Анна Федотова
Эксперименты. Поэзия и проза

Полная версия

Иллюстрация на обложке Светлана Маликова

ISBN 978-5-4493-8623-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОТ АВТОРА

Мы тут немного пошалили с моим Внутренним Творцом, поэтому самым подходящим названием сборника мне показалось название «Эксперименты». Удалась ли эта шалость, судить вам, дорогие читатели!

Стихотворения

Как все

Нет, не особенная я,
Как все, живу, люблю, тружусь.
Как все, с работы приходя,
Готовлю ужин и сажусь
Задачи с сыном порешать,
Ведь он же школьник у меня,
У старшей дочки разузнать,
Как там учеба, жизнь, друзья.
Мой муж – опора мне во всём,
Мы вместе уже двадцать лет.
Мы сами строили наш дом,
И в этом счастья мой секрет:
Чтоб жить в родной стране своей
И быть свободною душой,
В кругу родных, коллег, друзей
Творить, любить и быть собой.

Имя

Пусть немало на свете имен,
Об одном рассказать есть причина:
Имя женское «на миллион»,
Имя мамы моей – Валентина.

В книгах пишут, что сильная. Да.
Растворяясь в семье без остатка,
Мать ночами не спит иногда,
Лишь бы было у нас всё в порядке.

Всем поможет и силы найдет
Разбираться с чужою напастью,
Только вряд ли кому намекнет,
Для нее что бы значило счастье?

Может, жизнь и здоровье семьи?
Может, солнце и мир во всем мире?
Или память о первой любви,
Или топот ребячий в квартире?

Валентинка, Валюша, Валёк,
Или даже вот так – Алевтина.
Просто Валя – так папа зовет
Нашу маму, свою Валентину.

Про папу

Плащ и фетровая шляпа,
На ботинках гуталин.
Крепко держит руку папа,
Я вприпрыжку рядом с ним.
Через мост пешком шагаем
И «ура!» кричим с толпой,
Всех сегодня с Первомаем
Поздравляем, обнимаем.
Демонстрация рекой!

Две плетеные корзинки,
Бутерброды в рюкзаке,
Вслед за папой по тропинке
Выступаю налегке.
Каждый гриб узнает папа,
Очень умный папа мой.
Я под елкой сизолапой
С набекрень надетой шляпой
Отыщу грибочек свой.

Сядем в лодку, оттолкнемся
Мы от берега веслом,
Отплывем и заведемся
На моторе с ветерком!
Здравствуй, летняя рыбалка,
Рыбка плещется в садке.
Над костром повесим палку
И уху большой черпалкой
Помешаем в котелке.

Что ни день – еще затея,
Вместе с папой хоть куда!
В огороде всё посеем.
Не устанем? Ерунда!
И окучивать картошку,
И червей в ночи копать,
На болото за морошкой,
И в кафешку, и в киношку,
И на море отдыхать!

К сыну

Я люблю целовать твои нежные щечки,
По твоим волосам пробежаться рукой.
Так приятно узнать от родного сыночка,
Что на свете нет мамы красивой такой.

Что на свете нет более доброй и славной.
Обниму тебя крепче, прижмусь посильней.
Так чудесно быть в жизни твоей самой главной.
Пусть недолго. Сейчас. Быть звездою твоей.

Путеводной звездою и тут же причалом,
От которого в жизнь отправляешься ты.
Так прекрасно быть жизни ребенка началом,
Нет важней этой роли, светлее мечты.

Памяти деда

Фотографии нет
Ему было за двадцать немного.
Он уехал на фронт,
Попрощавшись с женой и детьми.
Был механиком дед,
А потом – почтальон у порога:
Молодая жена,
Документы на мужа возьми.

Отгремела война,
Лишь повсюду слышны отголоски.
В каждом доме ее
Грубо в память впечатанный след,
Но наступит весна,
Вновь накинут платочки березки,
И на майский парад
Выйду я, а со мною – мой дед.

Да какой же он дед?!
Ему было за двадцать немного.
Где же танки в ремонт
Принимал он в последний свой раз?
Фотографии нет,
Только те документы с порога,
Что смогли, сохранив,
Донести эту память до нас.

Был механиком дед,
Но не счесть никогда нам фамилий
Тех, чьи жизни унёс
Неизвестный истории бой.
Фотографии нет,
Только в рамочке имя, Василий,
В день Великой Победы
Я буду нести пред собой.

