Анна Измайлова
Развод. Больше тебя не жду

Полная версия

Глава 8

Саша, явно недовольный тем, что его хвалили за чужой подарок, сразу попытался сохранить лицо:

– Ну, вообще-то, я уже купил машину, просто она сейчас у мастера. Техническое обслуживание проходит и летние колёса на зимние надо поменять.

Один из мужчин за столом, внимательно слушая, усмехнулся и сказал:

– Саша, осень только началась, у нас ещё долго будет тепло. Зимние колёса пока не нужны.

Саша, не моргнув, продолжил:

– Мои можно, они на липучке. Универсальные, можно хоть сейчас.

Но всем, кто находился в комнате, было очевидно, что он просто врал, пытаясь выкрутиться. Неловкость повисла в воздухе, но никто больше не стал задавать вопросов.

Когда Саша начал неуклюже оправдываться о несуществующей машине и зимних шинах, я поймала себя на мысли: неужели он способен подарить машину только ради того, чтобы выглядеть в глазах окружающих примерным мужчиной? Он был готов врать, придумывать истории, лишь бы сохранить образ перед друзьями.

Эта мысль оставила во мне горечь. Казалось, что для него важнее то, что о нём думают другие, чем то, что происходит в нашей семье на самом деле.

Вечер тянулся бесконечно. Гости засиделись до поздней ночи, шум стоял невыносимый, а Саша, как обычно, увлечённо рассказывал о своих невероятных "достижениях" на работе. Он с восторгом вещал о том, какой он молодец, какой умный, смелый и решительный, словно был центром вселенной. Весь разговор вращался вокруг его успехов и геройских поступков, но меня всё это просто невероятно раздражало.

Я сидела отдельно от всех, словно наблюдая за всем этим снаружи, крутя бокал с вином в руках. Вино, кстати, я так и не отпила. Мне просто не хотелось участвовать в этом фарсе. Каждое слово Саши было лишено смысла для меня – пустые, самовосхваляющие бредни, которые не имели никакого отношения к нашей реальной жизни.

Постепенно все вокруг начали пьянеть. Их разговоры становились всё громче, смех – всё более неестественным и безудержным. С каждым новым тостом и криком ощущала, как я всё больше отдаляюсь. Это был какой-то чужой мир, где мне не было места.

Я еле дождалась, пока гости начали разъезжаться. Каждый прощался долго, словно не хотел уходить, и последнего из друзей пришлось буквально выпроваживать – он не стоял на ногах и пытался обнять всех, кто попадался ему на пути.

Саша тоже выглядел уставшим, но довольным собой, и, как только последний гость сел в такси, он тут же направился в спальню.

Он даже не удосужился снять одежду, просто рухнул на кровать прямо в том, в чём был. Раньше я бы подошла к нему, помогла снять пиджак, разулась бы, уложила поудобнее. Но теперь мне стало просто противно даже думать о том, чтобы прикоснуться к нему. Я не помнила, когда мы вообще в последний раз касались друг друга – физически и эмоционально.

***

На следующий день, когда Саша вернулся домой, я увидела его за рулём старенькой вишнёвой машины, которая чем-то напоминала Матиз. Это было странно – ещё вчера он рассказывал, что его новая машина находится у мастера, а теперь приехал на этом крохотном, поношенном авто.

Саша вошёл в дом с привычным раздражённым видом, бросил ключи от старенькой вишнёвой машины на стол и сказал:

– Вот, на этом будешь ездить. А про машину, которую тебе отец подарил, забудь. Не позорь меня перед знакомыми.

Я застыла, ошеломлённая его словами. Это было даже не просьба, а прямой приказ, как будто я должна была стыдиться того, что мой отец сделал для меня. Меня обдало холодом от его безразличия и того, как легко он пытался контролировать каждый аспект моей жизни.

– С чего это? – спросила я.

– Потому что я так сказал.

Я взяла ключи со стола, больше из интереса, чем с каким-то конкретным намерением. Мне было интересно, что это за машина, которую он решил мне навязать, и почему он так унижает меня, отвергая подарок моего отца. Вышла на улицу, села за руль этой старенькой вишнёвой машины и повернула ключ в замке зажигания.

