дерзко улыбается она, а я сразу вспоминаю рассказ бабки.

– Внучка Анисьи и моя спасительница?

Настя кивает и подходит ближе, видимо решив, что я не опасен.

– Спасибо тебе.

– А тебя как зовут? – Она присаживается рядом со мной на кровать.

– Иван… наверное, – неопределенно пожимаю плечами. Сам не до конца в этом уверен, но других зацепок пока нет. А вот Настя вполне может помочь мне их найти.

– Почти все зажило, – кивает она на шрамы на моем животе. Черные глаза загадочно вспыхивают, и мне становится как-то не по себе. – Бабуля сказала, что ты не помнишь ничего.

– Почти, – поднимаюсь на ноги и натягиваю на себя рубашку, выданную бабкой. Не нравится мне этот прямой взгляд. – Документов моих не осталось?

– Я не видела. – Настя пожимает плечами и откидывается на стену. Смотрю на нее и пытаюсь угадать, о чем она думает. Есть в ней что-то такое бесноватое, опасное. Может, врет? Но для чего ей это?

– А где ты меня нашла?

– Здесь недалеко, около реки, – усмехается и машет рукой в нужную сторону. – Думаю, тебя к берегу прибило.

– Откуда?

– Понятия не имею.

Надо обязательно обследовать тот район, возможно, удастся найти хоть что-то, что бы помогло установить мою личность. Возможно, подняться вверх по течению реки или еще какие-то варианты придумать на месте.

– Сможешь отвести меня туда?

– Думаю, смогу, но не сегодня, – демонстративно разминает затекшие плечи. – Я так устала с дороги. Просто с ног валюсь…

– Отдыхай, пойду дров принесу.

Выхожу из дома, оставив Настю одну, и иду колоть дрова. Слабость во всем организме еще ощущается, но постепенно сила возвращается ко мне. Совсем недавно я еще не мог твердо ходить, сейчас же почти не штормит. Нога немного побаливает, и остается небольшая хромота, но не критично, и в целом чувствую себя вполне сносно.

Беру дровину, ставлю на пень и колуном разрубаю на несколько частей. Мышцы отзываются приятной болью, хорошая зарядка, чтобы прийти в форму. Ставлю следующую дровину и снова замахиваюсь.

Из головы не выходит образ Вики. Теперь я уверен, что не один. У меня появился ориентир, к которому надо стремиться. Я должен все вспомнить и найти свою жену. Должен вернуться, потому что она меня ждет. Я уверен, что ждет.

Чувствую на себе пристальный взгляд и оборачиваюсь. У окна никого уже нет, но занавеска колышется. Недовольно хмурюсь и с силой втыкаю колун в пень. Не нравится мне поведение этой Насти. Странная она какая-то. Надо быть начеку.

Сгребаю охапку дров и несу к дому. Надо печь растопить, а то скоро бабка вернется. Мерзнет, старая. Возраст уже, наверное. Помогаю чем могу, оплачивая свое лечение и содержание.

* * *

– Просыпайся, – слышу хриплый шепот и распахиваю глаза, не понимая, что происходит.

Настя склоняется надо мной, едва касаясь волосами лица. Вздрагиваю от неожиданности и резко отодвигаюсь. Пальцами тру глаза, чтобы окончательно проснуться.

– Чего тебе?

– Ты хотел сходить туда, где я тебя нашла, – выпрямляется и быстро заплетает косу.

– Сейчас? – уточняю на всякий случай. За окном еще темно, не самое подходящее время для прогулки.

– Скоро рассвет, – пожимает она плечами. – Бабуля просила еще трав насобирать. Как раз к обеду вернемся.

– Ну хорошо, – озадаченно киваю. – Сейчас соберусь.

Настя накидывает куртку и небольшой рюкзачок и уходит за дверь. Странная она, хотя и бабка не лучше. Но выбора особого нет. Пока идти мне все равно некуда.

Быстро собираюсь и выхожу из дома. Прохладный ветер сразу же проникает под куртку и заставляет поежиться. Да уж. Свежо и бодрит, ничего не скажешь.

Солнце только-только начинает подниматься из-за горизонта и окрашивать верхушки деревьев. Красота нереальная. Набираю в легкие побольше воздуха и шумно выдыхаю.

