Анна Федотова
Пеликаны. Смертельный поединок
Глава вторая. Нейт
Я смог уснуть лишь под утро. Дотошное видение никак не выходило из головы. Я представлял глаза Латики и думал, как она будет смотреть на меня, когда я нанесу смертельный удар? С ненавистью? С презрением? С мольбой?
Лучше бы с ненавистью.
Зачем я только пошёл в её спальню? Я же ни разу там не был за всю свою жизнь.
Странно, мне казалось, там должно было быть всё в позолоте и куклах, каких я видел у Лавены. Они сидели на стульях и сундуках, наряженные в разноцветные платья, увешанные побрякушками. А ещё куча шкатулок и баночек на столиках. Чтобы складывать подарки и безделушки. Хотя, откуда у моей сестры подарки? Разве что от этого мелкого сына кожевенника.
Где это всё? Я ничего девчачьего не увидел в спальне моей никчёмной сестры. Только грубая деревянная кровать, столик и зеркало, возле которого лежал кинжал, наверняка подаренный отцом или Тарвосом. Ещё мой взгляд выхватил стопку книжек, но каких, я не разглядел. И зачем я только пошёл туда?
Чтобы её разозлить.
Да, я пошёл, чтобы разозлить и вывести сестру из себя. Чтобы она сказала мне всё, что обо мне думает, а я ведь знаю, что она много чего интересного думает обо мне. Мы почти не общались, но также, как и я о ней, она обо мне многое знает от других. Она завидует мне, я уверен, и бесится, узнавая о моих победах в поединках. Моя сестра глупа и ничего не умеет, при этом слишком самоуверенна. Она меня ненавидит.
Я хотел увидеть это в её глазах, а получил лишь пустой взгляд в стену. Тёмный и пустой.
Я сам хотел разозлиться. Так, чтобы при виде сестры на поединке еле сдерживаться, ведь я могу прикончить её одним ударом.
Но я не разозлился. Она не сделала для этого ровным счётом ничего. Дрянь. Маленькая хитрая дрянь. Будто знает, чего я хочу от неё, и делает всё наоборот. Сегодня я положу этому конец!
Натянув последние, наиболее удавшиеся для поединка мысли, как тетиву, я оделся в удобные не стесняющие движений штаны и свободную рубашку, закрепил на поясе кинжал и, убрав волосы в хвост, направился в столовую.
Маленькая дрянь наверняка ещё спит. О чём она думала, когда я зашёл к ней? Что пряталось за пустым взглядом? Может, ничего? Наверное, ничего. А может, она, как и я, слой за слоем намазывала на своё сердце, как масло на хлеб, ненависть ко мне, чтобы сегодня поднять меч на старшего брата.
Я усмехнулся. Моя сестра и меч. Нелепость. Я слышал, что она тренировалась, но ни разу не видел её в городских поединках. Она трусливая.
Няня Латики семенила в столовую, когда я нагнал её. Встревоженное побелевшее лицо женщины вызвало спазм у меня в животе. Что ещё могло случиться в день поединка?
– Моя сестра ещё спит? – спросил я, натянув улыбку, хотя улыбаться мне сейчас хотелось меньше всего. Впрочем, эта женщина вырастила сестру, и её боль, наверное, можно понять, она же догадывается об исходе битвы.
Женщина прокашлялась.
– Её нет… – тихо сказала она. – Нет в комнате и нигде…
Няня тяжко дышала, грудь так и ходила под передником.
– Повтори… – приказал я. Что-то леденящее поползло по телу.
– Латики нет… – она что-то ещё добавила, но я уже не слушал, а бежал в столовую. Отец стоял, оперевшись на стол кулаками, и взглянул на меня исподлобья.
Мать сидела за столом, опустив руки.
Я сразу понял, что они знают.
– Отец, надо поднять всех и обыскать каждый закоулок. Она не вправе втаптывать в грязь традиции племени.
Вождь покачал головой.
– Правда твоя, сын. Никто не вправе. Поэтому инцидент не должен получить огласку. Без лишнего шума отправим на поиски проверенных людей. Её не в закоулках надо искать. Похоже, твоя сестра покинула город. Вот так-то.
– Но как?
– Поверху, – усмехнулся отец. – Мы уже сняли два каната, чтобы не привлекать внимания. Она выбралась через окно, и по канату влезла на крышу.
– Тарвос знает?