Мотор завёлся с трудом. Глухой стук, вибрация, которые раздавались откуда-то из-под капота, отдавались в руль, а я сидела, сжимая его дрожащими руками. Машина была в ужасном состоянии. Это было оскорблением, символом всего, что происходило в моей жизни – поломанное, шаткое и нелепое.

Слёзы сами собой начали катиться по щекам. Я не могла больше держать в себе всё это: обиды, унижения, бессилие. Я сидела в этом трясущемся автомобиле, и мои слёзы текли без остановки, выливая все те эмоции, которые я так долго сдерживала.

Смахнув слёзы, я решила, что не могу просто сидеть и плакать в машине. Мне нужно было хоть немного развеяться. Я завела мотор снова, хотя он всё так же глухо стучал, и решила поехать в магазин. Прогулка и покупка каких-нибудь мелочей казались хорошим поводом выйти из этого замкнутого круга мыслей.

Когда я зашла в магазин, моё настроение по-прежнему оставляло желать лучшего. Но внезапно я увидела знакомое лицо. Это был Никита – тот самый парень, с кем я работала в бассейне. Он, кажется, тоже меня узнал и направился ко мне с лёгкой улыбкой.

– Привет, Алёна, – сказал он. – Как дела? Ты вроде уже давно не заходила в бассейн.

Улыбка и его доброжелательность сразу напомнили мне, что в жизни есть что-то вне всех этих семейных проблем.

Мы разговорились, и Никита с энтузиазмом начал рассказывать, что недавно его повысили – он стал помощником тренера и постепенно учится на этом месте. Его глаза светились радостью от того, что у него всё складывается, и я, слушая его, почувствовала лёгкую зависть. Никита явно нашёл свой путь, и это приносило ему удовлетворение.

– А ты как? Как твои дела? – спросил он, улыбаясь.

Я на мгновение замерла, не зная, что ответить. В горле словно пересохло, а мысли запутались. Хотелось выговориться, рассказать обо всём – о том, как рушатся отношения, как везде одна проблема за другой, как я теряюсь в этой жизни, – но я не смогла. Слишком много боли накопилось внутри.

– Всё нормально, – сказала я, натянуто улыбнувшись. – Работаю, как всегда.

Никита кивнул, не задавая лишних вопросов, но в его взгляде было что-то, будто он понял, что моё «нормально» далеко от правды.

Глава 9

После нашего разговора я походила по магазину и в итоге накупила больше, чем планировала – как будто эти покупки могли отвлечь меня от мыслей. Но когда я вернулась к машине и попробовала её завести, она отказалась. Мотор не издавал ни звука, словно и он решил, что на сегодня с меня достаточно.

Я несколько раз повернула ключ в замке зажигания, но ничего не происходило. В отчаянии я стукнула по рулю, понимая, что одна не справлюсь. И в этот момент ко мне подошёл Никита.

– Проблемы с машиной? – спросил он, наблюдая, как я тщетно пытаюсь её завести.

– Да, – призналась я, чувствуя, как внутри нарастает волна раздражения. – Похоже, она просто отказалась меня слушаться.

– Слушай, я могу тебя подвезти, если хочешь, – предложил он с улыбкой. – Всё равно мне по пути.

Я немного поколебалась, но потом, понимая, что другого выхода нет, согласилась.

Никита подвёл меня к своей машине – старенький "Фордик", видно, что он уже повидал многое, но внутри было уютно. В салоне приятно пахло, не парфюмом, а чем-то более естественным, скорее запахом самого хозяина машины. Этот аромат почему-то мгновенно создал атмосферу комфорта, и я начала немного расслабляться.

Мы разговорились по пути к моему дому. Никита рассказывал о работе, делился историями, а я почувствовала, как напряжение, накопившееся за последние дни, постепенно отступает. В его компании мне было легко, и я неожиданно для себя самой улыбнулась. Никита пошутил что-то совершенно нелепое, и я вдруг рассмеялась. Это было такое редкое для меня ощущение – искренне смеяться, не думая о проблемах, о том, что меня ждёт дома.

