Анна Кухтина
Девочка против любви
У врачихи щеки покраснели, может эта чокнутая подумала что я с ней заигрываю, хотя это даже мне на руку, раз ее назначили моим врачом, значит не последний человек в больнице и сможет замолвить за меня слово.
– Сегодня ещё полежите, а завтра придут психологи вместе с полицией, им решать что с вами делать, а не мне, – она развернулась и начала уходить, но у самой двери остановилась и обратилась ко мне, – Мне очень жаль, соболезную вашей утрате, Станислав, надеюсь мы с вами станем хорошими друзьями, – и ушла.
Не зря говорят, что все работники психушки тоже психи, теперь я в этом убедился.
Девушка медсестра почему-то не ушла, и краем глаза заметил, что она приближается ко мне со шприцов в руке. Думал, что сейчас возьмёт молча кровь и уйдёт, но она заговорила:
– Стасик, не помнишь меня? Что-то не вижу узнавания на твоём лице.
– Лицо знакомое, но я не помню откуда. Мы с вами виделись раньше? – недоумевал я.
– Мы с тобой, любимый не только виделись, ты забыл, как держал меня за волосы и стонал? Как нам было хорошо вдвоём, пока не появилась эта малолетняя стерва. Теперь она сдохла, и мы будем вместе, только ты и я.
Я понял откуда я ее знаю! Это же глупая секретарша Лера, которую я оприходовал пьяный, из-за неё Али ушла от меня!
– Ты! Что ты здесь делаешь? Какого черта тут происходит? – рычал я и пытался вырваться, но она вколола что-то, от чего все тело парализовало, а потом засмеялась тем самым мерзким знакомым смехом, который я узнал вчера ночью…
– Это я убила твою сучку! Попробуй докажи!
Я проснулся в холодном поту, кулаки крепко сжаты, не понимаю, где нахожусь, ищу глазами Леру, чтобы убить, но нигде не могу ее разглядеть, все плывет будто в тумане, голова болит, горло и легкие дерёт как будто я пробежал марафон. Протираю руками лицо и вижу, что ничем не привязан, быстро подскакиваю с места и вижу, что нахожусь в самолете! Твою ж мать, приснится же такое!
Зову бортпроводницу и спрашиваю сколько нам ещё лететь, говорит, что через пол часа объявят о посадке. Это ж надо так долго проспать, как хорёк. Что за таблетку она мне дала, что отключился на десять с лишним часов? Остаётся надеяться, что это были не наркотики, потому что от таких снов можно подумать, что меня накачали чем-то запрещённым и я словил глюки. Алиса жива, она в больнице. Не гнущимися пальцами пытаюсь достать из кармана джинсов телефон, но никак не получается, готов разорвать ткань, но идти без штанов по трапу самолёта будет очень занимательным зрелищем для других пассажиров. Делаю глубокий вдох, потом выдох, чтобы немного успокоиться, привстаю и наконец получается достать чертов мобильник. На экране вижу шесть сообщений от Сани, шесть! Мне даже страшно представить, что в них, кошмарный сон своими липкими лапами цепляется за реальность. Надеюсь, все хорошо, умоляю, небеса!
от: Саня
18:20
Стас, Алиса в реанимации, я ни черта не понимаю, что говорят здешние врачи, сейчас найду того, кто сможет переводить и все напишу.
от: Саня
18:50
Состояние критическое, потеряла много крови, делают переливание, она не приходит в сознание. Раньше времени не паникуй, все обойдётся.
от: Саня
19:30
Алиса потеряла ребёнка.
от: Саня
20:02
Братик, ответь что-нибудь, я с ног валюсь, переживаю за неё, теперь и за тебя тоже. Ты жив?
от: Саня
20:15
Стас! Алло!
от: Саня
21:07
Я не знаю, что там с тобой произошло, и не взорвал ли ты самолёт, но меня гонят из приемной, потому что я их всех достал. Мы ничем не сможем помочь сегодня, девочка впала в кому, остаётся только ждать.
Я роняю на пол телефон и начинаю задыхаться. Она жива, но в коме! Какой ужас! А вдруг уже не проснется? Нет, нельзя так думать и притягивать плохое. Бедная, когда проснётся, ей сообщат, что потеряла ребёнка. Как она будет с этим жить? А этот негодяй, ее муж? Сбежал!
