Анна и Сергей Литвиновы
Над пропастью жизнь ярче
И добавил, будто все уже решено:
– Значит, будем прекрасной парой!
Деловито подошел к окну, выглянул, оценил:
– Место суперское. Никто не заметит, никто не поднимет. А мне как раз двухтомник Мюллера нужен.
И приказал:
– Давай, значит, так. Ты иди вниз. А я пока в читальный зал сгоняю. Скидану тебе словарь. Подберешь сразу оба и уходи. Огородами. Тихо. А потом встретимся… в кафе у высотки.
«Только я так могу, – мелькнуло у Саши. – Познакомиться на месте преступления».
– Давай я лучше у входа тебя подожду, – предложила она.
Он взглянул озадаченно:
– А чего тебе там мокнуть? Дождь ведь.
– Я на машине.
– Во как! – протянул он. – Серьезная ты девчонка.
И вдруг притянул ее к себе большими своими лапами. Произнес:
– Тебе говорили, что ты похожа на ежика?
– На кого?!
– Колючки во все стороны. Защищаешься от всего мира. Угадал? – взглянул испытующе.
– Ну…
Он ответить не дал. Перебил:
– Так вот, милая Саша. Можешь свои шипы убирать. Охранять и беречь тебя теперь буду я. Договорились?
Щеки у него смешные – пухленькие, лоснятся. На свитере Йода из «Звездных войн». Совсем несолидно.
Нет, не таким она видела своего первого мужчину.
Но других-то не было.
И Саша уверенно кивнула:
– Договорились.
* * *
Саша всегда поражалась, насколько глупо ведут себя влюбленные. Особенно девчонки. Взор рассеянный, коровий, плюс волосы отрежут или, наоборот, нарастят. И чем выше каблук, тем серьезнее чувство.
Лично ей Миша тоже нравился. Но в себе ничего менять не хотелось. Продолжала ходить в джинсах с кроссовками, прическу мальчишескую оставила, помада гигиеническая. Когда стоят рядом – оба неприметные, никакие – выглядели одинаковыми. «Сашка, мы с тобой как секретные агенты, скажи, похожи, а?»
Когда Михаил впервые сел в ее машину, Саша не удержалась – показала класс: с места на семи тысячах оборотов, поворот на полном ходу, в «шашечки» поиграла на кольцевой.
Выпендривалась и поглядывала искоса. Все ждала: сейчас глаза от ужаса прикроет и в сиденье вцепится. Или увещевать начнет. Или, что еще хуже, насмехаться.
Но Миша испытание вынес стоически. Когда остановились, спокойно произнес:
– Молодец. Рука у тебя мужская. Жаль, я так не умею.
– Научить?
Но он покачал головой:
– Какой смысл, когда машины нет. Давай лучше я тебя чему-нибудь научу.
– А чему ты можешь научить? – хмыкнула она. – Past perfect[5] я и без тебя знаю.
– Я тебе другие науки предлагаю. Самбо. Греко-римская борьба. Карате.
– Ой, давай! – загорелась Александра. – Мне всегда хотелось уметь драться. В смысле по-настоящему.
Михаил снисходительно молвил:
– Настоящий боец, чтоб ты знала, драки всегда избегает.
– Но приемы-то надо знать!
– Тебе до приемов пока как до луны. Исправляй сначала осанку. И мышечную массу наращивай.
Саша понурилась. Заметно, выходит, со стороны, что она доходяга. А что делать: со спортом не сложилось еще со школы. Никаких секций, болела часто, от физкультуры освобождали. Пробегала сто метров и задыхалась. Как-то попробовала отжаться от пола – получилось два раза. Одноклассники смеялись, учитель снисходительно ставил трояки.
А теперь еще и первый молодой человек в ее жизни заметил, что она нескладная кукла?!
Саша совсем расстроилась. Отвернулась от Михаила.
Они гуляли по парку.
Будто назло кругом полно бегунов, пижоны на великах с тонкими колесами мчатся, подростки весьма ловко играют в волейбол.
Миша решительно обнял ее, развернул к себе лицом:
– Чего злишься? Радоваться надо. Бесплатный, опытный, влюбленный тренер. Да я из тебя через год сделаю конфетку-совершенство! Только надо меня слушаться беспрекословно.
– Отжиматься в наказанье по сто раз? Я все равно не смогу, – усмехнулась она.