Никита помог мне донести пакеты до дома, и я с благодарностью на лице поблагодарила его:

– Спасибо тебе огромное, без тебя бы я точно не справилась.

– Не за что, – ответил он с лёгкой улыбкой, – если что, всегда рад помочь.

Мы попрощались, и я повернулась к двери, готовая войти в дом, но как только я открыла дверь, прямо у входа оказался Саша. Мы зашли одновременно, и я почувствовала, как воздух в комнате тут же стал тяжёлым. Он молча посмотрел на меня, а я, сжав пакеты в руках, пыталась справиться с волной неловкости, которая нахлынула в этот момент.

Саша стоял у порога, мрачный, с хмурым выражением лица, которое было чернее грозовой тучи. Я сразу поняла, что настроение у него было далеко не лучшим. Он бросил на меня холодный взгляд, который словно говорил о его раздражении, и без слов прошёл мимо, даже не попытавшись скрыть недовольство.

Саша внезапно остановился у двери, его голос прозвучал резко и недовольно:

– Это что было?

Я, пытаясь сохранять спокойствие, посмотрела на него и вздохнула:

– Меня просто знакомый подвёз, машина сломалась.

– Он вдруг оказался в том же магазине, что и ты?! Я знаю тебя! Наставила мне рога, пока я работаю ради блага семьи?

– Между нами ничего не было, – пустилась я в оправдания, пытаясь сохранять тон ровным. – Клянусь, ничего! Машина не заводилась, сломалась, она осталась на парковке магазина!

Его взгляд оставался тяжёлым, и мне стало понятно, что просто так он этот разговор не оставит.

– Ничего, говоришь? Ты думаешь, я поверю в эту сказку? – он бросил пиджак на стул и оскалился, словно зверь, готовый напасть. – Ты считаешь меня идиотом?

– Я никогда бы тебе не изменила, Саша, – я пыталась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. – Никогда.

Он усмехнулся, криво и злобно, словно наслаждался тем, как я оправдывалась.

– Даже если бы и изменила, тебе конец. Ты понимаешь? У тебя ничего нет. Этот дом – мой. Всё, что у нас есть – моё. Я легко оставлю тебя ни с чем, и ребенка тоже заберу. Я так устрою, что в суде ты будешь выглядеть хуже пьяницы. Тебе никто не поверит. Безработная, сидящая у меня на шее… – Он подошел ко мне вплотную, и мне стало страшно. – Хочешь потерять дочь? Тогда продолжай в том же духе.

Он сказал это так уверенно, что я на мгновение замерла, не зная, как ответить. Его угроза пронзила меня до глубины души. В его словах не было ни капли сомнения, только холодный расчёт.

Муж подошёл ко мне вплотную, и мне стало по-настоящему страшно. Я почувствовала себя загнанной в угол, и в тот момент я поняла, насколько он на самом деле меня презирает. Все те обиды, недовольство, горечь – всё это выплёскивалось наружу в виде этой жестокой тирады.

Моя грудь сжалась от страха и боли. Он давил на самое уязвимое – на Ксению. Я хотела ответить, но горло перехватило.

– Ты понимаешь, Алёна, – начал он, – я идеальный мужчина. Особенно в глазах других. Все меня считают успешным, надёжным, заботливым. И мне легко будет сделать из тебя посмешище, одним щелчком. Почему? Потому что ты от меня полностью зависима.

– И дочку… – продолжил он, словно это было уже решённое дело, – дочку лучше воспитает моя мама. Она сможет дать ей всё, что ты никогда не сможешь. Ты сама ведь это понимаешь.

Я попыталась собраться с силами, несмотря на страх, сжимающий грудь. Вдохнув глубоко, я заговорила, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– Саша, послушай, я всегда была верна тебе. Я ничего плохого не сделала. Я чиста перед тобой, была примерной женой. Ты знаешь это.

Но мои слова словно только разозлили его ещё больше. Внезапно, с резким движением, он ударил кулаком по стене рядом с моей головой. Я отшатнулась, страх парализовал меня, и я почувствовала, как задрожали ноги.

– Лживая с*ка! – крикнул он, его голос был наполнен яростью, которая эхом отозвалась в тишине дома.

Стена под его кулаком задрожала, а я стояла, прижавшись к ней, пытаясь осознать, что только что произошло.

Глава 10

Я стояла перед Сашей, сжимая кулаки, стараясь сохранить хотя бы каплю самообладания, но внутри всё клокотало. Он ударил по стене рядом с моей головой, пытаясь запугать, но я не могла просто так отступить. Мой голос дрожал, но я всё же сказала:

– Тебе никто не поверит. Ты сам всё это придумал, и твои обвинения беспочвенны.

Его реакция была мгновенной – ухмылка, полная злорадства, перекосила его лицо. Он наслаждался ситуацией, словно давно готовился к этому моменту.

– Никто не поверит? – усмехнулся он, его глаза горели презрением. – А я уже всё рассказал матери. Как тебя пару раз довозил какой-то незнакомый мужик. Сразу после того, как ты начала работать в бассейне. Думаешь, она тебе поверит после этого? Я её давно подготовил.

Его слова буквально сбили меня с ног. Моя грудь наполнилась смесью обиды и ужаса. Он уже всё подготовил, всё продумал, плёл за моей спиной интриги и рассказывал о том, чего никогда не было. И это был мой муж?

– Ты серьёзно? – прошептала я, не веря своим ушам. – Рассказывал такие вещи своей матери? В сплетницу превратился? Раньше я думала, что мы семья, а ты за моей спиной слухи распускаешь?

Попыталась не потерять контроль над эмоциями. Не ожидала, что человек, с которым я делила жизнь, мог так низко пасть. Всё, что когда-то связывало нас, казалось далёким воспоминанием. Саша превратился в чужого мне человека, готового распускать сплетни, унижать и манипулировать, лишь бы сохранить видимость власти.

Глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и вернуть себе хоть каплю самообладания. В этот момент всё, что происходило, казалось мне невероятно болезненным и одновременно бессмысленным. Я больше не хотела кричать, не хотела ссориться. Вместо этого я тихо, почти спокойно сказала:

– Саша, может, мы попробуем начать всё сначала? Забыть старые обиды и попытаться жить нормально. Ради Ксюши. Ей нужна семья, где родители хотя бы уважают друг друга, если уж не любят. Раз ты меня больше не любишь, может, хотя бы ради неё мы сможем это сделать?

Он стоял напротив меня, и на мгновение в его глазах промелькнуло что-то похожее на удивление, а может это была вина. Он резко выпрямился и с горячностью, будто защищаясь, выпалил:

– Люблю! Как ты можешь такое говорить? Я тебя люблю, Алёна, ты же знаешь это!

Его слова прозвучали резко, но я уже не могла им поверить. Эти клятвы казались мне пустыми, отработанными. Это были лишь слова, за ними не стояло никакой искренности.

Я посмотрела на него с грустной улыбкой, пытаясь удержать слёзы, которые подступали к горлу:

– Любишь? – тихо спросила я. – Саша, я не помню, когда ты в последний раз меня касался. Когда ты последний раз обнимал меня, поцеловал… Когда у нас был секс? Ты уже давно не интересуешься мной как женщиной. Мы живём в одном доме, но будто бы вообще не вместе.

Мои слова повисли в воздухе, и Саша замер, словно от моего прямого ответа ему стало нечего сказать. Он не мог спорить с этим – факты были очевидны.

Я посмотрела на Сашу, и внезапно меня захлестнула волна злости, которую я больше не могла сдерживать. Всё, что я так долго носила в себе, теперь вырвалось наружу. Глядя ему в глаза, я холодно произнесла:

– Знаешь, Саша, я начинаю понимать, почему ты больше мной не интересуешься. Может, это потому, что все свои силы ты тратишь на кого-то другого? На ту, что пишет тебе поздно ночью и скучает по тебе, ждёт звонка? На свою любовницу?

Саша резко напрягся, его лицо перекосилось от неожиданности. Я видела, как его злоба и замешательство мелькнули в глазах.

– Ты думаешь, я этого не заметила? – продолжила я, не давая ему возможности оправдаться. – Думаешь, я не понимаю, что происходит?

– Что ты такое несёшь? – раздражённо бросил он, пытаясь контролировать ситуацию. – Нет никакой любовницы! Ты сама всё выдумываешь, ищешь проблемы там, где их нет! Ты всегда такая ревнивая и подозрительная.

Он снова отмахивался, как будто мои слова не имели значения, как будто это я была виновата в том, что наши отношения рухнули. Его голос был полон презрения, и снова я услышала привычные обвинения.

– Всё это в твоей голове, – продолжил он. – Никакой другой женщины нет, и не было. Ты просто всё накрутила!

Выдохнула, чувствуя, как силы покидают меня. Всё это время я пыталась бороться, пыталась что-то объяснить, но теперь поняла, что уже не могу продолжать этот бессмысленный спор. Моё терпение иссякло.

– Ладно, Саша, – тихо сказала я, устав от всего происходящего. – У меня нет больше сил продолжать это. Но он не остановился. Его лицо снова стало мрачным, и в голосе чувствовалась угроза, которая в этот момент прозвучала особенно холодно: – Ты не забывай, Алёна, – его голос был ледяным, – любой твой косяк – и я заберу у тебя Ксюшу. Ты останешься ни с чем. Я легко выкину тебя на улицу, а дочь заберу. Поняла? Его слова били точно в самое уязвимое место, словно он знал, как уничтожить меня полностью.

В тот же момент в голове мелькнула мысль: "Я бы сейчас отдала всё, чтобы просто вырваться из этого кошмара."

Я уже больше не могла выдерживать эту постоянную угрозу, страх потерять дочь, потерять всё. Единственная надежда, которая у меня осталась – это завтрашний день. Завтра должно было прийти решение с работы. Может быть, именно это станет моим спасением. Может быть, я смогу начать новую жизнь. Направилась в комнату Ксюши, чувствуя, что только там смогу найти хоть какое-то спокойствие. Лишь там, рядом с ней, я смогла бы уснуть, пусть и ненадолго.

Глава 11

Утром, собравшись с мыслями, я позвонила отцу, стараясь говорить как можно спокойнее:

– Пап, мне нужно сто тысяч в долг. Очень срочно.

Отец, как всегда, выслушал меня внимательно.

– Я понимаю, Алена. Постараюсь помочь. Дам тебе к концу месяца, как только мне переведут деньги.

– Спасибо, пап, – ответила я, чувствуя хоть какое-то облегчение.

После разговора я вернулась к домашним делам, пытаясь отвлечься от тревожных мыслей. Неожиданно зазвонил телефон – с работы, куда я отправляла резюме и проходила собеседование. Сердце забилось быстрее. Они сказали, что меня приняли на стажировочный месяц.

Я сначала чуть не подпрыгнула от радости. Наконец-то появилась возможность получить хоть какую-то финансовую опору. Но потом накатила тревога. Что дальше? Как правильно поступить? Как сделать так, чтобы разойтись с Сашей мирно, чтобы не доводить всё до скандалов?

Больше всего меня беспокоило то, как сказать об этом Ксюше. Весь этот хаос с Сашей можно было как-то выдержать, но мысль о том, как объяснить нашей маленькой дочери, что её мама больше не будет жить с папой, просто разрывала меня на части.

Как сказать ей, чтобы не причинить боли? Как объяснить пятилетнему ребёнку, что жизнь изменится, и больше не будет тех семейных моментов, к которым она привыкла? Как сделать так, чтобы Ксюша не почувствовала себя брошенной, не поняла всё неправильно? Эти мысли не давали мне покоя, и радость от того, что меня приняли на работу, моментально омрачилась страхом за то, как эта новость повлияет на нашу дочь.

Я решила поехать к маме, взяв с собой Ксюшу. Просто посидеть, попить чаю, отвлечься от мыслей, которые не давали мне покоя. Мне нужно было хотя бы немного спокойствия, и я надеялась, что разговор с мамой поможет мне разобраться в том, что делать дальше. Когда мы приехали, Ксюша сразу побежала играть с игрушками, а мы с мамой уселись на кухне за стол.

Она, как всегда, задала свой обычный вопрос, который я слышала каждый раз при встрече:

– Ну, как там у вас с Сашей? Как семейная жизнь?

Я вздохнула, чувствуя, как в горле сжимается от волнения, не хотела вдаваться в подробности, но слова сами вырвались наружу. Коротко рассказала о том, что происходит: о ссорах, о холоде между нами, о том, что уже не осталось чувств, и что я всерьёз думаю о разводе. Казалось, что сказать это было важным шагом, но то, как мама отреагировала, оставило меня в ещё большем смятении.

– Развестись? – переспросила она, с удивлением подняв брови. – Алёна, ты что, с ума сошла?

Я замерла, не ожидая такой реакции. Вместо сочувствия и понимания, которое мне так нужно было услышать, мама начала свою привычную лекцию:

– Все мужчины такие. Все женщины терпят. Мы всегда всё на своём горбу несли, и ты тоже должна. Это же семья. Думаешь, в жизни бывает иначе? Ты что, насмотрелась своих сериалов? Где невероятная любовь, надежный мужчина? – в её голосе прозвучало раздражение, словно я говорила что-то невероятно наивное. – Это всё выдумки, сказки. Реальная жизнь другая. Мужчины всегда были безучастные и холодные, так что смирись. Так живут все. Мы всегда терпели, и ты потерпишь.

С каждым её словом внутри меня что-то надламывалось. Вместо того чтобы поддержать меня или хотя бы попытаться понять, она словно обрушила на меня свои ожидания и представления о том, как должна выглядеть семейная жизнь. Для неё терпеть и страдать было нормой, а я, по её мнению, просто капризничала и не понимала, что жизнь – это не сказка.

Я сидела молча, сжимая в руках кружку чая, чувствуя, как моё сердце становилось всё тяжелее. Мне казалось, что я увязла в этом болоте не только с Сашей, но и с этими старыми, тяжёлыми убеждениями, которые передавались от матери к дочери. Моя мама видела в браке не радость, не любовь, а тяжёлую работу, которую женщины должны нести на себе до конца.

Тщетно пыталась сдержать себя, но внезапно внутри всё рухнуло. Я больше не могла держать эту боль в себе. Вздохнув, почувствовала, как слёзы начали подступать к глазам.

– Мама, мне плохо, – произнесла я, голос дрожал, а горло сжималось от боли. – У меня появились панические атаки, не помню, когда в последний раз хорошо спала. Мне просто невыносимо…

Слёзы потекли по щекам, и я больше не могла остановиться. Я плакала прямо за кухонным столом, чувствуя себя опустошённой и надеялась, что мама хоть в этот момент поймёт, насколько мне тяжело.

Но вместо понимания я услышала её резкий голос:

– Если бы хотела хорошо спать, не выходила бы замуж.

Её слова резанули по сердцу. Я подняла на неё глаза, не веря, что она может так легко отмахнуться от моей боли. Казалось, что всё, что я сказала о своих страданиях, просто не имеет для неё значения. Она считала это чем-то обыденным, неизбежным.

Собрав остатки сил, я заставила себя прекратить плакать. Моё сердце всё ещё сжималось от боли, но я вытерла слёзы салфеткой, глубоко вздохнула и посмотрела на маму. Мне было трудно сказать эти слова, но они всё равно сорвались с губ.

– Я ждала от тебя поддержки, мам. Даже если бы я была не права, я всё равно надеялась, что ты поддержишь меня.

Мама не ответила. Она просто молча смотрела на меня, словно не понимала, о чём я говорю. Я поняла, что больше ничего не изменится.

– Ксюша, идём, мы уходим, – позвала я дочь, поднимаясь со стула.

Ксюша прибежала ко мне, а я, не оглядываясь на мать, взяла её за руку и направилась к выходу.