– Хватит любоваться, пойдем. – Настя хлопает меня по плечу и проходит вперед, указывая дорогу.

– Ну пойдем.

Беру свою палку, с которой передвигаюсь в последнее время, и иду за ней. Вокруг сплошной лен. Тропинки не видно, но Настя уверенно двигается вперед. Куда меня ведет, понятия не имею, но послушно следую по пятам. Выбора все равно нет.

– Насть, а где здесь ближайший населенный пункт?

– На том берегу реки, – указывает примерное расположение. – Километрах в пятидесяти.

Нехило… Это ж три дня на оленях.

– А как вы дотуда добираетесь?

– Пешком, – пожимает она плечами, словно пройти такое расстояние раз плюнуть.

– Ты серьезно?

– Иногда подвозит кто-то из деревенских. Вверху по течению есть мост через реку. А там уж рукой подать.

Запоминаю эту информацию все на всякий случай. Вдруг пригодится. Как-то же надо будет выбираться из этого захолустья, только вот куда, пока не очень представляю. Да и чем больше проходит времени, тем меньше остается желания. Одичал здесь совсем.

Плутаем уже минут сорок. С каждым шагом нога болит все сильнее, отдавая куда-то в поясницу. Иду все медленнее и чаще дышу. Холодный пот струится по спине, а руки становятся влажными.

– Устал? – замечает Настя мое состояние. – Может, остановимся?

– Далеко еще? – цежу сквозь зубы, превозмогая боль.

– Пару километров.

– Идем.

– Уверен, что дойдешь? – сокрушенно качает она головой. – Говорила бабуля, что рано тебе еще…

– Нормально все, дойду, – упрямо возражаю и шагаю вперед.

Настя не спорит, обгоняет и идет передо мной, петляя между деревьями. Моя скорость постепенно снижается. Практически ползу, все сильнее опираясь на палку. В глазах двоится, а голова идет кругом. Хватаюсь за ствол дерева и тяжело дышу. Все, больше не могу.

– Вот говорила же, давай отдохнем. – Настя мгновенно оказывается рядом и подставляет свое плечо.

– Нормально все, – отказываюсь и лбом впечатываюсь в прохладную кору. Закрываю глаза и сжимаю кулаки, пытаясь пережить очередную волну боли.

– Ага, я вижу, – возмущается Настя. – Только обратно я тебя не дотащу.

Вынужденно опираюсь на нее. Ведет меня к небольшому, но высокому пню.

– Вот здесь посиди, я сейчас.

Скрывается в чаще леса. Сижу и жду, чего – не ясно. Через пару минут Настя возвращается с какими-то то ли листочками, то ли травой. Разминает и протягивает мне. Невольно напрягаюсь, но все-таки беру в руки.

– Пожуй и выплюнь…

– Что это? – недоуменно изучаю зеленое месиво.

– Тебе не все равно? – Бровь Насти насмешливо поднимается.

– Нет.

Что-то совсем не хочется отравиться какой-то дрянью.

– Легкое обезболивающее. Должно стать лучше.

С сомнением смотрю на нее. Настя выглядит уверенной в своих словах. Решаюсь и закидываю эту гадость в рот. Вкус специфический, но вполне терпимый. Медленно пережевываю и выплевываю. Через несколько минут начинаю ощущать, как боль становится не такой интенсивной. Вполне терпимой.

– Ведьмы вы, что ли? – хмыкаю я и двигаю ногой. Гораздо лучше, боли почти не чувствую.

– Все женщины немного ведьмы.

– Я так и понял.

– Идти можешь?

– Вроде могу.

– Пойдем, недалеко осталось. – Настя указывает рукой направление. – Вон там уже река.

Через пару минут и правда выходим к берегу. Река широкая, течение быстрое. Подхожу к воде, внимательно осматриваюсь, но кроме коряг, торчащих из нее, ничего не вижу.

– Вот здесь я тебя и нашла. – Настя ловко запрыгивает на поваленное дерево и бесстрашно идет по нему вперед. – Ты лежал вот здесь, зацепившись за сук.

– И все?

Информации слишком мало. Катастрофически мало.

– А что еще? – Она недоуменно смотрит на меня и хмурит брови, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Ну, может, вещи какие-то? – рассуждаю логически. – Рюкзак, например…

– Нет, я ничего не заметила, – возвращается и спрыгивает на землю без происшествий.