– Со временем и по двести будешь, – заверил Миша. – Но пока начнем с малого. Сейчас покажу тебе простое, но эффективное упражнение.
Увел ее с дороги на укромную полянку. Носком ботинка отшвырнул пустые пивные бутылки. Скинул куртку. Беспечно бросил на землю. Велел:
– Садись.
– Как?
– На попу, – хмыкнул он. – Коленки подтяни. Спину распрями, максимально. Руками упрись в землю.
Подошел сзади, надавил ладонью на позвоночник. Там что-то щелкнуло – не больно, но звучно.
– Сломаешь! – проворчала Саша.
– Если хрустит – это очень хорошо. Это значит, шанс пока есть, – подбодрил он. И продолжил: – Теперь руки уведи за спину, как бы оттолкнись ими от земли. Плечи расправь. Смотри вперед. Гордо, как победитель.
– Ну, а чего делать-то? – поторопила она.
– Ничего. Просто дыши. Медленно, глубоко.
Саша послушно вдохнула. Вдруг закашлялась. Удивилась:
– Что такое? Вроде не болею.
Михаил объяснил:
– Это у тебя легкие полностью расправились. Похоже, впервые в жизни.
Александра посмотрела на своего инструктора с уважением. Не такой Мишенька, оказывается, простак.
И с тех пор свидания у них совсем странно проходили.
Встречались всегда в «зарубежке». Саша терзала свой reading, Миша налегал на разговорный. В паузах, когда остальные студенты бежали в курилку или в буфет, они прятались на служебной лестнице. Чердак, к сожалению, заперли, но пожарный выход оставался открытым.
Михаил, чтоб встряхнуть мозг, отжимался или приседал. Саша продолжала расправлять позвоночник: делала под руководством своего тренера наклоны, прогибы, повороты корпуса.
Первый раз поцеловались словно между делом, когда он помогал ей сцепить руки в замке за спиной.
Получилось скомканно, чуть слюняво. Но крепкие Мишкины лапищи девушке понравились.
Нормальный, милый парень.
Жаль, говорить им особо было не о чем. Группа «Кино», фильм «Звездные войны», компьютерные игрушки с драками – Мишины приоритеты – Сашу ни капли не трогали.
Даже насчет Америки – куда собирались оба – договориться не удалось. Она хотела туда поехать только на время, поучиться. А Михаил грезил сбежать навсегда. Рисовал картины, как они вместе станут в стране больших возможностей пробиваться. «Найдем работу прикольную, например, в «Диснейленде» народ по аттракционам рассаживать. Подадим на грин-карту, может, со временем бизнес откроем, начнем на дом копить».
Александре от подобной картины сразу становилось тоскливо, но она молчала. Не хотела парня расстраивать.
«Зачем я время теряю? Его и свое?» – думала иногда Александра.
Но упорно бродила с Мишкой по парку. Хрустела рядом с ним попкорном в кинотеатре. Выполняла под его руководством упражнения. Радовалась комплиментам. А через месяц приняла приглашение «на кофе».
Раздевая ее, Миша страшно смущался. Краснел, бледнел. Оторвал две пуговицы. Намертво запутался в креплении бюстгальтера.
Саша нервничала куда меньше. Еще накануне она приняла решение: ей двадцать лет, принца нет, значит, пора.
Девушка ласково отвела его руки. Сама расстегнула лифчик. Она стыдилась своего нулевого размера, но Михаил налетел на ее грудь с неистовым воодушевлением.
Повалил Сашу на постель, одной рукой придерживал (чтобы не убежала?), другой лихорадочно стягивал штаны.
– Ты еще девственник, что ли? – пошутила Александра.
Михаил прорычал:
– Я тебе покажу сейчас девственника!
Но покраснел отчаянно.
Похоже, угадала она.
И Саша снова подумала: «Оба мы с ним какие-то… неладные. Нескладные. Любви нет, вместо секса – возня».
Она знала, что в первый раз оргазм и звезды с неба вряд ли посыплются. Ждала боли, но особо не боялась – все женщины терпят, значит, и она выдержит.
Но Саша никак не ожидала, что первый опыт с мужчиной окажется настолько бесконечным. Неприятные ощущения, быстрые и резкие, давно прошли, сейчас она чувствовала всего лишь что-то чужое внутри. Не противное, не больное. Просто – никакое. Сколько времени уже прошло? Минут пять? Десять? Пятнадцать? А Мишка все продолжает, сосредоточенно, деловито: вверх-вниз… вверх-вниз. Будто очередное упражнение выполняет.
