Анна Даунз
Укромный уголок
Глава шестая. Скотт
Стоя у дверей кафе в Сохо, Скотт пристально рассматривал окна серого здания на противоположной стороне улицы. Затем покосился на часы – было 10.17 утра.
В руке завибрировал телефон, и, не отрывая взгляда от здания, он ответил на вызов:
– Скотт Денни.
– Скотт! – взревел динамик. – Дружище! Это Том. Ты получил мое сообщение?
– Получил.
У входа в серое здание было пусто. Уже двенадцать минут никто не входил и не выходил.
– Не стоит благодарности, – продолжил Скотт. – Я ничего особенного не сделал. Вернее, ничего такого, что со временем ты не сделал бы сам.
Том рассмеялся:
– Ты шутишь? Я годами пытался получить эту работу, а ты приподнес мне ее на блюдечке. Я должен тебе сотню дринков, дружище.
– Ты ничего мне не должен, мы уже в расчете. – Скотт переступил с ноги на ногу. Дверь здания оставалась закрытой, за окнами никого не было видно. – Я тоже хочу тебя поблагодарить. Спасибо, что ответил услугой на услугу. Тем более что моя просьба была несколько необычной.
– Да ладно, это меньшее, что мы могли для тебя сделать.
– Я ценю твою помощь.
За одним из окон мелькнула тень.
Найти агентшу не составило труда. Не менее легко оказалось добыть личную информацию о ней. В наши дни можно получить массу сведений онлайн.
– Лара считает, что Эмма долго не протянет без работы. Денег она не накопила, а тут ведь все дело в деньгах, насколько я понимаю, верно? – Том хмыкнул.
Скотт вздохнул. Он едва знал Тома Стэнхоупа – встречались однажды по работе много лет назад, – но оказалось на редкость легко убедить его в обратном. Несколько имен общих знакомых, упомянутых в беседе, пара ужинов с хорошей выпивкой – и Том уже поверил, что они лучшие друзья. Между делом Скотт предложил похлопотать о работе его мечты, и Том в ответ был готов на все ради «кореша» – в том числе убедить свою невесту отделаться от одной из наименее успешных клиенток ее актерского агентства, чтобы инвестиционный фонд Скотта мог безраздельно завладеть самой многообещающей из своих сотрудниц.
– Она, кстати, здорово удивилась.
– Кто?
– Лара. Сказала, что никогда не подозревала, что у Эммы талант к инвестициям.
Какое-то движение на противоположной стороне улицы мгновенно привлекло внимание Скотта. Дверь серого здания открылась, и оттуда торопливо метнулась на улицу поникшая фигурка.
– Эмили… – пробормотал он, не сводя глаз с этой фигурки.
– Что, прости?
– Ее зовут не Эмма, а Эмили. – Дав отбой, Скотт поспешно зашагал за ней следом.
Глава седьмая. Эмили
В тихом переулке Эмили дала волю слезам. «Вышвырнули. Как собаку». Это было худшее, что может случиться с актером. Она прекрасно знала, что будет дальше, поскольку в прошлом году та же беда постигла ее старого приятеля из школы драматического искусства, скромного валлийца, после чего он немедленно исчез со всех лондонских сцен раз и навсегда. Он как будто умер. О нем даже говорить перестали, словно одного упоминания его имени было достаточно для того, чтобы навлечь проклятие забвения на весь Вест-Энд[12].
«Так, ну-ка соберись!» – велела она себе и промокнула глаза рукавом кардигана, стараясь не размазать макияж. Сегодня у нее еще один кастинг, так что хоронить надежду пока рано.
Она взглянула на экран телефона – осталось пятна-дцать минут на то, чтобы взять себя в руки и подготовиться к лучшему выступлению в своей жизни. «У тебя все получится». Эмили достала из сумки распечатанные страницы роли, которые ей прислали по электронной почте. «Дыши ровно, проговаривай про себя строчку за строчкой, и все будет отлично».
Но строчки плясали перед глазами, словно потешаясь над ней. На кастинге должны были выбрать актрису для рекламы жевательной резинки. «Парень собирается поцеловать девушку, – говорилось в синопсисе, – но тут выпрыгивает еда, которую она съела за обедом, и угрожает все испортить. Завязывается драка. Жевательная резинка побеждает».
«Что ж, значит, не Шекспир. – Эмили расправила плечи. – Ну и ладно, – подумала она. – Я все равно получу эту роль».