– Ясно.

Это провал. Крушение всех надежд.

– Осматривайся, – усмехается Настя. – Я пока травки бабуле соберу, потом позавтракаем.

– Хорошо.

Прохожу по берегу, всматриваясь в мутную воду. Ничего необычного не вижу. Никаких зацепок. Но они должны быть. Если у меня не было никаких вещей, то логично, что я не сам попал в воду. Может, кто-то помог?

 

Надо бы сходить к тому мосту, но его отсюда не видно. Значит, не сегодня. Просто не дойду. И так еле живой. От одной мысли, что надо еще возвращаться, становится дурно. Надо как-то разрабатывать ногу, чтобы повысить выносливость.

Проверяю все ближайшие кусты, не нахожу ничего интересного и усаживаюсь на поваленное дерево. Что делать дальше, ума не приложу. Надо как-то выбираться в цивилизацию, но пока это нереально для меня. У Насти, вероятно, есть телефон, можно позвонить, но куда? А если меня ищут? А если хотели убить? Нет, слишком рискованно сейчас светиться. Нужно сначала полностью восстановиться и по возможности вспомнить, кто я такой.

Глава 5
Виктория

Сквозь сон слышу негромкий стук в дверь и распахиваю глаза. Осматриваюсь и вспоминаю, что нахожусь в гостинице, в которую мы с Павлом заселились ночью. Если это место можно так назвать. Но других вариантов в этом богом забытом месте не оказалось.

– Вик, у тебя все нормально? – Взволнованный голос Павла разносится по комнате.

– Да. Сейчас.

Отгоняю остатки сна и сажусь на кровати. Была совсем без сил, уснула прямо в одежде и со светом. Разминаю затекшую от неудобной позы шею и поднимаюсь на ноги. Подхожу к двери и распахиваю ее.

Оперевшись рукой о косяк, Павел внимательно смотрит на меня. Его взгляд такой тяжелый, что становится не по себе.

– Что-то случилось? – передергиваю плечами и пропускаю его в комнату.

– Нет. – Павел проходит к окну и отворачивается от меня. – Ты просто на звонки не отвечаешь, решил проверить.

– Звук, наверное, забыла включить…

Нахожу свой телефон и проверяю: десяток пропущенных от Павла, еще столько же от Людмилы Петровны. Как же так? Быстро включаю звук и пишу свекрови смс, что со мной все в порядке. Отправляю и просматриваю другие события, стоящие внимания.

– Может, не поедешь? – Тихий голос взрывается в моем сознании и заставляет вздрогнуть от неожиданности. – Останешься в номере и подождешь меня?

– Паш, ты опять? – укоризненно качаю головой. Мы же уже обо всем договорились. Зачем ненужные дебаты?

– Что опять? – резко разворачивается и впивается в меня сердитым взглядом. – Мне до сих пор не нравится эта затея!

– Я все равно поеду. Именно для этого я здесь, – повторяю упрямо и складываю руки на груди, демонстрируя твердость своей позиции. – Ничего со мной не случится.

– Ладно, – смягчается Паша. – Вижу, спорить с тобой бесполезно. – На его губах появляется слабая улыбка.

– Именно, – однозначно киваю и улыбаюсь в ответ. Надеюсь, это последний наш спор на эту тему.

– Собирайся и спускайся тогда. Я пока организую нам завтрак.

Павел признает полную капитуляцию и идет к двери.

– Я не голодна, – кидаю ему в спину. Есть действительно совсем не хочется, да еще и мутит неприятно.

– Нет, Вика, – резко останавливается и разворачивается ко мне. – Ты поешь. И это не обсуждается, – говорит не терпящим возражений тоном. – Я не знаю, когда мы вернемся, поэтому давай без выпендрежа.

– Хорошо. Завтрак так завтрак, – примирительно поднимаю руки. Придется уступить такому напору. Тем более он, скорее всего, прав. Надо набраться энергии и сил.

– Вот и молодец.

Выходит и прикрывает за собой дверь. Привожу себя в порядок, собираю в небольшой рюкзачок все, что может пригодиться, и спускаюсь в столовую. Паша сидит за столом и разговаривает по телефону. Увидев меня, завершает разговор и поднимается навстречу.

