Анна Ахтулова
Иветта
Глава 4
Через несколько дней я таки вышла прогуляться. Не особо хотелось, но Артур настоял, аргументируя это тем, что нужно почаще гулять, а на улице как раз прекрасная погода.
Немногое изменилось за это время. Разве что, я всё же вернулась к работе, правда, выходило всё из рук вон плохо. Фирма, в которой я работала, прогрессивная, поэтому большинство её сотрудников работают удалённо. Однако, если работники начинают подводить, их либо возвращают в офис, либо, чтобы контролировать, либо просто увольняют. Мой начальник понимал мою ситуацию, но всё же мне нужно работать – не хочется угодить в беду.
Не ладились и отношения с сестрой. Мы больше не дрались, но ругались постоянно. Я пыталась построить с ней отношения, но она отталкивала меня, бросая напоследок лишь презрительный взгляд. Я работала, убирала, стирала, готовила, покупала продукты – одним словом, я делала всё сама, как будто у меня и не было сестры. А Ева просто сидела дома. Иногда уходила куда-то, как я поняла, гуляла с подружками. На этой почве у нас возникало больше всего конфликтов. Я просила её помогать мне, умоляла найти работу. Она закатывала глаза и говорила «ладно», затягивая «а», чтобы мне сразу стало понятно, что ей надоели мои придирки. Но даже не начинала поиски. Иногда наши беседы проходили очень даже мило: мы вспоминали прошлое, обсуждали какие-то события в окружающем мире, но всё заканчивалось скандалом. В последнее время, когда атмосфера накоплялась, я просто уходила в другую комнату, не желая продолжать разговор, но она шла за мной и продолжала нудить под ухо. Это было невыносимо, но я мужественно терпела, потому что верила, что мы ещё сумеем найти общий язык. И ведь получалось. Постепенно, слово за словом, мы всё больше откровенничали. Было много недомолвок, но мало-помалу мы притирались друг к другу – вот, что я чувствовала. Хотя она всё так же нередко выводила меня из себя.
Перед выходом я снова взглянула на себя в зеркало. Я постаралась надеть что-то яркое, но теперь видела, что зря. Одежда и моя бледность слишком не сочетались: летнее салатного цвета платье и моё изнурённое тело, которое приобрело какой-то серый оттенок, мои почти чёрные синяки под глазами, потерянные потухшие глаза. Я поскорее отвернулась от зеркала и надела босоножки. Идти переодеваться не было ни сил, ни желания.
Артур ждал внизу: он просиял, когда увидел меня. Но я обескуражила его, первым делом потребовав ключ от моей квартиры. Он с огромным нежеланием отдал его мне.
– Больше не бери его, пожалуйста. Ты же понимаешь, мне необходимо личное пространство, уверенность в том, что меня не могут потревожить в любой момент?
Он лишь грустно кивнул.
– Но спасибо за то, что пришёл тогда, когда мне это было так необходимо.
Мы решили поехать в парк. Я давно не ездила на машине. Сначала я наслаждалась прохладным ветерком, приятно обдувающем меня в такую жару. Но потом мне стало страшно. Я вновь увидела, как мы поворачиваем головы на гудок и тут же мир гаснет. Я вжалась в сиденье и закрыла лицо руками. Артур остановился в недоумении. Я тут же выскочила из машины и глубоко вздохнула. Бешено стучащее сердце начало успокаиваться.
– Что случилось? – спросил Артур прерывистым голосом, схватив меня за плечи.
– Я не хочу ехать в машине, – прошептала я с трудом.
Не знаю, понял ли меня Артур, но он молча взял меня за руку и повёл куда-то по тротуару. Вскоре мы увидели взмывающие ввысь зелёные деревья – всё же мы добрались до какого-то парка. Он был полон людей. Компании друзей, пары, семьи – здесь были все. И я возненавидела их всех уже через пять минут. И даже не потому, что они были счастливы. Глядя на них, я вспоминала своё детство, то прекрасное время, когда не было ни забот, ни хлопот, когда мы с родителями так же, держась за руки, гуляли по парку. Счастливая пора.
Найдя пустую аллею, я настойчиво потянула Артура туда. Мы сели на лавочку. Я уже жалела об этой прогулке. Зачем пошла, если дома итак хорошо.
– Почему ты спишь на диване? – спросил Артур после нескольких минут молчания.
– Сестра поселилась в моей комнате.
– У тебя есть сестра? – удивлённо спросил Артур.
– Да, – коротко ответила я.
Он посмотрел на меня с каким-то недоумением. Нахмурив брови, он спросил:
– Почему ты о ней не говорила?
– Она ушла из дома в шестнадцать. Там были свои обстоятельства, – выдавила я, не поднимая на него глаз. – Но теперь она всё, что у меня есть. Я её очень люблю.
– А как же я? – с грустью сказал он. Я промолчала – мне бы знать этот ответ.
Когда мы только помирились, Артур много шутил, пытался приободрить меня. И это ужасно меня раздражало. Теперь же, судя по тягучей тоске в его серых глазах, он смирился спустя каких-то нескольких дней. Но и это меня не радовало.
Мы решили дойти до дома пешком, ведь уехали не так далеко. Мы шли молча, чему я безумно радовалась. Но Артур прервал эту уютную тишину.
– Расскажи подробнее о сестре. Хочется побольше знать о твоих родных, – он криво улыбнулся.
Я бросила на него недовольный взгляд.
– Тут особо нечего рассказывать, – я дёрнула плечами.
– Но всё же. Какая она? Вы хорошо ладите? – не сдавался Артур.
– Не скажу, что мы особо дружны, но мне с ней комфортно. Она ведь частичка родителей. Какая она? Смелая и бесстрашная, но ленивая и немного эгоистичная. Открытая и общительная, но вспыльчивая и пессимистичная. Она способна быть самостоятельной, но не хочет.
– И всё же, почему она сбежала? И почему вернулась? – я не успела задать вопрос про его состояние.
– Не имею права говорить об этом. Это её личное дело, – твёрдо сказала я. – А вернулась… Не знаю, просто захотела, – я пожала плечами.
– А вы во многом схожи, судя по твоему описанию, – хмыкнул Артур.
– Неправда! – возмутилась я. – Я, в отличие от неё, была правильной дочкой и заботилась о родителях. Этот разговор начинал выводить меня из себя.
Артур посмотрел на меня с вопросом – в этот раз я не смогла понять его недоумения.
– Ладно-ладно, – он потрепал меня по голове. – Может познакомишь меня с ней?
– Постой, так вы же встречались, когда ты ночевал у меня? Мне Ева говорила, что ты её выгнал.
Артур нахмурился и задумался.
– Разве? Не помню такого? Нет, ну, конечно, возможно, я был очень сонным, – размышлял он. – Или же такого не было, и твоя сестра соврала. Какой резон мне её выгонять?
Я окончательно запуталась, что да как. Наверное, Артур действительно был сонный и подумал, что она ошиблась дверью, он же её никогда не видел. Ева не могла соврать, ведь она не знала, что Артур ночевал у меня.
Когда мы пришли домой, Евы не было. Мы сели пить чай, разговаривая о чём-то несерьёзном.
– Похоже, – спустя полчаса вдохнула я. – Она придёт поздно. Ева ведь у нас кошка, которая гуляет сама по себе.
Артур явно был разочарован. А я рада. Значит, знакомство можно отложить.
Зазвонил телефон. Я незамедлительно ответила в надежде, что это Ева. Но звонила тётя. Она, как обычно, спрашивала, как я себя чувствую, чем занимаюсь. Ничего нового. Я постаралась как можно быстрее закончить нежеланный разговор. Артур терпеливо ждал.
– Думаю, тебе стоит пойти домой. Уже поздновато, а Ева навряд ли скоро придёт, – сказала я, бросив трубку.
– Пожалуй, – вздохнул Артур.
Резко что-то хлопнуло. Оказалось, открытое окно в спальне родителей. И когда я успела его открыть? Или это Ева?
Артур уже обувался в коридоре, когда я вернулась. Мы попрощались, зная, что скоро увидимся.
А через час вернулась Ева. Она не отказалась от ужина и с аппетитом ела приготовленную мною запеканку, что-то задорно рассказывая о своём дне. В этот раз я была даже рада её болтовне – она успокаивала, отвлекала от ненужных мыслей. Но при этом я жутко завидовала ей. Она долго не мучилась, папа и мама быстро покинули её сердце. Если, конечно, она не скрывала свои чувства. Но в этом я что-то сильно сомневаюсь. Ева всегда была и остаётся открытым и бесцеремонным человеком. Яа вот меня тяготила всё та же боль. Интересно, ради чего мне теперь жить. Нужна ли я хотя бы своей сестре? А что если она считает жизнь со мной простой формальностью? Может, она изначально и не стремилась, как я, спасти нашу теперь небольшую семью?
– Скажи, ты рада, что вернулась домой, что мы теперь вместе? – осторожно спросила я. Мне стоит лучше понять её чувства. Она молчала долго, настолько, что я уже решила, будто она просто не хочет мне врать.
– Пожалуй, – задумчиво сказала она. – После расставания с Пашей мне было очень одиноко, а твоё соседство вновь меня развеселило.
У меня перехватило дыхание. Я смотрела на неё с недоумением, с тревогой, с волнением, не веря ей. Только расставание?
– Вот как, – я с трудом натянула улыбку.
Как всё, оказывается, легко. Хотя, чего таить, ведь и мне она нужна лишь для того, чтобы скоротать одиночество. И чтобы порадовать родителей, если они видят нас с небес. Так ведь?
Думаю, она уже устроилась здесь и весьма неплохо. Она вернулась домой, как всегда хотели папа с мамой. Всегда, несмотря на её поступок, они любили Еву и скучали по ней. И в итоге так и не смогли увидеть её после побега. Теперь Ева больше не нуждается во мне. Она говорила, что её радует, что мы живём вместе, но, судя по её рассказам, она уже нашла себе знакомых где-то. Ещё бы ей на работу устроиться – и совсем хорошо будет. Она счастлива. А я не могу. Она переживёт одиночество. Я – нет. Может, время совершить то, о чём я задумалась недавно?
Ненароком, очередной бессонной ночью, я поняла, что не имею права жить, когда мои родители мертвы. Я и не могу жить. Так есть и теперь в этом смысл? Мне тоже пора исчезнуть, чтобы обо мне так же забыли, как и о моих родителях.
– Мы сегодня встречались с Артуром и…, – я сказала первое, что пришло на ум, лишь бы убежать от своих невыносимых мыслей. – Хотели покататься, а парк сходить, – я понимала, что несу какой-то бред, но не могла взять себя в руки.
– Давай ближе к делу, Иветт, чего ты мямлишь? – встряхнула меня сестра. Резонно.
– В машине мне стало плохо. Никак не могу забыть, – тихо сказала я и тут же пожалела. И с чего это я так разоткровенничалась, ещё и перед Евой, она же не поймёт. Или посмеётся надо мной.
– Помнишь, как мы опять ходили в парк аттракционов? – неожиданно спросила Ева. Я передёрнулась и подняла на неё удивлённый взгляд. При чём здесь это? – Тебе тогда было тринадцать, – продолжала спокойно она. – Мы с тобой катались на аттракционе, и он внезапно остановился. Всё быстро вернулось к движению, но внизу нас встретили переволновавшиеся родители.
– Помню, – задумчиво сказала я. – И что же?
– А припоминаешь, что они тогда сказали?
Я нахмурилось. Сам случай помню, а их слова нет. Словно в тумане.
– Нет, – я помотала недовольно головой.
– Они сказали, что жизнь ценнее всего на свете, но смерть – не значит конец всему. Мы слишком остро воспринимаем её и слишком сильно надеемся на неё. Они сказали, что не пережили бы нашей смерти, но мы должны, потому что в самой природе заложено, что родители умирают раньше своих детей. Вспомни эти слова и хотя бы попробуй двигаться дальше.
Я смотрела на Еву в шоке. Да, она права, но как же это необычно слышать подобное из её уст.
Я не смогла ничего ответить, но её слова навсегда осели в моей голове.
***
Её же слова витали в моих мыслях, когда я снова смотрела в чёрный потолок ночью. Может поэтому мне приснились родители. Помню, они выглядели такими счастливыми, но немного грустными. Они держались под руку и молча смотрели на меня. Они были бездвижны, зато я тут же бросилась к ним и упала в их объятия. Я громко смеялась, так, как, я думала, разучилась. Я встала между ними и подхватила под локти. Но они не сдвинулись с места. Мама помотала головой и посмотрела на меня с улыбкой, она попросила меня прожить достойную жизнь вместо них. Папа настойчиво приказал приглядеться к сестре. Они сказали, что скучают. Я воскликнула, что тоже, поэтому и хочу прогуляться с ними. Они с грустью посмотрели на меня и, обняв напоследок, пошли куда-то. Я попыталась побежать за ними, но ноги будто приросли к земле. Я кричала, просила подождать меня, взять с собой, умоляла вернуться их, говорила, что не могу без них. Но они даже не обернулись.
Я проснулась вся в слезах, подушка и одеяло лежали на полу. Сначала я не могла вздохнуть. В панике я села на диване и схватилась за горло. Я думала, что вот-вот потеряю сознание от недостатка кислорода, но всё же дыхание вернулось ко мне. Отойдя от шока, я вдруг осознала, что сегодня девятый день со дня смерти родителей.
Глава 5
Я хотела разбудить сестру и позавтракать вместе с ней, но её не оказалось в кровати. Я в удивлении посмотрела на настенные часы. Они всё так же показывали семь часов утра. Необычно знать, что Ева бодрствует в такое время, обычно она спит допоздна. Я вздохнула и пошла варить себе кофе. Есть всё равно не хотелось. Интересно, и что отец подразумевала под "приглядеться к ней"? Он выглядел немного встревроженным. Может, она снова что-то натворит, если ещё этого не сделала. И всё же, это глупо слушаться выдумку собственного подсознания. Я мотнула головой, пытаясь откинуть неприятные мысли.
Кажется, тётя сказала приходить к трём. Я хотела сама заняться поминками, но она настойчиво попросила меня отдыхать, пообещав, что всё сделает. По словам тёти, он сильно беспокоилась за меня, поэтому так и оберегает. Интересно, я действительно выгляжу настолько потерянной?
Неожиданно до меня донёсся звон колоколов. Я вздрогнула и испугалась сначала, но потом вспомнила, что недалеко от нашего дома стоит небольшая церквушка. Я редко слышу её. Наверное, открыто окно, выходящее на неё. Мы с родителями очень редко ходили в церковь. Было сложно назвать нашу семью глубоко религиозной, но всё же все мы были верующие. Я особо запомнила, как мы когда-то гуляли перед поступлением в начальную школу. Мы решили сменить обстановку и поехать в парк, на который первым натолкнётся палец на карте. Там мы натолкнулись на небольшую церквушку. Мы решили зайти в церковь, поставить свечки за здравие и заодно посмотреть на интерьер – он всегда такой необычный. Я попыталась вспомнить, какой это был район и начала загибать пальцы, вспоминая название за названием. На десятой попытке я вскрикнула и тут же схватилась за телефон. Навигатор быстро нашёл нужную мне церковь, и я тут же засобиралась в дорогу.
Дорога была долгой, а метро переполнено. Всё же это было утро и все ехали на работу. Я включила музыку и, вставив наушники в уши, забилась в какой-то угол. Когда же наконец я преодолела все пересадки и выбралась на улицу, дышать стало намного легче. По крайней мере, на метро мне не так страшно ездить, как на машине.
Район был полупуст. Он находился на окраине, поэтому популярностью не пользовался. Я помнила дорогу наизусть ещё с детства, поэтому сразу пошла в нужную сторону. В парке я остановилась около небольшого озера и засмотрелась. Оно сегодня так безмятежно. Гладкую поверхность нарушают только молчаливые утки. От этого пейзажа и мне как-то стало спокойнее на душе. Я улыбнулась, разглядывая озеро. Ещё бы на него со мной смотрели мои родители. Уверена, им бы тоже понравилось. Вдохнув влажный воздух, я пошла дальше и вскоре вышла на первую церковь. Чуть поодаль виднелись и две другие. Однако открыта была только одна из них. Покрыв голову чёрным платком, я зашла в небольшую церквушку и на мгновение замерла. Я растерянно огляделась вокруг, мне вдруг стало страшно, но меня окликнула бабушка, продающая всяческие свечки, иконы, крестики и так далее.
– Хотите поставить свечки? – сказала она непривычно добрым, слегка шепелявым голосом.
Я замялась. Да, я хотела приехать сюда, но зачем совсем не понимала. Да, наверное, нужно поставить свечки – это же обычно делают в церквях. Меня вдруг осенило. Тётя говорила, что сегодня пойдёт в церковь и закажет молитву за упокой души мамы и папы. Пожалуй, я поступлю так же. Об этом я и сообщила милой бабуле, а после вписала имена родителей в листок. Немного подумав, я всё же взяла и свечки.
Подойдя к первой попавшейся мне на глаза иконе, я поставила свечи и неловко перекрестилась трижды. Впервые я в церкви одна. Не знала, что буду чувствовать себя так некомфортно, как будто я нарушаю чьё-то личное пространство, как будто я не должна находиться в таком месте. Я вздохнула и посмотрела на икону. Надеюсь, родители счастливы. Если существует жизнь после смерти, надеюсь, они в раю и не беспокоятся обо мне, спокойны, довольны. А если существует реинкарнация, молюсь, чтобы их следующая жизнь была длинной и счастливой. Они это заслужили.
Ещё раз перекрестившись, я бросила последний взгляд на икону и вышла на улицу. Солнце неожиданно ударило мне в глаза, и я зажмурилась.
– Так-так, что это у нас? – раздался весёлый голос откуда-то сбоку.
Я вздрогнула и распахнула глаза. Ко мне шёл священник в обычной чёрной рясе, но со смешной бородой и с радостной улыбкой на губах. Я испугалась и сделала шаг назад, продолжая рассматривать незнакомца широко раскрытыми глазами.
– Почему траур? – спросил он.
Я снова вздрогнула. Я носила траур только в день похорон. Конечно, я и после в яркие цвета наряжаться не хотела, но не всегда была в чёрном. Сейчас же я заметила, что, оказывается, не нарочно надела сегодня на себя всё чёрное.
– Девять дней родителям, – промямлила я неуверенно.
Священник сочувствующе на меня посмотрел.
– Вам не стоит печалиться из-за этого.
Я посмотрела на него удивлённо, но в душе немного разозлилась. Не радоваться же мне, что их больше нет?
– Люди неправильно поступают, когда надевают на похороны траур. Нужно, наоборот, радоваться. Издревле на похороны надевали белое и веселились в этот день, потому что они провожали своих родных в лучший мир, к Богу. Сейчас всё переврали, но церкви продолжают проводить отпевание в белом.
Да, я и забыла, что христианство придерживается мнения, что жизнь – испытание.
– Более того, – продолжал священник. – Носить траур – это почти эгоизм, – я посмотрела на него ещё более недоумённо. – Мёртвые хотят, чтобы за них порадовались, но видят только удручённые и грустные лица близких. Тогда и им становиться больно, а могли бы уйти с улыбкой.
Я смотрела на него уже в шоке. Но вдруг он прав в чём-то?
– В этот день лучше вспомните все самые лучшие моменты жизни ваших родителей и порадуйтесь за них, пожелайте быть счастливыми. А там уж Бог позаботиться о своих рабах, – он поднял глаза к ясному небу и перекрестился.
Потом улыбнулся мне и похлопал по плечу.
– И вы будьте счастливы ради них, – сказал он напоследок.
Я поблагодарила его и мы, попрощавшись, разбрелись в разные стороны. Он зашёл в церковь, я же пошла к выходу из церковного комплекса.
Какая необычная встреча. А ведь и правда, может, они счастливы там, а я своей тоской только расстраиваю их. Теперь мы по разные стороны неба, так что пора бы и мне найти что-то хорошее в этом мире, чтобы быть счастливой. Для них. Чтобы они улыбались и радовались за меня. А я буду делать то же самое за них.
***
Придя домой, я быстро приготовила несколько необходимых блюд и отправилась к тёте, надев белое летнее платье – сегодня такая солнечная погода. Поминки прошли для меня куда спокойнее, чем в прошлый раз. Мы снова поговорили о родителях, и я была очень рада услышать столько приятных слов о них, столько счастливых воспоминании. Всем только не понравилось, что я в белом – они смотрели на меня со смесью жалости и презрения. Даже мой рассказ о походе в церковь не переубедил их.
Ева не пришла. Телефон мне активно сообщал, что телефон отключен. Дома её тоже не было, я даже начала беспокоиться. Трубку она не брала. В итоге я решила лечь спать и в случае если она не появится ночью, утром позвонить в полицию. Я понимала, что сестра частенько вот так пропадает, поэтому не рискнула звонить в правоохранительные органы сразу же.
Диван показался мне таким уютным, удобным. Меня начало клонить в сон. Впервые за долгое время мне было легко на душе. Я быстро заснула, лишь в полудрёме услышала звук открывающейся двери, и, окончательно успокоившись, провалилась в сон без сновидений.