«Может, мне тоже надо что-то делать?» – запоздало забеспокоилась она. Попробовала податься ему навстречу. Начать двигаться в унисон. Но Михаил своей железной лапищей прижал ее к дивану. Помотал головой: «Не надо».
И снова – как бы объяснить? Похоже на игрушку заводную. Когда два медведя бревно пилят.
Отпустил через полчаса, не раньше. Причем ни намека на бурную концовку, как в фильмах. Просто свалился с ее тела и лег рядом. Дышит тяжело, лицо довольное.
– А ты… э… – она подбирала слова, как бы спросить потактичнее.
– Нет. – В его тоне странно, но прозвучала гордость. – Я не кончил.
– Но это ведь плохо! – расстроилась Саша. – Из-за меня?! Я тебе совсем не нравлюсь?
– Нет. Ты была великолепна, – устало молвил он. – У меня просто свой подход. Сохранение сексуальной энергии – первый принцип ее совершенствования.
– Это что значит? – не поняла Саша.
– Ну, мы ведь не хотим сейчас детей?
– Разумеется, нет!
– А Дао учит: извержение мужского семени в целях, отличных от целей деторождения, является бесполезной потерей чрезвычайно ценного сокровища.
– Э… по-моему, это глупость, – не удержалась она. – У вас, мужиков, этого сокровища – миллиарды. Не обеднеешь.
Он спорить не стал:
– Может, и не обеднею. Но с практической точки зрения очень удобно: никаких таблеток, никаких «резинок».
Саша, к своему стыду, о мерах безопасности даже не подумала.
Но и бесконечный дао-секс ей тоже не нужен. Какое от него удовольствие? Только теперь болит все внутри.
Но опять решила: чего зря обижать человека? Первый, фееричный раз – он только в кино бывает. «Лучше «Камасутру» почитаю и сама придумаю какое-нибудь «контр-дао», – весело подумала она.
* * *
Сашиным родителям Мишка нравился.
«Не пьет, не курит, не бьет – для нашей мышки уже хорошо», – подслушала она как-то мамину реплику.
Что за люди!
Мама с папой очень любили, словно бы между делом, рассказывать дочери о чужих успехах. Чьи-то дети постоянно побеждали во всероссийских олимпиадах, поступали безо всякого блата в МГУ, попадали, прямо с улицы, в кино, девицы участвовали в телевизионных кулинарных поединках с блюдами собственного изобретения и выходили замуж за иностранцев и прочих принцев.
– А ты, Саша, как представляешь свою жизнь? – приставал иногда отец.
Она злилась:
– В таксисты пойду. Знаешь, есть такое, с розовыми машинками, специально для теток. Где водители только женщины.
Он всегда воспринимал всерьез. Начинал упрекать:
– И это потолок твоей карьеры?!
Ох, до чего хотелось в такие моменты, чтобы авантюра, в которую ее втянул случайный пассажир, оказалась успешной.
Но конкурс в этом году, ей Стив написал, был больше десяти человек на место. А против студентов МГИМО с «врожденным» английским очень средненькой студентке Института коммуникаций ловить, банально, нечего.
Время летело, и теперь Саша просматривала свой электронный почтовый ящик несколько раз в день. Вот сегодня, вот сейчас придет вежливое письмо: «Благодарим Вас за интерес, проявленный к нашему конкурсу, но…»
Российский «штаб» программы находился в Библиотеке зарубежной литературы, и однажды Александра не выдержала. Заглянула в кабинет, смутилась, спросила: не начали ли еще объявлять результаты?
Суровая девица, наша, но косила под иностранку, отбрила:
– Финалистов уже оповестили. Всем остальным сообщат позже. Сами понимаете, когда письма с отказами шлют – спешить некуда.
И улыбнулась ядовито.
Саша совсем пала духом. Разминку на черной лестнице делать не стала, грустно сидела на подоконнике, смотрела, как Мишка исполняет очередную кату.
Друг попытался утешить. Обнял. Поцеловал. Прогудел в ухо:
– Да не расстраивайся ты! Прорвемся мы в их Америку! Не через грант, так по-другому. Зуб даю!