Объявляется посадка самолёта, всем нужно пристегнуть ремни. Да уж, если бы это могло спасти от крушения самолёта, я бы обязательно это сделал! Через пятнадцать минут прыгаю в такси и набираю номер Сани.
– Привет. Я прилетел, куда ехать? – без эмоций спрашиваю у друга.
– Здорова, надеюсь ты не сам за рулем?
– Нет. Адрес скинь по смс, – отключаюсь.
Говорю водителю адрес больницы и как на иголках жду окончания поездки. Через пол часа мы въезжаем на парковку, и кинув ему пятидесятидолларовую купюру я выпрыгиваю из машины практически на ходу. На стойке регистрации сидит приятная женщина, иду прямиком к ней и спрашиваю, где Алиса. На чистом английском она отвечает, что Алиса в реанимации, в тяжёлом, но стабильном состоянии, в коме. К ней нельзя.
Как это нельзя? Пытаюсь не орать на девушку, чтобы не загреметь в психушку как во сне, но все равно вместо нормальной речи получается злой рык, а она смотрит испуганными глазами и все щебечет слова извинений. Это не помогает, и я прошу встречи с главным врачом этой больницы, она отказывает, и я уже не могу сдержать свой гнев, взрываюсь, начинаю тарабанить кулаками по стойке, за которой сидит бедная девушка. Я создал много шума, и конечно же много внимания, люди стали останавливаться и любопытно меня разглядывать, будто я экспонат в кунсткамере!
– Да что вы все вылупились? – орал я как ненормальный.
Через десять минут, когда припадки прекратились, я просто упал без сил в кресло, стоящее в холле, а девушка так и не вылезла из-за стойки, мне было откровенно стыдно. Уронил голову себе на руки и стал ждать. Немного позже подошёл какой-то доктор, и представился главным. Отлично, ты-то мне и нужен!
– Мне нужно увидеть Алису Петрову, если вы откажете, то я разнесу тут всё, предупреждаю, сначала подумайте.
– Прошу прощения, но пациента с таким именем в этой больнице нет, – отвечает доктор.
Как нет? Она точно тут, Саня же проторчал именно в этой больнице почти сутки! Что-то не срастается. Озарило меня ровно через секунду, они же прилетела сюда на следующий день после свадьбы, и естественно ещё не поменяла фамилию, ее скорее всего зарегистрировали под девичьей.
– Я неправильно сказал, мне нужна Алиса Глебова. Просто она недавно вышла замуж, и я говорил фамилию ее мужа, у нас в России не берут двойных фамилий.
– Да, сэр, такая пациентка есть, но к ней нельзя, она в коме, – сказал доктор, а то я без него не знал.
– Вы не понимаете, я прилетел из Санкт-Петербурга, который находится на другом конце долбаного земного шара, потому что люблю эту девушку, она вышла замуж и была в медовом месяце, он избил девушку, и сбежал от полиции, возможно даже в Россию. Вы знаете про беременность, и ребёнка которого она потеряла. Когда очнётся и не увидит меня, горе убьёт её окончательно. Вы должны помочь, естественно не бесплатно, я заплачу сколько нужно за вашу отзывчивость. Но не уйду, а если выгоните, то поднимусь к ней на вертолёте, мне все равно. Прошу вас, вы должны мне помочь, – стоял и умолял совершенно незнакомого мне человека, но было плевать, если понадобится, то на брюхе перед ним ползать начну, но добьюсь цели.
С минуту он стоял и молчал, только внимательно смотрел. А потом пригласил следовать за ним. Я послушно зашагал следом. Мы поднялись на лифте, после чего врач провёл в какой-то кабинет и указал на стул, внутри все кипело, но согласился. Этот доктор был не таким простым каким показался на первый взгляд, и что он сделал? Достал бутылку с каким-то незнакомым алкоголем и поставил передо мной стакан.
– Выпейте успокоительного, потом пройдём к вашей сестре.
Какой сестре? Что он несёт?