– Да. Он рвался её искать, но я велел ему остаться. Он нужен мне здесь. Гнилой ветер дует с востока.
– Вороны?
– Всё никак не успокоятся. Урожай золотых желудей близок, и южные племена под угрозой. А тут ещё такое…
– Я сам её найду, – сказал я, разворачиваясь. – И верну, даже если придётся тащить её всю дорогу за волосы.
Мать вскочила, хотела что-то сказать, но осеклась, поймав мой полный решимости и гнева взгляд. Да, я был в гневе. Ещё в каком гневе!
– Только без шума, сын. Слышишь? – крикнул вдогонку отец.
– Да, отец, – ответил я на ходу. Понятно, что без шума. Такое событие в состоянии разрушить столпы, на которых держится племя, пошатнуть веру людей в вождя.
Бегом я влетел в комнату сестры и сразу к окну, напротив которого она вчера так сосредоточенно сидела. А я-то дурак не догадался, что всё это время, пока я дразнил её, пытаясь заставить играть по моим правилам, она ждала лишь моего ухода, чтобы удрать. Удрать, как крыса, от своей судьбы.
Я сплюнул под ноги и выглянул в окно.
Они хотят сказать, что моя сестра проползла такое расстояние по канату, перелезла через парапет и спустилась с той стороны? Мне в самом волшебном сне не привиделось бы такое! Наверняка ей кто-то помогал. Возможно, этот кретин Мэт. Я бы с радостью сейчас встряхнул бы его, как следует. Но нельзя. Мальчишка разнесёт весть по городу. И уже через полчаса на площади соберётся толпа, требующая ответов.
И всё же как моя сестра это провернула, не попав на глаза караульным? Они что, там все спали что ли?
Я вспотел и развязал ворот рубашки. Потом поднялся на крышу, посмотрел вниз. Она могла уйти куда угодно. Мне срочно нужен был Эрин. И его Гончий.
Эрин, которого я застал дома, смотрел на меня с непониманием. Его пёс, лёжа у ног хозяина, постукивал по полу тугим хвостом и тоже недоверчиво поглядывал на нас обоих.
– Выглядит так, будто ты отправляешься в погоню за своей сестрой. С собаками, – прищурился Эрин.
– Не в погоню, а на поиски, не переворачивай. Я должен её найти, но она может быть, где угодно, а отец сказал не поднимать шума. И, кстати, если предположить, что она за городом, то сам подумай, какие опасности её там поджидают. К примеру, кочевники. А если они признают в ней дочь вождя пеликанов, сам посуди…
Я заткнулся, потому что по взгляду Эрина понял, что он и так уже «посудил». Эрин потёр подбородок.
– Не поднимать шума? – переспросил он. – Почему? Зная об опасностях, о которых ты говоришь. Стоило бы поднять дружину.
– Потому что… – я осёкся. Никто не должен знать о дне поединка заранее. Челюсти Эрина заходили туда-сюда, а бледное лицо покрылось пятнами.
– Поединок… – выдохнул он. – Вот почему вчера у неё были такие глаза.
– Какие глаза? – вспылил я. – Она пыталась тебе что-то сказать? Даже здесь умудрилась нарушить правила! Маленькая дрянь!
Я чувствовал, что закипаю изнутри. Дайте мне сейчас сюда эту девчонку, и я разрублю её на две половинки!
– Полные отчаяния, – задумчиво произнёс Эрин.
Я нервно рассмеялся.
– Чего? Отчаяния? Моя сестра даже не понимает, что это такое. Слушай, друг, ты ведь совсем не знаешь Латику, – мне уже надоел этот бессмысленный разговор. Эрин всё равно не посмеет ослушаться, когда я скажу, что это не просьба, а приказ вождя.
– Ты прав, – огрызнулся он. – Но я хотел бы узнать. А ты требуешь, чтобы я гнал её, как зверя на охоте, – прошипел Эрин. – Лишь для того, чтобы бы ты прилюдно её убил?
Глаза Эрина воткнулись в меня, как два клинка. С чего он вдруг так печётся о ней? Ещё и узнать захотел! Да они виделись разве что на общих собраниях племени и праздниках. Или же я чего-то не знал?