– Так я не просто прорваться хотела, – вздохнула она, – а на белом коне туда въехать.
– Ну, Сашк, ты сказанула! – усмехнулся Михаил. – На конях белых туда только блатные въезжают. Или богатенькие.
– Нет, – упрямо произнесла она. – Американцам на российский блат наплевать. Им главное, чтобы человек умный… чтоб проект интересный.
Она всхлипнула:
– Я так старалась, когда это эссе писала.
Настроение – мрачней не придумаешь. Спасибо, Мишка не стал сотрясать воздух утешениями, сразу озвучил план:
– Покупаем торт. Едем к тебе. Лопаем до отвала. И смотрим любую муть. Даже на «Красотку» согласен.
Сладкого они оба почти не ели. Михаилу запрещал тренер, Саша боялась, вдобавок к прочим своим недостаткам, растолстеть.
Но сегодня выбрали максимально калорийное чудо с огромным количеством розочек. А когда Александра уже стояла на кассе, Мишка бутылку шампанского притащил.
– Будем отмечать мой провал? – усмехнулась она.
Он парировал:
– А я, наоборот, рад.
– Это почему? – опешила девушка.
– Думаешь, я хотел тебя туда одну отпускать?!
«Для Мишки-солдафона – почти объяснение в любви», – усмехнулась про себя Саша.
Они приехали к ней домой. Заварили чай. Накрыли стол в ее комнате. Включили телевизор.
Родители, когда вернулись с работы, тактично им не мешали.
В половине девятого вечера зазвонил домашний телефон. Трубку долго не снимали. Отцу, похоже, лень было отлепляться от телевизора, мама, как всегда, с остервенением грохотала на кухне посудой.
– Может, ты возьмешь? – предложил Михаил.
– Да ну, – отмахнулась девушка. – Пусть предки сами берут. Это все равно им.
Пожаловалась:
– Сладкое уже в рот не лезет.
И отрезала себе кусок торта. Третий.
– На балконе шампанское, – напомнил Михаил. – Принести?
– Давай! – улыбнулась она. – Только прямо из горла выпьем. А то за бокалами вылезать неохота.
Но тут дверь в комнату распахнулась. Без стука.
На пороге мама. Очень растерянная. Тычет телефонной трубкой в Сашу. Бормочет испуганно:
– Там тебя… Из какой-то организации официальной…
– Из ГАИ, – сострил Михаил.
Александра схватила трубку.
И через полминуты, в полном раздрае, нажала на «отбой».
Аудитория – мама, Мишка и даже папа – хором выдохнула:
– Что?
– Меня… Меня на экзамены позвали, – растерянно произнесла девушка.
– Сашка! Ура! – Всегда сдержанный Михаил схватил ее на руки, еле, кажется, удержался, чтобы к потолку не подбросить.
А родители недоуменно переглянулись.
– Какие еще экзамены? – строго поинтересовался отец.
Ответить Александра не успела – Мишка опередил:
– Ваша дочь потрясающе умная. Ее в американский университет берут.
– Куда? – ахнула мать.
– Миш, ну чего ты! Никуда меня пока еще не берут! – рассердилась она.
Но Михаил продолжал радостно, словно щенок-подросток, скакать по комнате:
– Один к десяти конкурс. И она – прошла! Прошла!!! Вообще потрясно!!! Шампанское! Бокалы!
Родители переглянулись. Отец недоверчиво спросил:
– Александра. Хочешь сказать, что тебе дали грант? На учебу в Америке?
– Ты нас разыгрываешь, – подхватила мать.
И тут Сашу прорвало:
– Что, удивляетесь? Привыкли считать, что я дурочка? Недоделка?! Достали вы уже!
Миша смутился, схватил ее за руку:
– Сашуля, перестань.
А она хотела выкрикнуть еще что-нибудь обидное, гадкое, но вместо этого заревела.
Михаил обнял, прикрыл своими лапищами от родителей. Забормотал:
– Перенервничала. Очень ждала…
Она прижалась к нему изо всех сил и неожиданно поняла: никого ей сейчас нет ближе, чем этот смешной парень, адепт Дао и «Звездных войн».
* * *
Тест по английскому сдавали в обстановке почти тюремной. Обыск – настоящий! – на входе. Потом еще один – перед аудиторией. В туалет выпускали под конвоем из двух человек, в кабинке запираться нельзя.