Присаживаюсь на стул. На столе уже стоит овсяная каша и яичница.

– Шведский стол? – усмехаюсь, кивая на такие разносолы.

– Угу, практически, – смеется Паша и многозначительно подмигивает. – Тактическая хитрость.

– Не поняла, – озадаченно поднимаю на него глаза, ощущая какой-то явный подвох.

– Попросил накормить мою беременную жену, – неопределенно пожимает плечами и отворачивается.

– Паша, – укоризненно тяну я и невольно напрягаюсь. Он не должен был этого говорить, не посоветовавшись со мной.

– Так безопаснее, – устало выдыхает и кивает на персонал, стоящий неподалеку. – Не нравится мне все это.

– Они же знают, что мы же живем в разных комнатах.

– Ну и что? Фамилия же у нас одинаковая. А там мало ли какие у нас причуды.

– Ну хорошо. Возможно, ты прав, – вынужденно соглашаюсь. В его словах есть логика. Может быть, действительно лучше, если для окружающих я буду женой такого медведя, как Павел. Вряд ли кто-то в здравом уме захочет с ним связываться.

Придвигает ко мне тарелку с кашей. Смотрю на нее, пытаясь отыскать хоть жалкие крохи аппетита, но тщетно. Есть не хочется совсем. Тяжело вздыхаю и поднимаю на Павла глаза, умоляю об амнистии. Но он лишь качает головой.

– Ешь и поехали. Я корыто арендовал.

– Почему корыто? – нехотя набираю ложку и заталкиваю в рот. На вкус это еще хуже, чем на вид.

– Потому что машин нормальных здесь тоже нет.

– Так не Москва все-таки, – безразлично пожимаю плечами. Странно в такой глубинке искать комфорт. У людей на это просто нет денег. – Нам далеко ехать?

– Пару часов по трассе, а потом еще по полю неизвестно сколько.

Решив, что кашу я в себя не протолкну, отодвигаю тарелку и беру яичницу. Она хотя бы выглядит более съедобно. Аккуратно отрезаю вилкой кусочек и кладу в рот. Вполне вкусно, и рвотный рефлекс не появляется. Останавливаюсь на этом блюде.

– А ты почему не ешь?

– Я уже позавтракал. Мне надо отойти на пару минут.

– Конечно.

Павел поднимается на ноги, берет телефон и выходит из столовой. А я нехотя жую яичницу и думаю. Может, Паша прав? Зачем я сюда приехала? Чего хочу добиться, чего найти, а главное как? Ведь спасатели, вероятнее всего, прочесали каждый сантиметр земли.

Головой понимаю, что эта затея полный бред, но ничего не могу с собой поделать. Меня тянет сюда со страшной силой. Я должна быть здесь и увидеть все своими глазами. Даже не представляю, что будет, если подтвердится, что Иван погиб. Я не готова к этому. Не хочу принимать такую правду. Мне очень-очень страшно. Но и неизвестность не дает защиты, лишь погружает меня в беспросветную депрессию.

* * *

Павел уверенно ведет машину по трассе. Громкий гул дороги неожиданно успокаивает. Смотрю в окно на проплывающие мимо одноэтажные домики и пытаюсь ощутить энергетику этого места. Обычные деревни, местами заброшенные, но ничего сверхъестественного.

Паша сверяется с навигатором и сворачивает на проселочную дорогу. Еще совсем немного, и мы прибудем на место. Нервничаю, но всеми силами стараюсь держать эмоции под контролем и не показывать, как мне страшно. Прикрываю глаза и глубоко дышу. Помогает. Паника ненадолго отступает, и даже удается задремать.

– Приехали, – будит меня голос Паши.

Открываю глаза и осматриваюсь. Практически голое поле, а чуть дальше оцепленная яркой полосой зона катастрофы. Нам, видимо, туда.

– Как ты? – заботливо спрашивает Павел и сжимает мою озябшую ладонь в знак поддержки.

– Все хорошо. Пойдем, – выдавливаю из себя робкую улыбку, хотя внутри все кричит от ужаса.

Паша помогает мне выбраться из УАЗика и ведет к огороженному периметру. Чем ближе мы подходим, тем сильнее ощущаются страх, боль и отчаяние. Все это ужасно, но я не чувствую здесь Ивана. Его нет среди всего этого безобразного хаоса.