Но тут последние искры оптимизма потухли, она чуть не задохнулась от обиды и унижения – оказалось, в распечатке даже нет роли девушки. Ее пригласили попробоваться на роль репчатого лука. Воинственного, свирепого лука-каратиста.
Отстойная шутка. Дурацкое издевательство. Эмили сжала в кулаке странички сценария. А почему она вечно позволяет над собой издеваться? Есть у нее агент или нет, так больше жить нельзя. Вспомнился кастинг на прошлой неделе – в тесной душной комнатушке ее попросили изобразить бег с препятствиями, но так, чтобы «в этом присутствовала кошачья сексуальность». Память подсказала другой странный случай – ее заставили читать монолог стоя на стуле, а режиссер в это время швырял в нее газетами. И еще однажды ей пришлось петь «С днем рождения, мистер президент», обращаясь к бочонку с маслом.
Теперь уже слезы хлынули безудержно. Эмили глотала их, твердя: «Я себя ненавижу!» – и эти слова как будто отдавались эхом в каждой клетке никудышного тела. До сих пор ее удерживало на плаву лишь одно – идиотская мечта сделать карьеру актрисы, и вот эта мечта разбилась вдребезги у нее перед носом. Что теперь делать? Куда идти? Как найти другого агента? Ей просто нечего предъявить, нечем похвастаться – нет у нее никакого актерского портфолио, она не участвовала в шоукейсах[13], и даже ролью лука в дерьмовой рекламе похвастаться не может, черт побери! Теперь уже никто и никогда не возьмется ее представлять. Ей придется покинуть Лондон. Придется…
– Эй!
Оклик, прозвучавший где-то поблизости, прервал круговерть мыслей.
Эмили вздрогнула, вытерла нос рукавом кардигана, втянула голову в плечи и, развернувшись, зашагала в другом направлении.
– Эй! – снова позвали за спиной.
Она не остановилась – наверное, какой-нибудь попрошайка требует мелочь.
Слова Лары не шли у нее из головы. «Ты осталась без представителя». И лицо у агентши было такое скорбное-прескорбное. «Теперь ты сама по себе. Мне очень-очень жаль». У Эмили от стыда даже живот скрутило.
– Эй, подождите!
Обходя целую группу школьников, выскочивших на тротуар, она украдкой бросила взгляд назад: мужчина в темно-синем костюме позади ускорил шаг – пытался ее догнать. И это явно был не попрошайка. «О боже, а вдруг этот тип – представитель какой-нибудь благотворительной организации?» Эмили заторопилась дальше. Только этого ей не хватало – болтать посреди улицы с незнакомцем о долге перед полярными медведями, когда ее собственная жизнь катится в тартарары!
Вытерев подтеки туши под глазами, она собралась перейти на другую сторону дороги, но споткнулась о бордюр и выронила сценарий. Странички спланировали в сточную канаву, а Эмили вдруг охватил ужас оттого, что они могут совсем улететь и тогда она лишится своего последнего шанса. Вскрикнув, она кинулась их подбирать и оказалась на пути велосипедиста – тот вильнул в последний момент, едва избежав столкновения, пронесся совсем близко. Эмили, задыхаясь, хватала бумажки – теперь она уже умирала от страха, что не успеет подготовиться к кастингу и не сможет никому показать, на что способна… Но и правда было уже поздно – белые листы разлетелись по асфальту и исчезли под колесами машин.
Эмили выпрямилась, ничего не видя вокруг за пеленой слез. Позади снова прозвучал мужской голос:
– Эй, Эмили!
«Черт, – подумала она, – только бы не маньяк». А потом включился мозг, распознал этот голос, и девушка, уже готовая к бегству, застыла на месте.
– Эмили! – опять крикнул мужчина, еще громче.
Она, обернувшись, увидела знакомое лицо и пролепетала:
– Мистер Денни?..
Тут раздался совсем другой крик, за ним последовал визг тормозов, и Эмили боковым зрением поймала огромное красное пятно. Вокруг заорали и забибикали так, что она заткнула уши руками, но шум все равно оглушал, а красная громадина всё надвигалась, и визг тормозов набирал силу, и дыхание участилось, и…
Паника сбила Эмили с ног раньше, чем это успел сделать красный автобус. Сначала ей показалось, будто гигантская приливная волна страха хлынула прямо в легкие, так, что невозможно стало дышать. Потом в голове зашумело, будто захлопали тысячи крыльев, и какая-то незримая масса навалилась на ребра – Эмили даже выставила руки вперед, чтобы убрать от своей груди нечто, пока не осязаемое.