Меры безопасности американские, но антураж очень наш. На исписанные столы и стулья в занозах Саше было плевать, но дряхлый DVD-проигрыватель ее взбесил.
Она была уверена: для listening раздадут наушники. Но тест пришлось слушать и выполнять в общей аудитории. Сто человек чихают, шаркают, двигают стульями, шуршат, клацают, вздыхают. И вопросы, как назло, с подковыркой. Саша, когда слушала тренировочные тесты в «зарубежке», понимала почти все и всегда. А тут сплошная каша, выхватываешь лишь отдельные слова. Мистер Джонс, Нью-Йорк… Beside[6] или besides[7]? Дьявол, не расслышала, за соседней партой парень раскашлялся. И, конечно, диктор подленько интересуется: «Видел ли мистер Джонс что-либо, кроме статуи свободы?»
Остается только гадать.
Если besides – значит, был где-то еще.
Если beside – просто стоял рядом.
Время тоже как будто наняли работать против нее. Когда тренировалась, успевала с запасом, а сейчас смотрела в отчаянии на часы и понимала: ответить на все вопросы нереально. Оттого нервничала еще больше. Кляла беспечные школьные годы, стабильный трояк по английскому, свою лень.
Вышла из аудитории мокрая до нитки от пота – хотя на дворе ноябрь, за окнами извиваются снежинки, стекла покрылись инеем.
Мишка ждал на улице, румяный от первого морозца, встревоженный. Бросился к ней:
– Ну, как?
– Ужасно.
Уткнулась, уже привычно, в его горячее плечо.
А он снова, как нянька, привез ее домой. Уложил в постель. Чай, лимон, корень имбиря, толика водки.
Сашу бросало то в холод, то в жар, в голове все плыло, путалось.
– Что ты со мной так возишься? – пробормотала она.
– Люблю. – Миша укутал ее в плед, сам прилег рядом. Обнимал, растирал ледяные ладони, горячо дышал в ухо.
Саша расслабилась, начала согреваться. Проворчала:
– Не возьмут – и ладно, пусть идут в лес!
– Конечно, пусть идут, – кивнул он. – Мы с тобой в Америку все равно попадем. Так или иначе.
– Что ты там будешь делать? – хихикнула она. – Сниматься в «Звездных войнах»?
И уснула.
…Теперь снова нужно было ждать. К счастью, всего пару недель. Очередной этап – собеседование.
Стив, верный penfriend[8], учил из-за океана:
– Не стесняйся, что чего-то не знаешь. Главное: готовность и интерес. Клянись, головой в стену стучи: «Буду учиться, ночами и днями».
Саша составила и распечатала огромный список книг на английском, которых в России не достать. Написала подробнейший конспект будущего исследования. И на собеседовании превзошла саму себя. Искрила, шутила, сыпала цитатами.
Комиссия – трое американцев – взирала благосклонно. Но особо не обнадежили:
– Проект интересный. И говорите вы хорошо. Однако есть еще конкурс документов. И результаты теста у вас не лучшие… Мы попробуем дать вам шанс, но наше мнение решающего значения не имеет.
В этот раз Александра не плакала. Чего толку? Сделала все что могла.
Она с удовольствием забросила и рекламу, и «инглиш». Утром отбывала повинность в институте. После занятий гоняла на машине. Вечером подбирала у «зарубежки» Мишу, тот продолжал отращивать горб над английскими учебниками.
Гуляли. Вместе тренировались в зимнем парке. Саша уже не сутулилась и свободно, без одышки, пробегала два километра.
Родители, едва ли не впервые в жизни, посматривали на нее почти с гордостью. Папа попросил прочитать эссе. Мама однажды заговорила с ней по-английски. Александра с удовольствием затарахтела в ответ. Она занималась по интенсивному портлендскому курсу и теперь с удовольствием утрировала акцент штата Орегон.
– Саша! Ты прямо как американка говоришь! – опешила родительница.
И поспешно перешла на родной русский:
– В Америке будешь как дома.
– Во-первых, меня туда не взяли пока, – вздохнула дочь. – А даже если возьмут, я там навсегда оставаться не собираюсь. Диплом, связи, свободный английский – выше крыши, чтобы и здесь карьеру сделать. Сногсшибательную. Куплю себе «Мерседес», а вам дом загородный.