Закусываю до боли губу и ныряю под ограждение. Передо мной выжженная земля, куски железа, какие-то обгорелые вещи. Глаза разбегаются, а сердце разрывается на части. Как же все это страшно…

Хватаюсь за обгорелый ствол дерева и часто дышу, чтобы пережить приступ внезапно накатившей тошноты. Этого еще не хватало.

– Вик? – Павел сразу же оказывается рядом и протягивает бутылку воды.

– Все нормально, – благодарно киваю и жадно пью из горлышка. Становится значительно легче.

– Я отойду, мне надо со спасателями поговорить…

– Хорошо. Я могу здесь походить?

– Думаю, да, они уже вроде закончили.

Павел уходит, а я медленно брожу по всему отмеренному периметру и пытаюсь найти хоть что-то, что может дать надежду или, наоборот, ее убить. Сдаваться рано, обязательно должно быть что-то.

Останавливаюсь и пытаюсь проанализировать. Здесь возвышенность. Скалы, о которые по одной из версий зацепился самолет. Рядом река и густой лес. Как случилась эта катастрофа и почему, пока официально не сообщают. Приходится только строить догадки. Результаты будут после полного расследования.

Единственное, что на данный момент установлено точно, – никто не выжил. На борту было всего десять человек. Какой-то частный самолет. Ванечка, ну что тебя дернуло полететь на нем? Знаю что… Тяжело вздыхаю и прикрываю глаза, чтобы сдержать непрошеные слезы. Он торопился ко мне. Знал, что я скучаю, места себе не нахожу, и хотел вернуться как можно раньше. Но не вернулся вообще. Как дальше жить, я пока не понимаю… Самолет взорвался еще в воздухе и разлетелся на мелкие куски по всей округе.

Прохожу дальше к обрыву и смотрю вдаль. Река петляет, огибает лес и исчезает за поворотом. Природа великолепная, аж дух захватывает. Если бы не обстоятельства, при которых я здесь оказалась…

Обнимаю себя руками и прикрываю глаза. Прохладный ветер треплет волосы, а в груди ноет от острой тоски. Набираю в легкие побольше воздуха и кричу в пустоту:

– Ва-неч-ка!

Ветер пронзает меня насквозь. Открываю глаза и судорожно хватаю ртом воздух.

– Вик, ты чего? – Паша оказывается за спиной. – Холодно же, – накидывает на плечи свою куртку и разворачивает к себе.

– Все хорошо, – виновато улыбаюсь. Ему не понять моих чувств.

– Пойдем со мной.

– Куда?

– К спасателям. У них есть информация…

Сердце обрывается, а руки начинают мелко дрожать. Вроде сама приехала за тем, чтобы узнать правду, но сейчас уже не уверена, что хочу этого. Надежда – последнее, что у меня осталось…

Титаническим усилием воли заставляю себя успокоиться. Зажимаю эмоции внутри и на негнущихся ногах иду за Пашей. Как на эшафот.

– Вот, смотрите, что мы нашли. – Мне показывают разложенные на белой материи обгорелые вещи. – Возможно, сможете что-то узнать?

Скольжу по ним лихорадочным взглядом и молюсь, чтобы не попалось ничего, что смогу опознать. Но, видимо, сегодня у бога выходной, потому что замечаю знакомый предмет. Невольно покачиваюсь, но крепкие руки Павла помогают удержать равновесие. Холодный пот выступает на коже, а по позвоночнику ползут липкие мурашки.

– Это его чемодан… – указываю на обгорелый кусок. – Точнее, мой, но Иван взял именно его, потому что он меньше…

В голове рождается целый хоровод из воспоминаний. Как мы спорили, потом дурачились, когда укладывали в него вещи. Иван хотел вообще ехать с рюкзаком, но я уговорила взять чемодан. Спрятала в нем несколько записок с милыми нежностями. Прочитал ли он их? Наверное, нет. Даже не открывал этот чертов чемодан!

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Голос мой срывается, а перед глазами все плывет. Осознание случившегося резко наваливается на меня, и сердце останавливается. Секунда, две – и темнота поглощает меня в свою бездну.

Рейтинг@Mail.ru