«Ну круто, – мелькнула смутная мысль в тот момент, когда она падала на асфальт, точно подрубленное дерево. – Этого еще не хватало».
Здания вокруг зашатались, небо почернело, и мир перевернулся вверх дном.
Автобус остановился в нескольких дюймах от ее лица, и тогда словно из ниоткуда, из страшного хаоса явился мистер Денни, бывший босс Эмили, как живой щит, как супергерой, как рыцарь в сверкающих доспехах. Он выставил ладонь прямо перед лобовым стеклом, останавливая водителя автобуса, наорал на сбежавшихся зевак, чтобы расступились, и Эмили захотелось рассмеяться, потому что это была галлюцинация. Конечно же, ничего из этого не могло быть реальным – ни ласковое прикосновение чужой руки, ни пиджак, подложенный ей под голову, ни размытый силуэт с нимбом волос и выставленной в сторону красного пятна ладонью, ни голос, произносивший слова: «Не бойся, Эмили. Я тебе помогу».
Разумеется, это был всего лишь прекрасный сон.
Глава восьмая. Скотт
Помогая девушке подняться на ноги и дойти до ближайшего паба, Скотт ликовал. Его план был несовершенен, вмешались непредвиденные обстоятельства, но вмешались они таким образом, что в итоге у Эмили не осталось ни единой причины для сомнений. Автобус в мгновение ока сделал дело за него.
Судьба. Все так и должно было случиться.
Он раздобыл целый ворох салфеток, заказал у бармена стакан сока и продолжил осваиваться в новой роли спасителя. Присмотревшись к Эмили вблизи, он заметил, что девушка – хорошенькая, из тех, кого называют кровь с молоком. Светлые волосы, карие глаза, веснушчатый носик – ничего особенно примечательного в ней не было, но в целом картинка получилась приятная. В данный момент, однако, картинку немного портили красные пятна на щеках, заплаканные глаза и мокрый нос.
Скотт деликатно дождался, когда девушка высморкается. Дрожа и всхлипывая, она неразборчиво бормотала о каком-то кастинге, о том, что опоздала и теперь все пропало, и еще об ужасных вещах, которые наговорила ей Лара. Скотт сочувственно кивал, мысленно воздавая благодарность своей счастливой звезде за то, что его расчет оправдался. За десять минут, слушая ее сбивчивые жалобы, он окончательно убедился, что Эмили – именно та, кого он искал.
– Прошу прощения, – сказал он, как только появилась возможность вставить словечко, – я не хотел вас напугать. Просто увидел, как вы идете по улице, и решил – предложу подвезти до офиса. Вы казались очень расстроенной.
Эмили взглянула на него с ожидаемой растерянностью:
– До офиса?
– Ну да. – Он рассмеялся. – Знаете, есть такая компания «Проуэм»? Вы там работаете, а мы вам за это платим деньги.
– Но… – Эмили помотала головой. – Я на вас больше не работаю. Меня уволили.
Скотт изобразил предельное недоумение:
– Уволили? Как это?
Тут Эмили поведала ему длинную и замысловатую версию того, как Дэвид Махони сообщил ей эту новость, дав понять, что она «в пролете», потому что «не годится для «Проуэма».
Скотт сделал вид, что надлежащим образом шокирован:
– Думаю, здесь какая-то ошибка…
Он очень тщательно выбрал момент. Сначала дождался, пока у Эмили выровняется дыхание, спросил, не отвезти ли ее в больницу, и, когда она отказалась, предложил проводить на такси до дома. Затем осторожно положил руку ей на плечо, сказал, что у нее все будет хорошо, что у всех событий есть причина. И добавил, что, возможно, им суждено было встретиться. Эти последние слова были единственными, в которые он сам искренне верил. А потом Скотт вложил ей в ладонь свою визитную карточку. Снова извинившись за служебное недоразумение, он попросил, чтобы Эмили дала «Проуэму» еще один шанс. Если она сумеет простить и забыть доставленные неприятности, он с удовольствием предложит ей другую работу. Должность уже ждет ее.
Тут Эмили аж подпрыгнула – разумеется, именно этого Скотт и ожидал.