– Вот это разговор! – разрумянилась от удовольствия маман. – Мы с твоим отцом уж и не надеялись.
Саше вдруг стало грустно:
– Знаешь, мам. Другие родители своих детей просто так любят. А вы меня только за что-то.
– Глупости говоришь! – обиделась мама.
Но девушку не покидало ощущение: вот сейчас американцы пришлют ей отлуп и родители снова станут смотреть будто сквозь нее. Словно она не дочь, а кошка, допустим. Или даже кресло. Предмет привычный, но ни капельки не интересный.
…Стив – абсолютно случайный знакомый! – и то в ее судьбе куда более горячее участие принимает. Обычно по электронке списывались, а тут вдруг позвонил, затараторил:
– Сашья, ты почему такая лентяйка? Тест написала плохо.
– Меня не берут?
– Не хотят, – честно признался американец. – Но ты не расстраивайся! Еще позанимаешься, усовершенствуешь свой проект, и на будущий год бастион обязательно рухнет, я обещаю!
«Да я сдохну, если еще день в библиотеке просижу!»
Саша сухо пообещала Стиву, что она, конечно, подаст документы во второй раз, а про себя решила: ни за что. Не судьба ей быть карьеристкой, значит, нечего и метаться.
Она уговорила правильного Мишаню вместо спорта вечером выпить пива, и бесконечный дао-секс – ура! – впервые завершился результатом. Мишка ахал, гнал ее в душ или в аптеку за какими-то таблетками против детей, Саша хохотала как ненормальная.
Ночевать приехала домой. Перед сном не удержалась: выпила в одиночку полстакана папиного коньяку.
А утром, ровно в восемь, ей позвонили и торжественным голосом сообщили: она получила грант.
– Да ладно! – У Саши после вчерашнего язык слегка заплетался.
– Два года в американском университете, полное покрытие всех расходов, пансион, стипендия. Билеты тоже оплачиваются. В ближайшее время надо подвезти загранпаспорт и взять бланк для справки.
– Справки?
Женский голос в трубке, несмотря на раннее утро, звучал устало:
– Перед отъездом вы должны пройти полное медицинское обследование. Часть врачей посетите в своей поликлинике, остальных – в американском медицинском центре. Инвалидности у вас нет?
– Нет, к счастью.
– Почему «к счастью»? Дискриминации по этому признаку в США преследуются по закону. А хронические заболевания имеются?
– Нет, тоже к счастью!
– Да что вы заладили? Никаких дополнительных бонусов хорошее состояние здоровья не дает, – сухо проинформировала дама. – Просто формы справки разные. Сегодня вы готовы подъехать?
– Да… – пролепетала Саша. И запоздало уточнила: – Но меня точно взяли? Вы не шутите?!
И впервые голос в трубке чуть потеплел:
– Я люблю пошутить, но не в восемь утра. Александра, вы действительно едете в Америку. Поздравляю!
* * *
В очереди к участковому терапевту Саша просидела почти два часа.
В кабинет вошла с улыбкой: рубеж взят!
Но дама-доктор взглянула с неприязнью, и девушка привычно ссутулилась, опустила голову.
Врач, явно экономя слова, скомандовала:
– Карту. Садитесь. Что?
Александра постаралась ответить столь же лапидарно:
– Справку, что здорова. Американцам. Только нужно на их бланке. Вот он.
Докторша подозрительно взяла бумаженцию. Красивый шрифт и текст на двух языках, похоже, ее разозлили. Буркнула неприветливо:
– На чужих бланках справок не даем. Не положено. В коммерческую иди.
Саша умоляюще сложила ладони:
– Они просят именно с места жительства. Где карта заведена. Ну, вроде вы меня давно наблюдаете, знаете всю картину…
– Ну, это ясно, что американцы хотят всю правду про тебя знать, – легко согласилась врач. И взглянула испытующе: – Наркотики употребляешь? Курение, алкоголь, аборты?
– Ничего я не употребляю, – обиделась Александра. – Будто вы сами не знаете! Сколько раз к нам домой приходили. И я вам, кстати, всегда кофе по эксклюзивному рецепту варила.
– Не помню, – поджала губы врач.