Снимок

Вот бабушка в платье в горошек,
Дедушка в новом жилете,
Наверное, самый хороший
Снимок стоит на буфете.

Милые лица в смущении
Прячут улыбки в морщинках.
Правнуки вас, к сожалению,
Видели только на снимках.

А я вспоминаю порою
Время, где были мы рядом.
Бабушку помню такою:
Доброй, с улыбчивым взглядом.

Мой дедушка был на все руки
Мастером, знали соседи.
Чинил все поломки в округе,
Заботясь о каждом на свете.

Мы с дедом к могилке ходили —
Бабушку там навещали.
Казалось мне, наши родные
С неба за всем наблюдали.

Цветы поливая прилежно,
На бабушку глядя, я помню,
Дед «сладенькой» звал ее нежно,
Плиту потирая ладонью.

Простые советские люди
Бабушка с дедушкой были.
Мы, внуки, о них не забудем,
Как они жили, любили.

А снимок старинный хороший
Будем показывать детям,
Где бабушка в платье в горошек,
Дедушка в новом жилете.

Кому что, а я люблю славу

Кому что,
а я люблю славу:
цветов море,
поклонников миллионы.
Увидеть себя
на обложке журнала.
Узнать, кому
интересна моя персона.
В кино сняться:
в фантастике, боевике
с погонями,
трюками, адреналином.
Заработать,
поселиться на островке.
В море ходить
на яхте с любимым.
Театр люблю,
особенно сцену.
Выходить на нее
каждый раз в новом облике.
Играть роль так,
чтоб проникновенно
чужую жизнь прожить,
донести до публики.
Музыку писать,
когда не спится ночами,
наигрывать ее
на рояле несмело.
Радоваться,
что ноты находятся сами,
и чувствовать вдруг,
как новая песня созрела.
Говорят, кто о чем,
а я всё о любви пою,
согревает она,
как в небе ночная звезда.
А оттого, может,
я всё это очень люблю,
что этого в жизни моей
ведь не было никогда…

Город

Город твой медленно тлеет,
тая в огне перспектив,
там, за квадратами окон,
и людно, и душно.

Я выхожу на аллею,
сдав трудовой норматив.
Тихо на улице. Здесь
по-вечернему скучно.

Город со звездами спорит,
кто из них будет сиять,
в свете неоновом пряча
свои недостатки.

Ветер мне музыкой вторит,
лист продолжая рвать.
Тихо на улице.
Ночь диктует порядки.

Город разбудит внезапно
утренним гулом машин.
Ты выпьешь кофе – и в путь
из дворового мрака.

Пара следов на асфальте
вдаль уходящих шин.
Тихо на улице.
Вдруг залает собака.

Березы

Стали вдруг блондинками березы
В синеве рассветной тишины.
Им к лицу последние морозы
Уходящей призрачной зимы.

Улыбнется солнце им навстречу.
Распахнув прозрачные шелка,
Обнажат свои березы плечи
До весны, до первого листка.

Люблю весну

Люблю весну на улице Колхозной,
Люблю весну во всей ее красе.
Прозрачный март, совсем еще морозный,
Зеленый май, танцующий в листве.

Люблю парней, люблю девчонок шумных,
Что, сбросив шапки, ходят взад-вперед,
Люблю ручей в его восторгах бурных,
Что под мостом, гремя, ломает лед.

Люблю весну в заброшенной глубинке,
Пусть никому до нас и дела нет.
А что любовь? Мы любим по старинке:
Всего одна на много-много лет.

Осень-художница

Снова осень-художница
Набросала мазки по свету.
Да постой, ты, безбожница,
Не видали мы еще лета.

Лужи синими штампами
Опечатывают дороги,
Под витринными лампами
Расползается зябь тревоги.

Осень – птичница старая,
Журавли полетели клином,
И плетется усталая
Песня в оклике журавлином.

Скоро осень-художница
Заштрихует картину серым.
И природа-острожница
Покорится небесным сферам.

Родина моя

Встанем утром ранним,
Тучи за окном,
Край родной туманный
Встретил нас дождем.
Здравствуй, город милый,
Родина моя,
Душу не сманили
Теплые края.
Сердце не осталось
Греться на песке,
Я к тебе примчалась
С солнышком в руке.

Казань
(Монорим. Первый опыт)

Питерский дождь, лить перестань,
Бровью-дугой, радуга, встань,
Вновь отдаем отпуску дань —
Едем в Казань.