– Правда? – воскликнула она, просияв. – Спасибо! Я согласна.
Он рассмеялся:
– Вы же еще не знаете, что это за работа. – И добавил, что хотел бы поговорить с ней более обстоятельно в офисе, если она не возражает. – Может, зайдете в понедельник, и я все объясню подробно?
Скотт ждал, что она скажет, но то, как Эмили смотрела на него в этот момент, как она держала его визитную карточку – словно драгоценность, – уже было тем самым ответом, которого он хотел.
Глава девятая. Эмили
Унылая съемная квартирка теперь, после роскошного интерьера паба в Сохо, казалась совсем убогой, а при воспоминании о белоснежной рубашке Скотта повсюду особенно была заметна грязь. Эмили никак не могла успокоиться – сердце по-прежнему бешено колотилось, но вряд ли тому виной был только автобус, под колеса которого она чуть не попала. Да, она испытала шок. Да, пропустила в итоге важнейший кастинг, не спела свою лебединую песню. Но главной причиной головокружения, нехватки воздуха и учащенного пульса скорее всего был Скотт Денни.
Не удостоив вниманием полнейший бардак на кухне (видимо, Спенсер достиг точки кипения в своем протесте против повышения квартплаты и грядущего выселения), Эмили прошла прямо в свою комнату, села на кровать и глубоко задумалась, можно ли назвать случившееся с ней божественным промыслом. Она снова вспомнила о той минуте, когда появился Скотт – его пиджак раздувался от ветра, словно полы плаща, – и у нее по рукам побежали мурашки. Эмили никогда не забивала себе голову всякой ерундой на тему рыцарей, спешащих на помощь обездоленным принцессам, но когда Скотт ловко подхватил ее и поставил на ноги, будто в танце, она почувствовала, что у нее в груди что-то взорвалось.
В тот момент его лицо выражало лишь вежливое сочувствие – добрый незнакомец совершил хороший поступок, не более того. Но потом он помог ей подняться, отряхнул грязь с ее одежды, и они долго сидели в пабе – казалось, целую вечность, – и Скотт так внимательно слушал, будто ловил слова, звучавшие в ее душе. Он определенно понимал, что значит «судьба». Он тоже это почувствовал.
А затем, словно спасти ее от верной смерти было недостаточно, Скотт Денни предложил ей загадочную новую работу. Без конкурса и без испытательного срока. Просто сказал, что должность ее уже ждет. «Позвоните мне, – попросил он, достав из бумажника визитную карточку. – Договоримся о встрече. В понедельник вам удобно?»
Теперь Эмили гадала, что от нее потребуется, и надеялась, что больше не придется отвечать на звонки в приемной. Может, Скотт сам научит ее… Чему? Чем они вообще в «Проуэме» занимаются? Акциями-облигациями? Наверное, чем-то вроде того. Да какая разница, если это означает, что у нее будут работа и зарплата, а значит, не понадобится опять клянчить деньги у родителей! Эмили велела себе не забыть позвонить Джулиет утром.
Она свернулась в клубок на кровати и поморщилась при воспоминании о стремительно надвигающемся автобусе. Ничего подобного она давно не испытывала – это был слепой страх, чистый, незамутненный, и чувство дежавю… а потом нахлынуло ощущение невесомости, до боли знакомое, привычное. Эмили думала, что все это осталось далеко в прошлом.
Чтобы отделаться от ненужных эмоций, она мысленно представила лицо Скотта – «Мой герой!» – и улыбнулась. Его визитная карточка так и осталась у нее в руке. Неужели все произошло на самом деле? Он действительно реален? Или у нее просто разыгралось воображение?
Достав телефон, Эмили набила эсэмэску: «Спасибо, спасибо, спасибо». Через несколько секунд Скотт ответил – таким образом его существование подтвердилось.
* * *
Уик-энд тянулся долго и мучительно. «Если смотреть на воду в чайнике, стоящем на огне, она никогда не закипит», – напоминала себе Эмили, но ожидание было невыносимым, и ее мысли постоянно устремлялись к понедельнику, как дети бегут смотреть мультики. При этом мало-помалу начали возникать опасения. Судьбоносное явление Скотта и последовавшее затем деловое предложение на время заглушили в ее душе боль от того, что Лара вышвырнула ее вон. Но что, если Скотт передумает? Или забудет? Она придет в «Проуэм», и окажется, что ее не внесли в список посетителей. Что ей тогда делать?