– Вы наверно не так поняли, Алиса мне не родственница, но мне срочно необходимо пройти к ней, желательно в трезвом уме! – с нажимом сказал ему, но он отрицательно покачал головой.
– Нет, это ты не так поняли. Пока она здесь находится вы, будете для неё единокровным братом, а теперь выпейте и успокойтесь, только потом я вас провожу, – невозмутимо сказал мужчина, сидящий напротив и мне ничего не оставалось, как выпить это пойло залпом, потому что я, черт возьми, очень спешил.
Не знаю, что это был за напиток, но внутренности обожгло так, что аж скрючило, но через несколько минут, под монотонный голос доктора, который рассказывал про общее состояние Алисы, по телу покатилось тепло и силы стали возвращаться. Я вытащил бумажник и положил на стол пачку купюр, но мужчина только возмутился и подвинул их обратно ко мне.
– Любовь бесценна, мне не нужны ваши деньги, пойдёмте! – встал и повёл в палату, к моей бедной девочке.
Когда увидел ее, сам чуть не упал в обморок и стало понятно зачем мне дали стакан этого горючего. Мало того что мы шли мимо почти умирающих людей, которые по всей видимости уже давно там находились, а это зрелище не для слабонервных, и оно подкосило храбрый настрой ещё с самого порога, но вид самой Алисы добил окончательно. Казалось, будто она похудела килограммов на десять, хотя всегда была хрупкой и легкой как пёрышко, но теперь это были кости обтянутые кожей. Заплывшее лицо, щелочки вместо глаз и огромные синяки вокруг, раздувшийся нос, а цвет кожи серо-зелёный. О боги, что этот урод с ней сделал?! Я несмело подошёл чуть ближе и увидел на пальце обручальное кольцо, сердце больно резануло, но постарался ничем не подавать виду. Те части тела, которые не скрывала больничная рубаха были в кровоподтёках и порезах, даже руки которые лежали по сторонам выглядели кошмарно. Можно было подумать, что она попала в автокатастрофу или выпала из окна, но представить, что такое сотворил с ней человек – крайне сложно. Я вопросительно посмотрел на доктора, и он разрешил до неё дотронутся, потом просто ушёл и закрыл за собой дверь.
– Али, девочка моя, я рядом, это Стас, ты слышишь меня?
В ответ только тишина. Это больно. Но в каком-то фильме я видел, что с больными, попавшими в кому всегда нужно разговаривать, и тогда, возможно, они услышат и проснуться. Что же, ничего не оставалось, как надеяться и говорить:
– Представляешь, маленькая, я прилетел, чтобы забрать тебя домой. Все будет хорошо, боль скоро пройдёт, и мы сможем улететь. Не хочу тебя расстраивать, но ты потеряла малыша, а я его уже любил, так же как и тебя. Но у нас ведь ещё будут дети, все в жизни бывает. Ты молодая девушка и значит родишь ещё, я хочу двоих детей, девочек. Не знаю почему именно их, просто хочется, чтобы они были похожими на тебя. Я так люблю тебя! Ты даже не представляешь, просто дай мне шанс все исправить, просто проснись и я никогда тебя не оставлю. Мне так больно видеть это все, но я готов забрать твою боль себе, чтобы ты пришла в себя, а я как-нибудь справлюсь. Никогда не понимал, как люди могут сочувствовать до такой степени, но теперь знаю. Я не буду просить от тебя ничего большего, просто позволь увидеть твои золотые глаза, услышать нежный голос, – наклонился к ней и легонько, словно фарфоровую куколку поцеловал, боясь сделать больно, и на ее губах остались следы от моих слез.
Говорят, мужчины не плачут? Правильно говорят, но в тот момент, когда эмоций настолько много, разрывается сердце и хочется сдохнуть, случается и такое. Я не мог успокоиться и рыдал как ребёнок, гладил ее спутанные волосы, испачканные кровью, и все вспоминал свой сон, где она мертва. Каким богам мне молиться, чтобы этого не случилось? Кому продать душу? Именно сейчас я понял, что ни за какие деньги мира нельзя купить счастье, потому что оно бесценно. Всю жизнь вкалывал как проклятый, алчно старался заработать побольше, расширялся, шёл по головам, но добивался своего статуса и денег, а что дальше? Чем эти проклятые бумажки сейчас могут помочь? Я могу купить ей лекарства, оплатить отдельную палату и уход, но не смогу купить мешок здоровья и душевного равновесия. Ей сейчас не больно, потому что она обколота лекарствами, но вот если очнётся, то тогда наступит настоящая боль, которая или убьёт, или сделает сильнее. Все зависит от того, захочет ли она бороться, вот за это и боюсь, что может не захотеть.
Как это называется? Психосоматика? Когда человек внушает себе, что боли нет и она действительно проходит, или наоборот.
Я не знаю сколько часов просидел с ней, но мне было мало. Главный врач тихо зашёл в палату реанимации и сказал, что мне пора. Я отказывался уходить, не мог бросить ее одну. А вдруг она очнётся, а рядом никого? Испугается и начнёт паниковать? Нет, не уйду. Врач положил руку на плечо и дал свой номер, пообещал в случае каких-либо изменений позвонить и сказал, что за дверьми реанимации меня ждёт мужчина, приехал, чтобы увести в отель. Саня. Как же благодарен ему, если бы по этому странному стечению обстоятельств он ее не встретил, то возможно сейчас мы были бы на похоронах. Нужно выйти и поговорить с ним. Попрощался с Алисой и снова поцеловал, обещал вернуться как можно быстрее.
В ответ тишина.
Бросил последний взгляд на хрупкую девочку, лежавшую передо мной, и вышел.
В холле ждал Саша, мы обнялись и он, посмотрев мне прямо в глаза спросил:
– Братец, ты сам-то как? Выглядишь хуже некуда! Надо съездить в отель и как минимум сходить в душ и переодеться. Мы вернёмся, и будем дежурить тут хоть всю ночь, поехали.
Вышли из больницы и сели в спортивную двухместную машину друга, но никакого восторга она не вызывала, потому что сейчас стало все равно у кого какая тачка и сколько денег на счету. Я предложил поехать сначала в отель к Алисе, чтобы забрать ее вещи. Саня сказал, что идея хорошая, потому что ее «отдых» заканчивается, и их просто выкинут если кто-то за ними не придёт.
Все разговоры с персоналом отеля друг взял на себя, и я был ему очень благодарен. За последние сутки столько всего случилось, что уже был в состоянии лимона, прокрученного через мясорубку, то есть кислой растекшейся кашей, и разговаривать – это самое последнее чего бы мне хотелось. Моего друга запомнили в этом отеле как орущего русского, который вызывал скорую помощь, поэтому никаких проблем попасть в номер не возникло. Думаю, они сами хотели избавиться от таких буйных постояльцев, чтобы не портить рейтинг. Поэтому через пару минут лифт уже поднимал нас в пентхаус, где жили эти молодожены. Двери раскрылись, и я потерял дал речи. Никто сюда не заходил и ничего не убирал, скорее всего боялись полиции, поэтому следы бойни сейчас были перед нами. Друг тут уже был, а вот меня это зрелище просто шокировало. В номере было разбито буквально всё, зеркала, стулья, посуда, и даже некоторые предметы мебели, которые можно было сломать. Все вокруг в кровавых разводах, по которым можно было определить что было и как, где он ее избивал, куда она поползла, откуда ее забрали на носилках. Я вышел на террасу и прикурил сигарету, рука ходила ходуном так сильно, что я не мог попасть ей себе в рот. Пришлось придерживать себя за локоть второй рукой, чтобы так сильно не дрожать и сигаретой попадать куда надо. Опустился на стул и стал смотреть на морской бриз, который мы должны были наблюдать вместе с ней! Этот номер должен был быть НАШИМ! И отдых, и жизнь, и женой стать моей, а не его! Но случилось то, что случилось и мы не в силах ничего изменить, поэтому нужно переступить трудности и идти дальше. Каково ей будет, ведь отец с матерью развелись именно по той причине, что он поднимал руку, а теперь история повторилась и с ней.
– Зрелище ужас, да? – спросил меня друг, а я только вздохнул, потому что добавить было нечего, – Дай и мне сигарету, тоже покурю
.
Я удивился и протянул пачку:
– Ты же уже давно бросил, зачем опять начинаешь?