– Минуточку… – начал я медленно, нужно было выяснить всё здесь и сейчас. – Хотел бы узнать Латику? Зачем? – Теперь вопросы задавал я, и выражение лица «наследник вождя» у меня неплохо получалось. Так говорил Орлам. – У тебя к ней какой-то интерес, Эрин? А ты не думал, что ей предстоит драться со мной? Ты мой лучший друг, но чью сторону ты собираешься занять?
Эрин посмотрел вниз. Прекрасно. Не хватало ещё, чтобы Латика увела у меня друга. Да когда она успела? Я чувствовал, что лицо горит, сжимал кулаки и изо всех сил старался держаться, чтобы не припечатать Эрина к стене.
– Да какой может быть интерес, – махнул тот рукой, что меня слегка охладило. – Просто… Я не могу так… этот ваш поединок…
– Это закон. Традиция, – сказал я твёрдо, чтобы Эрин, наконец, прекратил распускать сопли. Время было сейчас явно не на нашей стороне.
– Да, – еле слышно выдавил он.
– Так прекрати уже ныть. Было бы из-за кого! Эта… эта безделушка, ошибка природы.
– Да что ты заладил! «Ошибка»! – вскинулся Эрин, смахивая волосы со лба. – Что за бред! – пусть негромко, но он сказал это с такой яростью, что я опешил. Даже не опешил, а казалось, у меня ум зашёл за разум. Ведь я не сам придумал это…
Мне было три года, и я сидел на полу возле маминой кровати, играя с деревянными ножичками, когда в комнату вошёл жрец Мидир. Уже тогда я знал, как зовут этого человека с бородой и усами, вечно одевающегося в балахон с капюшоном и пахнущего свечами и специями. Следом вошёл отец.
Мать отняла от груди свёрток тряпья, поправила рубашку и положила свёрток в люльку. Я встал и подошёл к нему.
Там было маленькое красное личико с круглыми глазками, похожими на две козьи какашки. Оно улыбалось мне, и я тоже тогда улыбнулся.
Потом над люлькой склонился Мидир, и маленький ротик скривился, раскрылся и издал крякающий звук. Я поморщился, жрец – тоже.
– Ш-ш-ш, – прошикала мать, качая люльку, и маленькое личико, увидев её, замолчало и зачмокало губами. – Жрец Мидир, я боюсь…
– Что ваш сын начнёт привязываться? – догадался Мидир. – Так разделите их. Каждому свою няню и своего наставника. Пусть они не проводят время вместе, но будучи равноправными наследниками проходят путь будущего вождя племени и имеют равные возможности для подготовки к «братскому поединку».
– Но ведь она девочка, – сказал тогда отец, и я узнал, что свёрток с личиком называется «девочкой».
– Послушай, вождь, ты дрался в поединке с братом, твой отец дрался с братом, как и твой дед. И поверь мне, я точно просчитал, что момент зачатия благоприятствовал появлению мальчика, но даже у природы случаются ошибки. Эта девочка – ошибка природы… – сказал жрец, а я узнал, что свёрток с личиком, называемый девочкой, – ошибка природы. – Но это не умаляет её права родства. Я нарекаю её Латикой, и как любой наследник она получит свои запреты, – так я узнал, что девочку, которая была ошибкой природы, звали Латикой.
Эрин смотрел на меня с гневом, тяжело и часто дышал, а я смотрел сквозь него. Потом потряс головой. Бред или не бред, это так. Этого не должно было быть.
– С тобой или без тебя я найду её и верну в племя. Но ты мне нужен, Эрин, – я хлопнул его по плечу. – И твой пёс.
Гончий замотал хвостом, словив брошенный на него взгляд. Он чувствовал напряжение в нашем разговоре, отчего вид у него был обеспокоенный, но этот пёс – лучшее, что только можно придумать для поисков.
– Жду тебя дома. Возьму ещё пару воинов из дружины отца. Кто знает, с чем или с кем придётся столкнуться помимо моей обожаемой сестрички.
Эрин в ответ лишь проскрипел зубами.
Однако через двадцать минут он уже был на месте. И довольный предстоящей прогулкой Гончий – тоже.
– Даже палатку захватил? – поддел я Эрина. – Большие, однако, у тебя планы на мою сестру.
Эрин молча сжал челюсти. И когда только успел стать таким чувствительным? Мы же с ним каждый день вместе работали на площадке, пока он не уходил в лес с охотниками.
Иногда я смотрел на него и думал о том, что, если бы он был моим братом? Нам пришлось бы скрестить мечи на глазах у всего племени. Я почти всегда выходил победителем из наших боёв и должен был бы его убить.