В итоге, когда утро понедельника наконец наступило, у Эмили возникло искушение спрятаться под одеялом и вообще не вылезать из постели. Однако, сделав себе суровый выговор, она все-таки встала, а потом дотащилась до метро. Нечаянно приехала задолго до назначенного времени и нервно топталась на углу улицы, затем не выдержала и поднялась в лифте на пятый этаж. Когда Эмили шла от лифта к конторке в приемной, сердце колотилось так гулко, что ей казалось, сейчас кто-нибудь потребует сделать звук потише.
Женщина, занявшая ее место за конторкой, была гораздо старше и явно умнее. Эмили зачарованно наблюдала, с какой скоростью и ловкостью она отвечает на телефонный звонок, посылает факс и кладет договор в нужную папку – всё это одновременно.
– Добрый день, – сказала новая (старая) секретарша. – У вас назначена встреча?
– Э-э… да. Да, назначена. Я Эмили. Эмили Праудман. Пришла к мистеру Денни. – Она промямлила это, как школьница в кабинете директора, затем добавила: – К Скотту, – и почувствовала себя лучше.
Секретарша зацокала клавишами. Последовала нервная пауза.
– Да-да, – кивнула она наконец. – Вам назначено на одиннадцать тридцать?
– Совершенно верно. – Эмили взглянула на настенные часы. – Извините, я пришла немного раньше. – Было удивительно, что она произносит эти слова – до сих пор ей крайне редко удавалось прийти раньше времени куда бы то ни было, и уж точно не на работу в «Проуэме». «Кажется, я начинаю меняться к лучшему», – радостно подумала девушка.
– Присаживайтесь.
Она опустилась на тот самый обтянутый бархатом диванчик, где ее недавно поджидал Дэвид Махони. Закинула ногу на ногу, затем поставила их ровно, сжав коленки, поправила прическу, одернула юбку, забеспокоившись, что та слишком коротка, и наконец мысленно приказала себе: «Спокойствие. Будь крутой».
Она взяла верхний журнал из стопки на кофейном столике и чуть не сползла на пол – с обложки на нее смотрел темными глазами Скотт Денни. «Основатель «Проуэм Партнерс» Скотт Денни рассказывает, с какими трудностями пришлось столкнуться при создании инновационного офиса в центре старого Лондона», – говорилось в анонсе. Эмили быстро перелистала журнал в поисках самой статьи. Целый разворот в ней занимала фотография вестибюля с огромной светодиодной люстрой.
«Проуэм» – преуспевающая инвестиционная компания, нацеленная на поддержку как стартапов, так и уже зарекомендовавших себя предприятий в различных отраслях промышленности. Руководство скромно называет свое детище «бутиком», однако годовой оборот и ставка доходности «Проуэма» позволяют говорить о том, что это весьма ироничное преуменьшение его значимости. Располагается компания в Мейфэре, в отреставрированном эдвардианском здании, включенном во 2-ю категорию Уставного перечня объектов, представляющих особый архитектурный или исторический интерес.
Дальше был еще один снимок Скотта – он непринужденно устроился на спинке обтянутого черной кожей диванчика, поставив ноги на сиденье и упираясь локтями в колени. Фотографу удалось поймать его полуулыбку. Эмили не смогла бы сказать, что в этом снимке такого особенного, но он произвел на нее ошеломительное впечатление. Скотт Денни безусловно был привлекательным мужчиной, однако странное чувство, будто в глубине грудной клетки у нее что-то закипает и вот-вот забурлит-загрохочет, взорвется облаком пара, нельзя было назвать элементарным сексуальным влечением. Это было нечто большее.
Богатое разнообразие рабочих зон включает в себя три-дцать пять стационарных мест на открытых площадках, десять кабинетов, семь переговорных и зал заседаний на двадцать участников, оснащенный новейшим аудиовизуальным оборудованием для конференц-связи, а также для интерактивных презентаций. По собственному признанию, Скотт Денни во главу угла ставит комфортные условия для сотрудников, а потому офисный ландшафт естественным образом включает в себя роскошные помещения для отдыха и террасу на крыше.
Трое аналитиков компании – два парня и девушка – вышли из переговорной, пересекли приемную и остановились у конторки забрать папки с документами. Эмили улыбнулась и подняла было руку в знак приветствия.