«Взятку, что ли, хочет?» – растерялась Саша. Но доктор уже схватила ворох бумажек, начала бисерно, непонятно их заполнять, одновременно затарахтела:
– Ладно, что с тобой поделаешь. Вот направления. Моча, кровь, биохимия, на СПИД, сифилис, гепатиты… Флюшка, кардиограмма, к ЛОРу и окулисту в регистратуре запишешься…
– А может, вы просто напишете мне? Ну, здорова и все? – закинула удочку Александра.
– Хитрая какая, – отрезала врач. – Напиши ей! А как тебя потом на диспансеризацию заманивать? Мне отчитываться надо. И справку получишь, и заодно здоровье проверишь.
Саша хотела было похвастаться, что в Америке у нее будет полная медстраховка. Но благоразумно промолчала.
Перспектива штурмовать, в рядах дряхлых бабулек, медицинские кабинеты вгоняла в тоску. Но Александра постаралась себя утешить. Потерпеть осталось всего ничего. Скоро очереди, духота и всем недовольные родимые доктора останутся на другом континенте.
Она купила для плеера новые батарейки, приобрела за сумасшедшие деньги Сидни Шелдона в подлиннике и целую неделю ходила в поликлинику как на работу. Сделать кардиограмму – прожди два часа. Чтобы ЛОР равнодушно заглянул тебе в горло – еще два с половиной. Интересно, есть хотя бы один уникум, кто проходит диспансеризацию по доброй воле? А если не дай бог ты вправду хворый-больной? Как высидеть очередь – а самая маленькая, Саша засекла, длилась один час сорок четыре минуты?
Во всей поликлинике, кажется, только она и пребывала в замечательном настроении. Спотыкалась о вздутый линолеум, ерзала на продавленной банкетке, но не злилась, а улыбалась. И представляла, как совсем скоро она перенесется в новую жизнь.
Никаких болезней у девушки не нашли, и теперь оставался последний шаг: снова идти к участковой. Рапортовать: все анализы сданы, врачи пройдены. И просить – нет, требовать! – чтобы доктор заполнила наконец бланк американской справки.
Саша получила талон – прием в 15.40 – и приготовилась ждать как минимум до шести.
Однако ровно в 15.39 из кабинета выглянула врач. Цепким взором выхватила ее в ряду бабушек и велела:
– Степанцева, заходи.
– Почему без очереди? – вулканом взорвались бабульки.
Особо вредная даже попыталась встать на Сашином пути грудью, но докторша умело оттерла ее плечом. Дала Александре войти, зашла в кабинет сама и дверь заперла изнутри.
Зачем-то натянула маску. Велела:
– Садись.
Стул, заметила Саша, от докторского стола стоял сегодня на значительном отдалении.
Саша поспешно вытащила бланк справки, дотянулась, положила на стол.
Врач шарахнулась от ее руки, словно девушка была поражена чумой. Суетливо вскочила. Обошла пациентку по огромной траектории. Зачем-то включила кварцевый аппарат.
– Чего это вы? – не удержалась Александра.
Докторша вернулась за стол. Глаза из-под маски блестят, бегают. Наконец вкрадчиво произнесла:
– Александра, ты меня тут уверяла, что вредных привычек не имеешь. Но я ведь понимаю. Институт, дело молодое. Неужели и наркотиков никогда не попробовала? Хотя бы разик? Из любопытства?
– Чего? – опешила Саша.
– Это «нет» или «да»? – резко молвила врач.
– Разумеется, нет!
– А с половой жизнью у тебя как?
– Да… все нормально, – пробормотала девушка.
– Подробнее.
– Ну… один партнер.
Поспешно добавила, хотя не спрашивали:
– Приличный человек. Студент. Спортсмен.
Она пыталась держаться уверенно, но страх подкрался, накрыл. Пронизывающий взгляд врача промораживал до костей. Что-то не так. Но что? Плохие анализы? Рак? Сифилис? Да нет, бред. Откуда у поклонника Дао Мишки вдруг сифилис?!
Теперь в тоне докторши сквозила едва ли не жалость. Она стянула маску на шею и произнесла:
– Плохие дела, Саша. У тебя в крови нашли антитела к ВИЧ.
– Что?! – опешила Александра.
– Ты инфицирована СПИДом. Слышала про такую болезнь?
Естественно, Саша слышала.
Но только откуда СПИДу взяться у нее?!
Она гневно молвила:
– Быть такого не может! Анализы перепутали!