Я шмыгнул носом. Прохладно стало по утрам.
Эрин бросил на меня холодный взгляд. Такой, будто бы он уже проиграл. Я поднялся в комнату сестры с Гончим, дал ему понюхать её рубашку, оставленную на краю ванны, домашние туфли, гребень, лежащий на столике. Пёс суетливо побегал по комнате принюхиваясь, встал лапами на подоконник и залаял.
– Всё верно, Гончий, искать! – сказал я, и мы спустились.
Двое воинов из дружины отца, Ансгар и Брайс, уже ждали нас с лошадьми на заднем дворе. И ещё Мелвинн, наш конюх.
– Поедем верхом до тех пор, пока это возможно, чтобы сократить расстояние до нашей беглянки, – сказал я, запрыгивая в седло. Если что, Мелвинн вернётся с животными назад, а мы вчетвером продолжим поиски.
Мы тронулись, и Гончий радостно понёсся впереди всех.
Я рассчитывал, что сестра свернёт вправо или влево, надеясь спрятаться в горах либо же проскочить незамеченной мимо кочевников и устремиться к реке, но Гончий бежал и бежал прямо, нюхая землю и ловя носом ветер.
Неужели у неё хватило ума податься в Проклятый лес? Похоже, весть о поединке повредила её рассудок, раз она пошла на такое. Пеликаны не ходят в лес. Никто, кроме обученных охотников. Таких, как Эрин. Осматриваясь по сторонам, я отстал и теперь нагнал друга.
– Слушай, если она отправилась в лес, на сколько велики шансы, что она до сих пор жива?
– Не знаю, – буркнул Эрин. – Проклятый лес имеет привычку подстраиваться под каждого путника. Он знает твои мысли, желания и страхи и использует всё это так, как ему заблагорассудится. Здесь бесполезно строить какие-либо предположения, – он огляделся, на лице отразилась тревога. Мы уже пересекали поле, и вероятность, что сестра предпочла другой путь лесу, становилась всё меньше.
Колосья ещё не успели полностью распрямиться, если окинуть поле быстрым взглядом издалека, то можно угадать следы, ведущие сквозь него. Но что странно, и это заметили все, по колосьям пролегла не одна тропка. Справа поле было прилично измято, и след уходил далеко в сторону реки. Здесь был кто-то ещё, кроме Латики.
Гончий подтвердил мою догадку, глухо, ворчливо залаяв.
Эрин подозвал пса, дал ему ещё раз обнюхать рубашку.
– След!
Пёс припустил вперёд к пустоши, весело пестреющей розовыми цветками чертополоха, а в моей груди, чем дальше, тем сильнее холодело.
– Поспешим, – сказал я Эрину. – Не хотелось бы у самого входа в лес наткнуться на её хладный труп.
Друг только мрачно посмотрел на меня. И что только было сейчас в его голове?
– Да ладно тебе, я просто смотрю на вещи трезво. Глупая девчонка одна в Проклятом лесу. А ещё хуже, если не одна, а кто-то со стороны реки пошёл туда за ней.
– Хватит, Нейт! – рявкнул Эрин. – Не нагнетай.
– А то что? – я прибавил скорость и преградил другу путь. Нет уж, пусть объяснит мне причины своих переживаний. – Может, я чего-то не знаю? Вы были близки с Латикой? Ты с ней… м-м… встречался?
Друг поднял глаза к небу.
– Я что похож на сумасшедшего, чтобы встречаться с твоей сестрой? Тем более, с той, которую ты так любишь, – на этом слове он растянул губы в кислой улыбке. – Видят боги, Нейт. Это смешно.
Я развернул лошадь прямо.
– Тогда объясни к чему это твоё мрачное молчание и вот это вот «не нагнетай».
– К тому, что меня не отпускает мысль, что я, охотник, гоню своего пса по следу испуганной девчонки, спрятавшейся в Проклятом лесу от собственного брата, который должен её убить. И мне противна сама мысль о поединке Латики с тобой.
– О традиции племени, ты хотел сказать. О его законе. Вот так и появляются предатели.
– Что? – сверкнул глазами Эрин. – К чему ты клонишь?
– К тому, что всё дурное начинается с плевка на законы и традиции. И ты заявляешь об этом мне, будущему вождю племени. Если бы я столько лет не знал тебя, Эрин… Впрочем, давай просто найдём её и доставим домой живой или мёртвой.
– Давай. И, кстати, ты ещё не победил в «братском поединке», будущий вождь.
Я засмеялся. Ну, правда.
– Ты сейчас серьёзно? – спросил я, не имея мочи остановить смех.
– Вполне, – без тени улыбки произнёс Эрин и пустил свою лошадь быстрее.
Вскоре мы пересекли пустошь и врезались в границу леса, причём она казалась сплошной линией, но когда мы подъехали вплотную, то сразу очутились в окружении кривых деревьев, будто обнимающих нас, затягивающих в свою чёрную пасть. День уже разыгрался, но из леса так и веяло тьмой и прохладой.
Моя лошадь взбрыкнула, едва вступив на покрытую иглами можжевельника землю, принялась фыркать и трясти мордой. Остальные тоже пятились, а то и разворачивались обратно. Только лошадь Эрина обречённо смотрела вперёд. Однако же, друг спешился и похлопал её по боку.
– Может, оставим хотя бы одну? – спешиваясь, предложил я. – Что если моя сестра… не сможет идти? Мне что её на руках тащить?
– Я потащу, – бросив на меня суровый взгляд, ответил Эрин, и я не удержался, закатил глаза. – Лошадь будет здесь только обузой, сейчас убедишься сам. Местность болотистая и неровная, буреломы повсюду. Животное нас замедлит. Идёмте.
Взглянув на солнце, подползающее к пустоши, Эрин зашагал в гущу раскоряченных стволов.
Ансгар и Брайс тоже неохотно отпустили лошадей. Мелвинн свистнул их и повёл в обратный путь, а мы двинулись за нашим охотником, озираясь по сторонам и ожидая подвоха от каждого куста, которые, казалось, так и норовили полакомиться свежим мясом и раскрывали свои тёмные рты нам навстречу.
Серебристая шерсть Гончего мелькнула в колючем кустарнике. Пёс припал к самой земле и пополз под ветвями. Эрин продирался следом.
– Демоны, чуть не провалился, смотрите-ка, – проворчал Ансгар, вытаскивая свою огромную ногу из зеленоватой жижи, которая теперь стекала с его сапога. – Да тут глаз да глаз. Под ноги глядите!
– Кровь, – раздался из-за куста голос Эрина, и я, раздвинув ветки, ринулся к нему, но чуть не напоролся на торчащий острой пикой сук.
Сук оказался измазанным… Кровью…
Гончий метался на мшистом пятачке, беспокойно принюхиваясь и поскуливая. Его хозяин, присев на корточки, рассматривал побуревший от крови мох.
– Всё ясно, – я сглотнул. – Она напоролась на сук и разодрала ногу.
– Судя по всему, сильно. Ей грозит воспаление.
– Надеюсь, ей хватило ума прихватить лекарства. Но к чему было нестись в эти кусты? Разве что от кого-то бежать… Если этот кто-то её поймал, мы не найдём Латику, – я запустил пальцы в волосы, чувствуя неприятную тяжесть в животе, и сплюнул на землю.
Эрин поднялся.
– Найдём, – сказал он. – Гончий нас выведет, куда бы они не делись. – А ты больше не делай так.
– Не делать что? – не понял я.
– Не плюй на лесной покров.
– О боги! Может ещё и не сквернословить?
– Не помешает, – хмыкнул Эрин, подозвал парней и двинулся вслед за псом.
Несмотря на солнечный свет, пробивающийся сквозь чёрные сплетённые ветви старых деревьев, нас окутывала сырость и мгла. То здесь, то там от земли поднимался парок, вокруг булькало, под ногами чавкало, и мы шли как дети, которых впервые повели в незнакомое место. Даже Гончий, который не раз бывал здесь, не спешил и старался не удаляться от хозяина. Время от времени Эрин останавливался, прислушиваясь, мы тоже замирали, и в эти моменты на меня накатывало беспокойство.
В голову лезли разные неприглядные картинки о том, что могло произойти с Латикой, если ей не посчастливилось наткнуться на кочевников и убегать от них. Вряд ли они стали с ней церемониться. Эти люди – дикари и не знают ни приличий, ни границ. Сколько племён регулярно страдает от их набегов! Они убивают и уводят людей в рабство, тем самым приумножая свои племена. Не раз мы принимали в город беглецов, чьи деревни были разорены кочевниками. От них чаще всего страдают заречные народы. Там на равнинах, богатых лугами и пастбищами, им есть чем поживиться, и где развернуться. Разве что племя Ворон они не трогают, силёнок маловато. Да к нам не суются. Слава пеликанов разошлась по всему материку. И уж, конечно, кочевники не откажут себе в удовольствии заполучить девчонку из племени Пеликанов.
От этого у меня в груди начало что-то клокотать. Не знаю, испытывал ли я хоть раз в жизни подобные ощущения. Разве что при виде жреца Мидира. Он не хуже Проклятого леса навевал страх и тревогу.
«Тебе уже пора узнать свои запреты, маленький наследник вождя», – костлявые пальцы жреца легли на моё плечо. Мне хотелось подобрать только что выроненный от страха деревянный меч и обрубить их, но глаза, прикрытые туманом, впились в меня, как змеиные зубы. – Запоминай, Нейт, от этого зависит твоя судьба. Ни при каких обстоятельствах, ни в какие времена ты не должен делать этого: убивать животных, называть своё имя незнакомцу и поднимать с земли упавшее. – сказал Мидир, а я кивнул и наклонился за мечом. – Нейт! – вскричал жрец. – Страшная кара ждёт того, кто нарушит гейс, – прошипел он мне в лицо, когда я выпрямился, оставив меч на земле. Это был единственный раз в жизни, когда я обмочил свои штаны.
Захотелось сплюнуть, но я, уже собрав во рту горькую слюну, наткнулся взглядом на машущего рукой Эрина, и вспомнил его слова. Сжав кулаки, я проглотил слюну и пошёл туда, где ждал Эрин, но тот вдруг жестом приказал остановиться и присел возле пса, медленно вынимая из колчана стрелу.
Гончий, припав на передние лапы, тихо рычал.
Парни встали с двух сторон от меня и подняли щиты Мы вглядывались в живые тени мёртвых деревьев, не понимая, что происходит, но и спросить не могли. Один Эрин что-то знал, но я боялся издать хотя бы звук.
Эрин резко развернулся и выпустил стрелу. Кто-то вскрикнул в кустах слева от нас, и в это же время, стрела ударила в щит Ансгара. Потом раздались крики.
– Ы-а-а! – завопил тугой, как тетива голос, и из лесной мути, где смешались стволы и тени, туман и отблески солнца, выскочили четверо мужчин устрашающего вида. Звериные морды на головах и шкуры, покрывающие тела, выдавали в них кочевников.
Мы приняли бой. Гончий бросился на одного из них, вцепившись тому в ногу, кочевник заорал и попытался ударить собаку мечом, но стрела Эрина нашла его шею мгновением раньше, и тело кочевника упало к собачьим лапам, а Гончий не стал долго с ним развлекаться, и вот уже юлил между нами и этими в шкурах, скалил зубы и гневно бросался, пока хозяин выпускал стрелу за стрелой туда, откуда в нас тоже летели стрелы.
Брайс зашипел, хватаясь за плечо. Стрела задела его и, к счастью, не застряла в плоти. Я принял удар, предназначенный ему, на свой меч. Болезненный скрежет вызвал в теле мурашки.
Деревья вокруг, казалось, услышали и подхватили его, заскрипев в унисон. На какой-то миг, мы с кочевником даже отпрянули друг от друга, будучи не в силах занести оружие над противником. Чужеродная сила, заставляющая конечности дрожать, оплела тесный пятачок, где мы сцепились, сталкивая нас в кучу. Возникло чувство, будто окружающее пространство давит, заставляя нас приближаться друг к другу, враг к врагу.
Кочевники неплохо дрались для дикарей. Я даже не ожидал такого напора с их стороны. Их оказалось шестеро. Когда из кустов донёсся сдавленный крик, стрелы прекратили вылетать оттуда, и Эрин, который стрелял в то время, как его пёс бросался на врага, прикрывая хозяина, поднял свой меч. Теперь нас стало пятеро, считая пса, против троих. Потеряв ещё одного из своих, кочевники совсем озверели и без устали размахивали мечами, а тот, у которого на голове была кабанья морда, довольно шустро орудовал огромным топором.
Щиту Ансгара, размером со стену небольшого сарая, от очередного удара не поздоровилось, деревянная защита разлетелась в щепки. Воин взревел, как медведь и, выбив, наконец, топор из рук здоровяка с кабаньей мордой, бросился на таран головой вперёд. Врезавшись в живот мужику, он припёр его к могучему стволу. От удара сотряслась земля. А дальше…
Дальше мы все застыли и прекратили драться, потому что ветви, как чёрные змеи, сдавили шею своей жертвы. Кочевник захрипел, глаза его выкатились, и он затих, только подрыгивал ногами и пальцами на руках.
Мы попятились. Кочевники – тоже. Гончий, заскулив, прижался к ногам Эрина.
– Что это? – спросил я у охотника.
– Проклятый лес, – скупо отозвался Эрин и кивнул в сторону уносящих ноги кочевников. – Идёмте скорее. Латики не было с ними.
Ансгар, с грустью в синих глазах посмотрел на обломки по-настоящему великого щита, перевязал плечо побледневшему Брайсу, и мы вяло зашагали дальше, постоянно оглядываясь, но чёрные стволы замерли, как ни в чём не бывало. И только понизу продолжало что-то шкворчать. Лесу не нравилось наше пришествие, но он присматривался, принюхивался, прислушивался к нам, чтобы решить, как вести себя с нами дальше.
После случившегося с кочевником, мы насторожились, и хоть и была мысль разделиться, всё же предпочли держаться вместе, шли гуськом, постоянно оглядываясь друг на друга. Каждый чернеющий корень мне вдруг начинался казаться подвижным, как змея, я ускорял шаг и предпочитал смотреть только в спину Эрина. Гончий тоже не уходил далеко от хозяина, постоянно порыкивал и поскуливал, держа хвост книзу.
Легенды о Проклятом лесе говорят, что он вырос на крови и телах канувших в преисподнюю людей. Деревья впитали в себя их души. И если одни души были светлыми и безобидными, то другие вполне могли оказаться злобными и мстительными. Вот, отчего деревья в Проклятом лесу могли быть так опасны.
– А что, если они это… – тихо начал Ансгар, поравнявшись со мной. Его рыжие длинные волосы взлохматились во время боя, нацепляли еловых иголок и веточек, и теперь воин своим видом напоминал сказочного хозяина леса. – Ну, наигрались с девчонкой и того. Здесь повсюду трясина.
Я остановился. В животе и без того постоянно присутствовала какая-то тяжесть, а он ещё тут со своими догадками!
– Нет, – отрезал я. – Им нет смысла её убивать. Её можно продать. Она…
Я заткнулся. А что я хотел сказать? Неважно.
– А если они выяснили, что Латика дочь вождя, то наверняка решили использовать её, чтобы воздействовать на него.
– Тихо вам! – зашипел Эрин. – Гончий обычно не ошибается, если он идёт по её следу, значит, кочевникам Латика не досталась. Шевелитесь. Она ранена, напугана и устала. Она просто не могла уйти далеко.
Будто бы поняв разговор, Проклятый лес уже через минуту подбросил нам доказательства правоты Эрина. Гончий припал к земле, начал рыть лапами, и вот, Эрин вытащил из жижи длинную тряпицу. Грязь стекала с неё, но не надо было быть собакой, чтобы понять, что тряпица служила перевязкой, и что она пропитана кровью.
Я поморщился и протянул руку. Кровь моей сестры? Я попробовал представить Латику бледной и измученной, ведь я никогда не видел её такой. Всегда этот наглый взгляд, всегда легкомыслие и наплевательство. Тряхнув головой, я отбросил всю эту чушь и вместе с ней тряпицу.
– Твоя сестра – крепкая штучка, – усмехнулся Ансгар. – Так истекать кровью и всё ещё идти вперёд. Лично у меня это вызывает уважение. Дочь вождя, одним словом.
Я зыркнул на Ансгара. Он отпрянул, потом на миг поднял глаза к небу и молча зашагал вперёд. Брайс прошёл мимо меня.
– Он прав, чего ты? – пихнув меня в плечо, сказал он, а я молча кивнул ему на проложенную широкими ступнями Ансгара тропу.
Дочь вождя.
Дочь вождя, у которой не хватило смелости принять свою судьбу в поединке.
Дочь вождя, которая подвергла наши жизни опасности, забравшись в Проклятый лес.
Дочь вождя, которая, возможно, умирает сейчас где-нибудь в трясине, а мы никак не можем её найти.
Последняя мысль скрутила живот, и я прибавил шагу.