– Анн-Мари опять заболела, – лениво бросил один из парней со скучающим видом.
– Ну да, как же, заболела она! – фыркнула девушка, тряхнув светлыми кудряшками. – Вечно ищет повод пристроить свою жирную задницу дома на диване и весь день обжираться чипсами.
– А я вроде слышал, у нее нервный срыв.
– Депрессия у нее.
– С какого переполоха?
– Да ладно! Ты не видел, какие ей сиськи накачали?
– Если бы какой-нибудь пластический хирург заставил меня выглядеть подобным образом, я бы его засудила насмерть, – сказала девушка, и вся троица, забрав документы, направилась к копировальной комнате.
Эмили уронила руку на колено, задумавшись, знают ли уже остальные сотрудники о ее увольнении. Слухи в офисе распространяются мгновенно, но, возможно, ее судьба просто никого не интересует? Она снова склонилась над журналом, решив, что, наверное, лучше вообще не привлекать к себе внимания.
Скотт Денни, приступая к разработке проекта реконструкции, сразу отказался от традиционных офисных интерьеров, поскольку хотел создать «теплую и гостеприимную обстановку». Индустриальный стиль, вдохновленный лофтами Нью-Йорка, смягчается здесь теплой «домашней» атмосферой; приглушенная цветовая гамма в бежево-коричневых тонах придает идеально организованному деловому пространству уют и глубину, действуя умиротворяюще, а многочисленные предметы искусства и высокие потолки внушают благоговение.
«Благоговение. Точно». Думая о Скотте, Эмили испытывала именно благоговение.
Снова зазвучал ленивый голос, и она вскинула голову. Дверь копировальной комнаты осталась приоткрытой.
– Какие новости о летнем корпоративе?
– Я слышала, мы под это дело арендуем ресторан.
– О-о, да ладно? Отстой!
– Можно было бы повторить вечеринку на суперъяхте. Это было охренительно.
– Я реально не помню, что там творилось. Сначала был абсент, а потом – провал в памяти.
Последовал дружный хохот.
– Так, значит, Скотт и в этом году не отдаст под корпоратив свое французское поместье?
Эмили навострила уши и подвинулась на другой конец диванчика, поближе к двери копировальной комнаты.
– Чувак, даже не надейся, – прозвучал оттуда недовольный женский голос. – Никогда он никого на моей памяти в поместье не приглашал, а я тут сто лет работаю. Похоже, все его прекрасные порывы сдерживает его долбанутая половина.
Эмили похолодела: «Половина?! – и отложила журнал. – Какая половина?»
– Я слышал, она жуткая стерва, – понизил голос один из парней.
– А кем ей еще быть?
– Горячая штучка небось.
– Да вряд ли, если Скот с ней так редко видится.
– Ну не знаю, по мне, так похоже на идеальный брак.
У Эмили упало сердце. «Он женат, – подумала она. А потом разозлилась на себя: – Ну разумеется, женат. А ты чего ожидала?» И подвинулась еще ближе.
– Говорю тебе, она стерва.
– Да отвяжитесь вы от нее. Знаете же, что у них случилось.
– Ну да, только это давно было. А как известно, надо быть сильнее своего самого сильного оправдания.
– Вот сейчас вообще не в кассу.
– Он ее ненавидит. Это же очевидно.
В приемной вдруг раздалось громкое цоканье каблуков.
– Тс-с-с! – прошипели в копировальной комнате. – Ким Кардашьян на дозорной башне!
Эмили поспешно вернулась на прежнее место и прикрылась журналом. Трое аналитиков тем временем перешли на шепот, потому что в поле зрения действительно появилась личная помощница Скотта, Верити, и прошествовала к конторке секретарши, как королева супермоделей – волосы развевались, брови изгибались дугой, длинные шпильки звонко дробили плиты пола.
– Это нужно отправить с курьером в течение пяти минут, – сказала она преемнице Эмили, бросив на конторку толстую черную папку. – И пожалуйста, объясните вон тем бездельникам, что для того, чтобы отксерокопировать один контракт, не нужны три человека.
Эмили, выглянув поверх журнала, понаблюдала за тем, как аналитики один за другим робко выскальзывают из копировальной комнаты и удаляются.
– О, мисс Праудман? – Верити обратила на нее взор из-за плеча – такой пронзительный, что Эмили вздрогнула. – Скотт готов вас принять.