Кремль, вдали башнями встань,
Нежный рассвет, вмиг зарумянь
Волги-реки гладкую ткань.
Здравствуй, Казань!

В небе казан, а не лохань,
Свадебный марш отбарабань,
И поцелуй в тихую рань —
Это Казань.

Лето пришло – скука, отпрянь,
На самокат! Знай хулигань!
Вдоль берегов водная грань —
Наша Казань!

Ждет нас опять дом-глухомань,
Здравствуй, папань, здравствуй, мамань!
Красочный сон, взор затумань,
Где ты, Казань?

Оазис
(Маснави. Первый опыт)

Среди пустыни, солнцем опаленной,
Пылая страстью, жаждой раскаленной,

Шли путники неведомо откуда,
Ведя с собою старого верблюда.

Уж сутки, как, над ними пролетая,
Песчаных куропаток пестрых стая

Направилась к воде, шурша крылами,
Надежду пронеся перед глазами.

И вот вдали оазис изумрудом
Открылся взгляду путников, и чудом

Они дошли, здесь легкая прохлада
Над водами стояла, как награда

За долгий путь. К воде прильнув, все трое
Вмиг впали в состояние покоя,

И молодых акаций кроны ветер
Качал, храня покой от всех на свете.

Дяденька, у вас земля треснула

В лета славные, но далекие,
На земле стояло селение.
Люди добрые, синеокие,
Скромной святости воплощение.

В лета горькие, не безвестные,
Враг взыскался алмазов множества
И поставил на землю честную
Бур – громадину, страх – убожество.

Глазки – синенькие миндалинки —
Наблюдали врага бесчестного,
Вдруг сказал ему мальчик маленький:
– Дяденька, у вас земля треснула!

Но не слышал вражина мальчика,
Не внимал в глазах его истине
И буравил он землю «пальчиком»
Из стальных всё режущих листиков.

Разрасталась в те лета трещина,
Поглощала живое с радостью,
Так была земля обесчещена
Человеческой лютой слабостью.

В лета после разлома страшного
Не осталось того селения,
Под безжалостным буром павшего.
Стала трещина погребением.

В лета поздние, нам ровесники,
На борьбу зовут с беспощадностью
Те журавлики, мира вестники,
Не губили чтоб землю жадностью.

Стрибог

Что поделать, с ног люди сбилися,
Урожая нет с непогодою,
Всё Стрибогу люди молилися,
Чтобы сладил он да с природою.
Налетели ветры разгульные,
Принесли дожди беспрестанные,
То Стрибога всё внуки буйные
И гуляки всё неустанные.
Вот пошли по полям, по пастбищам
Сотрясать дубравы и рощицы,
Не найти гулякам пристанища,
Побуянить уж больно хочется.
И призвал Стрибог непослушников:
Чем ломать вам травы душистые,
Поднимитесь к замку воздушному,
К Мировому Древу ветвистому.
Заиграйте в ветвях заливисто,
Так, чтоб солнце встало над землями,
Чтобы море штилем покрылося,
Соловьи залились бы трелями!
С непогодою ветры сладили,
И растет трава, рожь с пшеницею,
Корабли по морю спровадили
Торговать мукой за границею.
Люди сыты, и дети бегают,
Все ладошки к солнышку тянутся,
И Стрибог доволен победою,
И у Древа ему люди кланяются.

Ворон

Закат распластался
над лесом далеким.
Над полем повисла
вечерняя тишь.
Лишь ворона крик
раздается глубокий
и мрачный.
О чем же ты, птица,
кричишь?

О том, что дожди
неизбежно прольются?
О том, что несчастье
войдет в чей-то дом?
О том, что врагами
на поле сойдутся
соседи?
А может о чем-то своем?

О первой любви,
о пернатой красотке,
чьи иссиня-черные перья
как ночь?
О счастье семейном,
о вкусной находке?
А может, дурное всё
гонишь ты прочь?

Там, в чаще, есть Древо,
растет сто столетий.
Оно повидало
и мир, и войну.
И всё, что творится
на всем белом свете —
ты можешь поверить? —
известно ему.

Но долго оно
пребывало в покое,
секретов у Древа
несметный запас.
Его потревожь,
их разделит с тобою,
богатство свое
донесет и до нас.

Ты взвейся же, ворон,
над древом старинным,
и свей в его мощных ветвях
ты гнездо.
Пусть юность разгладит
на Древе морщины,
пусть тайны свои
нам откроет оно.