– Не знаю, Стас. Я перенервничал, сердце за девочку ноет. Знаешь, когда увидел ее в том баре, она не казалась счастливой или веселой, на лице были одни глаза, да такие потухшие и грустные, что морду ее ковбою захотелось набить. Знал же, что вы уже не вместе, но все равно ее спросил, при нем. Он разозлился, нет, взбесился от упоминания твоего имени, и возможно все, что случилось – моя вина. Но я не смог просто спокойно смотреть на то, как она несчастна. Прекрасно помню Алису во все наши с вами встречи, она же как электровеник, только в хорошем смысле. Смеётся и улыбается, всегда общительная и милая, пусть даже и остра на язык, но это ее изюминка. А тут счастьем и не пахло. Она любит тебя, пусть и не может простить, а ты дурак, что не удержал и позволил связаться с этим моральным уродом, но ты ни в чем не виноват, прекрати грызть и винить себя. Я это говорю, не потому что твой друг, а потому что вижу всю суть ситуации, она просто сделала это на зло, надеялась, что причинит тебе боль, как ты тогда с этой девкой…
– Не напоминай…
– Нет, я буду тебе напоминать, чтобы ты не смог забыть и учился на своих ошибках. Барс, я знал тебя ещё тогда, когда ты был никем, а сейчас ты акула, съедающая всех на своём пути. И точно могу сказать, что кроме неё ты не любил и не полюбишь, ты человек такой. Она очнётся, зуб даю, максимум через неделю, но будет трудно как никогда, придётся выдержать безразличие, истерики и боль. Ты готов к этому? А если она тебя возненавидит, ты отпустишь? Или если останется инвалидом, сбежишь?
– Ты что несёшь?! Каким инвалидом? Я не сбегу никуда, и не позволю ей уйти, ясно?! Хватило одного раза, ты этого ответа ждал? Каждую ночь на протяжении всех этих месяцев я ненавидел себя за то, что ее обидел, и продолжаю ненавидеть, а ты тут мне морали читать будешь? Заткнись лучше, а то я уже на грани! Не собираюсь ни перед кем отчитываться, и так в раздрае! Что ещё? Я прекрасно знаю кем был и кем стал, и обошёлся без помощи всех своих мнимых друзей, и сейчас обойдусь, если ты пришёл не для того, чтобы помочь!
– Вот и Стас которого я знаю! Наконец-то, а то сидел как старая статуя, а теперь добро пожаловать, и пойдём вещи соберём. Никакого желания тут находиться у меня нет, думаю и у тебя тоже.
Быстро закидывая все добро Алисы в чемоданы, увидел те самые босоножки, которые подарил ей. Помню сколько ходил по бутику Москве, во время командировки, и доставал продавщиц, чтобы не ошибиться с размером, знал, как она их хотела, но не могла себе позволить. Тот день, когда принёс их, даже упаковал как настоящий подарок, она застеснялась взяла из рук коробку, но потом детская натура победила. Алиса стала разрывать упаковочную бумагу с таким азартом, что я засмеялся, и вот уже она стоит в них, такая стройная и красивая, одетая в короткий топик и трусики танга, а я любуюсь счастливым лицом. Пританцовывая от радости, она прыгнула мне в руки и стала целовать, шепча: «Спасибо, моя любовь! Ты лучший… я так тебя люблю», и я был счастливее всех на свете, радуясь, что могу не только брать от жизни все, но и дарить кому-то счастье. Когда расстались, она как истинный мужик не забрала из дома ничего своего. Вообще. Куча шмоток и совершенно новой обуви, подаренной мной, так и остались в гардеробной нашей квартиры в Сочи, но рука не поднялась ничего убрать. Наверно я все же надеялся, что она вернётся, по-другому и быть не могло. Я куплю ей всё что захочет, только пусть проснётся, или сдохну сам. Удивило то, что эти босоножки сейчас находятся в Доминикане в моих руках, хотя я точно видел их в шкафу в другом месте. Может купила другие? Не думаю, это лимитированная коллекция, а это значит, что она забрала их из дома, или кто-то сходил туда вместо неё. Почему-то даже догадываюсь кто.