– Да ты кровь пересдавай, я тебе не запрещаю, – участливо кивнула врач. – Вдруг правда ошиблись.
– Разумеется, ошиблись! – повысила голос девушка.
Она прекрасно знала, как передается СПИД и кто им болеет: наркоманы, проститутки, гомосексуалисты.
В мозгу тем не менее метались обрывки-факты. Пьянка на первом курсе в общаге, куда она опрометчиво забрела. И до сумасшествия целовалась с волосатым, сильным старшекурсником. Потом во рту у себя обнаружила ранку, парень ее укусил в порыве страсти. А старшекурсника больше не видела. Говорили, вроде он в академку ушел. И в институт не вернулся. Может, потому что заболел. И ее заразил?!
Саша встревоженно спросила:
– А если просто целоваться?..
– С больным? – поняла врачиха. – Говорят, возможно. Если кровь больного на твою царапину попадает. Но это скорее казуистика. То есть крайне редко. Вирус должен не по поверхности проскочить, а именно в вену попасть, в кровоток. Например, через общий шприц.
– Мне в вену кололи… ну еще в детстве, несколько раз, – вспомнила Саша. – Капельницу ставили, когда воспаление легких было. А больше никогда и ничего…
– Ну, разумеется. В Москве такой особый ветер, – утомленно вздохнула врачиха.
– Что?
– У меня на участке четвертый случай, и все как под копирку: не курю, не пью, откуда взялось, не знаю. Я и говорю: ветром надуло.
Она продолжала сверлить пациентку заинтересованным взглядом и вдруг потребовала:
– Ну-ка, раздевайся! Полностью.
– Зачем? – опешила Александра.
– Лимфоузлы посмотрю. И вены в паху заодно. Скрытники иногда туда наркотики колют. Чтобы мама с папой не заметили.
– Ничего я себе не колю!
– Саша, – усмехнулась участковая. – Раздеваться перед врачами тебе теперь придется часто. Так что привыкай.
Девушка растерянно расстегнула верхнюю пуговку кофты.
А врачиха торопила:
– Давай снимай все. Джинсы, колготки.
Но до брюк дело не дошло.
Врачиха взором коршуна уставилась на Сашино плечо. Там цвел тюльпан. Красивая, цветная татуировка. Мишка любил его целовать.
– Та-ак… Где делала? – хищно уставилась на картинку врачиха.
– В салоне, – пожала плечами Саша. – Очень хорошем. Мастер в перчатках, иголки одноразовые.
– Ты видела, как их распечатывают? – прищурилась доктор.
– Нет, но мне сказали!
– По-моему, татуировки одноразовыми иголками вообще не делают, – с сомнением протянула врачиха.
Шум под дверями кабинета становился все более гулким, грозным. Недовольные бабуси, похоже, собирались поднимать бунт. Кто-то самый смелый забарабанил в дверь кулаком.
– Сейчас пойдут на штурм, – вздохнула врачиха.
И протянула Саше вместо красивой американской справки скучную черно-белую бумажку.
– Вот направление. Иди, пересдавай кровь. Не у нас – в Центре борьбы со СПИДом. Они там точно не ошибутся.
– А… моя справка? – пискнула девушка. – Для Америки?
– Какая уж тут Америка, – жалостливо молвила доктор. – У них своих спидоносцев хватает, из России не берут. Эпидобстановку охраняют.
* * *
Неделя, пока Саша ждала результатов второго анализа, тянулась адски долго. Но с каждым днем девушка все больше и больше себя убеждала: страшный диагноз – вранье. Горе-врачи в обычных поликлиниках только и умеют, что нервы трепать. Вспомнила, как здесь, в родной «районке», над отцом измывались. Нашли на узи «огромное уплотнение», стали запугивать: рак. А оказалось в итоге: просто тень, потому что аппарат старый. Папа чуть реально от переживаний инфаркт не схватил, а перед ним даже не извинились.
Александра учинила строжайший допрос Мишке: первая она у него или нет.
Тот развеселился:
– Сашуля! Ты у меня ревнивицей стала?
– Нет. Просто для Америки надо анализы сдать. На все инфекции.
– Ну, с моей стороны – все стерильно. Гарантирую.
– Да ладно! – продолжала наседать она. – Неужели никогда и ни разу? Где-нибудь в общаге, по пьянке?
У него ни один мускул не дрогнул:
