Анна Евгеньевна Суменкова (ISSA)
Обратная сторона медали
– Где девочка?! Она где-то здесь или в доме?! Господи, скажите, что с ней все в порядке! – черноволосая билась в истерике, пытаясь пробраться ближе к дому.
– Да что ж такое-то! – тот же пожарный, которому девушка мешала, схватил ее за запястье и вручил какому-то мужчине, который ближе всех стоял, обращаясь к нему, – Подержите ее. А вы, мамаша, – пожарный указал на Свету, – стойте здесь. Если в доме кто-то есть, то мы его попытаемся вытащить, но ничего не обещаем.
Вырвавшись из хватки мужчины, девушка побежала – на каблуках было крайне неудобно бегать, поэтому она их скинула – к окну, которое находилось на другой стороне. Она примерно предполагала, где находится комната Маши. Найдя то самое окно, девушка стала стучать в него и через несколько секунд увидела две детские ладошки и заплаканное личико.
– Маша! Маша, господи!.. – воскликнула Света. Оглянувшись по сторонам, в голову черноволосой пришла мысль разбить окно и вытащить оттуда девочку, – Отойди от окна! – крикнула Света, показывая характерные движения руками. Маша поняла, что от нее хочет фея и спряталась вниз. Светлана взяла первый попавшийся на глаза увесистый камень и, замахнувшись, ударила по окну. Стекло сразу же разбилось на множество осколков. После того, как дыра в оконной раме стала достаточно большой, Маша уже могла спокойно вылезти в нее.
– Встань на что-нибудь, я тебя вытащу! – пытаясь перекричать неизвестно что, воскликнула Света, щурясь от жара и слез. Ни слова не говоря, девочка забралась на выступ под окном и на половину вывалилась из окна. Аккуратно, чтобы не поцарапать девочку, Света подтянула ее на себя, а после полностью вытащила.
– Господи… – черноволосая все еще не могла поверить в то, что происходит, – Господи, Маша… – не скрывая слез, девушка прижала к себе ребенка, очень жалея, что не приходила так долго и боясь того, что произошло бы, если бы она отказала Сергею Павловичу во встрече. Маша тоже не сдержалась и зарыдала, пряча лицо в плече Светы. Ей было страшно! Очень страшно, ведь еще несколько секунд назад она могла умереть! Рыдая и всхлипывая, девочка утирала слезы перепачканными в саже руками.
– Прости меня… – шептала Света, поглаживая Машу по спине, – Прости…
– Ты все же пришла, фея. Ведь феи никогда не врут… – сквозь рыдания произнесла Маша, сидя на руках у Светы.
– Да, да, детка… конечно. Феи никогда не врут… – это вызвало у черноволосой еще один прилив слез. Девушка увидела пень от давно срубленного дерева и села туда, все так же держа Машу, только теперь посадив себе на колени.
– Помнишь того дядю, который был в той квартире психологом? – на утвердительный кивок девочки, которая пыталась справиться со слезами, Света продолжила, – Ты хочешь жить со мной? – еще один кивок, – Тот дядя-психолог сказал, что ты можешь жить у меня навсегда, но только если ты не будешь больше жить с папой. – девушка не знала, как лучше объяснить ребенку, что единственный шанс у Светы забрать к себе Машу – это отсудить ее у собственного отца.
– Папа не захочет, чтобы я жила с тобой. – размазывая по лицу гарь, тихо проговорила блондинка, – Но я хочу.
– Я сделаю все, чтобы ты жила со мной. Скажи, это твой папа поджег дом? – девочка сразу же съежилась, не зная, как ответить на этот вопрос. С одной стороны она понимала, что это ее отец устроил пожар и ушел без нее, но с другой она все еще любила папу, ведь девочка была уверена: она это заслужила своими глупыми вопросами и приставаниями с ними к папе.
– Я сама виновата. Я это заслужила. – тихие слова от насупившейся девочки заставили Свету ужаснуться.
– Боже! – воскликнула она, – Никто не заслуживает такого отношения к себе и ты – не исключение! Твой отец не умеет сдерживать свой гнев и вообще понятия не имеет, как надо обращаться с детьми! – вспыхнула девушка. Ее очень задело, что малышка выгораживает этого тирана. Теперь она вобрала в себя еще больше решимости, чтобы забрать девочку себе.
– Светлана! Вот вы где! – голос Сергея Павловича донесся откуда-то справа. На него сразу же обратили внимание, – Нам надо уходить отсюда. Пожарные предупреждают о возможности дома обвалиться. Привет, Маша. – как бы между делом кивнул он спасенной девочке. Мужчина оставался спокойным, не смотря на то, что вокруг происходил, в буквальном смысле этого слова, хаос.
– Да, хорошо. – все еще держа Машу на руках, Света поднялась на ноги и зашагала босыми ногами к машине психолога.
– Это тот психихилолого? – тихо спросила блондинка, слегка указывая на спину идущего впереди мужчины.
– Да. Он поможет мне забрать тебя к себе, если ты этого, конечно захочешь. – Света была словно в прострации. Она даже не подумала над тем, что надо вызвать скорую или хотя бы найти отца девочки и поговорить с ним.
Подойдя к машине Сергея Павловича, Света увидела, что возле машины стоял какой-то мужчина. Он был похож на отца девочки – черты его лица уже стерлись из сознания черноволосой, поэтому она не могла точно утверждать, что это он.
– Олег, это Светлана. Она хочет навсегда забрать Машу к себе. Вам следует отказаться от дочери добровольно. – тон психолога был тверд и строгий.
– Пхах, с чего это я должен отказываться от этой девчонки, за которую мне платят деньги? – в пьяном забвении пролепетал мужчина, опираясь грязной ладонью на капот белой машины, из-за чего Сергея Павловича внутренне скрючило в пружину, но внешне он оказался абсолютно спокоен.
– Вы чуть не убили свою собственную дочь, заперев ее в горящем доме. – все тот же твердый тон и грозный, пробирающий до самых костей, взгляд.
– И что? – откинув голову назад, задал вопрос Олег, – Это были эти… как их там?.. Воспитальные меры! – наконец выдал он, пьяно хихикнув.
– Светлана, сядьте в машину с Машей. Ее надо отвезти в больницу. Я сейчас тоже буду. – девушка, ни слова не говоря, села на заднее сиденье, посадив рядом с собой Машу. Несколько минут прошло в безмолвье и в наблюдениях за разговором Сергея Павловича и пьяного Олега. Наконец, Маша хрипло спросила:
– А что значит, за меня платят деньги? – с трудом оторвав взгляд от разговаривающих, девочка перевела его на Свету.
– А? – погруженная в свои мысли черноволосая не сразу поняла суть вопроса, но после, когда до нее дошло, ответила, – Ох… Это довольно сложно объяснить… Когда твоя мама… – Света запнулась, закусив внутреннюю сторону щеки, – ушла, а папа не смог найти работу, то ему стали платить денежку, как тому, кто не работает, а тебе платили денежку как ребенку, живущему с недееспособным, то есть… как это понятнее сказать-то?..