Достал телефон и набрал номер, после нескольких гудков ответил удивленный голос:
– Стас? Что стряслось? Привет!
– Привет, Елена – квартировзломщица, не расскажешь мне историю про Алисины волшебные босоножки, которые были у меня дома, а оказались в Доминикане? – наигранно серьезно спросил у подруги.
– Ну… Нет, думаю я не понимаю, о чем ты. Пьяный опять что ли? – ответила Ленка, но голос был писклявый, а значит врет.
– Не ври, ты ходила ко мне домой за этими белыми босоножками? Я знаю, что у Алисы было несколько ключей от этой квартиры, она их постоянно теряла в сумках, поэтому был дубликат.
– Да, ходила, ну и что с того? Там ещё какая-то пропажа? Или ты хочешь повесить на меня взлом и кражу? Это же ее босоножки, и к тому же я целую неделю слушала, что если я их не привезу, то она потеряет смысл жизни, потому что они любимые. Никогда не понимала, как можно так бредить из-за каких-то туфель или босоножек, а она всю жизнь про них болтает, но ты же понимаешь, что выбора у меня не было, да? А откуда ты узнал?
Наступил тот самый момент, когда нужно было решить, говорит правду или нет, но я решил сказать.
– Я в Доминикане…
– Стас! Она замужем! Ты зачем им мешаешь? Немедленно садись в самолёт и лети в свой Питер!
– Нет, Лена, я никуда не улечу. Этот урод избил ее до реанимации, она была беременна. Потом бросил умирать и сбежал, хорошо, что поблизости был мой друг и пришёл на помощь, иначе страшно даже подумать…
– Что значит была беременна? И скрывала от меня! А сейчас ты хочешь сказать, что она ещё в больнице?
– Я хочу сказать, что покупаю тебе билет и ты летишь сюда, потому что нам с Саней необходима группа поддержки, когда она придёт в себя, билет на завтра будет нормально?
– Нет, не нормально! Мне билет на сегодня! Я возьму отгул на работе, если не дадут, то уволюсь, и прилечу. Как она там? – обеспокоенный голос настоящей подруги выдавал слёзы, но я лучше скажу ей все как есть, потому что, если скрою, она прилетит и все тут разнесёт.
– Она потеряла ребёнка, в коме. Как она? Ты ответь… Все будет хорошо, я верю, и ты верь. Только одна просьба, ее матери ни слова, договорились?
– Ты представляешь какой будет скандал если она узнаёт? Как я могу ей не сказать?! – орала в трубку Лена.
– Вот так, если она узнаёт, и поднимет панику, родители слизняка Вовочки успеют принять меры по спасению его задницы, а я хочу дождаться пока Алиса очнётся и улететь с ней отсюда, для начала, а потом уже взяться за эту семейку дегенератов! Я это так не оставлю и накажу их, но если влезет мать Алисы, то конец всем планам, понимаешь?
– Ладно, пока пусть все остаётся как есть. Ты совершенно прав, но я буду отрывать яйца этому козлу вместе с тобой! – зло прошипела Лена.
– Я был бы не против на это посмотреть, но у тебя совсем другая миссия, тебе нужно быть рядом с Али, и хочу расстроить, после встречи со мной ему вряд ли останется что отрывать. Ладно, до завтра, я пришлю тебе билет как освобожусь, собирайся, – и отключился.
Ещё пол часа ушло на сборы вещей, потом пошёл в ванную, чтобы забрать ее принадлежности, и нашёл мобильник. Чей? Экран был разбит и этот бесполезный кусок пластика уже нельзя было починить. Вытащил sim карту, на случай если это был телефон Алисы, чтобы вставить в новый мобильник. Саня уже налил себе стакан «Джека» и предложил мне, но пить не хотелось. Посмотрел на часы, скоро в больницу. Опять увижу то же, что и в первый раз, на трезвую голову это просто самоубийство. Согласился выпить всего один, и друг с радостью плеснул мне янтарной жидкости. Прикурил сигарету, отпил глоток, и знакомое ощущение разлилось по телу, действительно немного попускало, то, что нужно сейчас, именно в этот поганый момент. Так и стояли, облокотившись на кованые перила, молча и смотрели на море. Чувствовал себя разбитым и пустым, но никак нельзя опускать руки, потому что если сдамся, то ничем ей не помогу. Никогда мне не было знакомо чувство бессилия, от этого вспыхивала злость, и точно знаю, что пока не отомщу не успокоюсь. Характер такой! Я зажравшийся до мозга костей, привык диктовать, чтобы все прыгали вокруг, делали, что прикажу. И до того момента, пока я не нашёл эту маленькую рыжую девочку, в жизни ничего не менялось, зато сейчас вот сколько всего, да такого, что кулаки чешутся и зубы сводит. Всё, пора заканчивать с этим нытьем и начинать действовать! Первым делом купил Лене билет и отправил, потом схватил чемодан и поторопил друга, потому что не было никакого смысла дальше оставаться в эпицентре апокалипсиса Алисиной жизни, слишком много негатива в этом номере отеля. Спустился на ресепшн и приказал позвать управляющего. Нужно устранить весь разгром и оплатить ущерб, или они подадут на Алису в суд, а только этого нам и не хватало. Нас пригласили ожидать в ресторане, и так как уже почти наступило утро, решили с Саней взбодрить свои распухшие и слегка пьяные мозги. Видно было, что постояльцы побаиваются и смотрят косо, но было плевать, даже хорошо, никто не будет приставать. Через двадцать минут, когда мое терпение было уже на исходе, подбежал управляющий, темнокожий мужчина среднего роста и затараторил про рейтинг отеля, про репутацию, про СМИ. Но у него не было не единого шанса, потому что мне лично слушать ничего не хотелось.
– Закройте рот и послушайте внимательно, я сделаю одно единственное предложение, откажете – подавайте в суд, вам все равно его не выиграть, потому что мои адвокаты докажут, что девушка проживающая в вашем отеле вызывала охрану, которая не среагировала, а так же ее жизни угрожала реальная опасность, а сотрудники не хотели впускать врачей. Никто не будет разбираться правда это или нет, поверьте, вы заплатите нам больше, поэтому, – я протягиваю ему пачку купюр которых будет более чем достаточно, – Мы с вами решаем этот вопрос мирно прямо здесь и сейчас, – жду ответа, а он считает деньги и глаза округляются:
– Хорошо, сэр. Вы абсолютно правы, нам не нужны проблемы, этой суммы достаточно, чтобы покрыть ущерб, очень щедрое предложение, благодарю вас! – мужчина пожал мне руку и уже было хотел опять сбежать, но я его остановил.
– И никаких СМИ! Никто не должен знать о случившемся! – управляющий кивнул и ушёл.
Саня смеётся стоя за моей спиной:
– Знаешь, Барс, а ты расист! Зачем так напугал бедного цветного мальчика? В моменте, от твоей серьезности даже мне страшно стало.
– А мне все равно цветной или какой, главное, чтобы рот на замке держал, потому что я не хочу лицезреть эти кровавые картины по всему интернету. Если он слово не сдержит – трубочкой эти купюры скатаю и жевать заставлю, пусть знает об этом.
Дальше мне самому нужно было заселиться в какой-то номер и снять ещё один для Лены. В этом помог Саня, он предложил пожить у него на вилле, которую арендовал на месяц, но я отказался, и решил поселить туда Лену, а себе снял апартаменты в шаговой доступности от больницы, чтобы не тратить время на дорогу и прочие ненужные глупости.
Опять же, работу никто не отменял, я же не Ленка, которая может просто взять уволится и прилететь, у меня есть ответственность, люди которым плачу зарплаты и заказчики. Поэтому решил поработать на ноутбуке прямо отсюда, но вспомнил, что у меня его просто с собой нет. Какой же я молодец. Ладно, если не помню, как добрался до аэропорта, то неудивительно, что и ноут забыл. Вбил в поисковике телефона адреса магазинов техники, понял, что Саня живет отсюда достаточно далеко и дергать по всякому поводу я его тоже не хочу, решил арендовать автомобиль, поэтому спустился на ресепшн своего отеля и попросил работающего там парня за отдельную плату организовать машину к утру, он конечно же с радостью согласился.
Поднялся обратно в номер, закурил и набрал номер доктора, чтобы узнать, как самочувствие у Алисы.
– Доктор Дикенс, слушаю! – раздался его бодрый голос.
– Доброй ночи, доктор. Меня интересует самочувствие Алисы Глебовой, мы с вами уже виделись сегодня вечером, – спросил я.
– Конечно, помню. Хочу сказать, что она в норме, состояние стабильное, все показатели хорошие, но пока ещё не вышла из комы. Приезжайте утром, я предупрежу персонал, и никто не станет возражать или стоять у вас на пути.
– Благодарю, и прошу прощения за поздний звонок.
Потом пришло смс от Лены, она уже в самолете, предупредил, что встречать в аэропорту буду не я, а друг Александр, выслал фото, чтобы они нашли там друг друга.
Лег в постель и через секунду уже отключился.
Нервы сделали своё дело, а я уже не мальчик, чтобы прыгать как заведённый двое суток подряд, спал как убитый, пока не разбудил звонок стационарного телефона. Не сразу понял, что это так мерзко пищит, и пока нашёл этот телефон чуть не обезумел от громкого звука, схватил трубку и проорал: «Алло!», звонили со стойки снизу, мой автомобиль подъехал.
Быстро сходил в душ, оделся и спустился. Оценил свой временный транспорт, и улыбнулся. Сказал тому парню выбрать машину на своё усмотрение, ну и как он мог выбрать что-то кроме красного Феррари? Хороший выбор, малыш! Сел за руль, нажал на газ, машина зарычала как тигр, и поехал покупать новый ноут. Справившись за час, прихватил по дороге цветов и зашёл в больницу, главный врач был прав, никто не препятствовал, и я прямиком направился в реанимацию, где лежала моя Спящая красавица. Прошёл через коридор Ада, где стонали еле живые люди и открыл дверь ее палаты. Алиса лежала в том же положении, что и вчера, только цвет лица стал немного лучше и волосы разметались огнём по белой подушке, дышала размеренно и при этом грудь поднималась и опускалась, а я напрягся. Извращенец! Она же в коме! Подошёл и поцеловал ее, но никакой реакции не было, потом начал рассказывать, как прошли те часы, пока я был не рядом с ней. Про впечатление от Доминиканы, про номер в отеле, как забыл ноутбук и пришлось арендовать машину, про то, что скоро прилетит Ленка и из-под земли ее достанет, и ещё того хуже, она будет жить у Саши, а это значит, что они поубивают друг друга, наклонился и прошептал, что люблю. Что-то стало происходить, прибор, измеряющий сердцебиение ускорялся, и побежали строчки. Я испугался как ребёнок и нажал красную кнопку тревоги, а что было ещё делать, вдруг ей стало хуже?
Прибежал врач, стал бегать вокруг, игнорируя абсолютно все мои вопросы, а я сходил с ума и говорил без остановки. Потом начал орать на него, и ее сердцебиение ещё больше ускорилось, из-за этого ей вкололи что-то и все пошло на спад, а врач практически силой вытащил меня из палаты.
– Прекратите панику, то, что сейчас произошло – это хорошо! Не знаю, что вы ей говорили, но она вас слышит, поэтому сердцебиение участилось. Это прекрасная новость, возможно в ближайшее время она выйдет из комы, но прошу вас настоятельно, не орите возле неё больше, это перебор, – радостно сообщил врач, а я хватал ртом воздух и задыхался от волнения.
– Я могу вернуться к ней? – врач кивнул, и я пошёл обратно, просидел возле неё целую вечность, склонив голову к койке, пока не разбудил звук мобильника, это Саша, просто молча нажал и стал слушать:
– Барс! Я забрал вашу мегеру из аэропорта! Ну и ну! Ненавижу таких противных баб, и как только Алиса с ней дружит, у неё характер как у моей бабушки, ворчит, матерится и постоянно что-то требует. Или как я буду с ней жить в одном доме, скажи, братец? Как будто женился заново, хочется застрелиться или в бассейне утопиться, – орал в трубку Саня, и это все было очень вовремя, я смеялся в голос от этих жалоб, потому что знал, что Лена его быстро выдрессирует, она девочка с характером.
